Учебник Литература 6 класс Маранцман часть 1

iv''; i:.': 1'()(.(;иИ(:кт1 икаломин наук 1*()(л:иискт< академия оОразоввиия Иадатамиаи «Просвещение» Лкадомимоский 1икольный учебник щш Литерат т*0( III 1ЦЕНИЕ а I /, » • I л к с f I о часть первая УДК :ш.1в7.1;«2.0 ЫЖ 83.3(0)я72 Д()/| Серия *Лкш)еминс(:кий школьный учс.Сшик» 0СШЯШШ1 в 200') /оду Прогкт «I'ocoiiicKiiH нкидсмия паук, Р<кччик'кая академия обрааонаиия, изда-ТСД1.ГП10 „I 1|юс11(чщ‘И1Н'“ роесийскои шкодо» 1’ук()Н()дтсди iipoeK'i'u: 1!ни1;-и))езидет- РЛП, акад. Н. И. Козлои, президент 1’Л(), акад. И./(. Пикандрон, генеральный директор издательстна «Про-еиетение», чл.-корр. РАО, д-р пед. наук Л. М. Кондаков Научшяе редак1Т)р1>1 серии; акад.-секретарь РАО, д-р иед. наук А. А. Кузнецов, ака/Ь 1’А(), д-р иед. наук М. В. Рыжаков, д-р экон. наук С. В. Сидоренко Линия учебио-.методических комплектов под редакцией В. Г. Мараннмана Па переплете — К. П. Петров-Водкин. Купание красного коня. А в т о р ы - с о с. т а в и т е л и: Маранцман Владимир Георгиевич — Человек и его поступок. Ми(|>ы Древней Греции. Героический эпос русского народа. Былины. Ф. Шиллер. Перчатка. А. С. Пушкин. F5. Кольцов. Соловей. М. Ю. Лермонтов. И. С. Тургенев. Н. А. Некрасов. Л. Н. Толстой. А. П. Чехов. В. В. Маяковский. М. А. Светлов. Б. Л. Пастернак. Самостоятельная работа Маранцман Елена Константиновна — М. Е. Салтыков-Щедрин. Н. С. Лесков. М. Горький. В. В. Набоков. М. М. Зощенко. А. дс Сент-Эк;щ)нери Полонская Ольга Дмитриевна — Библейские сказания. Летопись. А. К. Толстой. О. Генри. К. Г. Паустовский Белова Анна Викторовна — Д. Хармс Коновалова Людмила Ивановна — Героический эпос. «Калева.ча, или Старые руны Карелии о древних временах финского народа». В. Г. Распутин Ядровская Елена Робертовна — Д. Дефо. Робинзон Крузо На учебник получены положительные заключения Российской академии наук (№ 10106-5215/15 от 31.10.07) и Российской акщщ.мии образования (№01-2541.5/ 7д от 15.10.07) Литература. 6 класс. Учеб, для общеобрааоват. учреж-Л64 деиий. В 2 ч. Ч. 1 / [авт.-сост. В. Г. Маранцман и др.]; под ред. В. Г. Маранцмана; Рос. акад. наук, Рос. акад. образования, изд-во «Просвещение». — 2-е изд. — М.: Просвещение, 2009. — 303 с.: ил. — (Академический школьный учебник). - ISBN 978-5-09-022077-4. УДК 373.167.1:82.0 ББК 83.3(0)я72 ISBN 978-5-09-022077-4(1) ISBN 978-5-09-022078-1 (общ.) © Издательство «Просвещение», 2008 © Художественное оформление. Издательство «Просвещение», 2008 Все нрава загцищены ЧЕЛОВЕК И ЕГО ПОСТУПОК Задумывались ли вы о том, чем люди отличаются от животных? Животные повинуются инстинктам, которыми наделила их природа. Человеку дано сознание, позволяющее выбирать путь, судьбу, окружение и менять обстоятельства жизни, и потому человек способен на поступок, он не только переживает события, но и творит их. В этом учебном году мы будем изучать произведения, в которых открывается отношение человека к семье, друзьям, дому, родине, народу, природе, к искусству и труду, наконец, к самому себе. Мы постараемся понять, как выражено это отношение в мыслях, чувствах и поступках людей. И так как перед вами произведения разных времен, вы увидите, как меняются представления человека о добре и зле, что является причиной прекрасных и позорных поступков, что толкает человека на подвиг и предательство, что зовет к исполнению долга и что — к наслаждению жизнью. Слово добро в русском языке имеет множество значений; основные из них: добро — имущество, достаток и добро — лад, благо, мир, честное и благожелательное отношение ко всему. В русских пословицах обычно подчеркивается зависимость благополучия от доброго отношения к делу, к людям, к миру в целом: В добре жить хорошо. Час в добре побудешь, все горе забудешь. Кинь добро назад, очутится напереди. Пословицы говорят о связи добра и свободы человека: Всяк в своем добре волен. ()'1крыва1от пословицы и секрет мирной жизни: Много желать — добра не видать. За добро добром и платят. От корма кони не рыщут, от добра добра не ищут. Доброта без разума пуета. Зло в народном сознании, напротив, ведет к разладу, жестокости, лихоимству, лжи, пороку, болезни. И потому пословицы осуждают зло, учат не поддаваться ему и поскорей расстаться с ним: Не плати злом за зло. Во зле жить — по миру ходить (то ееть нищен-етвовать). Дружбу помни, а зло забывай. Лучше хлеб ееть е водою, чем жить ео злою женою. Добро не всегда побеждает зло, но зло обречено на погибель: И доброе елово не уймет .злого. Злой не верит, что есть добрые люди. Злой с лукавым водились, да оба в яму свалились. Мой первый злодей — лень, другой — злой язык, а третий злодей — соблазн. Поступки могут быть злые и добрые, но литература помогает понять, почему человек решился на тот или иной поступок или на какое-либо действие. Читая произведения, собранные в учебнике, вы увидите, что вдохновляло на подвиги древнегреческого героя Геракла и русского богатыря Илью Муромца, что было причиной раздора библейского Иоси(|)а и его братьев, почему Давид победил Голиафа. Вы увидите, какие события нашей истории и поступки людей, участвовавших в них, занесены в ле- гонись, и узнаете, благодаря каким действиям после кораблекрушения попавший на необитаемый остров Робинзон выжил. Вы увидите, как герои Шиллера и Лермонтова защищают свою честь, и узнаете, почему коварный гетман Мазепа забыт, а Петр Великий, «герой Полтавы, оставил памятник себе». Вы увидите, как трудно совершить добрый поступок тургеневскому Бирюку и чем наказаны крестьяне, не совершавшие проступка, а только ожидавшие милости барина в стихотворении Некрасова. Вы поймете, как страшны и смешны люди, пы-гавшиеся повелевать другими, в сказках Салтыкова-Щедрина, рассказах Чехова и Зощенко. И вы поймете, как многое зависит не только от окружения, но и от воли юного человека, сравнив произведения Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого, М. Горького, li. В. Набокова, В. Г. Распутина, А. де Сент-Экзюпери о детстве. Мы надеемся, что вас заворожат дерзкие и застенчивые, радостные и печальные поступки, ко-горые совершаются в стихах В. В. Маяковского, М. А. Светлова и Б. Л. Пастернака и в прозе К. Г. Паустовского. Может быть, эти размышления помогут вам попять себя и окружающий мир и выбрать путь жизни. "юп1гоал и завалил 1. Расскажите о самом прекрасном и самом отвратительном для вас поступке. 2. Какие поступки знакомых вам литературных героев вы считаете добрыми, а какие — злыми? 3. 11анишитс расска:! или басню по одной из пословиц о добре и .зле. чМшры 2)[10вней ^Г/гщии Мифы — это произведения, созданные фантазией народа, в которых рассказывалось о происхождении мира, явлениях природы, а также о деяниях древних богов и героев. Само слово миф (mythos) — греческое и означает предание, сказание. Мифы появились задолго до возникновения письменности, они передавались из поколения в поколение, их творцом был народ. У всех древних народов была своя мифология'. Сравнивая мифы разных народов, можно обнаружить в них много общего. Представления древних о мире сходны, они нропгли общий путь мифологического объяснения мира: рождение мира из стихий, властителями которых были великаны (титаны); затем появляются боги, победившие титанов. Боги утвердили порядок и гармонию в мире. Они проявляют силу, ум, героизм. В их жизнь, а также жизнь людей постоянно вмешиваются боги, покровительствуя одним, препятствуя другим, определяя их судьбу. ГЕРАКЛ Геракл — один из героев греческой мифологии, в которой героями называются не просто люди, совершившие удивительный поступок, превосходящие других людей силой, умом, благородством. Мифология — совокупность мифов. Герой под покровительством бога-отца или боги-ми-матери может совершать чудесные подвиги, устанавливающие разумный порядок в мире. Оп сокрушает злые силы, защищая от них людей. Но герой, в отличие от богов, не всесилен и обычно не наделен бессмертием, каким наделены боги, хотя непременно получает бессмертие иного рода — славу в памяти потомков. Герой может ошибаться, поддаваться человеческим слабостям, запутываться в сетях враждебных ему богов. Однако, проходя через испытания, герой одолевает зло и сохраняет «трепетное сердце», откликающееся на беды людей. Одним из любимых героев Древней Греции был Геракл. Прочитайте эпизоды, посвященные событиям его жизни, и подумайте, чем герой заслужил славу в веках. Отдыхающий Геракл. Бронза. 330—320 гг. до п.э. Гераю1 (у римлян — Геркулес) — величайший герой Древней Греции. Первоначально он считался солнечным богом, разящим своими не знающими н1)омаха стрелами все темное и злое, богом, посылающим и исцеляющим болезни. Он имел много общего с богом Аполлоном. Но Геракл — бог и герой, встречающийся не только у греков, подобные герои-боги были и у других народов. Из них особенно интересны вавилонский Гильгамсш и финикийский Мелькарт, мифы о которых оказали влияние на ми-(})ы о Геракле: и эти герои ходили на край света, совершали великие подвиги и страдали, подобно Гераклу. Поэты всех времен черпали сюжет1>1 из мифов о Геракле; их внимание привлекали подвиги и страдания, которые выпали на долю Геракла. РОЖДЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ ГЕРАКЛА В тот день, когда должен был родиться великий сын Зевса и Алкмены, боги собрались на высоком Олимпе. Радуясь, что скоро родится у него сын, эгидодержавный' Зевс сказал богам: — Выслушайте, боги и богини, что я скажу вам: велит мне сказать это мое сердце! Сегодня родится великий герой; он будет властвовать над всеми своими родственниками, которые ведут свой род от сына моего великого Персея. Но жена Зевса, царственная Гера, гневавшаяся, что Зевс взял себе в жены смертную Алкмену, решила хитростью лишить власти над всеми Персеидами сына Алкметш!.. Поэтому, скрыв в глубине сердца свою хитрость, Гера сказала Зевсу: ' Эгида — щит Зевса, сделанный Гефестом, потрясая которым, Зевс наводит страх на врагов. — Ты говоришь неправду, великий громовержец! Никогда не исполнишь ты своего слова! Дай мне ве-,'1икую нерушимую клятву богов, что тот, который родится сегодня первым в роде Персеидов, будет повелевать своими родственниками. Овладела разумом Зевса богиня обмана Ата, и, не подозревая хитрости Геры, громовержец дал нерушимую клятву. Тотчас покинула Гера Олимп и на своей золотой колеснице понеслась в Аргос. Там ускорила она рождение сына у богоравной жены Мерсеида Сфенела, и появился на свет в этот день в роде Персея слабый, больной ребенок, сын Сфенела, Эврисфей. Быстро вернулась Гера на Олимп и сказала тучегонителю Зевсу: — О, мечущий молнии Зевс-отец, выслушай меня! Сейчас родился в славном Аргосе у Персеи-да Сфенела сын Эврисфей. Он первым родился сегодня и должен повелевать всеми потомками Персея. Опечалился Зевс; теперь только понял он все коварство Геры. Он разгневался на богиню обмана Ату, овладевшую его разумом; в гневе схватил ее Зевс за волосы и низвергнул с Олимпа. С тех нор богиня обмана Ата живет среди людей. Зевс заключил с Герой нерушимый договор, что сын его не всю жизнь будет находиться под властью Эврисфея. Лишь двенадцать великих подвигов совершит он по поручению Эврисфея, а после не только освободится от его власти, но и гголучит бессмертие. Громовержец знал, что много великих опасностей придется преодолеть его сыну, поэтому он повелел Афине-Палладе помогать сыну Алкмены. Часто приходилось потом печалиться Зевсу, ко-гда он видел, как сын его служит у слабого и трусли- вого Эврисфея, но не мог он нарушить данную Гере клятву. В один день с рождением сына Сфенела родились и у Алкмены близнецы; старший — сын Зевса, названный при рождении Алкидом, и младший — сын Амфитриона, названный Ификлом. Алкид и был величайшим героем* Греции. Позднее он был назван прорицательницей-пифией Гераклом. Под этим именем прославился он, получил бессмертие и был принят в сонм богов Олимпа. Гера преследовала Геракла с самого первого дня его жизни. Узнав, что Гераю! родился и лежит, завернутый в пеленки, с братом своим Ификлом, она, чтобы погубить новорожденного героя, послала двух змей. Была уже ночь, когда вползли, сверкая глазами, в покой Алкмены змеи. Тихо подползли они к колыбели, где лежали близнецы, и уже хотели, обвившись вокруг маленького Геракла, задушить его, как проснулся сын Зевса. Он протянул свои маленькие фучки к змеям, схватил их за шеи и сдавил с такой силой, что сразу их задушил. В ужасе вскочила Алкмена со своего ложа; увидев змей в колыбели, громко закричали бывшие в покое женщины. Все бросились к колыбели Геракла. На крик женщин с обнаженным мечом прибежал Амфитрион. Все окружили колыбель и увидели необычайное чудо: маленький Геракл держал дв}ос громадных задушенных змей, которые еще слабо извивались в его руках. Пораженный силой сына. Амфитрион призвал прорицателя Тиресия и вопросил его о судьбе новорожденного. Тогда вещий старец поведал, сколько великих подвигов совершит Геракл, и предсказал, что он достигнет в конце своей жизни бессмертия. Узнав, какая великая слава ждет старшего сына Алкмены, Амфитрион дал ему воспитание, достойное ге- /0 роя. Не только о развитии силы Геракла заботился Ам-(|)итрион, oil заботился и о его образовании. Его учили читать, писать, петь и ифать на кифареЧ Но в науках и музыке Геракл не достиг таких успехов, как в борьбе, стрельбе из лука и умении владеть оружием. Часто приходилось учителю музыки, брату Орфея Лину, сердиться па своего ученика и даже наказывать его. Однажды во время урока Лин ударил Геракла, раздраженный его нежеланием учиться. Рассерженный Геракл схватил кифару и ударил ею Лина по голове. Не рассчитал силы удара юный Геракл. Удар кифары был так силен, что Лин упал мертвым. Призвали в суд Геракла за это убийство. Оправдываясь, сказал сын Алкмены: — Ведь говорит же справедливейший из судей Радамант, что всякий, кого ударят, может ответить ударом на удар. Оправдали судьи Геракла, но Амфитрион, боясь, чтобы не случилось еще чего-нибудь подобного, послал Геракла в лесистый Киферон пасти стада. eonftOCbt и 3CUfOHUJl 1. Какие иллюстрации вы хотели бы сделать к этой главе? Опишите одну из них. 2. Почему Гераклу суждена была славная, но трудная жизнь? Каковы его склонности? 3. Согласны ли вы с тем, что «всякий, кого ударят, может ответить ударом на удар»? ГЕРАКЛ В ФИВАХ Вырос в лесах Киферона Геракл и стал могучим юношей. Ростом он был на целую голову выше Кифара — струнный музыкальный инструмент. // всех, а сила его далеко превосходила силу человека. Никто пе был равен Гераклу в военных упражнениях, а луком и копьем владел он так искусно, что никогда не промахивался. Еще юношей Геракл убил грозного кифероиского льва, жившего на вершинах гор, и снял с него шкуру. Эту шкуру он накинул как плащ на свои могучие плечи. Лапы он связал у себя на груди, а шкура с головы льва служила ему шлемом. Геракл сделал себе огромную палицу из вырванного им с корнями в Немсйской роще твердого, как железо, ясеня. Меч Гераклу подарил Гермес, лук и стрелы — Аполлон, золотой панцирь сделал ему Гефест, а Афина сама соткала для него одежду. Возмужав, Геракл победил царя Орхомена Эрги-на, которому Фивы платили ежегодно большую дань. Он убил во время битвы Эргина, а на ми-пийский Орхомен наложил дань, которая была вдвое больше, чем та, что платили Фивы. За это царь Фив Креонт отдал Гераклу в жены свою дочь Мегару, и боги послали ему трех прекрасных сыновей. Счастливо жил Геракл в семивратных Фивах. Но богиня Гера по-прежнему пылала ненавистью к сыну Зевса. Она наслала на Геракла ужасную болезнь. Лишился разума Геракл, безумие овладело им. В припадке неистовства Геракл убил всех своих детей и детей своего брата Ификла. Когда же прошел припадок, глубокая скорбь овладела Гераклом. Очистившись от скверны совершенного им невольного убийства, Геракл покинул Фивы и отправился в священные Дельфы вопросить бога Аполлона, что ему делать. Аполлон повелел Гераклу отправиться на родину его предков в Тирипф и двенадцать лет f2 служить Эврисфею. Устами пифии сын Латопы предсказал Гераклу, что он получит бессмертие, если совершит по повелению Эврисфея двенадцать великих подвигов. HonflOCbt 1. В чем проявилась необычайная сила Геракла? 2. Добр или свиреп Геракл? 3. Как связаны безумие и рабство? Почему за «припадок неистовства» герою приходится расплачиваться «глубокой скорбью» и двенадцать лет служить Эврисфею? ПОДВИГИ ГЕРАКЛА Геракл поселился в Тиринфе и стал слугой слабого, трусливого Эврисфея. Эврисфей боялся могучего героя и не пускал его в Микены. Все приказания передавал он сыну Зевса в Тирипф через своего вестника Конрея. НЕМЕЙСКИЙ ЛЕВ (ПЕРВЫЙ ПОДВИГ) Гераклу недолго пришлось ждать первого поручения паря Эврисфея. Он приказал Гераклу убить не-мейского льва. Этот лев, порожденный Тифоном и Ехидной, был чудовищной величины. Он жил около города Немей и опустошал его окрестности. Прибыв и Немею, тотчас отправился Геракл в горы, чтобы разыскать логовище льва. Уже был полдень, когда герой достиг склонов гор. Нигде не было видно ни одной живой души: ни пастухов, ни земледельцев. Все живое бежало из этих мест в страхе перед ужасным львом. Долго искал Геракл по лесистым склонам гор и в ушельях логовише льва; наконец, когда уже солнце стало склоняться к .западу, нашел его Ге- ---------------------------------------- f3 Геракл, борющийся со львом. Скульптор Лисипп. IVв. до и.э. ракл в мрачном ущелье. Логовище находилось в громадной пещере, имевшей два выхода. Геракл завалил один из выходов камнями и стал ждать льва. Когда уже надвигались сумерки, показался чудовищный лев с длинной косматой гривой. Натянул тетиву своего лука Геракл и пустил во льва одну за другой три стрелы, но стрелы отскочили от его щкуры — так тверда она была. Грозно зарычал лев, рычанье его раскатилось по горам подобно грому. Лев стоял в ущелье и искал горящими яростью глазами того, кто осмелился пустить в него стрелы. Но вот он увидел Геракла и бросился громадным прыжком на героя. Как молния сверкнула палица Геракла и громовым ударом обрушилась па голову льва. Оглушенный страшиььм ударом, лев упал на землю. Геракл бро- /У----------------------------------------------- сился на него, обхватил его своими могучими руками и задушил. Взвалив на плечи убитого льва, Геракл вернулся в Немею {Немея — город в Арголиде, на северо-востоке Пелопоннеса), принес жертву Зевсу и учредил в память своего первого подвига Не-мейские игры. {Немейские игры — общсгрсчсские празднества, происходившие каждые два года в Не-мейской долине в Арголиде; справлялись они в честь Зевса в середине лета. Во время игр, продолжавшихся несколько дней, состязались в беге, борьбе, кулачном бою, бросании диска и копья; проводили и состязания колесниц. Во время игр объявлялся мир во всей Греции.) Когда Геракл принес убитого им льва в Микены, Эврисфей побледнел от страха, взглянув па чудовище. Царь Микен понял, какой нечеловеческой силой обладает Геракл. Он запретил ему даже приближаться к воротам Микен; когда же Геракл приносил доказательства своих подвигов, Эврисфей с ужасом смотрел на них с высоких микенских стен. /SonftocH 1. Какие детали рассказа говорят о чудовищной силе льва? 2. Почему Гераклу удалось победить его? 3. Как выглядел Эврисфей, когда Геракл принес ему убитого льва? ЛЕРНЕЙСКАЯ ГИДРА (ВТОРОЙ ПОДВИГ) После первого подвига Эврисфей послал Геракла убить лернейскую гидру. Это было чудовище с телом змеи и девятью головами дракона. Как и немей-ский лев, гидра была порождена Тифоном и Ехидной. Жила гидра в болоте около города Лерна и. выползая из своего логовища, уничтожала целые стада и опустошала окрестности. Борьба с девятиголовой гидрой была опасна, потому что одна из голов ее была бессмертна. Отправился в путь Геракл с сыном Ификла Иолаем. Придя к болоту у города Лер-ны, Геракл оставил Иолая с колесницей в близлежащей роще, а сам отправился искать гидру. Он нашел ее в окруженной болотом пещере. Раскалив докрасна свои стрелы, стал Геракл пускать их одну за другой в гидру. В ярость привели гидру стрелы Геракла. Она выползла, извиваясь покрытым блестящей чешуей телом, из мрака пещеры, грозно поднялась на своем громадном хвосте и хотела уже броситься на героя, но наступил ей сын Зевса ногой на туловище и придавил к земле. Гидра обвилась хвостом вокруг ног Геракла и старалась свалить его. Как непоколебимая скала, стоял герой и взмахами своей тяжелой палицы одну за другой сбивал головы гидры. Как вихрь, свистела в воздухе палица; слетали головы гидры, но гидра все-таки была жива. На месте каждой сбитой головы у гидры вырастали две новые. Явилась и помощь гидре. Из болота выполз чудовищный рак и впился своими клешнями в ногу Геракла. Тогда герой призвал на помощь Иолая. Иолай убил чудовищного рака, зажег часть ближней рощи и горящими стволами деревьев прижигал гидре шеи, с которых Геракл сбивал головы. Новые головы перестали вырастать у гидры. Все слабее и слабее сопротивлялась она сыну Зевса. Наконец и бессмертная голова слетела у гидры. Чудовищная гидра была побеждена и рухнула мертвой на землю. Глубоко зарыл ее бессмертную голову победитель Геракл и навалил на нее громадную скалу, чтобы не могла OFia опять выйти на свет. Затем рассек герой тело Гб гилры и погрузил в ее ядовитую желчь свои стрелы. С тех пор раны от стрел Геракла стали неизлечимыми. С великим торжеством вернулся Геракл в Тиринф. Но там ждало его уже новое поручение Эврисфея. Sonfl I ОС1Л 1. Сила или разум помогает Гераклу победить гидру? 2. В чем смысл сравнения: «Как вихрь, свистела в воздухе палица»? 3. Как Иолай помог Гераклу? 4. Зачем Геракл погрузил свои стрелы в ядовитую желчь гидры? СКОТНЫЙ ДВОР ЦАРЯ АВГИЯ (ШЕСТОЙ ПОДВИГ) Вскоре Эврисфей дал новое поручение Гераклу. Он должен был очистить от навоза весь скотный двор Авгия, царя Элиды, сына лучезарного Гелиоса. Бог солнца дал своему сыну неисчислимые богатства. Особенно многочисленны были стада Авгия. Среди его стад было триста быков с белыми как снег ногами, двести быков были красные, как сидонский пурпур, двенадцать быков, посвященных богу Гелиосу, были белые, как лебеди, а один бык, отличавшийся необыкновенной красотой, сиял, подобно звезде. Геракл предложил Авгию очистить в один день весь его громадный скотный двор, если он согласится отдать ему десятую часть своих стад. Авгий согласился. Он считал, что невозможно выполнить такую работу в один день. Геракл сломал с двух противоположных сторон стену, окружавшую скотный двор, и отвел в него воду двух рек, Алфея и Пснея. Вода этих рек в один день унесла весь навоз со скотного двора, а Геракл опять --------------------------------------- /7 сложил стены. Пришел Геракл к Авгию требовать награды, но царь не отдал ему обещанной десятой части стад, и пришлось ни с чем вернуться Гераклу в Тиринф. Страшно отомстил Геракл царю Элиды. Через несколько лет, уже освободившись от службы у Эврис-фея, Геракл вторгся с большим войском в Элиду, победил в кровопролитной битве Авгия и убил его смертоносной стрелой. После победы собрал Геракл войско и всю богатую добычу у города Писы, принес жертвы олимпийским богам и учредил Олимпийские игры, которые проводились с тех пор каждые четыре года на священной равнине, обсаженной самим Гераклом оливами, посвященными богине Афине-Палладе. Геракл отомстил и всем союзникам Авгия. Особенно же поплатился царь Пилоса Нелей. Геракл, придя с войском к Пилосу, взял город и убил Не-лея и одиннадцать его сыновей. Не спасся и сын Нслея, Периклимен, которому дал властитель моря Посейдон дар обращаться в льва, змею и пчелу. Геракл убил его, когда, обратившись в пчелу, Периклимен сел на одну из лошадей, запряженных в колесницу Геракла. Один лишь сын Нелея Нестор остался в живых. Впоследствии прославился Нестор среди греков своими подвигами и великой мудростью. 'Ол 1. Какие качества помогли Гераклу за один день очистить скотный двор? 2. Почему Геракл был беспощаден к Авгию? 3. Зачем в конце шестого подвига сказано об учреждении Ге-|)аклом Олимпийских игр? ЛР Вопросы и задания для самостоятельного чтения мифов о Геракле BonfiocM к главе <<С^й4лиралийские пвйщы» 1. Как вы себе представляете бой Геракла с птицами? 2. Какая музыка подошла бы для этого эпизода? eonftoort к главе «hiefiuneuac^iJi лань» 1. Какие беды приносили людям звери, с которыми сражался Геракл? 2. Как вы представляете себе встречу Геракла и Артемиды? 3. Почему Артемида простила Геракла, ранившего ее любимую лань? вйнЯоал к главе ^Э^иишнфский кабан и оигпва с KeHtnaeftcum» 1. Какие радости и горести пришлось испытать Гераклу при совершении этого подвига? 2. Как миф выявляет ослепление гневом? 3. Почему азарт битвы с кентаврами, овладевший Гераклом, сменился великой скорбью? 4. Опишите прячущегося в сосуд Эврисфея. ^onfiocbt к главе «/^fiuritacuu бык» 1. За что был наказан царь Крита Минос? 2. Что помешало Эврисфею воспользоваться победой Геракла над быком? бонусы к главе «Кони 2)uouieqa» 1. Чем была омрачена победа Геракла над Диомедом? 2. Каким вы представляете себе Геракла, узнавшего о гибели Абдера? ---------------------------------------------------Г9 ^onfiocbi к главе «Лоле ишииигнглл 1. Почему Ипполита готова была добровольно отдать свой пояс Гераклу? 2. Как и почему Гере удалось разжечь вражду? /Sonfiocbt к главе «h^ftoebt Jefiuona» 1. Почему Гелиос предложил Гераклу переправить его на остров? 2. Каким вы видите Геракла в его странствии к берегам седого Океана и в тот момент, когда Эврисфей приносит коров в жертву богине Гере? ^onfiocM к главе «f^eftSejt» 1. Чем страшно царство Аида? Почему здесь спутниками Геракла стали Гермес и Афина? 2. Почему Геракл освободил Тесея и оставил у скалы Пе-рифоя? 3. Почему Аид согласился выполнить просьбу Геракла? 4. Как миф убеждает нас, что место Кербера лишь в царстве мертвых? ^onfiocbi к главе «,91<5лй1си Лепе^иил» 1. Как Гераклу удается узнать тайну пути к Гесперидам? 2. Нарисуйте иллюстрацию к эпизоду «Геракл и Антей». 3. Почему Геракл убил царя Египта Бусириса? 4. Почему миф возвращает яблоки Гесперидам? /SonftocM и заманил к лгифалг о !Геф.акле 1. Какой из подвигов Геракла вы считаете самым трудным и почему? 2. Что побуждает Геракла совершать подвиги? 3. За что боги поощряют и за что преследуют Геракла? 4. Каки.ми поручениями Эврисфей хочет унизить героя, а какими — погубить его? 20-------------------------------------------------------- 5. Какие подвиги Геракл совершил по своей воле и как это его характеризует? 6. Почему за вспышками безумия Геракла следует расплата — рабство? 7. Почему погиб Геракл и почему боги взяли его на Олимп? 8. Почему Геракл носил шкуру льва? 9. Рассмотрите скульптурные изображения Геракла. Какое из них вам больше нравится? Попробуйте написать от лица Геракла о его мыслях и чувствах, глядя на одну из скульптур. (Здесь и далее см. цветные вклейки.) ПРОМЕТЕИ Когда Ясон собирал спутников для похода па корабле «Арго» в Колхиду за золотым руном, среди них оказались Геракл и певец Орфей. Геракла хотели избрать предводителем аргонавтов, но он отказался в пользу Ясона, которому покровительствовала Гера. Геракл, знающий, что только сосредоточенная воля позволяет совершить подвиг, останавливает аргонавтов, предавшихся беззаботному веселью на острове Лемнос, и гневно упрекает их за забвение цели. Отправившись в лес за высокой пихтой, чтобы заменить сломанное весло, Геракл отстает от корабля. Здесь, на Кавказе, он совершает один из своих великих подвигов — освобождает Прометея. До Зевса миром правили титаны, олицетворявшие стихийные силы природы. Прометей, один из титанов, поддержал Зевса в (мч) борьбе за разумное устройство мира и помог ему победить. Но после победы Зевс наказал и тех титанов, которые сражались против него, и тех, кто его поддерживал. Брата Прометея Атланта он .заставил держать небесный свод. Прометей же прогневал Зевса тем, что 2t помог людям; принес им с Олимпа огонь, научил их ремеслам и тем самым спас от гибели, на которую Зевс обрек людей за их дикость. Зевс был возмущен дерзостью Прометея и в наказание приковал титана к кавказской скале. Каждый день прилетал орел и клевал его печень, которая за ночь восстанавливалась. Казалось, пытка будет Легенда о Прометее. Художник Пьетро ди Козимо 22 — длиться бесконечно. Но после тысячелетних мук Прометей был освобожден Гераклом. Прочитайте миф, который лег в основу трагедии Эсхила «Прикованный Прометей», и подумайте, какие чувства вызывает в нас страдающий титан. eon/tocbt и saqaHUA qxA coMoaiiosuKeubHoio ч»пенил мифа о JlfuutettLee 1. Как бы вы изобразили Силу, Власть и Гефеста, приковывающих Прометея к скале? 2. Почему Прометей помог людям, зная, что за это его ждет неизбежное наказание? 3. Чем отличается Прометей от тех, кто окружает его? 4. Как влияет на Про.метея дар пророчества, которым наделила его мать Фемида? 5. Почему океаниды, слушая речи Прометея, становятся белыми, «как морская пена»? 6. В какой момент вызов Прометея Зевсу наиболее дерзок? Словесно нарисуйте эту картину. 7. Что заставляет Прометея, несмотря на угрозы Гермеса, отказываться открыть тайну судьбы Зевса? 8. Когда и почему Прометей открыл тайну судьбы Зевса? 9. В чем несходны характеры и намерения Прометея и Геракла? ОРФЕЙ Орфей, сын речного бога Эагра и музы Каллиопы, был наделен чудесным певческим даром. Звуки его лиры и голоса прекращали войны и смиряли богов, завораживали зверей и деревья. Орфей сопровождал аргонавтов в их походе за золотым руном. «Розовым светом окрасился парус „Арго“, и засверкали волны моря в утренних лучах солнца. Ударил Орфей по струнам золотой кифары, и разнеслась его дивная неспь по морскому простору. Заслушались 23 герои. А из глубины моря выплыли рыбы и быстрые дельфины, очарованные пением Орфея, плыли они за рассекавшим волны „Арго“, подобно стаду, которое, внимая сладким звукам свирели, следует за пастухом» (Н. А. Кун). Прочтем изложение мифа об Орфее в прозаическом пересказе Куна. Чем прекрасна и почему трагична его судьба? ОРФЕЙ И ЭВРИДИКА Изложено по поэме Овидия^ «Метаморфозы» ОРФЕЙ В ПОДЗЕМНОМ ЦАРСТВЕ Великий певец Орфей, сын речного бога Эагра и музы Каллиопы, жил в далекой Фракии. Женой Орфея была прекрасная нимфа Эвридика. Горячо любил ее Орфей. Но недолго наслаждался Орфей счастливой жизнью с женой своей. Однажды, вскоре после свадьбы, прекрасная Эвридика собирала со своими юными резвыми подругами нимфами весенние цветы в зеленой долине. Не заметила Эвридика в густой траве змею и наступила на нее. Ужалила змея юную жену Орфея в ногу. Громко вскрикнула Эвридика и упала на руки подбежавшим подругам. Побледнела Эвридика, сомкнулись ее очи. Яд змеи пресек ее жизнь. В ужас пришли подруги Эвридики, и далеко разнесся их скорбный плач. Услыхал его Орфей. Он спешит в долину и там видит труп своей нежно любимой жены. В отчаяние пришел Орфей. Не мог он примириться с этой утра-гой. Долго оплакивал он свою Эвридику, и плакала вся природа, слыша его грустное пение. ' Овидий — Публий Овидий Назб н (43 г. до н. э. — 18 г. н. з.) — один из виднейших поэтов римской литературы. ---------------------------------------- Наконец решил Орфей спуститься в мрачное царство душ умерших, чтобы упросить Аида и Пер-сефону вернуть ему жену. Через мрачную пещеру Тэнара* спустился Орфей к берегам священной реки Стикс. Стоит Орфей на берегу Стикса. Как переправиться ему на другой берег, туда, где находится царство Аида? Вокруг Орфея толпятся тени умерших. Чуть слышны стоны их, подобные шороху листьев, падающих в лесу поздней осенью. Вот послышался вдали плеск весел. Это приближается ладья перевозчика душ умерших Харона. Причалил Харон к берегу. Просит Орфей перевезти его вместе с душами на другой берег, но отказал ему суровый Харон. Как ни молит его Орфей, все слышит он один ответ Харона: «Нет!» Ударил тогда Орфей по струнам кифары, и разнеслись по берегу Стикса ее звуки. Своей музыкой очаровал Орфей Харона; слушает он игру Орфея, опершись на весло. Под звуки музыки вошел Орфей в ладью, оттолкнул ее Харон веслом от берега, и поплыла ладья через мрачные воды Стикса. Перевез Харон Орфея. Вышел он из ладьи и, играя на золотой кифаре, пошел к Аиду, окруженный душами, слетевшимися па звуки его кифары. Приблизился к трону Аида Орфей и склонился перед ним. Сильнее ударил он по струнам кифары и запел. Он пел о своей любви к Эвридике и о том, как счастлива была его жизнь с ней в светлые, ясные дни весны. Но быстро миновали дни счастья. Погибла Эвридика. О своем горе, о муках разбитой любви, о тоске по умершей пел Орфей. Все царство Аида вни- ' Тэнар — мыс на юге Пелопоннеса. ^5 мало пению Орфея, всех очаровала его песня. Склонив на грудь голову, слушал Орфея Аид. Припав головой к плечу мужа, внимала песне Персефона; слезы печали дрожали на ее ресницах. Очарованный звуками песни. Тантал забыл терзающие его голод и жажду. Сизиф прекратил свою тяжкую, бесплодную работу, сел на тот камень, который вкатывал на гору, и глубоко задумался. Очарованные пением, стояли Данаиды; забыли они о своем бездонном сосуде. Сама грозная трехликая богиня Геката закрылась руками, чтобы не видно было слез на ее глазах. Слезы блестели и на глазах не знающих жалости Эриний, даже их тронул своей песней Орфей. Но вот все тише звучат струны золотой кифары, все тише песнь Орфея, и замерла она, подобно чуть слышному вздоху печали. Глубокое молчание парило кругом. Прервал это молчание бог Аид и спросил Орфея, зачем пришел он в его царство, о чем хочет просить его. Поклялся Аид нерушимой клятвой богов — водами реки Стикс, что исполнит он просьбу дивного певца. Ответил Орфей Аиду: — О могучий владыка Аид, всех нас, смертных, принимаешь ты в свое царство, когда кончаются дни нашей жизни. Не затем пришел я сюда, чтобы смотреть на те ужасы, которые наполняют твое царство, не затем, чтобы увести, подобно Гераклу, стража твоего царства — трехголового Кербера. Я пришел сюда молить тебя отпустить назад на землю мою Эвриди-ку. Верни ее к жизни; ты видишь, как я страдаю по ней! Подумай, владыка, если бы отняли у тебя жену твою Персефону, ведь и ты страдал бы. Не навсегда же возвращаешь ты Эвридику. Вернется опять она в твое царство. Кратка жизнь наша, владыка Аид. 26 о, дай Эвридике испытать радости жизни, ведь она сошла в твое царство такой юной! Задумался Аид и наконец ответил Орфею; — Хорошо, Орфей! Я верну тебе Эвридику. Веди ее назад к жизни, к свету солнца. Но ты должен помнить одно условие: ты пойдешь следом за богом Гермесом, он поведет тебя, а за тобой будет идти Эв-ридика. Но во время пути по подземному царству ты не должен оглядываться. Помни! Оглянешься, и тотчас покинет тебя Эвридика и вернется навсегда в мое царство. На все был согласен Орфей. Спешит он скорее в обратный путь. Привел быстрый, как мысль, Гермес тень Эвридики. С восторгом смотрит на нее Орфей. Хочет Орфей обнять тень Эвридики, но остановил его бог Гермес, сказав: — Орфей, ведь ты обнимаешь лишь тень. Пойдем скорее; труден наш путь. Отправились в путь. Впереди идет Гермес, за ним Орфей, а за ним тень Эвридики. Быстро миновали они царство Аида. Переправил их через Стикс в своей ладье Харон. Вот и тропинка, которая ведет на поверхность земли. Труден путь. Тропинка круто поднимается вверх, и вся она загромождена камнями. Кругом глубокие сумерки. Чуть вырисовывается в них фигура идущего впереди Гермеса. Но вот далеко впереди забрезжил свет. Это выход. Вот и кругом стало как будто светлее. Если бы Орфей обернулся, он увидал бы Эвридику. А идет ли она за ним? Не осталась ли она в полном мрака царстве душ умерших? Может быть, она отстала: ведь путь так труден! Отстанет Эвридика и будет обречена вечно скитаться во мраке. Орфей замедляет шаг, прислушивается. Ничего не слышно. Но разве могут быть слышны 27 шаги бесплотной тени? Все сильнее и сильнее охватывает Орфея тревога за Эвридику. Все чаще он останавливается. Кругом же все светлее. Теперь ясно рассмотрел бы Орфей тень жены. Наконец, забыв все, он остановился и обернулся. Почти рядом с собой увидал он тень Эвридики. Протянул к ней руки Орфей, но дальше, дальше тень — и потонула во мраке. Словно окаменев, стоял Орфей, охваченный отчаянием. Ему пришлось пережить вторичную смерть Эвридики; а виновником этой второй смерти был он сам. Долго стоял Орфей. Казалось, жизнь покинула его — казалось, что это стоит мраморная статуя. Наконец пошевельнулся Орфей, сделал шаг, другой и пошел назад, к берегам мрачного Стикса. Он решил снова вернуться к трону Аида, снова молить его вернуть Эвридику. Но не повез его старый Харон через Стикс в своей утлой ладье. Напрасно молил его Орфей — не тронули мольбы певца неумолимого Харо-на. Семь дней и ночей сидел печальный Орфей на берегу Стикса, проливая слезы скорби, забыв о пище, обо всем, сетуя на богов мрачного царства душ умерших. Только на восьмой день репгил он покинуть берега Стикса и вернуться во Фракию. ^onfiocbt и заманил 1. Почему Орфея впустили в царство мертвых? 2. Нарисуйте словесно иллюстрацию «01к})ей играет на кифаре». 3. Почему Аид потребовал у Орфея не оглядываться на Эвридику и почему Орфей не выполнил этого условия? Прочитайте сонет австрийского но.эта Райнера Марии Рильке (1875—1926) и подумайте, чем привлек Орфей по.эта XX века. 28 Райнер Мария РИЛЬКЕ Из книги «Сонеты к Орфею» О дерево! Восстань до поднебесья! Цвети, послушный слух! Орфей поет. И все умолкло. Но в молчанье песне был предназначен праздник и полет. Прозрачным стал весь лес. К певцу теснились и зверь из нор, и жители берлог. Уже не хищный умысел их влек, и не в молчанье звери затаились, — они внимали. Низкий рев и рык смирился в их сердцах. Там, где недавно, как гость незваный, оробел бы звук, — в любой поре, убежище от вьюг, где тьма и жадность властвовали явно, — ты песне храм невиданный воздвиг. (Перевод Г. Ратгауза) МИФ В современном языке значение слова «миф» приобретает часто насмешливый оттенок. Когда мы хотим сказать о чем-то, не имеющем отношения к реальности, мы восклицаем: «Ну, это миф!» Здесь слово «миф» — синоним выдумки, басни, несбыточного. В Древней Греции миф — сказание о богах и героях. Мифы действительно были вымыслом, с помощью которого греки пытались объяснить мир, найти связи между судьбой человека и жизнью природы. Мифология, как собрание мифов, дает законченную, целостную картину жизни, где все сопряжено и каждое событие имеет причину, основание. -------------------------------------------29 Миф — игра человеческой фантазии, которая пыталась представить еще неведомые разуму законы мироздания в конкретных образах, живых и очеловеченных. Наблюдая, как приходит ночь, а затем наступает день, люди объясняли восход солнца появлением богини утренней зари, «розово-нерстой» Эос, а волнения моря — крутым нравом бога Посейдона. Мифы — догадка человека о законах, на которых держится мир, и выражение его желаний, и потому в них много пророческого. Мечта о том, чтобы люди летали, как птицы, и трагический путь человека к преодолению земного тяготения воплощены в мифе о Дедале и Икаре. Всевидящие глаза кормчего Линкея оказались прообразом рентгеновских лучей. В мифе все, что происходит, как бы оно ни было чудесно, представлено как реально происходящее, в деталях и подробностях, помогающих нам поверить, что все это совершается на самом деле. И этим миф, во многом похожий на сказку, отличается от нее. Как точно писал исследователь мифов Я. Э. Голосовкер, «сказка знает такой мир, где все шиворот-навыворот, — страну наизнанку: там телега тащит осла, там кубы катятся, там носят воду решетом, варят уху из еще не пойманной рыбы и шьют одежды из шкур еще не убитых зверей». Сказка не скрывает неправдоподобия и улыбается ему. Она часто комична. Миф серьезен, так как он верит в подлинность тех вещей, о которых говорит. Миф серьезен и потому, что он пытается разрешить глубокие вопросы. Почему дети побеждают отцов? Почему истинные чувства отменяют заботу о самосохранении? По- 30 чему знание будущей судьбы не в силах предотвратить поступка, ведущего к гибели? Почему воля человека противится общим законам мира? Эта серьезность мифа выражается и в том, что далеко не все в нем происходит но «щучьему велению, по моему хотению». Даже всесильные боги не могут осуществить любое желание. У каждого из богов — своя область владычества, которой положены пределы. Всемогущий Зевс не знает тайны своей судьбы и, распрощавшись с Прометеем, наказав его за гордость и дерзость, не в силах узнать этой тайны, пока освобожденный герой не поведал ее главе богов. Сам Аполлон просит Таната не умертвлять Алкестиду, но тот все же забирает ее в царство теней. Эти границы возможного для воли человека, героя, бога миф называет роком, судьбой, которая таинственна, как законы жизни. Но именно рок поддерживает равновесие в мире. За каждый приступ безумия Геракл расплачивается рабством. Золотые яблоки Гесперид, дарующие вечную юность, возвращаются на свое место. Миф любит порядок; хаос — дикое, примитивное состояние мира, которое должно быть преодолено. Такова воля человека, создавшего мифы. Этот человек знает, что в природе и в характере человека есть разрушительные, темные стихии. Но терпением и дерзостью героев они должны быть побеждены. Все подвиги Геракла совершены не только благодаря его чудесной физической силе. Разум и трезвая оценка обстоятельств, мужественное преодоление боли и скромность, послушание воле богов и отвага, выносливость и тактичность помогают Гераклу преодолеть самые невероятные препятствия. И в своих подвигах он поднимается все выше, одолевает все 3f большие трудности. Победив в детстве и юности самых страншых животных — змею и льва, Геракл сражается с диковинными чудовищами, преодолевает человеческую враждебность и огромные пространства земли, спускается в подземное царство и удерживает небесный свод. Геракл добр, и по внутреннему зову, а не по приказу богов помогает людям, спасает их жизни. Но вместе с тем он не перечит воле богов, хотя не уступает им в силе и похож на них тСлМ, что не прощает обид. Титан Прометей дерзновеннее Геракла. Он, вопреки воле Зевса, помогает не просто отдельным людям, а всему человеческому роду. И чем благороднее его цель, тем ужаснее муки, на которые он обречен. Судьба Орфея, преданного любви к Эвридике и песням, прекрасна тем, что он доказал могущество музыки, искусства, человеческого творчества вообще. Но миф сознает хрупкость этой духовной силы, которая может быть заглушена шумом тимпанов' и раздавлена животными инстинктами. 3onft> осы и SCUfOHliJl 1. Чем миф отличается от сказки? 2. Почему воля героев и богов в мифах небеспредельна? 3. Кто из героев прочитанных мифов; Геракл, Прометей или Орфей — более близок вам? В чем состоит подвиг каждого из них? Перескажите самый волнующий эпизод жизни полюбившегося вам героя и нарисуйте иллюстрацию к этому эпизоду. 4. Напишите сочинение на тему «Кого я могу назвать героем?». Тимпан — ударный музыкальный инструмент. 32 ’БиЛлейасие сказания БИБЛИЯ РЯДОМ с НАМИ Давайте полумасм: есть ли на свете самая популярная книга? Книга, которая была бы переведена на все языки мира, книга, которую бы знали все страны и народы? Да, такая книга есть. Вы хорошо знаете крылатые выражения, которые вошли в наш язык благодаря ей: от Адама и Евы, вавилонское столпотворение, блудный сын, Иосиф Прекрасный, Фома неверный, в поте лица своего, взявший меч от меча и погибнет, не от мира сего, древо познания добра и зла, власть тьмы, камни вопиют, волк в овечьей шкуре, нет ничего тайного, что не стало бы явным, тьма кромешная — эти устойчивые словосочетания пришли к нам из Библии. Библия, Священное Писание Божественного происхождения, тексты которой представляют собой свод книг различного жанра, записанных «через человеческих посредников и человеческими средствами». Поэтому Библия имеет и земную свою историю. На протяжении тысячелетий человечество рассматривало библейские тексты только как Священное Писание, которое содержало в себе Божественное откровение, дарующее путь к вечному спасению. Но нравственное содержание Библии позволяло рассматривать ее с эстетической точки зрения как явление искусства, литературного творчества, которое осмысливалось в художественных образах европейской культуры. Библейские образы стали вечным источником вдохновения культуры и искусства европейской цивилизации и языком универсального общения человечества. 33 Текст Библии содержит в себе две части — Ветхий Завет, повествующий о сотворении мира и человека, об обретении народом Изра иля Единого Бога, и Новый Завет, который рассказывает о жизненном пути, смерти и Воскресении Иисуса Христа и деяниях его учеников. Из курса истории Древнего мира вы уже знаете, что около 2000 г. до н. э. группа западиосемитских скотоводческих племен переселяется с территории современного Ирака в Сирийско-Аравийскую полупустыню и ведет там полукочевой образ жизни, периодически, особенно во время засухи, спускаясь в плодородную дельту Нила. В Библии сохранились имена предводителей этих племен, в том числе и Авраама, которому чудесным образом открылся Единый Бог. Именно это стало началом диалога избранного народа и Бога. Первое из преданий, которое вы будете изучать, — «Сказание об Иосифе» повествует о событиях 1600—1200 гг. до н. э., связанных с приходом народа в Египет и его спасением от голода. Обо всех этих событиях повествуется в Книге Бытия, в которой история об Иосифе и его братьях имеет совершенно особое значение. Благополучие парода в Египте заканчивается его рабством и великим Исходом в поисках земли обетованной, т. е. обещанной Богом своему народу. После Исхода весь народ заключает договор с Единым Богом, Моисею открываются новый Закон и скрижали Завета с десятью заповедями, которые регулируют отношения людей друг с другом и человека с Богом. В XIII веке до н. э. происходит переселение еврейских племен на эту обетованную землю, известную под названием Ханаан (современная Палести- ну на). На протяжении столетий происходит мучительный процесс слияния племен, живущих на этой территории, и возникновение нового этнического единства — народа, объединяемого культом Единого Бога и Законом десяти заповедей. Общественным устройством израильтя н в данный период становится патриархальная демократия — народ управляется судьями, несущими ответственность только перед Богом. История Самсона относится к эпохе Судей (XII—XI вв. до н. э.) и отчасти напоминает своеобразный эпический рассказ о богатырских подвигах легендарного героя. Приблизительно к этому же периоду относится Книга Руфь — повесть-притча, которая повествует о вечных истинах: верности и любви, преданности обету, самоотверженности, — ценность которых непреходяща во все времена. В конце XI в. до н. э. в Израиле устанавливается монархия, и время правления царя Давида и его сына царя Соломона становится периодом наибольшего могущества и расцвета государства, когда основывается его столица Иерусалим и строится храм. Об этом периоде повествуют Книги Царств, где содержится описание битвы Давида и Голиафа. Гибель могучего, вооруженного Голиафа от камня, пущенного из пращи Давида, зггверждает победу силы духа, дарованного Господом, перед которым неодухотворенная физическая сила великана повергается в прах. В учебнике предлагаются для изучения четыре библейских сказания: об Иосифе и его братьях, Самсон, Руфь, Давид и Голиаф. Все они осмысливают нравственный выбор человека, его ответственность .за этот выбор и тем самым раскрывают вечное значение непреходящих человеческих ценностей. 35 СКАЗАНИЕ ОБ ИОСИФЕ История об Иосифе — одна из самых больших но объему (14 глав); в ней повествуется о судьбе рода, избранного Богом. Она заставляет задуматься о реализации человеком своего высшего предназначения, об ответственности человека за свой поступок, о вечной победе любви над злобой, жестокостью и ненавистью. Это нрашически самостоятельное законченное повествование, исполненное напряженного психологического драматизма, и вам предстоит вместе с его героями понять, как мучительно человечество отвоевывало себе право «жить общей жизнью с Богом, т. е. жизнью вечной и радостной, в любви к Творцу и друг к другу, ко всем Богом сотворенным существам». ИОСИФ и ЕГО БРАТЬЯ' Больше всех своих сыновей Иаков любил Иосифа, «потому что он был сын старости его». «Иосиф, семнадцати лет, пас скот вместе с братьями своими... И доводил Иосиф худые о них слухи до отца их». Однажды Иаков подарил Иосифу очень красивую, разноцветную одежду. «И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его, и не могли говорить с ним дружелюбно». Иосиф еще не знал, к каким последствиям приведет ненависть и зависть его братьев. Иоси(}) любил Бога и жил но заповедям Его. Потому все предстоящие скорби, которые выпадут на его долю, станут с Божьей помощью благословением для него и его сс- ’ Библейские тексты адаптированы Бориславом Арановичем, Верой Маттслмяки. 36 --------------------------------------------- мьи. «и видел Иосиф сои, и рассказал братьям своим, и они возненавидели его еще более. Он сказал им: „Выслушайте сон, который я видел. Вот, мы вяжем снопы посреди ноля; и вот, мой сноп встал, и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу". И сказали ему братья его: „Неужели ты будешь царствовать над нами? Неужели будешь владеть нами?" И возненавидели его еще более за сны его и слова его. И видел он еще другой сон, и рассказал его братьям своим, говоря: „Вот, я видел еще сон: вот, солнце, и луна, и одиннадцать звезд поклоняются мне". И он рассказал отцу своему и братьям своим; и побранил его отец его, и сказал ему: „Что это за сон, который ты видел? Неужели я, и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли?" Братья его досадовали на него; а отец его заметил это слово». Однажды, когда братья Иосифа пасли скот далеко от дома, Иаков послал Иосифа проведать их, узнать о их здоровье и принести ему ответ. Иосиф с радостью отправился в путь. Долго блуждал он в поле, пока нашел своих братьев. Они, увидев его идущим к ним, со злобой сказали друг другу: «Вот, идет сновидец...» И когда Иосиф приближался к ним в поле, они договорились убить его, сказав: «Пойдем теперь, и убьем его, и бросим его в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его». Затем со злорадством они добавили: «И увидим, что будет из его снов». Самый старший брат Рувим был добрее остальных. Когда он услышал о злом умысле против Иоси- 37 фа, он решил избавить его и возвратить к отцу. Поэтому Рувим стал уговаривать их не убивать Иосифа, а только бросить его в ров. Братья послушались Рувима, и когда Иосиф пришел к ним, они сняли с него разноцветную одежду и бросили его в безводный ров. Вдруг они заметили караван купцов, везущих товары из Галаада в Египет. Тогда один из братьев. Иуда, предложил продать Иосифа купцам. Все согласились, и, когда караван проходил мимо них, они продали своего брата за двадцать сребреников. Купцы новели Иосифа в Египет, а братья закололи козленка и вымазали его кровью одежду Иосифа. Они послали ее отцу и сказали: «Мы это нашли. Посмотри, сына ли твоего эта одежда или нет». Иаков узнал ее и в горе воскликнул: «Это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно растерзан Иосиф». Безутешно и горько оплакивал он потерю любимого сына, не зная, что злые сыновья обманули ею. Купцы пришли в Египет и продали Иосифа в рабство к царедворцу, начальнику телохранителей фараона. Господь во всем помогал Иосифу, который постоянно обращался к Нему. Поэтому Иосиф и в рабстве был успешен во всех делах, какие приходилось ему выполнять. Его господин, но имени Потифар, заметил, что Господь дает успех всему, что делает Иосиф. Поэтому он полюбил Иосифа и сделал его управителем над всем своим домом, отдав под его надзор все, что имел. Ради Иосифа Бог благословил дом царедворца. Иосиф мудро управлял всем домом, и у его господина не было никаких забот. Иосиф был видный юноша. Случилось так, что жена Потифара влюбилась в него. Но Иосиф, кото- 38 рый любил Бога, отказался от ее предложения и сказал: «Как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом!» Когда жена Потифара увидела, что Иосиф не согласился на ее предложение, она решила отомстить ему. Она солгала своему мужу и обвинила Иосифа: «„Раб еврей, которого ты привел к нам, приходил ко мне ругаться надо мною. Но, когда я подняла вопль и закричала, он оставил у меня одежду и убежал вон“. Когда господин его услышал слова жены своей, которые она сказала ему, говоря: „Так поступил со мною раб твой", то воспылал гневом; и взял Иосифа господин его, и отдал его в темницу, где заключены узники царя. И был он там в темнице». Но и в темнице Господь был с Иосифом и помогал ему. Бог расположил сердце начальника темницы к Иосифу, и тот назначил его распорядителем над всеми узниками. Сам же начальник темницы ни за чем не смотрел, потому что полностью доверял Иосифу. В темницу, где находился Иосиф, были заключены двое слуг царя. Один из них прислуживал при столе царя, наливая в царскую чашу вино. Его называли виночерпием. Другой подавал на стол царю разную еду, и его называли хлебодаром. Провинившись перед царем, они попали в темницу. Однажды виночерпий и хлебодар увидели сны, а истолковать их не могли, Иосиф сказал им: «Не от Бога ли истолкования? Расскажите мне ваши сны». Виночерпий первым рассказал свой сон. Ему приснилась виноградная лоза, на которой было три ветви. Затем на ней показался цвет, выросли и созрели ягоды. Он собрал эти ягоды, выжал из них сок в чашу фараона и подал ее ему. Иосиф сразу истолковал 39 ему сон, сказав: «Три ветви — это три дня. Через три дня фараон возвратит тебя на твое место, и ты подашь ему в руку чашу, и будешь по-ирежнему виночерпием». Затем хлебодар рассказал ему свой сон. Ему снилось, что на голове его стояли три решетчатые корзины. Корзина, стоящая на самом верху, была наполнена всякой царской пищей, и птицы клевали ее. Выслушав, Иосиф сказал ему: «Три корзины — это три дня. Через три дня фараон позовет тебя и повесит тебя на дереве, и птицы будут клевать тело твое». Через три дня с ними в точности исполнилось все то, о чем предсказал им Иосиф. Однажды египетскому фараону приснились сны. Ему снилось, что он стоит у реки. Вдруг из реки вышли семь тучных коров и стали пастись в тростнике. Затем вышли семь тощих коров. Эти худые коровы съели тучных. После этого фараон проснулся. Уснув опять, он увидел другой сон. На одном стебле поднялось семь полных и хороших колосьев. Но вот около них выросли семь иссушенных ветром тощих колосьев, которые поглотили хорошие колосья. Проснувшись, фараон очень смутился от этих снов. Он призвал всех мудрецов Египта и рассказал им эти сны. Но никто не мог истолковать их. Тогда виночерпий сказал фараону, что он вспомнил об одном молодом еврее по имени Иосиф, который в темнице истолковал ему и хлебодару их сны, и сбылось точно так, как он сказал им. Фараон сразу послал за Иосифом, и, когда его привели, он сказал ему: «Я слышал, что ты умеешь толковать сны». Но Иосиф ответил: «Нет, это не мое; Бог даст ответ во благо фараону». Фараон рассказал 40 ему оба сна. Иосиф сказал: «Бог показал фараону то, что Он сделает. Семь хороших коров и семь полных колосьев — это семь лет хорошего урожая в Египте, а семь худых коров и семь тощих колосьев — это семь лет голода, которые наступят после семи урожайных лет. Сон фараона повторился дважды, потому что это истинное слово Божие, и вскоре Бог исполнит это». Затем Иосиф посоветовал фараону поставить над Египтом мудрого управителя, чтобы он делал запасы зерна в течение семи изобильных лет. Фараон был очень доволен тем, как Иосиф истолковал сны. Он сказал своим слугам: «Найдем ли мы другого такого человека, как Иосиф, в котором был бы Дух Божий?» Потом он обратился к Иосифу со словами: «Так как Бог открыл тебе все это, то нет столь разумного и мудрого, как ты. Ты будешь над домом моим, и твоего слова будет держаться весь народ мой. Я поставлю тебя над всей землей Египетской, и только престолом я буду выше тебя». Затем фараон снял со своей руки перстень и надел его на руку Иосифа. Он возложил ему на шею золотую цепь и одел его в драгоценные виссонные одежды. Фараон повелел провезти Иосифа по всему Египту на второй из своих колесниц и провозглашать перед ним: «Преклоняйтесь!» Так превознесен был Иосиф. Он сразу же приступил к своим обязанностям. Пока шли годы изобилия, он собирал в закрома запасы зерна, чтобы, когда наступят голодные годы, народ Египта пе погиб от голода. Через семь лет по всей земле ргаступил голод. Из всех стран стали приходить люди в Египет, чтобы купить хлеба у Иосифа, так как он сделал во всех городах Египта большие запасы зерна. У/ Когда Иаков узнал, что в Египте есть хлеб, он послал десять своих сыновей туда купить хлеба, оставив при себе младшего сына Вениамина. Иосиф был начальником в земле Египетской, и он продавал хлеб всему народу. Братья его пришли и поклонились ему до земли, прося продать им хлеб. Иосиф узнал своих братьев, но они не узнали его. С тех пор, как они продали своего брата, они ничего не слышали о нем и не знали, как он возвысился. Иосиф же сделал вид, что не узнал их, и сказал им, что они соглядатаи и что они пришли высмотреть слабые стороны Египта. Братья же говорили, что они люди честные, дети одного отца, и их младший брат остался дома. Иосиф приказал отдать их под стражу. На третий день он сказал братьям: «Если вы люди честные, то пусть один из вас останется здесь, а остальные пусть отвезут домой хлеб для ваших голодающих семейств. Затем приведите ко мне вашего младшего брата, чтобы оправдать свои слова и чтобы я поверил, что вы без злого умысла пришли в эту страну». Братья, услышав это, сказали друг другу: «...Точно, мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали; за то и постигло нас горе сие». Они не знали, что Иосиф понимает их речь, потому что между ними был переводчик, Иосиф же, услышав эти их слова, вышел от них и заплакал. Вернувшись, он приказал задержать одного из них, Симеона, а остальным наполнить мешки хлебом и отпустить их домой. Когда братья Иосифа пришли домой и рассказали отцу о том, что с ними произошло, Иаков решительно сказал им, что не отпустит в Египет младшего сына Вениамина — последнее утешение его старости. чг Но вскоре в семье кончился хлеб, который братья привезли из Египта, и Иаков вновь стал посылать их туда, говоря: «Пойдите опять и купите нам немного пищи». Сыновья же ответили ему, что правитель Египетской земли приказал им не являться без младшего брата. Долго Иаков не хотел отпускать с ними Вениамина, но когда голод усилился, то он благословил их в путь, сказав: «Всемогущий Бог да даст вам найти милость у того человека, чтобы он отпустил и другого брата вашего и Вениамина». Итак, братья пришли в Египет, и Вениамин с ними. Когда Иосиф увидел Вениамина, он вышел в другую комнату и заплакал. Затем, умыв лицо от слез, Иосиф приказал слугам подать для братьев большое угощение. Братья же смутились, не зная, почему он оказывает им такую честь. Наконец Иосиф был уже не в силах сдерживаться. Он громко зарыдал и сказал братьям: «Я — Иосиф. Жив ли еще отец мой?» Смущенные братья не могли ничего ответить. Тогда Иосиф сказал им: «Подойдите ко мне». Они подошли, и он сказал им: «Я — Иосиф, брат ваш, которого вы продали в Египет. Но теперь не печальтесь и не жалейте о том, что вы продали меня сюда, потому что Бог послал меня перед вами для сохранения вашей жизни... Итак, не вы послали меня сюда, но Бог, Который и поставил меня отцом фараону и господином во всем доме его и владыкой во всей земле Египетской. Идите скорее к отцу моему и скажите ему: «Так говорит сын твой, Иосиф: Бог поставил меня господином над всем Египтом; приди ко мне, не медли... и прокормлю тебя здесь, ибо голод будет еще пять лет; чтобы не обнищал ты и дом твой». После этих слов Иосиф пал на шею 43 Вениамина и плакал. Потом он обнимал и целовал всех братьев. Он любил их и от всего сердца простил им все зло, которое они причинили ему. Иаков вместе со всем народом переселился в Египет к сыну своему Иосифу, и там семнадцать лет благоденствовали они. А когда отцу Иакову исполнилось сто сорок семь лет и скончался он, братья Иосифа снова испугались: «Что, если Иосиф возненавидит нас и захочет отомстить нам за все зло, которое мы ему сделали?» И послали они сказать Иосифу: «Отец твой пред смертью своею завещал, говоря: „Так скажите Иосифу: „Прости братьям твоим вину и грех их, так как они сделали тебе зло!““ — и ныне прости вины Рабов Бога отца твоего!» (Иосиф плакал, когда ему говорили это); пришли и сами братья, и пали пред лицом его, и сказали: «Вот, мы — рабы тебе!» И сказал Иосиф: «Не бойтесь — ибо я боюсь Бога! Вот, BF>i умышляли против меня зло но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть (сохранить жизнь великому числу людей). Итак, не бойтесь! Я буду питать вас и детей ваших»; и успокоил их, и говорил по сердцу их. ^оп/юал и зае^сишл 1. Кому из героев сказания вы больше всего сочувствуете и почему? 2. Заслуживают ли братья Иосифа вашего сочувствия? 3. Можете ли вы понять Иосифа, когда он проводит братьев через цепь унижений и ловушек? 4. Поду.майте над составлением иллюстраций к истории. Помните, что в иллюстрациях должны быть представлены самые важные, ключевые события сказания об Иосифе. 5. Как вы понимаете смысл двух первых снов Иосифа (о снопах и зве.здах)? Понял ли их смысл и предназначение сам сновидец? ЧЧ ----- 6. Трижды в истории появляются сюжеты, связанные со снами. Представьте, что этих сюжетов нет. Что произойдет с композицией произведения? 7. Почему братья невзлюбили Иосифа? Чем отлича.,'1ся он от братьев? 8. Как вы понимаете, что такое предательство? Почему так тяжело его переносить? 9. Чем привлекает Иосиф окружающих его людей? Случайно или закономерно его падение и возвышение? 10. Что дает Иосифу силы простить братьев? 11. Что мешает братьям поверить в полноту их прошения Иосифом? 12. Почему Иосиф не открылся братьям сразу, в их первый приезд? 13. Когда братья оказываются способными в полной мере оценить то зло, которое они причинили Иосифу? 14. Почему братья идут на последний подлог после смерти отца и не верят в полноту прошения их Иосифом? 15. Чем же привлекает сказание об Иосифе сердца людей? Что сделало эту историю такой популярной во всем мире? 16. Подумайте, какое свое название вы могли бы предложить для этого сказания. СКАЗАНИЕ О САМСОНЕ Сказание о Самсоне, один из самых знаменитых эпизодов Книги Судей, является небольшим по размерам героическим эпосом, повествующим о судьбе легендарного героя. В его образе присутствуют черты фольклорного, мифического персонажа. Самсон родился к концу срока господства ({)илистимлян и был призван Господом спасти Израиль от их руки. Это особое предназначение требовало соблюдения особых законов чистоты, ибо ребенок еще до своего рождения был посвящен Богу. Эти люди не могли пить вина, стричь волос, прикасаться к мертвому телу и тем самым служили примером самоотвержения и святой 45 жизни, в сл}Ачае нарушения законов чистоты они теряли божественное покровительство и источник силы. Сказание о Самсоне — одна из завершающих Книгу Судей история, которая заканчивается картинами смуты и раздора, предательства, кощунства и непотребства среди народа Израиля, «когда каждый делал то, что ему казалось справедливым». ^onfiocbt и заманил 1. Какие имена легендарных героев вы можете вспомнить из истории Древней Греции и русского фольклора? 2. Что общего между Самсоном и этими героями и в чем их отличие? 3. Подумайте, какие эпизоды из сказания о Самсоне вы отобрали бы для иллюстраций и почему. Дайте подробное описание одного из эпизодов. 4. Почему Самсон не вырвался от врагов, когда у него начали отрастать волосы? Что делает Самсон и как он ведет себя в доме? Почему Самсон, человек сильный духом, импульсивный и гордый, начинает забавлять своих врагов? Какие поступки Самсона стали причиной того, что Дух Господень оставил его и он стал пленником филистимлян? Была ли предназначена Богом гибель Самсона в борьбе с врагами народа? Что объединяет таких разных героев, как Иосиф и Самсон? 10. *Образ Самсона, как образ Геракла, неоднократно привлекал к себе внимание художников, поэтов, композиторов и получил полное отражение в различных видах искусства Нового времени. В чем вы видите источник такой популярности образа Са.мсона и почему оп породил такое множество интерпретаций? 11. *В качестве примера для анализа вы можете обратиться к полотнам великого голландского художника XVII в. Рембрандта («Самсон задает загадку на пиру», «Самсон и Да-лила», «Ослепление Самсона на пиру» и т. д.); использо- 5. 6. 8. 9. 46 12. вать фрагменты драматической поэмы английского поэта XVII века Джона Мильтона «Самсон-борец». Любители музыки могут обратиться к опере французского композитора конца XIX века К. Сен-Санса «Самсон и Далила», которая пользуется заслуженной популярностью и в настоящее время. *Рассмотрите скульптуру М. Козловского «Самсон, раздирающий пасть льва» и ответьте на вопрос: «Почему скульптор смог использовать этот сюжет для олицетворения победы Петра Великого над шведами?» КНИГА РУФЬ В Библии Книга Руфь следует за Книгой Судей (после сказания о Самсоне) и также включена в генеалогическое древо преданий, повествующих о прародителях Иисуса Христа. Руфь станет прабабкой Самсон, раздирающий пасть льва (фонтан Петергофа). Скульптор М. Козловский 47 царя Давида, в доме которого спустя тысячу лет родится Иисус Христос. Библейские сказания подчеркивают ответственность каждого члена рода за судьбу своих потомков; благие дела и поступки способствуют благоденствию, а дурные ведут к упадку, унижению и полному исчезновению рода. /Зоп^юсы. и заманил 2. 3. 4. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. Как вы думаете, почему Книга Руфь оказалась включенной в Библию? Какой поступок Руфи вы считаете наиболее важным для понимания ее судьбы? Осознает ли Руфь последствия своего решения? Какую ответственность она берет на себя? Каким вы видите характер свекрови Поэминь? Что заставляет ее убеждать женщин бросить ее? Какие чувства вызывает у вас решение Руфи остаться со свекровью? Почему же Руфь принимает это решение? Только ли чувства любви, долга и верности заставили Руфь остаться? Как вы думаете, исходя из текста, какое взаимоотношение богатых с неимущи.ми было нормой в те времена? Чем привлекала людей Руфь? Почему Руфь просит о браке именно Вооза? Почему любовь Самсона привела его к увечью и потере силы, к утрате Божественной благодати, а любовь Руфи была благословлена Господом? Что заставляет Вооза дать согласие на брак с бедной женщиной, обремененной заботой о немоирюй свекрови? Случайно или закономерно, что именно эта новая се.мья станет лоном рождения царя Давида и в этом же роду произойдет рождение Иисуса Христа? Чем персонажи Книги Руфь отличаются от всех других героев изученных библейских сказаний? Какие человеческие ценности утверждает эта книга? *Исключительным или обычным можем мы считать подобное поведение героев Книги Руфь в библейские времена и в настоящее время и почему? 16. * Подумайте над тем, какая цитата из Книги Руфь могла бы стать ее эпиграфом. ДАВИД И ГОЛИАФ Эпоха правления царя Давида и его сына Соломона (X в. до н. э.) — время наибольшего подъема и могущества израильского государства. Именно царь Давид создает столицу — Иерусалим и предназначает его для хранения главных Божественных святелнь. Для самостоятельного чтения вам предлагается один из эпизодов бурной и противоречивой судьбы будущего царя, который стал неотъемлемой частью мировой художественной культуры, источником вдохновения живописных, скульптурных и му-.зыкальных образов. Давид. Скульптор Микельанджело Давид. Скульптор Донателло 49 ^onfiocbt и задания б. 7. 8. 1. Кто еще из персонажей сказаний, о которых речь шла выше, ощутил иа себе благодать Господа? С чем сопряжено исполнение этого высшего долга? 2. Какое же испытание ожидало Давида? 3. Каким предстает перед вами Давид согласно тексту Библии? Создайте его словесный портрет. 4. Почему старший брат Давида на поле сражения так презрительно отзывается о его высокомерии и говорит о его дурном сердце? Почему, как в случае с Иосифом, самые близкие люди оказываются враждебно FiacTpoenbi к герою? 5. Предложите свой сценарий битвы Давида и Голиафа. Обоснуйте его. Обратите особое внимание на отбор эпизодов. *Ра.збейтесь па группы и создайте три варианта эпизода битвы (субъективная камера): глазами Давида, глазами Голиафа и постороннего наблюдателя. Что заставляет Давида отказаться от доспехов? Представьте, что у вас есть возможность создать скульптурный портрет Давида. Каким вы его видите? 9. * Первое скульптурное изображение Давида было сделано итальянским скульптором Донателло в 1453 г. Эта бронзовая скульптура высотой 158 см была создана по заказу частного лица для установки в небольшом пространстве. Вни.мательно рассмотрите иллюстрацию и поразмышляйте, в чем видит скульптор источник победы этого обнаженного мальчика над великаном, голова которого громоздится у его ног. Можно ли сказать, что эта статуя прославляет победителя? 10. * Внимательно рассмотрите статую Давида работы скульптора Микельанджело. Она была создана в начале XVI века по заказу Флорентийской республики и установлена на площади перед зданием городского самоуправления. Это монументальное произведение высотой 410 см изваяно из мрамора и изображает обнаженного юношу, в левой руке сжимающего пращу. Почему скульптор изобразил Давида обнаженным? Что заставило скульптора создать статую таких огромных размеров? Подумайте, до битвы или после нее изображен Давид. 50 Jefwu4ecfcuu эпос с фольклором, древнейшим по происхождению видом словесного искусства, вы знакомы по таким его жанрам, как сказки, пословицы, поговорки, песни. Народ вложил всю силу своего гения в произведения разных жанров устной народной поэзии. {5 них воплощены мечта человека о счастливой и свободной жизни, идея защиты родной земли, борьбы со злом, вечные темы любви к родине и человеку, труда на благо родного народа, стремления к дружбе и добрососедству. Особую роль в фольклоре занимают поэмы, где воспевается героическая борьба за счастье и свободу народа. Такие поэмы есть в фольклоре всех народов мира, они получили название героического эпоса, поэтому героический эпос — это общее достояние многих поколений и многих народностей. Героический эпос называют народной книгой, которая повествует о нравственных чувствах человека, заставляет его осознать свою силу, свое право на свободу, пробуждает мужество и любовь к отечеству.* Когда мы читаем героический эпос разных народов или сравниваем мифы древних индейцев, славян, египтян, греков, то с удивлением обнаруживаем множество сходных мотивов и тем. Некоторые боги, носящие разные имена, оказываются удивительно похожими друг на друга. Это свидетельствует о том, что все народы прошли своеобразную общую школу мифологического объяснения мира. Древнегреческий, ар- * Героический эпос слагался на основе народнгях преданий, хотя авторами его могли быть поэты, имена которых мы знаем: Гомер, III. Руставели и др. --------------------------------------------------------- 5/ мянскии, монгольским эпос рассказывает о сложных взаимоотношениях богов с людьми. Поступки эпических героев сходны с мифологическим Прометеем, до-бываюыщм огонь для людей. Но герои в эпосе живут не только в сказочном мире, но и в мире земном. Повествование о воинских доблестях Роланда, французского рыцаря, воина-защитника, красивого, мужественного юноши, основано на исторически достоверных фактах. Тариэл, витязь в тигровой шкуре, его друг Автандил — грузинские герои, жившие и в реальном мире, и в вымышленной стране. Адыгейский Со-сруко, осетинский Сослан и карело-финский Вяйня-мёйнен, героические защитники своего народа, похожи в своих подвигах тем, что добывают огонь, то похищая его у великанов, как Сосруко, то из чрева огненной рыбы, как Вяйнямёйнен, герой «Калсвалы». В отличие от мифов в героическом эпосе народов мира представлено конкретное, точное воспроизведение действительности, подробное описание исторической обстановки. Это характерно для русских, скандинавских, карело-финских народных преданий. Героическая поэма начинается с эмоционального вступления, с желания передать, «пропеть песню предков», выразить многообразный спектр человеческих переживаний — от радости до гнева, от беззаветной любви до ненависти и презрения. В героическом эпосе народ-творец показывает, что есть добро и зло, утверждает веру в торжество добра в мире и обществе. Устное народное творчество каждого народа содержит нравственные устои, изображая героя как человека, способного собрать в себе ярко выраженные национальные традиции и черты. Национальный герой выступает как приверженец народных обычаев, и эта характеристика героя явля- 52 ется ядром произведения. Показывая главного героя как непоколебимого сторонника народных традиций, морали, устное народное творчество создает тем самым своеобразный возвышенный образ, народный идеал, народный авторитет. Особенностью героического эпоса является преобладание в нем патриотической темы, изображения доблестей и поступков героя, направленных на борьбу со злом. В изображении этого поединка значителен элемент фантастики. Живописуя подвиги героя, его борьбу с чудовищами, которые угрожают соплеменникам, защиту слабых, обездоленных, восстановление попранной справедливости, народ оценивал его поступки в первую очередь с позиции того, насколько значимыми были они для соотечественников, насколько сильна любовь героя к своему народу. Богатыри сражаются не только с земными врагами, но и с фантастическими существами, которые воплощают идею абсолютного зла; в русских былинах это Соловей-разбойник, в Калевале — Лоухи. Герои борются и со стихиями. «Но видал я редко бурю, / Чтоб была подобно этой, / Страшны бурные потоки, / Эти пенистые волны», — говорит герой Калевалы. Мотивы оборотничества, которые есть в сказках, присутствуют и в героическом эпосе. Например, хозяйка Похъё-лы превращается то в ястреба, то в белого голубя, героев окружают сказочные предметы, которые помогают совершать удивительные подвиги. Героический эпос изображает своеобразную летопись подвигов героя, где одна картина сменяет другую, богатырские поединки, конные состязания, военные игры, состязания в сметливости, в познаниях, в игре на инструментах и другие национальные формы - 53 соперничества отражают особенности характера и быта. Причем герои чаще всего являются выходцами из «простого народа»: они кузнецы, пахари, ремесленники, что придает персонажу особую популярность и всеобщую симпатию. Произведения и русского, и армянского, и грузинского, и карело-финского фольклора в равной степени щироко развивают тему нравственного превосходства героя из народа. Читая «Песнь о Нибелунгах», «Песнь о Роланде», ирландские и исландские саги, карело-финские руны (песни) «Калевала», «Абай Гэсэр» — своеобразную восточноазиатскую «Илиаду» и другие; мы входим в атмосферу народного творчества других народов, где прославляется ратный и трудовой подвиг героев, раскрываются представления народа о нравственных ценностях, во имя которых соверщаются подвиги. Герои эпоса — это богатыри, рыцари, бато-ры, которые воплощают вековые мечты всех народов о непобедимом защитнике родины, в них соединены доблесть и мужество, благородство и великодущие. Эпос любого народа утверждает одну главную мысль: в мире сталкиваются в непримиримой борьбе добрые и злые силы. Человеку нужны отвага, мудрость и сила характера, чтобы выдержать все испытания и преодолеть все невзгоды. И в русской былине, и в греческой мифологии, и в бурятском Гэсэре, и в карело-финских рунах «Калевала» описаны многочисленные подвиги героев во имя своего народа. /3onjtocbt и зси^ания 1. Какие героические ска.зания народов мира вы читали, как вы объясните их сходство? 2. Почему особым почетом в народном творчестве пользуются богатыри, воины? 54 3. Почему все герои народного эпоса проходят через испытания, доказывая свою преданность народу, ловкость, сноровку, выдержку, храбрость? 4. * Напишите отзыв о книге героического эпоса по своему выбору («Песнь о Роланде», «Витязь в тигровой шкуре», «Калевала»). 5. Дайте письменную рекомендацию своему другу для прочтения героического эпоса. 2)ил coMoadosutieAbftoio ч,(ненил и oSafMtfenuA «КАЛЕВАЛА, или СТАРЫЕ РУНЫ КАРЕЛИИ О ДРЕВНИХ ВРЕМЕНАХ ФИНСКОГО НАРОДА» Эпос «Калевала» — это подлинные карело-финские народные руны — песни. В нем содержится 12 078 стихов, в которых рассказывается о светлой, солнечной стране Калевале, борющейся со страной мрака, страной извергов и людоедов, холодной Ио-хъёлой. Жители Калевалы трудолюбивы и высоко чтут труд, у обитателей Похъёлы труд не в почете. Недаром хозяйка Похъёлы Лоухи высокомерно относится к такому искусному кузнецу, как Ильмари-нен, презрительно называя его «мокролобым». Все жители Калевалы любят знание, красоту, музыку, пение рун. Жители Похъёлы живут колдовством, они завистливы, жадны. Поэтому и борются герои Калевалы за свою страну, за свою светлую жизнь, не пуская злых колдунов и ведьм. Знаменитый кузнец Ильмаринен создал чудо-мельницу Самно, которая беспрестанно производила различные ценности, а взамен просит в жены девицу Похъёлы, дочь Лоухи. Злая хозяйка Похъёлы Лоухи запрятала мельницу в каменную пещеру, девица всячески отговаривается от сватовства, и Иль- -------------------------------------------55 маринен возвращается ни с чем. Вторично кузнец уже не смог создать такое чудо, а мельница Сампо «и с рассвета мелет меру, мелет меру на потребу, а другую — для продажи, третью меру — на пирушки». Герои «Калсвалы» считают несправедливым, что все блага мельницы достались лишь Похъёле, и требуют справедливого дележа Сампо, чтобы половину всех производимых благ получал и народ Калевалы. Но Лоухи, хозяйка Похъёлы, презрительно им отвечает: Меж тремя не делят белку И не делят куропатку. Хорошо вертеться Сампо И шуметь здесь пестрой крышке В глыбе Похъёлы скалистой, В недрах медного утеса. Хорошо мне быть владыкой. Обладательницей Сампо. В момент морского боя за обладание Сампо Лоухи выхватывает мельницу из лодки, но не может ее удержать, Сампо падает в море и разбивается на куски. Вяйнямёйнен собирает обломки волшебной мельницы Сампо, надеясь, что, может быть, они в какой-то мере могут быть употреблены на благо народа, принесут благосостояние Калевале. Так и случилось. Гневу Лоухи нет предела. Она стремится погубить род Калевалы, и начинается борьба: сначала за огонь, который она крадет из очагов Калевалы; затем она крадет солнце и месяц и прячет в пещерах. Ильмаринен кует орудия Вяйнямёйнену для борьбы, но под окнами кузницы появляется Лоухи в образе ястреба и спрашивает кузнеца Ильмаринена, что он делает, тот отвечает, что кует ошейник для злой Ло- 56 --------------------------------------------- ухи, чтобы приковать ее к скале. Хозяйка Похъёлы пугается и выпускает солнце и месяц из пещеры. С' тех пор солнце и месяц светят па радость и счастье всем пародам, в том числе и народа.м Калевалы. Мы видим, что герои «Калевалы» не боги, а люди, но люди они необыкновенные. Вяйнямёй-иен — это песнопевец, предводитель народа в борьбе с Похъёлой. Но оп и работник, пахарь, исцелитель больных, строитель лодки, опытный моряк. Он умен, среди народа слывет прорицателем. Именно он возглавляет поход героев Калевалы за Сам по. Ильмарипен — знаменитый кузнец Калевалы, молчаливый, спокойный, иногда медлительный, но он настоящий мастер, создавший и чудесную .мельницу Сампо, и сотворивший из .золота и серебра скульптуру, настоящую девицу. Миловидная ты дева. Если б чувством, если б словом. Если б речью ты владела... Так говорит он, в восхищении глядя на свое творение. Он кузнец — художник, созидатель и сходен с мифологическим кузнецом Гефестом. Ильмаринен во всех походах является самым близким другом Вяйнямёйнепа. В повествовании все внимание сосредоточено на том, что делают герои для победы над .злыми силами. Герои «Калевалы» верны лучшим традициям парода, уважительно относятся к старшим, любят и почитают родителей, ценят честь и благородство в других, сами трудолюбивы и великодушны. Но герои «Калевалы» не так просты, как кажется па первый взгляд. У Вяйнямёйнепа зоркий глаз па людей, он не высказывает своих истинных намерений нерво.му ............................................ 57 встречному и порой, затаив улыбку, ведет беседу о посторонних делах. В характерах героев есть и лукавый юмор, который помогает не сломаться в трудную минуту; в них выражена народная мудрость, призывающая не спешить с выводами о человеке по внешнему виду: ничтожный сегодня завтра может стать великим. Народная фантазия как бы восстанавливает справедливость, столь часто нарушаемую в суровой реальной действительности. Прочитайте руну 43 из «Калевалы»; выполните следующие задания, ответив на предложенные вопросы. Зоп^ЮСЫ и SCUfCUUiA 3. 4. 5. 7. 8. Вы познакомились с героическим эпосом разных народов мира и, конечно, почувствовали, что эпос чем-то похож на сказки. Как по-вашему, зачем люди создали героический эпос? В предложенном тексте руны определите границы эпизода для словесного рисования, найдите самые яркие и выразительные детали в тексте, ключевые слова, звуки и цветовую гамму, которые помогут нарисовать словесную картину. Прочитайте на выбор миф, былину и отрывок из «Калевалы»; подумайте, в чем особенности изображения героя и действительности в русских былинах, древнегреческом эпосе и финских рунах. Какие чувства возникают у вас, когда вы читаете текст руны? Как вьплядят в поединке Лоухи и Вяйнямёйнен, Ильмари-нен и какими вы их себе представляете? С героями каких русских фольклорных произведений сходны герои «Калевалы» — кузнец Ильмаринен и песнопевец Вяйнямёйнен? Сопоставьте поединки героев на примере «Песни о Роланде» и «Калевалы» (руна 43). Какие детали свидетельствуют о том, что это героической эпос? Через какие испытания проходят герои «Калевалы» Вяйнямёйнен и Ильмаринен? 5S 9. Почему Вяйнямёйнен, собирая обломки мельницы, которые море выбросило на берег, видит в этом залог благоденствия Калевалы и не боится угроз Похъёлы? 10. Расскажите, как изображена реальная действительность в мифе, былине и в «Калевале». КАЛЕВАЛА РУНА СОРОК ТРЕТЬЯ Лоухи, Похъёлы хозяйка. Северный народ сзывает, Раздает тугие луки, Собирает меченосцев, 5. Снаряжает челн военный, Похъёлы корабль готовит. На корабль мужей сажает. Снаряжает их на битву. Как птенцов выводит утка 10. И ведет детей в порядке: Сели сотни меченосцев. Тысяча державших луки. Утверждает мачту в лодке. Ставит парусные стеньги; 15. Парус к мачте прикрепляет. Полотно на эти стеньги. Точно облако, спустилось Иль нависла туча в небе, — Собралась оттуда ехать 20. И поспешно уезжает Отбивать обратно Сампо, Взять его из лодки Вяйнё. Старый, верный Вяйнямёйнен Правит лодкой в синем море, 25. Говорит слова такие. На корме поднявшись, молвит: «О ты, сын веселый Лемми, -------------------------------------------- 59 Ты друзей моих всех лучше! Ты взойди наверх, на мачту, 30. Влезь на парусные стеньги! Посмотри вперед на воздух. Посмотри назад на небо, — Ясны ль воздуха границы. Все ли ясны иль туманны!» 35. Влез веселый Лемминкяйнен, Молодец здоровый, ловкий. Что всегда готов без просьбы. Скор всегда без ноощренья. Влез на верх высокой мачты, 40. Влез на парусные стеньги. На восток, на запад смотрит. Он на юг глядит, па север, И на Похъёлу глядит он. 45. Говорит слова такие; «Впереди нас воздух ясен. Но за нами небо мутно; Мчится с севера к нам тучка. Облачко идет с заката». Молвит старый Вяйнямёйнсн: 50. «Ты сказал несправедливо! Это вовсе там не тучка И не облако несется: Это — лодка с парусами. Посмотри-ка ты получше». 55. Смотрит пристально второй раз. Говорит слова такие: «Там вдали как будто остров, С юга будто остров в море; Соколы там на осинах, 60. Глухари там на березах». Молвит старый Вяйнямёйнсн: «Ты сказал несправедливо; 60 Соколов там не бывало, Глухарей там вовсе нету: 65. Похъёлы мужи там едут. В третий раз взгляни получше!» Тут веселый Лемминкяйнен В третий раз прилежно смотрит, Говорит слова такие 70. И такие молвит речи: «Лодка с Похъёлы подходит. Сотней весел бьет по морю! Сто мужей сидят у весел. Тысячи сидят там в лодке!» 75. Тут-то старый Вяйнямёйнен, Наконец, узнал всю правду. Говорит слова такие: «Налегай-ка, Ильмаринен, Ты, веселый Лемминкяйнен, 80. Люди, побыстрей гребите, Чтоб умчалась дальше лодка. Чтоб челнок ушел подальше!» Налегают Ильмаринен И веселый Лемминкяйнен, 85. И гребут все люди с ними. Ходит руль еловый с треском И уключины со стуком, И затрясся челн сосновый; Нос его ревел тюленем, 90. А корма шумит, как омут. Вся вода кипит волнами. Пена движется клубами. Что есть сил гребут герои. Все мужи легли на весла, 95. Но напрасны их усилья. Не ушел челнок дощатый 6Г От той лодки с парусами, Лодки с Похъёлы туманной. Видит старый Вяйнямёйнсн, 100. Что теперь беда приходит, Что грозит ему несчастье. Он подумал и размыслил. Как же быть и что же делать, Говорит слова такие: 105. «У меня исход найдется. Знаю маленькое чудо». Он полез в мешочек с трутом. Он полез туда поспешно. Взял в мешке кремня кусочек, 110. Взял он там немного трута; Бросил тот кусочек в воду. Чрез плечо налево бросил. Говорит слова такие И такие молвит речи: 115. «Из кремня возникни, отмель. Появись, утес подводный. Лодка Похъёлы, разбейся С ста крюками об утесы Средь морских прибоев диких, 120. Среди волн морских громадных!» И подводный камень вырос. Под водой утес поднялся; Он в длину идет к востоку, В ширину идет на север. 125. Лодка Похъёлы несется. По волнам белеет парус; Натолкнулась вдруг на отмель. На подводный этот камень. Раскололся челн дощатый, 130. Челн стореберный распался. Мачта в воду повалилась. 62 Паруса упали в волны, Их отнес далеко воздух, Подхватил их резкий ветер. 135. Лоухи, Похъёлы хозяйка. Входит в воду по колено. Хочет сдвинуть лодку с места. Приподнять свой челн повыше. Но поднять его не может 140. И не может лодку сдвинуть: Ребра все переломались. Все крюки ее распались. Долго думала, гадала. Говорит слова такие; 145. «Кто совет подать мне может. Кто помочь мне в состоянье?» Быстро облик свой меняет. Принимает облик новый. Старых кос пяток приносит, 150. Шесть мотыг, давно ненужных; Служат ей они как пальцы. Их, как горсть когтей, сжимает. Вмиг пол-лодки подхватила: Подвязала под колена; 155. А борты к плечам, как крылья. Руль, как хвост, себе надела; Сто мужей на крылья сели. Тысяча на хвост уселась. Села сотня меченосцев, 160. Тысяча стрелков отважных. Распустила Лоухи крылья. Поднялась орлом на воздух. В высоте крылами машет Вяйнямёйнену вдогонку: 165. Бьет одним крылом по туче. По воде другое тащит. 63 Мать воды, жена-красотка, Говорит слова такие: «О ты, старый Вяйнямёйнен! 170. Поверни глаза на солнце. Обрати на запад взоры. Посмотри назад немножко!» Тотчас старый Вяйнямёйнен Повернул глаза на солнце, 175. Обратил на запад взоры. Посмотрел назад немножко: Видит Похъёлы старуху. Птицу страшную в полете. Головою — словно ястреб, 180. На орла похожа телом. Вяйнямёйнена настигла. К самой мачте подлетела, Уцепилася за стеньги. На верхушке мачты села; 185. Уж грозит паденьем лодке. Уж корабль склонила набок. Прибегает Ильмаринен К богу с жаркою мольбою, Укко он усердно просит, 190. Говорит слова такие: «Укко, защити, всесильный. Огради, о Бог прекрасный. От погибели злой сына. Чадо матери от смерти, 195. Защити свое творенье. Охрани свое созданье!» Молвит старый Вяйнямёйнен, Говорит слова такие: «О ты, Похъёлы хозяйка! 210. Хочешь, мы разделим Самно На краю земли туманной, 64 Там, на острове тенистом?» Молвит Похъёлы хозяйка: «Не хочу делить я Самно, 215. Не хочу с тобой, несчастный. Поделиться, Вяйнямсйнен!» А сама хватает Самно, Тащит Самно с лодки Вяйнё. Тут веселый Лемминкяйнен 220. Меч свой с пояса хватает. Тащит острое железо С бока левого поспешно. По когтям орла ударил. По когтям ударил сильно. 225. Бьет веселый Лемминкяйнен, Бьет мечом и прибавляет: «Ну-ка, вниз, мужи, валитесь. Вниз, мечи, и вниз, герои. Сто героев с этих крыльев, 230. С коготочков по десятку!» Молвит Похъёлы хозяйка. Говорит с вершины мачты: «О веселый Лемминкяйнен, Кауко жалкий, муж преступный! 235. Мать родную обманул ты: Лживо клялся ей, старухе. Что лет шесть, а то и десять Не пойдешь ни с кем сражаться. Хоть бы золота возжаждал, 240. Серебра хотя б желал ты!» Старый, верный Вяйнямёйнеи, Вековечный прорицатель. Тут решил — настало время. Наступил уж час удобный. 245. Тащит руль из глуби моря. Руль дубовый из теченья; 65 Им чудовище ударил, Отрубил орлице когти: И все когти обломались, 250. Только маленький остался. Все мужи упали с крыльев, В волны падают герои, С крыльев сотня повалилась, С тела тысяча упала. 255. А сама орлица с шумом На края свалилась лодки. Точно с дерева тетерка. Точно белка с ветки ели. Ухватилася за Сампо, 260. Тащит пальцем безымянным. Тащит Сампо прямо в воду, Крыщку пеструю роняет Прямо с края красной лодки В глуби синие потоков. 265. Так разбилось в море Сампо, Крыщка пестрая сломалась. Потонули те обломки. Те куски больщие Сампо, В глубине потоков синих. 285. На хребте воды лазурной. На волнах морских щироких; Их на берег гонит ветер. Их к земле несет теченье. Старый, верный Вяйнямёйнен 290. Видит волны ОТ прибоя. Видит, как на берег моря. На прибрежье волны гонят И влекут обломки Сампо, Те осколки пестрой крыщки. 66 295. Он обрадовался очень, Говорит слова такие: «Вот отсюда выйдет семя, Неизменных благ начало. Выйдут пашни и посевы 300. И различные растенья! Блеск луны отсюда выйдет. Благодетельный свет солнца В Суоми на больших полянках, В Суоми, сладостной для сердца». 305. Лоухи, Похъёлы хозяйка. Говорит слова такие: «У меня найдется выход, У меня найдется средство Против пашни и посевов, 310. Против пастбищ и растений. Против месяца сиянья. Против солнечного блеска: Заточу в утес я месяц, 315. Я в горе упрячу солнце; Я морозом заморожу. Застужу я сильной стужей Все, что вспашеп1ь и посеешь, 320. Все посевы и запасы. Я направлю град железный. Набросаю град из стали На твои большие пашни. На прекраснейшее поле. 325. Вышлю из лесу медведя. Редкозубого из чащи; Пусть жеребчиков терзает. Пусть кобыл он разрывает. Пусть стада твои пожрет он, 330. Пусть коров твоих погубит. Изведу народ твой мором 6? и весь род твой уничтожу, Чтоб, пока сияет месяц. Не было о нем и слуху». 335. Молвит старый Вяйнямёйнен, Говорит слова такие: «Ни лапландские мне чары. Ни турьянские не страшны! Укко лишь в погоде властен, 340. Он ключи судьбы имеет. Не чудовищу иметь их. Не врагу держать руками. Если я творцу доверюсь. На благого понадеюсь, 345. Он червей с посевов сгонит. Сгонит он злодеев с жатвы. Чтоб не портили посевов. Не губили бы растений. Чтоб стеблей не истребляли, 350. Ни от семени побегов. О ты, Похъёлы хозяйка! Ты в скалу сажай лишь беды, В гору прячь одну лишь злобу. Заключай страданье в камни, 355. А не лунный свет прекрасный И не солнце золотое! Ты морозь своим морозом. Ты студи своею стужей То, что ты сама посеешь, 360. Семена, что в землю бросишь! Шли туда свой град железный. Эти градины стальные. Где твои же пашут плуги, К пашням Похъёлы направь их! 68 370. Лоухи, Похъёлы хозяйка, Говорит слова такие: «Власть моя отныне гибнет, И могущество слабеет: Под водой мое богатство, 375. В глубине у моря — Сампо». Тут домой уходит с плачем, В Похъёлу идет со скорбью; Не пришлось ей взять от Сампо Ничего, что было б ценно. Но взяла с собой немножко 380. Безымянным только пальцем: В Похъёлу приносит крышку, В Сариолу лишь щепотку. Бедность в Похъёле отсюда. Мало хлеба у лапландцев. 385. Старый, верный Вяйнямёйнен Вышел сам тогда на берег. Там нашел куски от Сампо, Щепочки от пестрой крышки. Он собрал на побережье, 390. На песчаном мягком месте. Посадил осколки Сампо, Щепочки от пестрой крышки На мысочке средь тумана. Там, на мглистом островочке, 395. Чтоб росли и умножались. Чтоб могли преобразиться В рожь прекрасную для хлеба И в ячмень для варки пива. Молвит старый Вяйнямёйнен, 400. Говорит слова такие: «Ой ты, Укко, бог верховный. Дай нам счастьем насладиться. 69 Провести всю жизнь счастливо И ее окончить с честью 405. На полянах Суоми светлых. В этой Карьяле прекрасной, Укко, защити, всесильный. Огради, о Бог прекрасный. От мужей со злою мыслью 410. И от жен с недоброй думой! Укроти земных злых духов. Водяные злые силы! Будь сынам своим защитой. Будь для чад своих подмогой, 415. Ночью будь для НИХ опорой. Будь и днем для них охраной! Пусть не светит дурно солнце. Не сияет дурно месяц. Пусть не веют злые ветры, 420. Пусть не льется вредный ливень. Холода не повредят нам Или злая непогода! Ты поставь забор железный, 425. Выстрой каменную крепость Вкруг того, чем я владею, С двух сторон родного края. Чтобы шли с земли до неба. Чтоб с небес к земле спускались, 430. Были нащему жилищу И защитой и охраной, И злодей не смог бы тронуть. Враг плодов не смог похитить Никогда, пока на небе Золотой блистает месяц!» 70 Тфоинеасий эпос fufcacozo Hoftocfa БЫЛИНЫ В эпоху Киевской Руси возникли сказания об удивительных подвигах русских богатырей, защищавших народ от вражьей силы. Киевская Русь была островом христианства среди языческих племен. Крещение Руси, предпринятое в 988 году киевским князем Владимиром, приобщило народ к европейской культуре и побудило ценить не только силу, но и правду, добро, справедливость. Былины, которые на Русском Севере звали старинами, т. е. преданиями былых времен, представ-■ ляли события самые фантастические как реально происходившие. И в этом былины похожи на мифы. Былины родственны другим произведениям устного народного творчества: песням, сказкам, загадкам и пословицам. Троекратные повторения, постоянные эпитеты (чисто поле, повода шелковые , и т. д.) присутствуют как в сказке, песне, так и в былине. Но все, что происходит в былине, не сказочное чудо, а результат действий, воли, усилий человека. В широком распеве былинного стиха — простор Русской земли, в его торжественности — величие подвигов богатырей. Плавное течение, неторопливость, спокойствие, обстоятельность повествования былин воспевают богатырскую мощь народа, высоту начал добра и правды, победу добра над злом. 7/ ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СОЛОВЕЙ-РАЗБОЙНИК Из того ль из города из Муромля, Из того села из Карачарова Выезжал удаленький дородний добрый молодец, Л ведь старый казак да Илья Муромец. Он заутренку тую Христовскую А стоял во городе й в Муромле Да й хотел попасть к обедне в стольный Киев-град. Кладовал он заповедь великую — Не съезжаться, не слетаться во чистом поли, Да не делать бою-драки-кроволития. Брал у батюшки, у матушки прощеньица, А нрощеньица-благословеньица. Выхолил Илья да на широкий двор. Заходил он во конюшню во стоялую. Брал коня за повода шелковые. Выводил коня он на широкий двор, Становил коня он посреди двора. Стал засёдлывать коня он, закольчуживать: На коня накладывает войлучек, А на войлучек накладывал подпотничок На подпотничок седелушка черкальская. Да й которое седелко изукрашено. Разноцветным каменьем усажено. Драгоценными гпелками изушивано, Да й червонным золотом обивано. Да й берет с собой тут саблю вострую. Свое длинное копье он муржамецкое. Да й берет он палицу тяжелую, А которая весом в девяносто пуд; Брал он свой-от тугой лук разрывчатый'. Да й набрал он много стрелочек каленыих. Разрывчатый лук — тугой, упругий. 72 /и й садился молодец тут на добра коня, У 1а й поехал молодец и с широка двора, С широка двора в раздольицо чисто полё. 1гго й путь-дорожка цризамешкалась, — Он не мог попасть ко городу ко Киеву, Л попал ко городу Чернигову. Усмотрел под городом Черниговом, Нагнано там силушки черным-черно. Ли черным-черно, как черна ворона, — Хочут мужиков черниговских да всех повырубить, Хочут церкви Божии на дым спустить. Так тут старый казак да Илья Муромец, Илья Муромец да сын Иванович, Нарушает заповедь великую; Да й просил себе он Бога на помочь. Да й Пречисту Пресвятую Богородицу, Приспускал коня он богатырского А на тую ль рать — силу великую; Стал конем топтать, а копьем колоть. Из лука стрелять, рубить он силушку поганую; Потоптал всю силушку й поганую. Отворялися ворота во Чернигов-град, А выходят мужички-черниговцы. Они низко й ему да поклоняются: «Аи же ты, богатырь да й святорусский, А иди ж к нам ты да й воеводою!» Говорит тут старый казак да Илья Муромец: «Аи же вы, мужички да й вы черниговцы! Не пойду я к вам да воеводою; Укажите мне дорожку прямоезжую. Прямоезжую дорожку да в стольный Киев-град!» Говорят ему й мужички-черниговцы: «Ай же ты, богатырь да святорусский! 73 Прямоезжая ль дорожка да заколодела', Заколодела й дорожка, й замуравела^, Замуравела й дорожка ровно й тридцать лет: Там ни конницей никто ведь не проезживал, Да й пехотой никто не прохаживал. Да й ни птица, черный ворон, не пролетывал. Там ни пестрый зверь ведь не прорыскивал; А сидит там во сыром дубе на реченьке, У того ли дуба, дуба у Невида, Как у той ли у реченьки Смородинки, Как у той ли грязи, грязи черноей. Как у той ли у березоньки пoкляпoeй^ У того ль у креста у Леванидова, Сидит Соловей-разбойник Одихмантьев сын. Как засвищет Соловей по-соловьиному. Закричит, собака, й по-звериному. Зашипит, проклятый, по-змеиному, — Так все травушки-муравы уплетаются. Все лазоревы цветочки осыпаются, А что есть людей вблизи, так все мертвы лежат!» Говорит тут старый казак да Илья Муромец: «Далеко ль дорожкой прямоезжеей. Прямоезжей дорожкой прямо в Киев-град?» Говорят ему мужики-черниговцы: «Прямоезжею дорожкой есть пятьсот всех верст, А окольноей дорожкой есть ведь цела й тысяча!» Как тут старый казак да Илья Муромец Попросил себе он Бога на помочь Да й Пречисту Пресвятую Богородицу, Припускал коня он богатырского А по той ли дорожке прямоезжеей; * Заколодела 2 деревьями, сучьями. завалена колодьем Замурйвела — зар(х:ла травой. о Покляпая — кривая, наклонившаяся в одну сторону. 74 Да й поехал по дорожке прямоезжеей, Прямоезжеей дорожкой в стольный Киев-град; Подъезжал ко реченьке Смородинке, Да ко той ко грязи, грязи черноей. Да ко той ли березоньке покляпоей, Ко тому кресту ко Леванидову, Да й под славный под крякновист дуб. Как завидел его й Соловей-разбойничек, Засвистел тут Соловей по-соловьиному. Закричал, собака, й по-звериному. Зашипел, проклятый, по-змеиному, — Так все травушки-муравы уплеталися. Все лазоревы цветочки осыпалися, А что есть людей вблизи, так все мертвы лежат, А у старого казака Ильи Муромца Ай конь на корни да спотыкается. А у старого казака Ильи Муромца Его й сердце богатырское не сдрогнуло, А берет он в руки плеточку шелковую, А удары давает все тяжелые: А он бил коня сперва между ушей, А между ушей, меж ноги задние, А ведь сам коню да приговариват: «Ах ты, волчья сыть' да травяной мешок. Ты идти не хоть ал и везти не мошь? Не слыхал, что ль, посвисту й соловьего. Не слыхал, что ль, покрику й звериного. Не слыхал, что ль, пошипу й змеиного?» Да й берет свой тугой лук, отстегиват. Да й берет он свою стрелочку каленую. Натянул тетивочку шелковую. Наложил он стрелочку й каленую, Да й спустил тетивочку шелковую. * Сыть — корм, еда. 75 Его тую ль стрелочку каленую, — Так просвистнула стрелочка каленая, А попала в Соловья-разбойника, А попала ему да во правой висок; Она сбила Соловья да из сыра дуба Во сыру землю да й во ковыль-траву. Как тут старый казак да Илья Муромец Подъезжает ко дубу он скорешенько, А ведь он ко Соловью близешенько. Захватил он Соловья за рученьки за белые; А сковал ему да й ножки резвые. Да сковал ему да й ручки белые, Привязал его ко стремени булатнему, А того ли Соловья приковывал, Говорил он Соловью таковы слова: «А не твой есть кус, да не тебе поисть. Не тебе спутать казака Илью Муромца». Сам поехал по раздольицу чисту полю Прямоезжеей дорожкой прямо в Киев-град, Тут случилось старому казаку Илье Муромцу А ведь ехать мимо гнездышка Соловьего, Где живут его ведь дочери любимые Со своими мужевьями со любимыми. Посмотрела во окошечко тут старшая дочь. Увидала Соловья-й-разбойника, Говорит она да й таковы слова: «Наш-то батюшка сидит на добром кони, Чужа мужика везет да й деревенщину, А ко правому да стремени прикована!» Посмотрела во окошечко да й средня дочь. Говорит она да й таковы слова: «Наш-то батюшка сидит он на добром кони, А везет ведь мужика да й деревенщину, А ко правому да стремени прикована!» 76 Посмотрела во окошечко тут младша й дочь, Говорит она да й таковы слова: «Ай же вы, сестричушки любимые. Умом-разумом вы не глупешеньки, А ведь окушком вы есть тупешеньки, — А ведь едет на коне, сидит мужик да деревенщина А везет ведь батюшку у правого у стремени!» Тут скричали они да громким голосом: «Ай же, мужевья наши любимые! А берите-тка рогатины звериные Да й бежите-тка в раздольицо чисто полё. Ай убейте мужика да деревенщину!» Так ведь эти мужевья любимые А берут рогатины звериные Да бежат в раздольицо чисто полё. Как увидел их Соловей-разбойничек, Закричал тут Соловей да й громким голосом: «Аи, же, зятевья мои любимые! А бросайте с рук рогатины звериные. Подбегайте к добру молодцу близешенько Да берите-тко за рученьки за белые. За его за перстни за злаченые. Да ведите-тко его в Соловьё во гнездышко. Вы кормите его ествушкой сахарнеей. Вы попойте его питьецом медвяныим. Вы дарите ему дары драгоценные!» Так ведь это его зятевья любимые Побросали с рук рогатины звериные. Подбегают к добру молодцу близехонько Да й зовут его в Соловьё в тое гнездышко, Хочут брать его за ручки за белые. За его перстни за злаченые. Так ведь старый казак да Илья Муромец, А он выдернул да саблю вострую. 77 Разрубил его ведь зятевей любимыих, — Половину роет он серым волкам, А вторую половину — черным воронам, А ведь сам слова тут выговаривал; «А нс ваш был кус и не вам поесть, А не вам побить старого казака Илью Муромца». Сам поехал дорожкой прямоезжеей. Прямоезжей дорожкой во стольный Киев-град. Приезжает Илья да в стольный Киев-град, Заезжает ко князю на широкий двор, Становил коня он посреди двора. Сам идет в палаты белокаменны. Приходил в палаты белокаменны, А он крест кладет да й по-писаному. Да й поклон ведет да й по-ученому. На две, на три, на четыре на сторонки поклоняется, А ведь князю Владимиру в особину, А и всем князьям да подколенныим'; А ведь князь Владимир стольно-киевский, А ведь он только пришел со церкви Божии, А от той ли от обедни от Христовскоей. Говорит тут князь Владимир стольно-киевский: «Ты откуда, дородний добрый молодец. Ты с какой земли да из какой орды? А какого ты отца есть, какой матери, А какого будешь роду й племени? А ведь как же тебя, молодца, да именем зовут. Удалого величают по отечеству? Да по имени тебе можно место дать. По отечеству тебя пожаловать». Отвечает тут старый казак да Илья Муромец: «А ведь есть я из города из Му ром ля. Из того села да й Карачарова, Подколе нный — младший, подчиненный. 78 А ведь старый казак да Илья Муромец, Илья Муромец да сын Иванович, Илья Муромец, да ведь крестьянский сын. А приехал к тебе да и в услужение. Послужить тебе да верой-правдою. Верой-правдою да неизменною. Сохранять тебя я, князя-солнышка. Да твою Апраксею й королевичну. Сохранять я буду церкви Божии. Я заутреню ведь ту Христовскую Я стоял во городе й во Муромле, Да й хотел сюда попасть к обедне в стольный Киев-град. Моя путь-дорожка призамешкалась, Я не мог попасть ко городу ко Киеву, — Я попал на рать-силу великую Да под тем под городом Черниговом». Говорит тут князь Владимир стольно-киевский: «Аи же ты, старый казак да Илья Муромец, А которой дорожкой ехал ты в стольный Киев-град?» Говорит тут старый казак Илья Муромец: «Аи же, князь Владимир стольно-киевский! А ведь ехал я из города Муромля, Из того села ли Карачарова, А ведь ехал дорожкой прямоезжею. Прямоезжей дорожкой прямо в Киев-град». Говорит тут князь Владимир стольно-киевский: «Аи же ты, мужик да деревенщина! Во глазах ты, мужик, да й насмехаешься. Во глазах ты, собака, й подлыгаешься, — Где тебе проехать дорожкой прямоезжеей? Прямоезжая ль дорожка заколодела, Заколодела ль дорожка, замуравела. 79 Замураве;га ль дорожка ровно й тридцать лет; Так ведь никто тут не проезживал, Да и пехотою никто тут не прохаживал, Да и ни птица черный ворон не пролетывал. Да и пестрый зверь тут не прорыскивал, А сидит там Соловей-разбойпичек, Сидит Соловей-разбойпичек Дихмантьев сын. Как засвистит Соловей по-соловьиному. Закричит Соловей да й по-звериному. Так все травушки-муравы уплеталися. Все лазоревы цветочки осыпалися, А что есть людей — все мертвы лежат». Говорит тут старый казак Илья Муромец: «Аи же князь Владимир стольно-киевский! А ведь Соловей-разбойничек Дихмантьев сын, А ведь Соловей теперь на широком дворе. На широком дворе да у добра коня А ко правого ли стремени прикованный». Как тут князь Владимир стольно-киевский Одел кунью шубку на одно плечо. Одел шапочку соболью на одно ушко. Да й пошел он скоренько на широкий двор; Посмотрел он на Соловья-разбойничка, Подходил он к Соловью близешенько. Говорит он Соловью да таковы слова: «Аи же ты, Соловей-разбойничек Дихмантьев сын! Засвипщ-тко, Солоней, по-соловьиному, Закричи, собака, й по-зверипому, Зашини-тко ты, проклятый, по-змеипому!» Говорит тут Соловей-разбойпичек: «Аи же ты, князь Владимир столько-киевский! Не у тя я сегодня ведь ел да нил. Не тебя ведь я й хочу послушати; А сегодня я-то в поле ел и пил 80 А у старого казака Илья Муромца, А его я могу й послушати; Запечатались мои уста сахарине Да й тех ли от рапочек кровавыих». Да тут князь Владимир столько-киевский Налил полную чару зелена вина, Да не малую стопу ~ полтора ведра, А подносит он Соловью-разбойничку. А ведь этот Соловей-разбойничек, Он выпил чару полтора ведра. Говорит тут старый казак да Илья Муромец: «А ты, Соловей-разбойничек Дихмантьев сын, Засвищи-тко, Соловей, да в полсвиста, Закричи-тко, Соловей, да в полкрика, Зашипи-тко, Соловей, во полшипа!» Так ведь этот Соловей-разбойник Дихмантьев сын. Он почуял свою скорую ль кончинушку, — Засвистал тут Соловей во полный свист Закричал тут Соловей во полный крик. Зашипел тут Соловей во полный шип — Там все травушки-муравы уплеталися. Все лазоревы цветочки осыпалися, А из тех ли теремов высокиих А хрустальные стеколышки посыпались, А что есть людей вблизи, так все мертвы лежат. А Владимир-князь он стольно-киевский, А 01Г по двору да в круге бегает. Куньей шубкой да укрывается. Говорит он казаку й таковы слова: «Ай же старый казак Илья Муромец, Илья Муромец ведь сын Иванович! Пусть-ка Соловей-разбойничек Дихмантьев сын, А пускай он не кричит здесь но-звериному. Пусть, собака, не шипит здесь по-змеиному. 4»/ Да й не свищет пусть по-соловьипому». Говорит тут старый казак да Илья Муромец, Говорит он Соловью да таковы слова: «Ай же Соловей-разбойиичек Дихмантьев сын, Ты зачем кричал во полный крик. Ты зачем шипел во полный шип. Ты зачем свистал во полный свист? Я тебе велел свистать во полсвиста, Я тебе велел кричать во полкрика, Я тебе велел шипеть во полшипа. Что же ты моего ль наказа не послушался?» Говорит ему Соловей-разбойничек: «Ай же старый казак да Илья Муромец! Я зачуял свою ль скорую кончицушку, — Оттого я стал кричать во полный крик. Оттого я стал свистать во полный свист. Оттого я стал шипеть во полный шип». Так тут старый казак да Илья Муромец Расковал тут Соловью он ножки резвые. Расковал тут Соловью он ручки белые. Отстегнул его от стремени булатнего. Брал его за ручки он за белые. За его за перстни за злаченые. Да й новел от князя с широка двора А на тое ль поле на Куликово, Приводил его на поле на Куликово, Положил на плаху на дубовую. Отрубил ему тут буйну голову, — Половину роет он серым волкам, А вторую половину — черным воронам. Как ведь с той поры, с того времечка А не стало й Соловья-разбойника. 82 BonflOCbt и SCUfCUUCSL 1. 2. 3. 7. 8. Какой эпизод былины был вам наиболее интересен? Какой поступок Ильи Муромца удивил или восхитил вас? Как менялось вате отношение к князю Владимиру в ходе чтения? Нарисуйте словесно картину того места, где сидит Соловей-разбойник. Каким вы видите Илью Муромца, когда он говорит Соловью? А не твой есть кус, да не тебе поисть, Не тебе спутать казака Илью Муромца. Почему Илья Муромец нарушил «заповедь великую»? Что сделало его сильнее Соловья-разбойника и могущественнее князя Владимира? Какие подвиги совершил Илья Муромец? Назовите их в той последовательности, в какой они даны в былине. Почему употреблено такое сравнение? Нагнано там силушки черным-черно, Аи черным-черно, как черна ворона. Письменно ответьте на один из вопросов: Отчего, спасши Чернигов от «силушки поганой», Илья отказался быть воеводою? Чем привлекла Илью дорога «прямоезжая», а не «окольная», где можно избежать опасности? Почему Илья так сурово говорит со своим конем? Зачем в былине нужен эпизод с дочерьми и зятьями Соло-вья-разбойпика? Почему так торжественно описан приезд Ильи Муромца в Киев? Отчего приветливый топ князя становится насмешливым? Почему разбойник не послушался князя? 9. Рассмотрите картину М. А. Врубеля «Богатырь». Похож ли Илья Муромец на него? {^3 Богатырь. Художник М. Врубель 84 ГИПЕРБОЛА Слово гипербола по-грсчески означает «преувеличение». Писатели часто пользуются этим образным приемом, чтобы подчеркнуть необычайность, силу, значение того или иного явления. Описывая любимый /[.непр, Гоголь говорит: «Редкая птица долетит до середины Днепра». Преодоление обычных границ явления необходимо былине, чтобы показать недюжинную силу бога-гыря, зловещее коварство его врагов. У Ильи Муромца палица «весом в девяносто иуд». От свиста Соловья-разбойника «все травушки-муравы уплетаются, / Все лазоревы цветочки осыпаются, / А что есть людей вблизи, так все мертвы лежат». Эти гиперболы, повторяясь в былине, создают впечатление, что речь идет о великанах. Но гипербола условна, и мы вскоре видим, как Илья Муромец пристегивает разбойника к своему седлу. Гипербола особенно заметна на фоне слов с уменьшительными суффиксами, которых так много в былине. Даже вражья рать названа «силушкой поганой». Эти слова с уменьшительными суффиксами то подчеркивают христианское смирение богатыря («прощеньице-благословеньице»), то передают ласковое отношение сказителя к родной природе и ?ia-роду своему («мужичьи, реченька, дорожка, бере-;юиька» и т. н.). Порой такие слова помогают гиперболе подчеркнуть великую силу богатыря, рядом с которым все кажется малым: Да й берет он стрелочку каленую. Натянул тстивочку шелковую. «?5 3aqcui^L 1. Приведите примеры гиперболы в известных вам произведениях. 2. Проследите, когда в былине слова с уменьшительными су(})фиксами приобретают насмешливый характер. ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА Муромец в начале былины спокоен и светел. Он «удаленький добрый молодец». Илья Муромец в торжественном, праздничном настроении. Он едет «в стольный Киев-град». Намерение это возникло у него до пленения Соловья-разбойника. Нет у Ильи Муромца тщеславного желания похвалиться перед князем своей победой. Но у Чернигова «нагнано там силушки черным-черно, / Аи черным-чер-по, как черна ворона». Зловещего скопища все боятся. Этот всеобщий страх особенно подчеркивает смелость, энергию действий богатыря («конем топтать», «копьем колоть»). Подвиг совершается не ради награды. Илья Муромец отказывается быть воеводой в Чернигове, хотя делает это, не обижая тех, кто оказывает ему честь как заступнику. И еще одна черта богатыря проявляется здесь; он не отступает от своего намерения попасть в стольный Киев-град, какие бы преграды и соблазны ни встретились на пути. Но как только искушение славой, почетным местом воеводы преодолено, появляется новая преграда. Оказывается, «прямоезжая дорожка заколодела». О грозной и мертвящей силе Соловья-разбойника говорит безлюдье и запустение вокруг него. Соловей-разбойник показан губителем 86 ------------------------------------------- красоты, жизни. Уменьшительные суффиксы в описании места, где он обитает, передают нежность, сочувствие народное к загубленной природе. А какой она становится, освободившись из-под власти Соло-вья-разбойника? Былина повествует об этом лаконично, но очень выразительно: «Сам поехал по раз-дол ьицу чисту полю». Труднее всего было не испугаться, как все, «посвисту» соловьего, не убояться опасности, смело и непреклонно пойти ей навстречу. Вот ведь конь у Ильи Муромца тоже богатырский, но под свистом Соловья-разбойника спотыкается о корпи, что вызывает гнев Ильи Муромца: он-то свиста не убоялся. Л теперь вспомните мифы о Геракле («Лерпей-ская гидра», «Кербер»). Что роднит Геракла и Илью Муромца и чем они не похожи друг на друга? Геракл добр и силен, как Илья Муромец. Греческий герой освобождает Тесея, по, повинуясь воле богов, отказывается от освобождения Перифоя. Миф наполнен описаниями ужасов, через которые должен пройти Геракл, наделентпяй сверхъестественной силой. Илье Муромцу его победы даются не легче, но естественнее. При своей исключительной силе и смелости, он «человек, как все», «обыкновенный», он похож на многих богатырей. Геракл находчив, предусмотрителен. Он призвал на помошь Иолая, который, увидев, что головы лернейской гидры, сбитые палицей Геракла, вырастают снова, стал прижигать шеи гидры горящими стволами деревьев. Гераклу многие помогают (Иолай, Гермес, Афина-Паллада), а Илья Муромец совершает свои подвиги один. Он простодушен, скромен и бесстрашен не только перед черной силой, но и перед властью, перед князем. Он совер- 87 шает свои подвиги не ради личной славы и не по приказу, как Геракл. Он делает это свободно и во имя народа. Характерно, что в былине Илья Муромец представлен как истинный христианин. Он почитает Бога и родителей. Всякий раз перед боем он призывает на помощь Богородицу. И сила добра, живущая в душе героя, помогает ему побеждать врагов. Илья Муромец миролюбив. Иа «заутренке Хрис-товскоей», о которой говорится в начале былины. Кладовал он заповедь великую — Не съезжаться, не слетаться во чистом ноли, Да нс делать бою-драки-кроволития. И только боль и унижение родного народа побуждают его разить врагов. ЛЕТОПИСЬ Вы, наверное, знаете, что на Руси великими, т. е. славными, знаменитыми своими подвигами, называли города — Новгород Великий и Ростов Великий, еще, наверное, вы помните, что Вторая мировая война называется в нашей истории Великой Отечественной войной, и вы хорошо знаете, что только один человек — император Петр I получил в русской истории прозвание Великий за свои исключительные заслуги перед Отечеством. Но есть и еще одно имя в русской истории — это человек, которому мы обязаны становлением традиции отечественного летописания, — это монах Печерского монастыря в Киеве Никон Великий. Впервые древнейший русский летописный свод «Начальная русская летопись» был составлен им в 30—50-е гг. 81} XI в., в эпоху правления Ярослава Мудрого. Тогда были собраны различные народные сказания, исторические предания, легенды, которые были затем включены в контекст всемирной библейской истории, а затем продолжены античной и византийской. Со временем, когда летописец начинал повествовать о своем времени, эти тексты дополнялись рассказами очевидцев, свидетельствами современников, собственными наблюдениям и документальными данными. Зачастую новые летописи представляли собой своды предшествующих летописей, заключавших в себе самые различные материалы: исторические повести, послания, жития святых подвижников. Никон Великий впервые ввел повествование по годам, и рассказ каждого года начинался словами «в лето такого-то года», и поэтому появилось название «летопись». Главная заслуга Никона состоит в том, что он не только нашел форму отечественного летописания, но и определил основные противоречия в развитии молодого Русского государства. Первая проблема была связана с постоянно растущей опасностью со стороны кочевых племен, которые нападали с юга и юго-востока и разоряли пашни земледельцев, сжигали села и города, уводили население в плен для дальнейшей продажи в рабство на рынках Причерноморья и Малой Азии. Вторая опасность исходила из феодальной раздробленности Руси и борьбы князей за города и уделы. Зачастую князья при-:»ывали себе на помощь кочевников и использовали их в братоубийственной войне. Единственной возможностью избежать кровопролития, по мысли Никона, было единение братьев-князей, сынов Ярослава. Именно поэтому Никон включает в летопись 89 завещание Ярослава, его призыв к миру и дружбе, который, к сожалению, не был услышан его сыновьями. Именно в летописи Никона впервые звучит идея единства Русской земли, появляется чувство национальной общности, которое затем будет питать и поддерживать любовь к Родине и ответственность за нее. В дальнейшем в XII в. монахом Печерского монастыря Нестором был составлен новый летописный свод, в который вошел свод Никона и последующих авторов. Этот новый свод получил название «Повесть временных лет», т. е. минувших, бывших когда-то. Труд Нестора имел огромное значение. Он установил по византийским хроникам первое упоминание о Руси ~ 852 г. и использовал не дошедшие до нас источники, попытался проследить происхождение Руси из общеславянских источников. Нестор последовательно и настойчиво продолжает дело Никона Великого, стараясь настойчиво писать о губительности княжеских раздоров и необходимости сплочения перед лицом опасности, исходящей от степных кочевников. В дальнейшем летопись была переработана монахом Сильвестром в 1116 г. В его своде ключевой фигурой выступает Владимир Мономах, киевский князь, с Посланием которого вы познакомитесь в курсе литературы 7 класса. Владимир Мономах становится идеальным образом великого князя — он объединяет князей, мирит их между собой и организует отпор половцам. Традиции русского летописания были продолжены и получили широкое распространение по всем русским городам — в Новгороде, Ростове, во Владимире. 90 Объединение русских земель вокруг Москвы, воссоединение Украины с Россией в середине XVII в. возрождают среди образованных людей интерес к летописям в целом, и к «Повести временных лет» в частности. Начиная с XVIII в., когда осуществляется публикация летописей, они захватывают читателей своей пламенной любовью к Родине, вечными идеалами добра и справедливости, призывом к единению перед лицом опасности, возвышенной идеей гражданского долга. Легенды и предания со страниц летописи начинают звучать в музыкальных темах, живописных полотнах, поэтических и драматургических произведениях. Поэт Ф. Глинка писал: «Великие деяния, рассеянные в летописях отечественных, блестят как богатейшие восточные перлы или бразильские алмазы на дне глубоких морей или в ущелии гор. Стоит только собрать и сблизить их, чтобы составить для России ожерелье славы, которому подобное едва ли имели Греция и Рим». Летописные образы нашли свое отражение и в творчестве А. С. Пушкина. Это прежде всего его «Песнь о вещем Олеге» и образ летописца Пимена в драме «Борис Годунов». Пушкин создал собирательный образ поэта Древней Руси, а соединение исторически достоверного персонажа с одухотворенным по-:^тическим воображением потрясло публику. «Мне показалось, что мой родной любимый Нестор поднялся из могилы и говорил устами Пимена, мне послышался живой голос древнего русского летописания», — писау! историк М. П. Погодин после прослушивания этого отрывка в авторском исполнении. Прочтите сцену из драмы А. С. Пушкина «Борис Годунов» и подумайте над вопросом, какие качества личности больше всего поэт ценит в летописце. 9Г Ночь. Келья в Чудовом монастыре (1603 года) Пимен (пишет перед лампадой). Еще одно, последнее сказат1ье — И летопись окончена моя, Исполнен долг, завещанный от Бога Мне, грешному. Недаром хмногих лет Свидетелем Господь меня поставил И книжному искусству вразумил; Когда-нибудь монах трудолюбивый Найдет мой труд усердный, безымянный. Засветит он, как я, свою лампаду — И, пыль веков от хартий отряхнув. Правдивые сказанья перепишет. Да ведают потомки православных Земли родной минувшую судьбу. Своих царей великих поминают За их труды, за славу, за добро — А за грехи, за темные деянья Спасителя смиренно умоляют. На старости я сызнова живу. Минувшее проходит предо мною — Давно ль оно неслось, событий полно, Волт1уяся, как море-окиян? Теперь оно безмолвно и спокойно. Не много лиц мне намять сохранила. Не много слов доходит до меня, Л прочее погибло безвозвратно... Но близок день, лампада догорает — Еще одно, последнее сказанье (пишет). После того как сцена в келье была опубликована, в ответ на .мнения публики Пушкин писал; «Характер Пимена не есть мое изобретение... в нем собрал я черты, пленившие меня в наших старых летописях: про- 92 — (тодушие, умилительная кротость, нечто младенческое и вместе с тем мудрое усердие, можно сказать, набожное, к власти царя, данное им богом, совершенное отсутствие суетности, пристрастия — дышат в сих драгоценных памятниках времен давно минувших, между коими озлобленная летопись князя Курбского отличается от прочих летописей, как бурная жизнь его отличалась от смиренной жизни безымянных иноков...» Заманил 1. Сопоставьте характеристику летописания, изложенную в учебнике, с трактовкой ее в трагедии Л. С. Пушкина. 2. Прочтите следующие далее тексты и ответьте на вопросы к ним. ПИРЫ ВЛАДИМИРА Владимир повелел всякому нищему и убогому приходить на княжий двор и брать все, что надобно: питье, и пишу, и деньги из казны. Сказал он так: — Немощные и больные не могут добраться до моего двора, — и повелел снарядить телеги, наложить на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас и развозить по городу, спрашивая: «Где больной, нищий или кто не может ходить?» И раздавали тем все необходимое. И еще больше делал он для людей своих: каждое воскресенье завел он на дворе своем в гриднице пиры, чтобы приходили туда бояре, гриди (дружинники князя), и сотские, и десятские, и лучшие мужи — при князе и без князя. Бывало там множество мяса — от скота и от зверины, в изобилии были там всякие яства. Когда же, бывало, выпьют, то начнут роптать на князя, говоря: ------------------------------------------93 — Горе нашим головам, дает он нам есть деревянными ложками, а не серебряными. Услышав это, Владимир повелел сковать серебряные ложки, сказав так; — Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой доискались с дружиною золота и серебра. Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об устройстве земли, и о войнах, и о законах и жил в мире с окрестными князьями — с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Чешским. И были между ними мир и любовь. И жил Владимир по заветам отца и деда. ^onfioan и scufOHusL 1. Известно, что князя Владимира называли Красно Солнышко и именно с ним связывали эпоху расцвета Древней Руси. Подумайте, какие человеческие качества могли отразиться в таком прозвании. 2. Какой смысл мы вкладываем в слова «нищий» и «убогий»? (При поиске ответа на вопрос при необходимости обратитесь к словарю.) 3. Как относится летописец к деяниям князя Владимира? 4. Чем была ценна дружина для Владимира? ПОХВАЛА УЧЕНИЮ КНИЖНОМУ В лето 1037. Заложил Ярослав город великий, у того же города Золотые ворота; заложил же и церковь святой Софии, митрополию' и затем церковь на Золотых воротах — святой Богородицы Благовещения, затем монастырь святого Георгия и святой Ирины. ' Собор Св. Софии в Киеве назван летописцем митрополией, так как при не.м находился .митрополит — глава Русской православной церкви того времени. 94 и стала при нем вера христианская расширяться и черноризцы* стали умножаться, и монастыри появляться. Любил Ярослав книги, читал их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И списали они книг множество, ими же поучаются верные люди и наслаждаются умением божественным. Будто кто-то землю вспахал, а другой засеял, а иные же теперь вот жнут и едят пищу неоскудевающую, — так и это: отец всего этого Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил, сын же его Ярослав засеял книжными словами сердца верных людей, а мы пожинаем, ученье принимаем книжное. Велика ведь бывает польза от ученья книжного: книгами наставляемы и поучаемы на путь покаянья, ибо от слов книжных обретаем мудрость и вогедержа-ние. Это ведь реки, напояющие вселенную, это источники мудрости; в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они — узда воздержанья. Велика есть мудрость. Если прилежно поишешь в книгах мудрости, то найдешь великую пользу душе своей. Ярослав же, как мы уже сказали, любил книги и, много их написав, положил в церкви святой Софии, которую создал сам. Украсил ее золотом, серебром и сосудами церковными. И другие церкви ставил по городам и по местам, поставляя попов и давая им от богатств своих урок, веля им учить людей. Радовался Ярослав, видя множество церквей и людей христианских, а враС сетовал, побеждаемый новыми людьми христианскими. Черноризцы — монахи; они носили черную одежду (ризу). То есть дьявол. 95 /Sonftocbrt и заманил 1. В чем для вас заключается ценность книги? Как летописец относится к «ученью книжному»? Как вы думаете, какие книги переводили писцы с греческого на славянский? 2. Чем для летописца в первую очередь ценны книги? Согласны ли вы с ним? 3. Какой смысл вкладывает летописец в слово «мудрость», которое он неоднократно соотносит с книжным содержанием? 4. В чем источник силы «новых людей христианских» в их борьбе с дьяволом? 5. С каким чувством летописец пишет о деяниях Ярослава? 6. Известно, что изготовление рукописной книги было очень трудоемким и длительным процессом. Какими личностными качествами должен был обладать переписчик, чтобы создать книгу? 7. Выпишите пословицы и поговорки, характеризующие отношение народа к книгам из словаря В. И. Даля и из словаря русских пословиц и поговорок. СМЕРТЬ ЯРОСЛАВА И ЕГО НАСТАВЛЕНИЕ ДЕТЯМ В лето 1054. Преставился великий князь русский Ярослав. Еще при жизни дал он наставление сыновьям своим, сказав им: — Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собою. Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете жить мирно. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которую добили они трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата. Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; 96 ---------------------------------------- слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет вам вместо меня... И так разделил он между ними города, запретив им переступать пределы других братьев и сгонять со стола. И сказал Изяславу: — Если кто вздумает обидеть брата своего, ты помогай тому, кого обижают... В лето 1073. Воздвиг дьявол распрю среди братьев Ярославичей. В этой распре Святослав и Всеволод были заодно против Изяслава. У шел Изяслав из Киева в Польшу. Святослав же и Всеволод вошли в Киев и сели па столе в Берестовом, нарушая заповедь отца. Святослав был виновником изгнания брата, желая большей власти. Он сел в Киеве, прогнав брата своего. Великий грех совершил оп: нарушил запове/ш отца своего. Не хорошо переступать предел чужой. I и scufOHue 1. Подумайте, почему именно с таким наставлением обращается Ярослав к своим сыновьям. 2. Почему летописец включает это последнее слово Ярослава в летопись? 3. Почему этот призыв Ярослава не был услышан его потомками? 4. Что заставляет летописца дать нравственную оценку деяниям Ярославичей? НАШЕСТВИЕ ПОЛОВЦЕВ. ПОСЛЕ 1093 г. Когда Святополк сидел в Киеве, а Владимир Мономах в Чернигове, пришли половцы на Русскую землю. Было их великое множество, и наступали они, воюя... 97 и вот половцы пошли навстречу, а стрельцы их двинулись перед ними. Наши же, став между валами, поставили стяги свои, и пошли стрельцы из-за валов. И половцы, подойдя к валу, поставили стяги свои и налегли прежде всего на Святополка и сломили полк его. Потом половцы пошли на Владимир и был бой лютый, и, не стерпев натиска половцев, побежали и Владимир с Ростиславом, и воины его. И падали, раненные, перед врагами нашими, и многие погибли. И прибежали к реке Стугне. И пошли вброд Владимир и Ростислав, и начал тонуть Ростислав на глазах у Владимира. Владимир хотел же подхватить брата своего и едва не утонул сам. Ростислава же спасти не мог. Перейдя реку с малою дружиною и перебравшись на ту сторону Днепра, Владимир оплакал брата своего и дружину свою и пошел в Чернигов в глубокой печали. А Святополк пришел в Киев. Половцы же, видя, что победили, пустились разорять землю. И был плач велик в земле нашей, опустели села наши и города наши, и были мы в бегах перед врагами нашими. Это Бог напустил на нас поганых, не их милуя, а нас наказывая. Наказывает он нас нашествием поганых; это ведь бич его, чтобы мы, опомнившись, воздержались от злых дел своих. Ведь потому-то и народ подвергается мукам; одних ведут в плен, других убивают, иных выдают па месть, и они принимают горькую смерть, иные трепещут, видя убиваемых, иные от голода умирают и от жажды. Одно наказание, одна казнь, бедствия же различны; различны печали и страшны муки тех, кого связывают и пинают ногами, держат на морозе и кому наносят раны. Пройдем через поля, где паслись стада коней, овцы и 9S волы, и все бесплодным ныне увидим. Нивы заросли и зверям жилищем стали. Половцы воевали много и подошли к Торческу. Они окружили город и отвели воду. И изнемогли люди в городе от голода и жажды, и сдались врагам. Половцы же, взяв город, запалили его огнем, и людей поделили, и много христианского народа повели в вежи' к семьям своим. Страждущие, печальные, измученные, стужей скованные, томимые голодом и жаждою, с языком воспаленным, с почерневщим телом, с осунувшимися лицами, шли они незнаемою страною. Голые бродя и босые, с ногами, опутанными терньем, со слезами отвечали они друг другу, говоря: «Я был из этого города», а другой: «Я из того села». Так вопрошали они друг друга слезами, род свой называя и вздыхая, взоры возводя к небу. Sonliocbt и sacfOHUA 1. Как вы думаете, почему плененные русичи не жалуются на свои страдания, а только вспоминают свой город или село? 2. Представьте, какая участь ожидает пленных. 3. Какой мы можем представить себе Русскую землю до разорения ее половцами? За что, по мысли летописца, нака.зана Русская земля? 4. С какими чувствами ведет свое повествование летописец? 5. Почему половцы так беспощадны к пленным? Естественный исторический путь развития Русского государства был трагически прерван нашествием Батыя, и в 1237 г. была захвачена и полностью разорена Батыевым войском Рязань. Этому драматическому событию посвящена «Повесть о разорении Рязани Батыем». Прочтите фрагмент из повести и подумайте над вопросом: сказочным героем или историческим лицом предстает перед вами Евпатий Коловрат? ' Вежи — становища половцев. 99 ПОВЕСТЬ О РАЗОРЕНИИ РЯЗАНИ БАТЫЕМ И стал воевать царь Батый окаянный Рязанскую землю, и пошел ко граду Рязани. И осадил град, и бились пять дней неотступно. Батыево войско переменялось, а горожане бессменно бились. И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город — одни с ог?1ями, другие с пороками (стенобитными орудиями), а третьи с бесчисленными лестницами — и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную Пресвятой Богородицы, и великую княгиню АгриппиР1у, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали — во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе многих людей, и жен, и детей гиечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту нрослав-леипую, и богатство рязанское, и сродников их — князей киевских и черниговских — захватили. И храмы Божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чащу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего — ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи нанш. ...И некий из вельмож рязанских по имени Евпа-тий Коловрат был в то время в Чернигове с князем Ингварем Ингваревичем. И услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил из Чернигова с /00-------------------------------------------- малою дружиною, и помчался быстро. И приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляясь в сердце своем. И собрал небольшую дружину — тысячу семьсот человек, которых Бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно. И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился. И едва поймали татары из полка Евпатиева пять человек воинских, изнемогших от великих ран. И привели их к царю Батыю, а царь Батый стал их спрашивать: «Какой вы веры и какой земли и что мне много зла творите?» Они же отвечали: «Веры мы христианской, а витязи мы Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Ингвара Ингваревича Рязанского, тебя, сильного царя, почест-вовать, и с честью проводить, и честь тебе воздать. Да не дивись, царь, что не успеваем наливать чаш на великую силу — рать татарскую». Царь же подивился ответу их мудрому. И послал шурича' своего Хостов-рула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские. ' Шурич — сын шурина, брата жены. /О/ Хостоврул же похвалился перед царем, обещал привести к царю Евпатия живого. И обступили Евпатия сильные полки татарские, желая живым его взять. И съехались Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполнен силою и рассек Хостоврула на полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых победил, одних на полы рассекал, а других до седла разрубал. И возбоя-лись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество орудий для метания камней, и стали бить по нему из бесчисленных камнеметов, и едва убили его. И принесли тело его царю Батыю. Царь же Батый послал за мурзами, и князьями, и санчакбеями', и стали все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству воинства рязанского. И сказали царю мурзы, князи и санчакбеи: «Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно на конях бьются — один с тысячью, а два с 10 тысячами. Ни один из них не съедет живым с побоища». И сказал Батый, смотря на тело Евпатьево: «О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиною, и многих богатырей сильной моей орды побил и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня, — держал бы его у самого сердца своего». И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых похватали на побоище. И велел Батый отпустить их и ничем не вредить им... ...И пошел князь Ингвар Ингваревич туда, где побиты были от нечестивого царя Батыя братия его... Санчакбёй — военачальник. /02 и увидел князь Ингвар Ингваревич великое множество тел лежащих и вскричал горько громким голосом, как труба звучащая, и бил себя в грудь руками, и падал на землю. Слезы его из очей, как поток, текли, и говорил он жалостно: «О милая моя братия и воинство! Как уснули вы, жизни мои драгоценные, и меня одного оставили в такой погибели? Почему не умер я раньше вас? И как закатились вы из очей моих? И куда ушли вы, сокровища жизни моей? Почему ничего не промолвите мне, брату вашему, цветы прекрасные, сады мои несозрелые? Уже не подарите сладость душе моей! Почему не смотрите вы на меня, брата вашего, и не поговорите со мною?.. На кого оставили вы меня, брата своего? Солнце мое дорогое, рано заходящее! Месяц мой красный! Скоро погибли вы, звезды восточные: зачем же закатились вы так рано? Лежите вы на земле пустынной, никем не охраняемые, чести, славы ни от кого не получаете вы! Помрачилась слава ваша. Где власть ваша? Над многими землями государями были вы, а ныне лежите на земле пустой, лица ваши потемнели от тления. О милая моя братия и дружина ласковая! Уже не повеселюся с вами! Светы мои ясные, зачем потускнели вы? Не много порадовался с вами! Если услышит Бог молитву вашу, то помолитесь обо мне, брате вашем, чтобы умер я вместе с вами. Уже ведь за веселием плач и слезы пришли ко мне, а за утехой и радостью сетование и скорбь явились мне! Почему не прежде вас умер, чтобы не видеть смерти вашей, а своей погибели? Слышите ли вы несчастные слова мои, жалостно звучащие? О земля, о земля! О дубравы! Поплачьте со мною!.. От горести души моей язык мой не слушается, уста закрываются, взор темнеет, сила изнемогает... ЮЗ /3onftocbt и 3cufOHue 1. Какие черты былинного персонажа узнаете вы в характеристике Евпатия Коловрата? 2. Почему татары называют воинов Евнатия «крылатыми людьми»? 3. Что в ответах рязанских воинов восхищает Батыя? 4. Найдите в тексте, описывающем сражение Евпатия Коловрата и его воинов, эпитеты, которые можно отнести к постоянным. 5. Почему в своем горе князь обращается к солрщу, месяцу п звездам? 6. Как вы понимаете выражение кня.зя, обращенное к братьям и дружине: «Звезды мои восточные, зачем так рано закатились вы?»? 7. В чем вы видите особенности сравнений, к которым прибегает князь, плача о своих братьях и дружине? 8. Какую иллюстрацию вы хотели бы нарисовать: 1) подвиг Евпатия Коловрата; 2) плач князя Ингвара Ингваревича? 9. Считается, что мужчинам не следует предаваться публично сильным эмоциональным переживаниям. Почему князь не стыдится своих слез и стенаний, а, напротив, делает природу сопричастной своему горю? ЮЧ 2)ил самосй1олтельш)го шяения и о^а^ж^енил 2)сишзяь 2)ефо (1660-1731) Даниэль Дефо' — выдающийся английский писатель и журналист XVIII века. За свою жизнь он создал около четырехсот произведений, но надгробная плита, установленная на его могиле, имела скромную, но очень значительную надпись. Почему же современники и потомки выделили среди огро.много количества написанного Дефо эту книгу о приключениях «моряка из Йорка»? Жизнь автора знаменитого романа была насыщенной яркими событиями, полна приключений. Отец будущего писателя мечтал сделать сына священником, но сын, окончив Духовную академию, рещил ' Лянмэль — автор «Робшмона Круао». W5 стать купцом. Дефо совершил путешествия по Испании, Португалии, Франции, Голландии. Торговое дело приносило ему то богатство, то полное разорение, но он никогда не терял чувства юмора и оптимизма. Время, в которое жил писатель, было насыщено политической и религиозной борьбой, и Даниэль Дефо не мог оставаться в стороне от важных исторических событий, происходящих в родной Англии: он активно занялся журналистской деятельностью. За сатирические произведения его по приказу королевы посадили в тюрьму и три дня подряд выставляли к позорному столбу на разных площадях Лондона. Но Даниэль Дефо вовсе не пал духом, а написал в тюрьме «Гимн позорному столбу». Вместо позора автора ожидал триумф — люди бросали ему под ноги цветы. В 1719 году в Лондоне вышел его первый роман с необычно длинным, но увлекательным названием: «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожив-uiero двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим». Книга имела небывалый успех, ею зачитывались и дети, и взрослые. С тех пор произведения об открытии неизведанного мира, поединке человека с природой, из которого герой выходит с честью, называют робинзонадами. Со временем появились подражания: датские, немецкие, французские, голландские Робинзоны. В России был популярен «Швейцарский Робинзон» И. Р. Виса. Жюль Верн сочинил его продолже- /06 ние — «Вторая родина», а также написал роман «Школа Робинзонов». Читая роман Дефо, вы узнаете не только о приключениях и жизни Робинзона Крузо на необитаемом острове. Надеемся, не менее интересными и важными для вас окажутся размышления героя об отношении человека к труду, природе и Богу. Увлекательный сюжет в сочетании с серьезными философскими размышлениями автора, современными и сейчас, сделали роман английского писателя одним из лучших приключенческих романов в мировой литературе. РОБИНЗОН КРУЗО (Отрывок из романа. Перевод М. А. Шишмаревой) <...> Очутившись на земле целым и невредимым, я поднял взор к небу, возблагодарив Бога за спасение моей жизни, на которое всего лишь несколько минут назад у меня почти не было надежды. Я думаю, что нет таких слов, которыми можно было бы изобразить с достаточной яркостью восторг души человеческой, восставшей, так сказать, из гроба, и я ничуть не удивляюсь тому, что когда преступнику, уже с петлей на шее, в тот самый миг, как его должны вздернуть на виселицу, объявляют помилование, — я не удивляюсь, повторяю, что при этом всегда присутствует и врач, чтобы пустить ему кровь, иначе неожиданная радость может слишком сильно потрясти помилованного и остановить биение его сердца. Внезапная радость, как и скорбь, ума лишает. Я ходил по берегу, воздевал руки к небу и делал тысячи других жестов и движений, которых теперь не могу уже описать. Все мое существо было, если так можно выразиться, поглощено мыслями о моем ----------------------------------------- /О? спасении. Я думал о своих товарищах, которые все утонули, и о том, что, кроме меня, не спаслась ни одна душа; по крайней мере, никого из них я больше не видел; от них и следов не осталось, кроме трех шляп, одной фуражки да двух непарных башмаков, выброшенных морем. Взглянув в ту сторону, где стоял на мели наш корабль, я едва мог рассмотреть его за высоким прибоем — так он был далеко, и я сказал себе; «Боже! Каким чудом мог я добраться до берега?» Утешившись этими мыслями о благополучном избавлении от опасности, я стал осматриваться кругом, чтобы узнать, куда я попал и что мне прежде всего делать. Мое радостное настроение разом упало: я понял, что хотя я и спасен, но не избавлен от дальнейших ужасов и бед. На мне не оставалось сухой нитки, переодеться было не во что; мне нечего было есть, у меня не было даже воды, чтобы подкрепить свои силы, а в будущем мне предстояло или умереть голодной смертью, или быть растерзанным хищными зверями. Но что всего ужаснее — у меня не было оружия, так что я не мог ни охотиться за дичью для своего пропитания, ни обороняться от хищников, которым вздумалось бы напасть па меня. У меня вообще не было ничего, кроме ножа, трубки да коробочки с табаком. Это было все мое достояние. И, раздумавшись, я пришел в такое отчаяние, что долго как сумасшедший бегал по берегу. Когда настала ночь, я с замирающим сердцем спрашивал себя, что меня ожидает, если здесь водятся хищные звери: ведь они всегда выходят на добычу по ночам. Единственно, что я мог тогда придумать, — это взобраться на росшее поблизости толстое, ветвистое дерево, похожее па ель, но с колючками, и просидеть W8 на нем всю ночь, а когда придет утро, решить, какою смертью лучше умереть, ибо я не видел возможности жить в этом месте. Я прошел с четверть мили вглубь посмотреть, не найду ли я пресной воды, и, к великой моей радости, нашел ручеек. Напившись и положив в рот немного табаку, чтобы заглушить голод, я воротился к дереву, взобрался на него и постарался устроиться таким образом, чтобы не свалиться в случае, если засну. Затем я вырезал для самозащиты коротенький сук, вроде дубинки, уселся на своем сиденье поплотнее и от крайнего утомления крепко уснул. Я спал так сладко, как, я думаю, не многим спалось бы на моем месте, и никогда не пробуждался от спа таким свежим и бодрым. Когда я проснулся, ветер утих, и море больше не бушевало, не вздымалось. Но меня крайне поразило то, что корабль очутился на другом месте, почти у самой той скалы, о которую меня так сильно ударило волной: должно быть, за ночь его приподняло с мели приливом и пригнало сюда. Теперь он стоял не дальше мили от того места, где я провел ночь, и так как держался он почти прямо, то я решил побывать на нем, чтобы запастись едой и другими необходимыми вещами. Покинув свое убежище и спустившись с дерева, я еще раз осмотрелся кругом, и первое, что я увидел, была наша шлюпка, лежавшая милях в двух вправо, на берегу, куда ее, очевидно, выбросило море. Я пошел было в том направлении, думая дойти до нее, но оказалось, что в берег глубоко врезывался заливчик шириною с полмили и преграждал путь. Тогда я повернул назад, ибо мне было важней попасть поскорее на корабль, где я надеялся найти что-нибудь для поддержания своего существования. — W9 После полудня волнение на море совсем улеглось, и отлив был так низок, что мне удалось подойти к кораблю посуху на четверть мили. Тут я снова почувствовал приступ глубокого горя, ибо мне стало ясно, что если бы мы остались на корабле, то все были бы живы; переждав шторм, мы бы благополучно перебрались на берег и я не был бы, как теперь, несчастным существом, совершенно лишенным человеческого общества. При этой мысли слезы выступили у меня на глазах. Но слезами горю не помочь, и я решил все-таки добраться до корабля. Раздевшись (так как день был нестерпимо жаркий), я вошел в воду. Но когда я подплыл к кораблю, возникло новое затруднение: как на него взобраться? Он стоял на мелком месте, весь выступал из воды, и уцепиться было не за что. Два раза я проплыл вокруг него и во второй раз заметил веревку (удивляюсь, как она сразу не бросилась мне в глаза). Она свешивалась так низко над водой, что мне, хоть и с большим трудом, удалось поймать ее конец и взобраться по ней на бак корабля. Судно дало течь, и я нашел в трюме много воды; однако оно так увязло килем в песчаной, или, скорее, илистой, отмели, что корма была приподнята, а нос почти касался воды. Таким образом, вся кормовая часть оставалась свободной от воды, и все, что там было сложено, не подмокло. Я сразу обнаружил это, так как, разумеется, мне прежде всего хотелось узнать, что из вещей было попорчено и что уцелело. Оказалось, во-первых, что весь запас провизии был совершенно сух, а так как меня мучил голод, то я отправился в кладовую, набил карманы сухарями и ел их на ходу, чтобы не терять времени. В кают-компании я нашел бутылку рому и отхлебнул из нее несколько глотков, ибо очень ГЮ нуждался в подкреплении сил для предстоящей работы. Прежде всего мне нужна была лодка, чтобы перевезти на берег те вещи, которые, по моим соображениям, могли мне понадобиться. Однако бесполезно было сидеть сложа руки и мечтать о том, чего нельзя было получить. Нужда изощряет изобретательность, и я живо принялся за дело. На корабле были запасные мачты, стеньги* и реи^. Из них я решил построить плот. Выбрав несколько бревен полегче, я перекинул их за борт, привязав предварительно каждое веревкой, чтобы их не унесло. Затем я спустился с корабля, притянул к себе четыре бревна, крепко связал их между собой по обоим концам, скрепив еще сверху двумя или тремя коротенькими досками, положенными накрест. Мой плот отлично выдерживал тяжесть моего тела, но для большого груза был слишком легок. Тогда я снова принялся за дело и с помощью пилы нашего корабельного плотника распилил запасную мачту на три куска, которые и приладил к своему плоту. Эта работа стоила мне неимоверных усилий, но желание .запастись по возможности всем необходимым для жизни поддерживало меня, и я сделал то, на что при других обстоятельствах у меня не хватило бы сил. Теперь мой плот был достаточно крепок и мог выдержать достаточную тяжесть. Первым моим делом было нагрузить его и уберечь мой груз от морского прибоя. Нал этим я раздумывал недолго. Прежде всего я положил на плот все доски, какие нашлись па корабле; на эти доски я спустил три сун- мачты. 2 ’ Стеньга — вертикальный брус, составляющий продолжение I. Рея — подвижный поперечный брус на .мачтах. /// дука, принадлежащих нашим матросам, предварительно взломав в них замки и опорожнив их. Затем, прикинув в уме, что из вещей могло мне понадобиться больше всего, я отобрал эти вещи и наполнил ими все три сундука. В один я сложил съестные припасы; рис, сухари, три круга голландского сыру, пять больших кусков вяленой козлятины (служившей нам главной мясной пищей) и остатки зерна, которое мы везли для бывшей на судне птицы и часть которого осталась, так как птиц мы уже давно съели. Это был ячмень, перемешанный с пшеницей; к великому моему разочарованию, он оказался испорченным крысами. Я нашел также несколько ящиков вин и пять или шесть галлонов* араки, или рисовой водки, принадлежавших нашему шкиперу. Все эти ящики я поставил прямо на плот, так как в сундуках они бы не поместились, да и надобности не было их прятать. Между тем, пока я был занят нагрузкой, начался прилив, и, к великому моему огорчению, я увидел, что мой камзол, рубашку и жилетку, оставленные мной па берегу, унесло в море. Таким образом, у меня остались из платья только чулки да штаны (полотняные и коротенькие, до колен), которых я не снимал. Это заставило меня подумать о том, чтобы запастись одеждой. На корабле было много всякого платья, но я взял пока только то, что было необходимо в данную минуту: меня гораздо больше соблазняло другое, и прежде всего рабочие инструменты. После долгих поисков я нашел ящик нашего плотника, и это была, для меня поистиР1е драгоценная находка, которой я не отдал бы в то время за целый корабль с золотом. Я поставил на плот этот ящик, как он был. ' галлбн — английская мера жидкости, равная 3,78 литра. //2 даже не заглянув в него, так как мне было приблизительно известно, какие в нем инструменты. Теперь мне осталось запастись оружием и зарядами. В кают-компании я нашел два прекрасных охотничьих ружья и два пистолета, которые и переправил на плот вместе с пороховницей, небольшим мешком с дробью и двумя старыми, заржавленными саблями. Я знал, где их хранил наш канонир. Однако, поискав хорошенько, я нашел их все три. Один оказался подмокшим, а два были совершенно сухи, и я перетащил их на плот вместе с ружьями и саблями. Теперь мой плот был достаточно нагружен, и я начал думать, как мне добраться до берега без паруса, без весел и без руля: ведь довольно было самого слабого ветра, чтобы опрокинуть все мое сооружение. Три обстоятельства ободряли меня; во-первых, полное отсутствие волнения на море; во-вторых, прилив, который должен был меня гнать к берегу и, следовательно, попутный. Итак, разыскав два или три сломанных весла от корабельной шлюпки, прихватив еще две пилы, топор и молоток (кроме тех инструментов, что были в ящике), я пустился в море. С милю или около того мой плот шел отлично; я заметил только, что его относит от того места, куда накануне меня выбросило море. Это навело меня на мысль, что там, должно быть, береговое течение и что, следовательно, я могу попасть в какой-нибудь заливчик или речку, где мне будет удобно пристать с моим грузом. Как я предполагал, так и вышло. Вскоре передо мной открылась маленькая бухточка, и меня быстро понесло к ней. Я правил как умел, стараясь держаться середины течения. Но тут, будучи совершенно пе- //3 знаком с фарватером* этой бухточки, я чуть вторично Tie потерпел кораблекрушение, и, если бы это случилось, я, право, кажется, умер бы с горя. Мой плот неожиданно наскочил краем на отмель, и так как другой его край не имел точки опоры, то он сильно накренился; еще немного, и весь мой труз съехал бы в эту сторону и свалился бы в воду. Я изо всех сил уперся спиной и руками в мои сундуки, стараясь удержать их на месте, но не мог столкнуть плот, несмотря на все усилия. С полчаса, нс смея шевельнуться, простоял я в этой позе, покамест прибывшая вода не приподняла немного опустившийся край плота, а спустя некоторое время вода поднялась все выше, и плот сам сошел с мели. Тогда я оттолкнулся веслом на середину фарватера и, отдавтиись течению, которое было здесь очень быстрое, вошел наконец в бухточку, или, вернее, в устье небольшой реки с высокими берегами. Я стал осматриваться, отыскивая, где бы мне лучше пристать: мне не хотелось слишком удаляться от моря, ибо я надеялся увидеть на нем когда-нибудь корабль, и потому решился держаться как можно ближе к берегу. Наконец на правом берету я высмотрел крошечный .заливчик, к которому и направил свой плот. С большим трудом провел я его поперек течения и вошел в заливчик, упершись в дно веслами. Но я снова рисковал вывалить весь свой груз: берег был здесь настолько крут, что если бы только мой плот наехал на него одним концом, то неминуемо наклонился бы к воде другим и моя поклажа была бы в опасности. Мне оставалось только выжидать еще большего подъема воды. Высмотрев удобное местеч- Фарватер — путь для безопасного прохода судов. //У ко, где берег заканчивался ровной площадкой, я пододвинул туда плот и, упираясь в дно веслом, держал его как на якоре; я рассчитал, что прилив покроет эту площадку водой. Так и случилось. Когда вода достаточно поднялась (мой плот сидел в воде на целый фут), я втолкнул плот на площадку, укрепил его с двух сторон при помощи весел, воткнув их в дно и стал дожидаться отлива. Таким образом, мой плот со всем грузом оказался на сухом берегу. Следующей моей заботой было осмотреть окрестности и выбрать себе удобное местечко для жилья, где бы я мог сложить свое добро в безопасности от всяких случайностей. Я все еще не знал, куда я попал: па материк или на остров, в населенную или необитаемую страну; не знал, грозит ли мне опасность со стороны хищных зверей или нет. Приблизительно в полумиле от меня виднелся холм, крутой и высокий, по-видимому господствовавший над грядою возвыщеиностей, тянувшейся к северу. Вооружившись ружьем, пистолетом и пороховницей, я отправился на разведку. Когда я взобрался ?ш вершину холма (что стоило мне немалых усилий), мне стала ясна моя горькая участь: я был на острове, кругом со всех сторон тянулось море, за которым нигде не видно было земли, если не считать торчавших в отдалении нескольких скал да двух маленьких островков, поменьше моего, лежавших милях к десяти к западу. Я сделал и другие открытия: мой остров был совершенно не возделан и, судя по всем признакам, даже необитаем. Может быть, на нем и были хищные звери, но пока я ни одного не видал. Зато пернатые водились во множестве, но все неизвестных мне пород, так что потом, когда мне случалось убить дичь. //5 я никогда не мог определить по ее виду, годится ли она в пищу или нет. Спускаясь с холма, я подстрелил большую птицу, сидевшую на дереве у опушки леса. Я думаю, что .это был первый выстрел, раздавшийся здесь с сотворения мира: не успел я выстрелить, как над рощей взвилась туча птиц; каждая из них кричала по-своему, но ни один из этих криков не походил на крики известных мне пород. Что касается убитой мною птицы, то, по-моему, это была разновидность нашего ястреба: она очень напоминала его окраской перьев и формой клюва, только когти у нее были гора.здо короче. Ее мясо отдавало падалью и не годилось в пишу. Удовольствовавшись .этими открытиями, я воротился к плоту и принялся перетаскивать вещи на берег. Это заняло у меня весь остаток дня. Я не знал, как и где устроиться мне на ночь. Лечь прямо на земле я боялся, не будучи уверен, что меня не загрызет какой-нибудь хищник. Впоследствии ока.залось, что эти страхи были неосновательны. Поэтому, наметив на берегу местечко для ночлега, я загородил его со всех сторон сундуками и ящиками, а внутри этой ограды соорудил из досок нечто вроде шалаша. <...> Уже тринадцать дней я жил на острове и за это время побывал на корабле одиннадцать раз, перетащив на берег решительно все, что в состоянии перетащить пара человеческих рук. Если бы тихая погода продержалась подольше, я убежден, что перевез бы весь корабль по кусочкам, но, делая приготовления к двенадцатому рейсу, я заметил, что подымается ветер. Тем не менее, дождавшись отлива, я отправился на корабль. В первые разы я так основательно обшарил нашу каюту, что, мне казалось, там уж ничего невозможно было найти; но тут я заметил шифоньерку с двумя ящиками; в одном я нашел три бритвы, большие ножницы и с дюжину хороших вилок и ножей; в другом оказались деньги, частью европейской, частью бразильской серебряной и золотой монетой, всего до тридцати шести фунтов. Я улыбнулся при виде этих денег. «Ненужный хлам! — проговорил я. — Зачем ты мне теперь? Ты и того не стоишь, чтобы нагнуться и поднять тебя с полу. Всю эту кучу золота я готов отдать за любой из этих ножей. Мне некуда тебя девать: так оставайся же, где лежишь, и отправляйся на дно морское, как существо, чью жизнь не стоит спасать!» Однако ж, поразмыслив, я решил взять их с собой и завернул все найденное в кусок парусины. <...> Итак, я больше не думал ни о корабле, ни о вещах, какие на нем еще остались. Правда, после бури могло прибить к берегу кое-какие обломки. Так оно потом и случилось. Но от всего от этого мне было мало пользы. Мои .мысли были теперь всецело поглощены вопросом, как мне обезопасить себя от дикарей, если таковые окажутся, и от зверей, если они водятся на острове. Я долго думал, каким способом достигнуть этого и какое мне лучше устроить жилье: выкопать ли пещеру или поставить палатку и хорошенько ее укрепить. В конце концов я решил сделать и то и другое. <...> Прошло дней десять — двадцать моего пребывания на острове, и я вдруг сообразил, что потеряю счет времени благодаря отсутствию книг, перьев и чернил и что в конце концов я даже перестану отличать будни от воскресных дней. Для предупреждения этого я водрузил большой деревянный столб на ff7 том месте берега, куда меня выбросило море, и вырезал ножом крупными буквами надпись; «Здесь я ступил на этот берег 30 сентября 1659 года», которую прибил накрест к столбу. По сторонам этого столба я каждый день делал ножом зарубку; а через каждые шесть зарубок делал одну подлиннее: это означало воскресенье; зарубки же, обозначавшие первое число каждого месяца, я делал еще длиннее. Таким образом, я вел мой календарь, отмечая дни, недели, месяцы и годы. <...> Вследствие недостатка в инструментах всякая работа шла у меня медленно и тяжело. Чуть не целый год понадобился мне, чтобы довести до конца ограду, которой я вздумал обнести свое жилище. Нарубить в лесу толстых жердей, вытесать из них колья, перетащить эти колья к моей палатке — на все это нужно было много времени. Колья были очень тяжелы, так что я мог поднять не более одной штуки сразу, и иногда у меня уходило два дня только на то, чтобы обтесать кол и отнести его домой, а третий день — на то, чтобы вбить его в землю. Для этой последней работы я употреблял сначала тяжелую деревянную дубину, а потом вспо.мнил о железных ломах, привезенных мною с корабля, и заменил дубину ломом, хотя не скажу, чтобы это принесло мне большое облегчение. Вообще вбивание кольев было для меня одной из самых утомительных и кропотливых работ. Но этим я не смущался, так как все равно мне некуда было девать мое время; по окончании же постройки другого дела у меня не предвиделось, кроме скитаний по острову в поисках пищи, которым я в больщей или меиьщей степени предавался каждый день. //ного нМенил I ^aujuufbt ^, lUuAuefia «Шиковы. ла^/ювли» 1. Чем удивила вас эта баллада? 2. С каким чувством следует читать первую и вторую строфы? 3. Каким вы представляете себе Ивика, встретившего убийц? 4. Как соотносятся Эвмениды на представлении трагедии и летящие над амфитеатром журавли? 5. В каком переводе, с вашей точки зрения, лучше выявлена причина бе.ззащитности Ивика? Знакомый с мирными струнами. Напрячь он лука не умел. (В. А. Жуковский) Искусно лирою владея. Был неискусен в битве он. (П. А. Заболоцкий) 6. Какие чувства рождает :^та баллада: ужас или веру в справедливость? Почему Ивик был отомщен? БАЛЛАДА Слово «баллада» происходит от глагола hallare — танцевать, общего для романских языков, среди которых — испанский, французский, итальянский. По- --------------------------------------------------- /29 началу, во Франции, например, балладами называли плясовые песни с рефреном (повторяющимся припевом). Однако в Италии, Англии, Германии начиная со Средних веков баллада стала приобретать более мрачный колорит и стремительный, неожиданный ход сюжета, в котором речь обычно шла о несчастной любви, мести, предательстве, убийстве. Баллада насыщена яркими событиями. Резкие повороты сюжета и внезапный его обрыв на самой напряженной точке — характерные свойства этого жанра. Баллада как бы разрушает наши привычные представления о том или ином предмете, явлении. Неожиданность является непременной ее пружиной. Часто в балладах происходят фантастические, таинственные вещи. Но при этом она в необычайном открывает нам строгую логику событий, поступков, отношений людей. Можно ли было предположить, что влюбленный рыцарь, который бесстрашно спустился к диким зверям, чтобы поднять перчатку, бросит ее в лицо даме и гордо откажется от ее любви? Однако коварство красавицы в балладе предстает столь отвратительным, что мы понимаем, почему благородный герой не мог поступить иначе. Как раскрыть тайну убийства поэта в сумрачном, безлюдном лесу? Но поющие птицы — родия поэта, и, услышав стон смертельно раненного, они указывают на убийц. 3aqi ание Прочтите балладу Пушкина «Утопленник» и подумайте, почему утопленник стал являться мужику и почему это стихотворение можно назвать балладой. t30 А. С. Пушкин УТОПЛЕННИК Простонародная сказка Прибежали в избу дети, Второпях зовут отца: «Тятя! тятя! наши сети Притащили мертвеца». «Врите, врите, бесенята, — Заворчал на них отец: — Ох, уж эти мне робята! Будет вам ужо мертвец! Суд наедет, отвечай-ка; С ним я ввек не разберусь; Делать нечего; хозяйка. Дай кафтан: уж поплетусь... Где ж мертвец?» — «Вон, тятя, э-вот!» В самом деле, при реке, Где разостлан мокрый невод. Мертвый виден на песке. Безобразно труп ужасный Посинел и весь распух. Горемыка ли несчастный Погубил свой грешный дух. Рыболов ли взят волнами, Али хмельный молодец, Аль ограбленный ворами Недогадливый купец? Мужику какое дело? Озираясь, он спешит; Он потопленное тело В воду за ноги тащит. /3/ и от берега крутого Оттолкнул его веслом, И мертвец вниз поплыл снова За могилой и крестом. Долго мертвый меж волнами Плыл качаясь, как живой; Проводив его глазами. Наш мужик пошел домой. «Вы, щенки! за мной ступайте! Будет вам по калачу. Да смотрите ж, не болтайте, А не то поколочу». В ночь погода зашумела, Взволновалася река. Уж лучина догорела В дымной хате мужика. Дети спят, хозяйка дремлет. На полатях муж лежит. Буря воет; вдруг он внемлет: Кто-то там в окно стучит. «Кто там?» — «Эй, впусти, хозяин!» «Ну, какая там беда? Что ты ночью бродишь. Каин? Черт занес тебя сюда; Где возиться мне с тобою? Дома тесно и темно». И ленивою рукою Подымает он окно. Из-за туч луна катится — Что же? голый перед ним: С бороды вода струится. Взор открыт и недвижим. f32 Всё в нем страшно онемело, Опустились руки вниз, И в распухнувшее тело Раки черные впились. И мужик окно захлопнул; Гостя голого узнав, Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!» -Прошептал он, задрожав. Страшно мысли в нем мешались, Трясся ночь он напролет, И до утра всё стучались Под окном и у ворот. Есть в народе слух ужасный; Говорят, что каждый год С той поры мужик несчастный В день урочный гостя ждет; Уж с утра погода злится. Ночью буря настает, И утопленник стучится Под окном и у ворот. 1828 /33 4>4ueiccaHc/fi Cefizee^uH. JUfUuaut 1799-1837 Каким вы представляете себе Пушкина, поэта, которого теперь любят все — кто в самом деле, а кто потому, что так принято? Может быть, таким, каким оп сам нарисовал себя на портрете 1817—1818 годов, едва закончившим Лицей, взволнованно и строго глядящим в жизнь, которая только начала разворачиваться перед ним? Или страстным и задумчивым одновременно, как па автопортрете июня 1821 — марта 1822 года? Или простодушно-влюбленным, каким Пушкин видел себя в сентябре — декабре 1825 года? Или щеголевато-победительным, как на автопортрете 25 мая 1829 года? Или вдохновенно-летящим, как в «Ушаковском альбоме» 1829 года? Но как бы ни были разнообразны настроения поэта, его состояния и выражения, основой его натуры остаегся радостная щедрость и свобода. Откуда этот дар? f3i------------------------------------------- Пушкин был наделен удивительной способностью всюду видеть добро. Потребность восхищаться была основным свойством его натуры. Во всем замечать красоту и воплощать ее в творчестве — вот что делает человека поэтом. Пущкин верил в высокие возможности человека, и потому зло удивляло его, иногда приводя в бешенство, иногда вызывая презрение. Но всегда зло воспринималось Пушкиным как уродство, искажение человеческой сушности. /55 Автопортрет. 1818—1819 Священными понятиями и чувствами для поэта были дружба, любовь, преданность Отечеству, человеческое достоинство, честь, великодушие, щедрость. И может быть, жизнь Пушкина оказывается для нас таким спасительным светом потому, что, какой бы эпизод ее мы ни взяли, мы всегда увидим веру в человека и негодование при искажении человеком своей природы. Один из близких друзей Пушкина П. А. Вяземский вспоминал: «Натура Пушкина была более открыта к сочувствиям, нежели к отвращениям. В нем было более любви, нежели негодования; более благородной и здравой оценки действительности и необходимости, нежели своевольного враждебного увлечения». Однако, как художник, остро и сильно чувствующий жизнь, Пушкин был всегда легкораним и долго помнил обиды. «Царапины, — продолжает Вяземский, — нанесенные ему с умыслом и без умысла, не скоро заживали у него». Вместе с тем Пушкину удавалось одолеть мстительные побуждения, и, освободившись от них, он радовался возвращению душевного мира. Так бывало не раз. f36-------------------------------------------------- Один из современников поэта, писатель и критик С. П. Шевырев, вспоминал: «В обращении Пушкин был добродушен, неизменен в своих чувствах к лю-. дям: часто в светских отношениях не смел отказаться от приглашения к какому-нибудь балу. Воспри-, имчивость его была такова, что стоило ему что-либо J прочесть, чтобы потом навсегда помнить. Особен-I ная страсть Пушкина была поошрять и хвалить труды своих близких друзей. Будучи откровенен с друзьями своими, не скрывая своих литературных трудов и планов, радушно сообщая о своих занятиях людям, интересующимся поэзией, Пушкин терпеть не мог, когда с ним говорили о стихах его и просили что-нибудь прочесть в большом свете. У княгини Зинаиды Волконской бывали литературные собрания понедельничные; па одном из них пристали к Пушкину, чтобы прочесть. В досаде он прочел „Чернь" и, кончив, с сердцем сказал: „В другой раз не станут просить". В стихотворении «Чернь» Пушкин бросал вызов светской толпе, не понимавшей поэта. В напалках на Пушкина особенно усердствовали сановники и собратья по перу. С. С. Уваров, президент Академии наук и управляющий Министерством народного образования, цензор, защитник православия, самодержавия и народности, не любил поэта и принимал участие в его травле. Ф. В. Булгарин, издававший вместе с журналистом Н. И. Гречем газету «Северная пчела» и журнал «Сын отечества» и служивший осведомителем в III отделении, под руководством графа Бенкендорфа наблюдавший за «благопристойностью» нравов литературы, не раз своими низостями вызывал насмешки Пушкина. Вот как вспоминает Н. И. Греч об эпизоде, возмутившем f37 Пушкина нападками на его родословную: «Однажды, кажется у А. Н. Оленина, Уваров, не любивший Пушкина, гордого и не иизконоклонного, сказал о нем: „Что он хвалится своим происхождением от негра Лниибала, которого продали в Кронштадте [Петру Великому] за бутылку рома!“ Булгарин, услыша это, не преминул воспользоваться случаем и повторил в „Северной нчеле“ этот отзыв. Этим объясняются стихи Пушкина „Моя родословная". На меня Пушкин дулся недолго. Он скоро убедился в моей неприкосновенности к шуткам Булгарина и, как казалось, старался сблизиться со мною. Мы раз как-то встретились в книжном магазине Бе-лизара. Он поклонился мне неловко и принужденно; я подошел к нему и сказал, улыбаясь: „Ну, на что это походит, что мы дуемся друг на друга? Точно Борька Федоров с Орестом Сомовым". Он расхохотался и сказал: „Очень хорошо!" (любимая его поговорка, когда он был доволен чем-нибудь). Мы подали друг другу руки, и мир был восстановлен». Литератор Н. В. Путята, друг поэта Е. А. Баратынского, близко общавшийся с Пушкиным в конце 20-х годов, вспоминает: «Пушкин был необыкновенно впечатлителен и при этом имел потребность высказаться первому встретившемуся ему человеку, в котором предполагал сочувствия или который мог понять его. <...> Необходимость имел он сообщать написанные им стихи. Однажды утром я заехал к нему в гостиницу Демута, и он тотчас начал читать мне свои великолепные стихи из „Египетских ночей": „Чертог сиял" и пр. На вечере, в одном доме на островах, он подвел меня к окну и в виду Невы, озаряемой лунным светом, прочел наизусть своего „Утопленника" чрезвычайно выразительно. У меня на квартире читал он свои стихи „Твоих признаний, жалоб нежных...“ и, по просьбе моей, тут же написал мне их на память». Доверчивость, щедрость, великодушие были коренными свойствами натуры Пушкина, питавшими его поэтический дар. О ПОВЕСТИ «ВЫСТРЕЛ» Повесть Л. С. Пушкина «Выстрел» открывает цикл «Повестей Белкина», написанных в Болдине осенью 1830 года. Это первые прозаические произведения Пушкина, и он печатал их не под своим именем, приписав авторство Белкину, прожившему как будто обыкновенную жизнь, но человеку явно незаурядному и казавшемуся соседям весьма странным. И все повести — о том неожиданном, что таит в себе вроде бы обычная жизнь. Вы еще познакомитесь в курсе литературы с другими «Повестями Белкина»: «Метелью» и «Станционным смотрителем», «Гробовщиком» и «Барыш-ней-крестьянкой». Но пока — «Выстрел». «Точность и краткость — вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей...» — писал Пушкин. Попробуем понять эти мысли, волновавшие Пушкина в «Выстреле», чтение которого, несомненно, увлечет вас. Чшнал noeeatib, noqifucaufiie Hcuf 6onftoccLUu 1. Какое отношение вызывают у вас герои «Выстрела»: Сильвио, граф, рассказчик? Меняется ли это отношение в ходе чтения? 2. Почему Сильвио ни в первой, ни во второй дуэли не выстрелил в графа? ---------------------------------------------------f39 3. Почему о первой дуэли рассказывает Сильвио, а о второй — граф? 4. Каким вы видите Сильвио в момент отказа от выстрела в первый и во второй раз? 5. Какие детали в портрете Сильвио и в облике графа вам более всего запомнились? 6. Зачем даны сравнения; «Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные»; «При сих словах Сильвио встал, бросил об пол свою фуражку и стал ходить взад и вперед по комнате, как тигр по своей клетке». 7. Неожиданна ли для вас судьба Сильвио и его смерть? ВЫСТРЕЛ Стрелялись мы. Баратынский' Я поклялся застрелить его по праву дуэли^ (за ним остался еще мой выстрел). «Вечер на бивуаке»^ I — Мы стояли в местечке ***. Жизнь армейского офицера известна. Утром ученье, манеж; обед у полкового командира или в жидовском трактире; вечером пунш и карты. В *** не было ни одного открытого дома, ни одной невесты; мы собирались друг у друга, где, кроме своих мундиров, не видали ничего. Один только человек принадлежал нашему обществу, не будучи военным. Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком. Опытность давала ему перед нами многие преимущества; * Из поэмы Е. Л. Баратынского «Бал» (1828). ^Ду^ль — поединок в защиту чести, форма выяснения отиошепип в России XV1II-X1X веков. ^Из повести А. А. Бестужева-Марлинского «Вечер на бивуаке» (1822). f40---------------------------------------------------- к тому же его обыкновенная ухрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы. Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя. Некогда он служил в гусарах', и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей его выйти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно и расточительно; ходил вечно пешком, в изношенном черном сертуке^, а держал открытый стол для всех офицеров нашего полка. Правда, обед его состоял из двух или трех блюд, изготовленных отставным солдатом, по шампанское лилось при том рекою. Никто не знал ни его состояния, ни его доходов, и никто не осмеливался о том его спрашивать. У него водились книги, большею частию военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; зато никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение его состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. Искусство, до коего достиг он, было неимоверно, и если б он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы. Разговор между нами касался часто поединков; Сильвио (так назову его) никогда в него не вмешивался. На вопрос, случалось ли ему драться, отвечал он сухо, что случалось, но в подробности не входил, и видно было, что таковые вопросы были ему неприятны. Мы полагали, что на совести его лежала ' Гусар — военный, принадлежавший к частям легкой кавалерии. ^ Сертук (сюртук) — мужская двубортная одежда в талию с длинными полами. ---------------------------------------------------/У/ какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства. Впрочем, нам и в голову не приходило подозревать в нем что-нибудь похожее на робость. Есть люди, коих одна наружность удаляет таковые подозрения. Нечаянный случай всех нас изу.мил. Однажды человек десять наших офицеров обедали у Сильвио. Пили по-обыкновенному, то есть очень много; после обеда стали мы уговаривать хозяина прометать нам банк*. Долго он отказывался, ибо никогда почти не играл; наконец велел подать карты, высыпал на стол полсотни червонцев и сел метать. Мы окружили его, и игра завязалась. Сильвио имел обыкновение за игрою хранить совершенное молчание, никогда не спорил и не объяснялся. Если понтёру** случалось обсчитаться, то он тотчас или доплачивал достальное, или записывал лишнее. Мы уж это знали и не мешали ему хозяйничать по-своему; но между нами находился офицер, недавно к нам переведенный. Он, играя тут же, в рассеянности загнул лишни11 угол. Сильвио взял мел и уравнял счет по своему обыкновению. Офицер, думая, что он ошибся, пустился в объяснения. Сильвио молча продолжал метать. Офицер, потеряв терпение, взял щетку и стер то, что казалось ему напрасно записанным. Сильвио взял мел и записал снова. Офицер, разгоряченный вином, игрою и смехом товарищей, ночел себя жестоко обиженным и, в бешенстве схватив со стола медный шандал**, пустил его в Сильвио, который едва успел отклониться от удара. Мы смутились. Сильвио встал, побледнев от злости, и с сверкающими глазами ска- Метать банк — распределять су.ммы, поставленные при игре li карты на кон. ^Понтёр — игрок, который ставит против банка. ^Шандал — подсвечник. /У-? зал; «Милостивый государь, извольте выйти, и благодарите Бога, что это случилось у меня в доме». Мы не сомневались в последствиях и полагали нового товарища уже убитым. Офицер вышел вон, сказав, что за обиду готов отвечать, как будет угодно господину банкомету. Игра продолжалась еще несколько минут; но, чувствуя, что хозяину было не до игры, мы отстали один за другим и разбрелись по квартирам, толкуя о скорой ваканцииЧ На другой день в манеже мы спрашивали уже, жив ли еще бедный поручик, как сам он явился между нами; мы сделали ему тот же вопрос. Он отвечал, что об Сильвио не имел он еще никакого известия. Это нас удивило. Мы пошли к Сильвио и нашли его на дворе, сажающего пулю на пулю в туза, приклеенного к воротам. Он принял нас по-обыкновенному, ни слова не говоря о вчерашнем происшествии. Прошло три дня, поручик был еще жив. Мы с удивлением спрашивали; неужели Сильвио не будет драться? Сильвио не дрался. Он довольствовался очень легким объяснением и помирился. Это было чрезвычайно повредило ему во мнении молодежи. Недостаток смелости менее всего извиняется молодыми людьми, которые в храбрости обыкновенно видят верх человеческих достоинств и извинение всевозможных пороков. Однако ж мало-помалу всё было забыто, и Сильвио снова приобрел ' прежнее свое влияние. I Один я не мог уже к нему приблизиться. Имея от I природы романическое воображение, я всех сильнее , прежде сего был привязан к человеку, коего жизнь была загадкою и который казался мне героем таинственной какой-то повести. Он любил меня; по край- * Ваканция (вакансия) — свободная, незанятая должность. /•/3 ней мере со мной одним оставлял обыкновенное свое резкое злоречие и говорил о разных предметах с простодушием и необыкновенною приятностию. Но после несчастного вечера мысль, что честь его была замарана и не омыта по его собственной вине, этз мысль меня не покидала и мешала мне обходиться с ним по-прежнему; мне было совестно на него глядеть. Сильвио был слишком умен и опытен, чтобы этого не заметить и не угадывать тому причины. Казалось, это огорчало его; по крайней мере я заметил раза два и нем желание со мною объясниться; но я избегал таких случаев, и Сильвио от меня отступился. С тех пор видался я с ним только при товарищах, и прежние откровенные разговоры наши прекратились. Рассеянные жители столицы не имеют понятия о многих впечатлениях, столь известных жителям деревень или городков, например об ожидании почтового дня: во вторник и пятницу полковая наша канцелярия бывала полна офицерами: кто ждал денег, кто письма, кто газет. Пакеты обыкновенно тут же распечатывались, новости сообщались, и канцелярия представляла картину самую оживленную. Сильвио получал письма, адресованные в наш полк, и обыкновенно тут же находился. Однажды подали ему пакет, с которого он сорвал печать с видом величайшего нетерпения. Пробегая письмо, глаза его сверкали. Офицеры, каждый занятый своими письмами, ничего не заметили. «Господа, — сказал им Сильвио, — обстоятельства требуют немедленного моего отсутствия; еду сегодня в ночь; надеюсь, что вы не откажетесь отобедать у меня в последний раз. Я жду и вас, — продолжал он, об-ратив1пись ко мне, — жду непременно». С сим словом он поспешно вышел; а мы, согласясь соединиться у Сильвио, разошлись каждый в свою сторону. 1ЧЧ я пришел к Сильвио в назначенное время и нашел у него почти весь полк. Все его добро было уже уложено; оставались одни голые, простреленные стены. Мы сели за стол; хозяин был чрезвычайно в духе, и скоро веселость его соделалась общею; пробки хлопали поминутно, стаканы пенились и шинели беспрестанно, и мы со всевозможным усердием желали отъезжающему доброго пути и всякого блага. Встали из-за стола уже поздно вечером. При разборе (})уражек Сильвио, со всеми прощаясь, взял меня за руку и остановил в ту самую минуту, как собирался я выйти. «Мне нужно с вами поговорить», — сказал он тихо. Я остался. Гости ушли; мы остались вдвоем, сели друг противу друга и молча закурили трубки. Сильвио был озабочен; не было уже и следов его судорожной веселости. Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола. Прошло несколько минут, и Сильвио прюрвал молчание. — Может быть, мы никогда больше не увидимся, — сказал он мне, — перед разлукой я хотел с вами объясниться. Вы могли заметить, что я мало уважаю постороннее мнение; но я вас люблю, и чувствую: мне было бы тягостно оставить в вашем уме несправедливое впечатление. Он остановился и стал набивать выгоревшую свою трубку; я молчал, потуня глаза. — Вам было странно, — продолжал он, — что я не требовал удовлетворения от этого пьяного сумасброда Р*. Вы согласитесь, что, имея право выбрать оружие, жизнь его была в моих руках, а моя почти безопасна: я мог бы приписать умеренность мою одному великодушию, но не хочу лгать. Если б я мог наказать Р*, не подвергая вовсе моей жизни, то я б ни за что не простил его. /У5 я смотрел па Сильвио с изумлением. Таковое признание совершенно смутило меня. Сильвио продолжал: — Так точно: я не имею права подвергать себя смерти. Шесть лет тому назад я получил пощечину, и враг .мой еще жив. Любопытство мое сильно было возбуждено. — Вы с ним не дрались? — спросил я. — Обстоятельства, верно, вас разлучили? ~ Я с ним дрался, — отвечал Сильвио, — и вот памятник нашего поединка. Сильвио встал и вынул из картона красную шапку с колотою кистью, с галуном^ (то, что французы называют bonnet de police)^, он се надел; она была прострелена на вершок ото лба. — Вы знаете, — продолжал Сильвио, — что я служил в*** гусарском полку. Характер мой вам известен: я привык первенствовать, но смолоду это было во мне страстию. В наше время буйство было в моде: я был первым буяном по армии. Мы хвастались пьянством: я перепил славного Бурцова, воспетого Денисом Давыдовым. Дуэли в нашем полку случались поминутно: я на всех бывал или свидетелем, или действующим ли-цо.м. Товарищи меня обожали, а полковые командиры, поминутно сменяемые, смотрели на меня, как на необходимое зло. Я спокойно (или беспокойно) наслаждался моею славою, как определился к нам молодой человек богатой и знатной фамилии (не хочу назвать его). Отроду не встречал счастливца столь блистательного! Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, гром- ' Галун — золотая или серебряная тесьма. ^ Полицейская шапка (фр.). т кое имя, деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен был он произвести между нами. Первенство мое поколебалось. Обольщенный моею славою, он стал было искать моего дружества; но я принял его холодно, и он безо всякого сожаления от меня удалился. Я его возненавидел. Успехи его в полку и в обществе женщин приводили меня в со-верщенное отчаяние. Я стал искать с ним ссоры; на эпиграммы' мои отвечал он эпиграммами, которые всегда казались мне неожиданнее и острее моих и которые, конечно, не в пример были веселее; он шутил, а я злобствовал. Наконец однажды на бале у польского помещика, видя его предметом внимания всех дам, и особенно самой хозяйки, бывшей со мною в связи, я сказал ему на ухо какую-то плоскую грубость. Он вспыхнул и дал мне пощечину. Мы бросились к сабля.м; дамы попадали в обморок; нас растащили, и в ту же ночь поехали мы драться. Это было на рассвете. Я стоял на назначенном месте с моими тремя секундантами^. С неизъяснимым нетерпением ожидал я моего противника. Весеннее солнце взошло, и жар уже наспевал. Я увидел его издали. Он шел пешком, с мундиром на сабле, сопровождаемый одним секундантом. Мы пошли к нему навстречу. Он приближался, держа фуражку, наполненную черешнями. Секунданты отмерили нам двенадцать шагов. Мне должно было стрелять первому, но волнение злобы во мне было столь сильно, что я не понадеялся на верность руки и, чтобы дать себе время остыть, уступал ему первый выстрел; противник мой не соглашался. Положили бросить ' Эпигралша — короткое язвительное стихотворение. ^ Секундйнт — доверенное лицо участника дуэли. жребий: первый нумер достался ему, вечному любимцу счастия. Он прицелился и прострелил мне фуражку. Очередь была за мною. Жизнь его наконец была в моих руках; я глядел на него жадно, стараясь уловить хотя одну тень беспокойства... Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня. Его равнодушие взбесило меня. Что пользы мне, подумал я, лишить его жизни, когда он ею вовсе не дорожит? Злобная мысль мелькнула в уме моем. Я опустил пистолет. «Вам, кажется, теперь ?ie до смерти, — сказал я ему, — вы изволите завтракать; мне не хочется вам помешать». — «Вы ничуть не мешаете мне, — возразил он, — извольте себе стрелять, а впрочем, как вам угодно; выстрел ваш остается за вами; я всегда готов к вашим услугам». Я обратился к секундантам, объявив, что нынче стрелять не намерен, и поединок тем и кончился. Я вышел в отставку и удалился в это местечко. С тех пор не прошло пи одного дня, чтоб я не думал о мщении. Ныне час мой настал... Сильвио вынул из кармана утром полученное письмо и дал мне его читать. Кто-то (казалось, его поверенный по делам) писал ему из Москвы, что известная особа скоро должна вступить в законный брак с молодой и прекрасной девушкой. — Вы догадываетесь, — сказал Сильвио, — кто эта известная особа. Еду в Москву. Посмотрим, так ли равнодушно примет он смерть перед своей свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями! При сих словах Сильвио встал, бросил об пол свою фуражку и стал ходить взад и вперед по комнате, как тигр по своей клетке. Я слушал его неподвижно; странные, противуположные чувства волновали меня. т Слуга вошел и объявил, что лошади готовы. Сильвио крепко сжал мие руку; мы поцеловались. Он сел в тележку, где лежали два чемодана, один с пистолетами, другой с его пожитками. Мы простились еще раз, и лошади поскакали. Bonltocbt и заманил 1. Какое настроение создают эпиграфы к повести? 2. Чем отличается Сильвио от армейских офицеров, живущих в местечке, и почему «таинственность окружала его суд1>бу»? 3. Почему Сильвио «никогда почти не играл» в карты? 4. Чем поразил всех случай с офицером Р*? 5. Действительно ли храбрость — «верх человеческих достоинств»? 6. Почему рассказчик отстранился от Сильвио? 7. Когда и почему Сильвио открыл рассказчику тайну своей жизни? 8. Отчего па последнем в полку обеде Сильвио был «судорожно весел»? 9. Какими вы видите Сильвио и графа во время первой дуэли? 10. Какие «странные, противуположные чувства» волновали рассказчика после признания Сильвио? 11. В чем выразилась любовь Сильвио к рассказчику и как она изменяет наши впечатления о характере героя? 12. Нарисуйте словесно иллюстрацию к одному из эпизодов первой части повести: «Игра в карты», «Дуэль», «Признание». Подготовьте выразительное чтение этого эпи.зода или его пересказ, близкий к тексту. П Прошло несколько лет, и домашние обстоятельства принудили меня поселиться в бедной деревеньке Н* уезда. Занимаясь хозяйством, я не переставал тихонько воздыхать о прежней моей шумной и беззаботной жизни. Всего труднее было мне привыкнуть проводить осенние и зимние вечера в совершенном уединении. До обеда кое-как еще дотягивал я время, толкуя со старостой, разъезжая по работам или обходя новые за- т ведения; но коль скоро начинало смеркаться, я совершенно не знал куда деваться. Малое число книг, найденных мною под шкафами и в кладовой, были вытвержены мною наизусть. Все сказки, которые только могла запомнить ключница Кириловна, были мне пересказаны; песни баб наводили на меня тоску. Принялся я было за неподслашенную наливку, но от нее болела у меня голова; да, признаюсь, побоялся я сделаться пьяницею с горя, то есть самым горьким пьяницею, чему примеров множество видел я в нашем уезде. Близких соседей около меня не было, кроме двух или трех горьких, коих беседа состояла большею частию в икоте и воздыханиях. Уединение было сноснее. В четырех верстах от меня находилось богатое поместье, принадлежащее графине Б***; но в нем жил только управитель, а графиня посетила свое поместье только однажды, в первый год замужества, и то прожила там не более месяца. Однако ж во вторую весну моего затворничества разнесся слух, что графиня с мужем приедет на лето в свою деревню. В самом деле, они прибыли в начале июня месяца. Приезд богатого соседа есть важная эпоха для деревенских жителей. Помещики и их дворовые люди толкуют о том месяца два прежде и года три спустя. Что касается до меня, то, признаюсь, известие о прибытии молодой и прекрасной соседки сильно на меня подействовало; я горел нетерпением ее увидеть, и потому в первое воскресенье по ее нрие.зде отправился после обеда в село *** рекомендоваться их сиятельствам, как ближайший сосед и всепокорнейший слуга. Лакей ввел меня в графский кабинет, а сам пошел обо мне доложить. Обширный кабинет был убран со всевозможною роскошью; около стен стояли шкафы с книгами, и над каждым бронзовый бюст; над мрамор- /50 ныхМ кЭхМипом было широкое зеркало; пол обит был зеленым сукном и устлан коврами. Отвыкнув от роскоши в бедном углу мовхМ и уже давно не видав чужого богатства, я оробел и ждал графа с каким-то трепетом, как проситель из провинции ждет выхода министра. Двери отворились, и вошел мужчина лет тридцати двух, прекрасный собою. Граф приблизился ко хМие с видом открытым и дружелюбным; я старался ободриться и начал было себя рекомендовать, но он предупредил меня. Мы сели. Разговор его, свободный и любезный, вскоре рассеял мою одичалую застеттчи-вость; я уже начинал входить в обыкновенное ,мое положение, как вдруг вошла графиня, и смущение овладело мною пуще прежнего. В самом деле, она была красавица. Граф представил меня; я хотел казаться развязным, но чем больше старался взять на себя вид непринужденности, тем более чувствовал себя неловким. Они, чтоб дать мне время оправиться и привыкнуть к новому знакомству, стали говорить между собою, обходясь со мною как с добрым соседом и без церемонии. Между тем я стал ходить взад и вперед, осматривая книги и картины. В картинах я не знаток, но одна привлекла мое внимание. Она изображала какой-то вид из Швейцарии; но поразила меня в ней не живопись, а то, что картина была прострелена двумя пулями, всаженными одна на другую. — Вот хороший выстрел, — сказал я, обращаясь к графу. — Да, — отвечал он, — выстрел очень замечательный. А хорошо вы стреляете? — продолжал он. — Изрядно, — отвечал я, обрадовавшись, что разговор коснулся наконец предмета, мне близкого. — В тридцати uiarax промаху в карту не дам, разумеется, из знакомых пистолетов. /5/ ~ Право? — сказала графиня, с видом большой внимательности, — а ты, мой друг, попадешь ли в карту ?ia тридцати шагах? — Когда-нибудь, — отвечал граф, — мы попробуем. В свое время я стрелял не худо; но вот уже четыре года, как я не брал в руки пистолета. — О, — заметил я, — в таком случае бьюсь об заклад, что ваше сиятельство не попадете в карту и в двадцати шагах: пистолет требует ежедневного упражнения. Это я знаю на опыте. У нас в полку я считался одним из лучших стрелков. Однажды случилось мне целый месяц не брать пистолета: мои были в починке; что же бы вы думали, ваше сиятельство? В первый раз, как стал потом стрелять, я дал сряду четыре промаха по бутылке в двадцати пяти шагах. У нас был ротмистр*, остряк, забавник; он тут случился и сказал мне: знать, у тебя, брат, рука не подымается на бутылку. Нет, ваше сиятельство, не должно пренебрегать этим упражнением, не то отвыкнешь как раз. Лучший стрелок, которого удалось мне встречать, стрелял каждый день, по крайней мере три раза перед обедом. Это у него было заведено, как рюмка водки. Граф и графиня рады были, что я разговорился. — А каково стрелял он? — спросил меня граф. — Да вот как, ваше сиятельство: бывало, увидит он, села па стену муха: вы смеетесь, графиня? Ей-бо-гу, правда. Бывало, увидит муху и кричит: «Кузька, пистолет!» Кузька и песет ему заряженный пистолет. Он хлоп, и вдавит муху в стену! ~ Это удивительно! — сказал граф, — а как его звали? — Сильвио, ваше сиятельство. Ротмистр — чин капитана в кавалерии. /52 - — Сильвио! — вскричал граф, вскочив со своего места, — вы аиали Сильвио? — Как не знать, ваше сиятельство; мы были с ним приятели; он в нашем полку принят был как свой брат товарищ; да вот уж лет пять, как об нем не имею никакого известия. Так и ваше сиятельство, стало быть, знали его? — Знал, очень знал. Не рассказывал ли он вам... но нет; не думаю; не рассказывал ли он вам одного очень странного происшествия? — Не пощечина ли, ваше сиятельство, полученная им на бале от какого-то повесы? — А сказывал он вам имя этого повесы? — Нет, ваше сиятельство, не сказывал... Ах! ваше сиятельство, — продолжал я, догадываясь об истине, — извините... я не знал... уж не вы ли?.. — Я сам, — отвечал граф с видом чрезвычайно расстроенным, — а простреленная картина есть памятник последней нашей встречи... — Ах, милый хмой, — сказала 1рафиня, — ради Бога не рассказывай; мне страшно будет слушать. — Нет, — возразил граф, — я все расскажу; он знает, как я обидел его друга: пусть же узнает, как Сильвио мне отомстил. Граф подвинул мне кресла, и я с живейшим любопытством услышал следующий рассказ. «Пять лет тому назад я женился. Первый месяц, the honeymoon*, провел я здесь, в этой деревне. Этому дому обязан я лучшими минутами жизни и одним из самых тяжелых воспоминаний. Однажды вечером ездили мы вместе верхом; лошадь у жены что-то заупрямилась; она испу1'алась, отдала мне поводья и пошла пешком домой; я поехал * Медовый месяц (англ.). f53 вперед. На дворе увидел я дорожную телегу; мне сказали, что у меня в кабинете сидит человек, не хотевший объявить своего имени, но сказавший просто, что ему до меня есть дело. Я вошел в эту KOMfiaiy и увидел в темноте человека, запыленного и обросшего бородой; он стоял здесь у камина. Я подошел к нему, стараясь припомнить его черты. „Ты не узнал меня, граф?" — сказал он дрожащим голосом. „Сильвио!" — закричал я, и, признаюсь, я почувствовал, как волоса стали вдруг на мне дыбом. „Так точно, ~ продолжал он, — выстрел за мною; я приехал разрядить мой пистолет; готов ли ты?" Пистолет у него торчал из бокового кармана. Я отмерил двенадцать шагов и стал там в углу, прося его выстрелить скорее, пока жена не воротилась. Он медлил — он спросил огня. Подали свечи. Я запер двери, не велел никому входить и снова просил его выстрелить. Он вынул пистолет и прицелился... Я считал секунды... я думал о ней... Ужасная прошла минута! Сильвио опустил руку. „Жалею, — сказал он, — что пистолет заряжен не черешневыми косточками... пуля тяжела. Мне все кажется, что у нас не дуэль, а убийство: я не привык целить в безоружного. Начнем сызнова; кинем жребий, кому стрелять первому". Голова моя шла кругом... Кажется, я не соглашался... Наконец мы зарядили еще пистолет; свернули два билета; он положил их в фуражку, некогда мною про-стрелешгую; я вынул опять первый нумер. „Ты, граф, дьявольски счастлив", — сказал он с усмешкою, которой никогда не забуду. Не понимаю, что со мною было и каким образом мог он меня к тому принудить... но - я выстрелил и попал вот в эту картину. (Граф указывал пальцем на простреленную картину; лицо его горело как огонь; графиня была бледнее своего платка: я не мог воздержаться от восклицания.) /5У - «Выстрел». Художник II. Бунин — Я выстрелил, — продолжал граф, — и, слава Богу, дал промах; тогда Сильвио... (в эту минуту он был, право, ужасен) Сильвио стал в меня прицеливаться. Вдруг двери отворились. Маша вбегает и с визгом кидается мне на шею. Ее присутствие возвратило мне всю бодрость. „Милая, — сказал я ей, — разве ты не видишь, что мы шутим? Как же ты перепугалась! поди, выпей стакан воды и приди к нам; я представлю тебе старинного друга и товарища". Маше все еще не верилось. „Скажите, правду ли муж говорит? — сказала она, обращаясь к грозному Сильвио, — правда ли, что вы оба шутите?" — „Оп всегда шутит, графиня, — отвечал ей Сильвио, — однажды дал он мне шутя пощечину, шутя прострелил мне вот эту фуражку, шутя дал сейчас по мне промах; теперь и МНС пришла охота пошутить..." С этим словом он хотел в меня прицелиться... при ней! Маша бросилась к его ногам. „Встань, Маша, стыдно! — закричал я в бешенстве, - а вы, сударь, перестанете ли издеваться над бедной женщиной? Будете ли вы стре- -------------------------------------------------/55 лять или нет?“ — „Не буду, — отвечал Сильвио, — я доволен: я видел твое смятение, твою робость; я заставил тебя выстрелить но мне, с меня довольно. Будешь меня помнить. Предаю тебя твоей совести". Тут он было вышел, но остановился в дверях, оглянулся на простреленную мною картину, выстрелил в нее, почти не целясь, и скрылся. Жена лежала в обмороке; люди не смели его остановить и с ужасом на него глядели; он вышел на крыльцо, кликнул ямщика и уехал, прежде чем успел я опомниться». Граф замолчал. Таким образом узнал я конец повести, коей начало некогда так поразило меня. С героем оной уже я не встречался. Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипси-ланти, предводительствовал отрядом этеристов' и был убит в сражении под Скулянами. 1830 Bonfiocbt и заманил 1. Как изменилась жизнь рассказчика по прошествии нескольких лет и почему для него «уединение было сноснее» общения с соседями? 2. *Какие выражения в повествовании о деревенской жизни и ожидании прие.зда графа свидетельствуют о чувстве юмора рассказчика? 3. Прочтите в лицах диалог рассказчика с графом, предваряющий рассказ о второй дуэли. Как меняются чувства и интонации собеседников в ходе диалога? 4. Зачем граф рассказывает о последней встрече с Сильвио? 5. Отчего граф не узнал Сильвио в первую минуту? 6. Почему голос Сильвио при первых словах дрожит? 7. Почему Сильвио предложил снова тянуть жребий, а граф вопреки правилам согласился? ’ Этерйсты — участники греческого восстания против турок и 20-е годы XIX века. Сражение под Скулянами произошло в 1821 голу. /56------------------------------------------------------------ 8. Почему слова: «Ты, 1раф, дьявольски счастлив» — Сильвио произносит с усмешкой, которой граф никогда не забудет? 9. Почему во время рассказа о второй дуэли лицо графа «горело как огонь», а «графиня была бледнее CBoei o платка»? 10. Принуждал ли Сильвио графа стрелять? 11. Как вы понимаете слова Сильвио: «Предаю тебя твоей совести»? 12. Зачем Сильвио вькггрелил в простреленную графом картину? 13. *Напишите сочинение на одну из тем: «Кто победил в дуэли той?», «Как Сильвио отучил 1рафа гнутить с жизнью», «Человек, судьба которого для меня окружена тайной». ПОРТРЕТ ЛИТЕРАТУРНОГО ГЕРОЯ Облик человека всегда открывает его характер. Выражение глаз говорит о том, печаль или радость живет в его душе. Одежда свидетельствует о достатке, вкусе, положении в обществе. Движения открывают взволнованность или спокойствие, смятение или вялость. Вы не раз видели живописные портреты и, вглядываясь в них, вероятно, смогли бы рассказать о характере и судьбе человека, который изображен на полотне, даже не зная его биографии. За£}ония 1. Рассмотрите портрет В. И. Рениной. «Стрекоза» — так назвал этот портрет в 1884 году Илья Ефимович Репин. Подумайте, что в позе, выражении лица девочки оправдывает название картины, почему художник расположил ее в воздухе, как освещение и цвета картины передают ее настроение. Придумайте сл}щай из жизни девочки. Что она делала до того момента, который изображен на полотне? Чем займется после? 2. Вглядитесь теперь в рисунки художника пушкинского времени Ореста Кипренского, который написал один из лучших портретов поэта. Портрет М. П. Ланского. 1813 г. Портрет неизвестного военного. 1823 г. Портрет С. П. Бутурлина. 1824 г. ------------------------------------------------------ /5? I.) J [/ M. П. Ланской. Художник О. Кипренский К героям пушкинской повести «Выстрел» люди, изображенные на портретах Кипренского, не имеют прямого отношения. Но это люди того круга и того времени, о котором пишет Пушкин. Кто из них в большей степени напомнил вам графа, кто — Сильвио, кто — рассказчика? Скорее всего, уверенная ясность взгляда и беззаботность М. П. Ланского напомнят вам графа, поза отчуждения и скептически-горький взгляд в портрете Бутурлина покажутся сродни Сильвио, а наивность и печальное недоумение в лице неизвестного военного воскресят чувства рассказчика. Но ведь мы не видели пушкинских героев. Почему же у нас складывается достаточно определенное представление о них и мы можем убежденно гово- /5<Р Портрет неизвестного военного. Художник О. Кипренский рить О похожести или несходстве лиц с портретов Кипренского и героев пушкинской повести? Портрет литературного героя складывается из многих элементов, хотя в буквальном смысле портретом именуется описание внешнего вида человека. Повесть «Выстрел» открывается характеристикой Сильвио, в которой больше загадок, чем разъяснений. Об облике его сказано совсем немного; «Ему было около тридцати пяти лет», он сдержан в разговоре и скромен в быту. Но как только обстоятельства побуждают Сильвио действовать, он преображается. Выходка пьяного офицера заставляет Сильвио вспыхнуть от негодования, хотя сдержанность и тут ему не изменяет. «Гости ушли; мы остались вдвоем, сели друг про-тиву друга и молча закурили трубки. Сильвио был /59 с. II. Бутурлин. Художник О. Кипренский озабочен; не было уже и следов его судорожной веселости. Мрачная бледтюсть, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рту, придавали ему вид настоящего дьявола. Прошло несколько минут, и Сильвио прервал молчание». Далее характеристика Сильвио развивается, С1и1етая противоположные качества. Нельзя было «подозревать в нем что-нибудь похожее на робость», но Сильвио не вызывает оскорбителя на дуэль. Для него обыкновенно «резкое злоречие», но с рассказчиком, которого он любил, Сильвио «говорил о разных предметах с простодушием и необыкновенной приятиостию». Обычно Сильвио невозмутим, но срывает печать с пакета «с видом величайшего нетерпения». И когда он пробегал глазами письмо, «глаза его сверкали». Когда Сильвио решил объясниться с рассказчиком, его облик проступил отчетливее. «„Посмотрим, так ли /60 равнодушно примет он смерть перед свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями!" При сих словах Сильвио встал, бросил об пол свою фуражку и стал ходить взад и вперед по комнате, как тигр по своей клетке». И во второй части повести Сильвио назван «гроз-нььм». В минуту промаха графа «он был, право, ужасен». Он возникает «в темноте, запыленный и обросший бородой», но отказывается убить графа; стремительно выходя из комнаты, «...остановился в дверях, оглянулся на простреленную мною картину, выстрелил в нее, почти не целясь, и скрылся». Поначалу кажется, что портрет Сильвио обещает жестокость, но он ведет себя не как тигр, а как благородный человек. Портрет графа в повести также противоречив. В первой части Сильвио восхищен и уязвлен его обликом. «Отроду не встречал счастливца столь блистательного! Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен был он произвести между нами. Первенство мое поколебалось». И на балу, и в дуэли граф беспечен. Самообладание не изменяет ему, он спокоен до небрежности; «Он шел пешком, с мундиром на сабле, сопровождаемый одним секундантом... Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня. Его равнодушие взбесило меня». Во второй части портрет фафа дан глазами рассказчика: «...вошел мужчина лет тридцати дв}ос, прекрасный собою. Граф приблизился ко мне с видом открытым и дружелюбным... Разговор его, свободный и любезный. вскоре рассеял мою одичалую застенчивость». Однако, когда фаф рассказывал о второй дуэли с Сильвио, «лицо его горело как огонь». Не равнодушие, а волнение, не небрежное превосходство, а стыд и обида — таковы чувства, изменившие облик героя. Рассказчик в повести прорисован совсем скупо, ибо он не может описывать себя, не глядится в зеркало. Но застенчивость заставляет его следить за тем, как он выглядит, и по отдельным репликам читатель может представить себе его портрет. Слушая исповедь Сильвио, рассказчик «молчал, потупя глаза», затем «смотрел на Сильвио с изумлением», его «любопытство было возбуждено». Решение Сильвио ехать в Москву рассказчик выслунгал «неподвижно: странные, противуположные чувства волновали» его. Заинтересованность жизнью, достоинство и желание разгадать тайны жизни и судьбы человека характерны для рассказчика в первой части повести, смущение при встрече с богатыми соседями во второй части создает у читателя впечатление некоторого душевного оскудения рассказчика. Итак, портреты героев говорят о переменах в них. Повесть «Выстрел» открывает нам, что человек сложнее наших представлений о нем, что он не может быть узнан с первого взгляда и не исчерпывается первым впечатлением. Сильвио уже в начале повести предстает человеком, исполненным противоречий. Он живет «бедно и расточительно», окружает себя обществом молодых офицеров и совершенно скрыт от окружающих, «казался русским, а носил иностранное имя». Предположения армейского общества, «что па совести его лежала какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства», никак не вяжутся с упорством непре- f62 рывных упражнений в стрельбе. Мрачная резкость портрета Сильвио делает его непохожим на кающегося грешника. Неожиданным при «его обыкновенной угрюмости, крутом нраве и злом языке» оказывается и расположение к рассказчику: «Он любил меня; по крайней мере со мной одним оставлял обыкновенное свое резкое злоречие и говорил о разных предметах с простодушием и необыкновенной приятностию». Эта скрытая доброта кажется странной в молчаливом, властном, презрительном герое. И его попытка оправдаться в глазах рассказчика не выглядит лишь данью гордости. Рассказ Сильвио о своем прошлом вызван желанием объясниться с рассказчиком, чья привязанность ему дорога: «Я мало уважаю постороннее мнение; но вас я люблю и чувствую: мне было бы тягостно оставить в вашем уме несправедливое впечатление». Обостренное гордостью чувство чести и потребность справедливости заметны уже в этом предисловии Сильвио к рассказу, исполненному искренности и прямоты. Сильвио ничуть не скрывает, что оказался жертвой гордого желания первенствовать, почти осудительно говорит о своей злобе, вызванной успехами графа, «счастливца столь блистательного», не щадя своего самолюбия, оценивает истинные достоинства соперника: «На эпиграммы мои отвечал он эпиграммами, которые всегда казались мне неожиданнее и острее моих и которые, конечно, не в пример были веселее: он шутил, а я злобствовал». Резкость этой самооценки Сильвио подчеркнута всем стилем его рассказа («Я сказал ему на ухо какую-то плоскую грубость», «волнение злобы во мне было столь сильно», «его равнодушие взбесило меня», «злобная мысль мелькнула в уме моем»). Настойчивое повторение слова «зло» обна- f63 жает коренные чувства Сильвио времен первой дуэли. Слава — его кумир, честолюбие почти заглушает другие чувства. И все же нарушение ритуала дуэли («мне должно было стрелять первому»), которое поначалу кажется чистым расчетом («я не понадеялся на верность руки и, чтобы дать себе время остыть, уступил ему первый выстрел»), оборачиваются для Сильвио игрой с судьбой; «Первый номер достался ему, вечному любимцу счастья». Сильвио важно не только уничтожить противника (это вполне удовлетворяет его «злобу»), но вызвать «тень беспокойства» у «счастливца». Желания Сильвио выходят за рамки конкретной ситуации, даже в узости своего молодого честолюбия он пытается решить более всеобщую задачу, чем удовлетворение злобы, и откладывает дуэль. Жизнь Сильвио между двумя поединками с графом посвящена как будто одной цели; «С тех пор не прощло ни одного дня, чтобы я не думал о мщении». Почти священное отношение к мести подчеркнуто даже тем, что при отъезде в тележке «лежали два чемодана, один с пистолетами, другой с его пожитками». Упорство, которое Сильвио обнаруживает в достижении цели, страстность его желаний и редкая сдержанность (игра в карты, история с поручиком) побуждают в нем видеть личность столь значительную, что самоутверждение для него кажется «клеткой». Нетерпение, охватившее Сильвио при известии о возможности продолжить поединок, объясняется не только желанием борьбы и мести, но и стремлением положить конец этой истории, постыдной и взявшей его в плен («Я вышел в отставку и удалился в это местечко... Нынче мой час настал»). Сильвио жаждет встречи с графом как освобожде- 764 ния и восстановления справедливости: «Посмотрим, так ли равнодушно примет он смерть перед свадьбой, как некогда ждал ее за черешнями!» Не случайно и другое сравнение: «Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные». Не только фанатизм совершенствования в искусстве стрельбы открывается здесь. Сильвио наделен упорством в возведении судьбы. Он не следует начертаниям ее, а бросает ей вызов. И в этом тоже залог его будущего присоединения к этеристам. Война (борьба) и человеческая душа — вот два магнита, которые притягивают Сильвио. Недаром «у него водились книги, большей час-тию военные, да романы». И перед второй дуэлью Сильвио ставил задачу не только мести, но испытания души соперника-«счастливчика». Во второй дуэли Сильвио открывается не только как человек огромной силы страстей, но и подлинного благородства. Его дрожащий голос при вопросе, обращенном к графу, его промедление с выстрелом выдают не только нетерпение, но и неуверенность в праве возмездия: «Мне все кажется, что у нас не дуэль, а убийство: я не привык целить в безоружного. Начнем все сызнова: кинем жребий, кому стрелять первому», — говорит Сильвио графу еще до появления Маши. И только возмущение Сильвио соперником, который согласен воспользоваться игрой случая и получить первый выстрел не по праву, позволяет ему продолжить поединок; Сильвио еще раз испытывает судьбу и совесть противника и убеждается, что гра([) незаслуженно «дьявольски счастлив», хотя нарушает ради спасения жизни законы чести. Реакция Сильвио, однако, далека от озлобления. Его усмешка, которой граф не может забыть, полна презрения. f65 Но ложь графа, пытающегося утешить жену, его промах, принятый за новое оскорбление («шутя, дал сейчас по мне промах»), делают Сильвио «грозным». Он жестоко открывает Маше правду и добивается «бешенства» графа, душевное равновесие и счастье которого кажутся Сильвио незаслуженными. Однако выстрел Сильвио становится демонстрацией его силы, а не расправой. Сильвио совершает не месть, а возмездие. Так неуклонно расширяется горизонт героя. И финал повести, представляющийся внешне неожиданным, в сущности, подготовлен всей логикой развития характера. Нравственная высота и духовная значительность Сильвио подчеркнуты эволюцией других действующих лиц. Рассказчик из молодого офицера, наделенного романтическим воображением, чуткостью и вниманием к неординарным лицам и событиям, становится неловким и скучающим провинциалом, погруженным в хозяйственные заботы и трепещущим перед встречей со знатным соседом. Правда, тень этого смущения ложится и на графа, и на его жену, которые ведут себя светски, по далеки от искреннего и исключающего натянутость тона Сильвио, с которым рассказчик чувствовал себя свободно не только по молодости. Граф при всем его обворожительном легкомыслии, небрежности и презрении к противнику и к смерти в первой дуэли ведет себя честно. Когда Сильвио уступил ему первый выстрел, граф не хотел принять его («Противник мой не согласился»). Во второй дуэли граф, сознавая свою вину перед Сильвио («Он знает, как я обидел его друга»), «кажется, не соглашался», но совершил поступок, о котором ПС может вспомнить без стыда: «Не понимаю, что со мною было, каким образом мог он меня к это- Г66 му принудить... но — я выстрелил и попал в эту картину», — граф указал пальцем на простреленную картину. Промах графа был не желанием «шутить» над Сильвио, он от волнения не попал в противника. И Сильвио, и граф исповедуются перед рассказчиком, чтобы оправдаться. Сильвио это удается, так как его нежелание вызвать поручика на дуэль действительно оправдано серьезной причиной. Граф хочет извинить себя карой («Пусть же узнает, как Сильвио мне отомстил»). Но оказывается, что и во второй дуэли были вещи, постыдные для «вечного любимца счастья». Спутники Сильвио в повести откровенно ниже его. Осуществить героические возможности Сильвио может лишь в иной сфере, о которой лаконично и драматически говорит финал. «Сказывают, что Сильвио, во время возмущения Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами». Сильвио вдохновлен не самоутверждением, не местью, а желанием свободы. И это желание делает его способным отдать жизнь за освобождение другого народа. ПОЭМА Л. С. ПУШКИНА «ПОЛТАВА» Вы уже знаете, что в древности слагались героические поэмы, которые воспевали подвиги и замечательные события в истории народа. Для Пушкина в русской истории таким героем был Петр Великий, прорубивший для России «окно в Европу» и открывший для страны выход к Балтийскому и Азовскому морям. Одним из эпизодов этой борьбы была Полтавская битва, которую Пушкин прославил в поэме, стремительно, за 3 недели в 1828 году. -------------------------------------------- f67 ПОЛТАВА ( Фрагменты ) Песнь первая. Богат и славен Кочубей. Его луга необозримы; Там табуны его коней Пасутся вольны, нехранимы. Кругом Полтавы хутора Окружены его садами, И много у него добра. Мехов, атласа, серебра И на виду и НОД замками. Но Кочубей богат и горд Не долгогривыми конями. Не златом, данью крымских орд. Не родовыми хуторами. Прекрасной дочерью своей Гордится старый Кочубей. И то сказать: в Полтаве нет Красавины, Марии равной. Она свежа, как вешний цвет. Взлелеянный в тени дубравной. Как тополь киевских высот. Она стройна. Ее движенья То лебедя пустынных вод Напоминают плавный ход. То лани быстрые стремленья. Как пена, грудь ее бела. Вокруг высокого чела. Как тучи, локоны чернеют. Звездой блестят ее глаза; Ее уста, как роза, рдеют. Но не единая краса /6S (Мгновенный цвет!) молвою шумной В младой Марии почтена: Везде прославилась она Девицей скромной и разумной. Зато завидных женихов Ей шлет Украйна и Россия; Но от венца, как от оков, Бежит пугливая Мария. Всем женихам отказ — и вот За ней сам гетман сватов шлет. Он стар. Он удручен годами. Войной, заботами, трудами; Но чувства в нем кипят, и вновь Мазепа ведает любовь. И, вся полна негодованьем, К ней мать идет и, с содроганьем Схватив ей руку, говорит: «Бесстыдный! старец нечестивый! Возможно ль?., нет, пока мы живы. Нет! он греха не совершит. Он, должный быть отцом и другом Невинной крестницы своей... Безумец! на закате дней Он вздумал быть ее супругом». Мария вздрогнула. Лицо Покрыла бледность гробовая, И, охладев как неживая. Упала дева на крыльцо. Она опомнилась, но снова Закрыла очи — и ни слова Не говорит. Отец и мать - - Г69 Ей сердце ищут успокоить, Боязнь и горесть разогнать, Тревогу смутных дум устроить. Напрасно. Целые два дня. То молча плача, то стеня, Мария не пила, не ела. Шатаясь, бледная как тень. Не зная сна. На третий день Ее светлица опустела. И вскоре слуха Кочубея Коснулась роковая весть: Она забыла стыд и честь. Она в объятиях злодея! Какой позор! Отец и мать Молву це смеют понимать Богат и знатен Кочубей. Довольно у него друзей. Свою омыть он может славу. Он может возмутить Полтаву; Внезапно средь его дворца Он может мщением отца Постигнуть гордого злодея; Он может верною рукой Вонзить... но замысел иной Волнует сердце Кочубея. Была та смутная нора. Когда Россия молодая, В бореньях силы напрягая. Мужала с гением Петра. Суровый был в науке славы т - Ей дай учитель: не один Урок нежданный и кровавый Задал ей шведский паладин. Но в искушеньях долгой кары, Перетерпев судеб удары, Окрепла Русь. Так тяжкий млат. Дробя стекло, кует булат. Венчанный славой бесполезной. Отважный Карл скользил над бездной. Он шел на древнюю Москву, Взметая русские дружины. Как вихорь гонит прах долины И клонит пыльную траву. Он шел путем, где след оставил В дни наши новый, сильный враг. Когда падением ославил Муж рока свой попятный шаг. Украйна глухо волновалась. Давно в пей искра разгоралась. Друзья кровавой старины Народной чаяли войны. Роптали, требуя кичливо. Чтоб гетман узы их расторг, И Карла ждал нетерпеливо Их легкомысленный восторг. Вокруг Мазепы раздавался Мятежный крик: пора, пора! Но старый гетман оставался Послушным подданным Петра. Храня суровость обычайну. Спокойно ведал он Украйну, Молве, казалось, не внимал И равнодушно пировал. /// Кто снидет в глубину морскую, Покрытую недвижно льдом? Кто испытующим умом Проникнет бездну роковую Души коварной? Думы в ней, Плоды подавленных страстей. Лежат погружены глубоко, И замысел давнишних дней. Быть может, зреет одиноко. Как знать? Но чем Мазепа злей. Чем сердце в нем хитрей и ложней. Тем с виду он неосторожней И в обхождении простей. Не многим, может быть, известно. Что дух его неукротим. Что рад и честно и бесчестно Вредить он недругам своим; Что ни единой он обиды С тех пор как жив не забывал. Что далеко преступны виды Старик надменный простирал; Что он не ведает святыни. Что он не помнит благостыни. Что он не любит ничего. Что кровь готов он лить, как воду. Что презирает он свободу. Что нет отчизны для него. /Sonfiocbt и aaqoHUA 1. Зачем описаны богатства Кочубея? 2. Как в портрете Марии угадывается ее характер? 3. Оправдываются ли слова о чувстве Мазепы к Марии в ходе истории? f72----------------------------------------------------- 4. Зачем дано сравнение? Не серна под утес уходит, Орла послыша тяжкий лёт; Одна в сенях невеста бродит, Трепещет и решенья ждет. 5. Как вы думаете, «зачем бежала своенравно она (Мария. — Авт.) семейственных оков»? 6. В чем трагизм и величие судьбы России? 7. Почему слава Карла названа бесполезной? Как вы по-ни.маете строку: «Отважный Карл скользил нал бездной»? 8. Чем Мазепа «умеет самовластно сердца привлечь и разгадать»? Почему «нет отчизны для него»? 9. Обратите внимание на эпитеты, которыми Пушкин наделяет Мазепу («старик надменный, злой», «гетман скрытный», «душа мятежная, ненасытная»), и определения, которые ему дают Кочубей, Мария. 10. Почему Кочубей отказался от прямой .мести Мазепе? 11. Почему Петр не поверил доносу на Мазепу? 12. Почему в сердце Мазепы «дочери любовь главы отцовской не искупит»? 13. Чем отличается любовь Марии от чувства Мазепы? Песнь вторая Мазепа мрачен. Ум его Смущен жестокими мечтами. Мария нежными очами Глядит на старца своего. Она, обняв его колени, Слова любви ему твердит. Напрасно: черных помышлеттий Ее любовь не удалит. Пред бедной девой с невнимаиьсм Он хладно потупляет взор И ей на ласковый укор Одним ответствует молчаньем. /?3 Удивлена, оскорблена, Едва дыша, встает она И говорит с негодованьем: «Послушай, гетман: для тебя Я позабыла все на свете. Навек однажды нолюбя. Одно имела я в предмете: Твою любовь. Я для нее Сгубила счастие мое. Но ни о чем я нс жалею... Ты помнишь: в страхнной тишине, В ту ночь, как стала я твоею. Меня любить ты клялся мне. Зачем же ты меня не любишь?» МАЗЕПА Мой друг, несправедлива ты. Оставь безумные мечты; Ты подозреньем сердце губишь: Нет, душу пылкую твою Волнуют, ослепляют страсти. Мария, верь: тебя люблю Я больше славы, больше власти. МАРИЯ Нет, объяснись без отговорок И просто, прямо отвечай. МАЗЕПА Покой души твоей мне дорог, Мария; так и быть: узнай. Давно замыслили мы дело; Теперь оно кипит у нас. Г7Ч Благое время нам приспело; Борьбы великой близок час. Без милой вольности и славы Склоняли долго мы главы Под покровительством BapujaBbi, Под самовластием Москвы. Но независимой державой У крайне быть уже пора: И знамя вольности кровавой Я подымаю на Петра. Готово все: в переговорах Со мною оба короля; И скоро в смутах, в бранных спорах, Быть может, трон воздвигну я. Друзей надежных я имею: Княгиня Дульская и с нею Мой езуит, да нищий сей К концу мой замысел приводят. Чрез руки их ко мне доходят Наказы, письма королей. Вот важные тебе признанья. Довольна ль ты? Твои мечтанья Рассеяны ль? МАРИЯ О милый мой. Ты будешь царь земли родной! Твоим сединам как пристанет Корона царская! МАЗЕПА Скажи: отец или супруг Тебе дороже? Г75 МАРИЯ Милый друг, к чему вопрос такой? тревожит Меня напрасно он. Семью. Стараюсь я забыть мою. Я стала ей в позор; быть может (Какая страшная мечта!), Моим отцом я проклята, А за кого? МАЗЕПА Так Я дороже Тебе отца? Молчишь... МАРИЯ О боже! МАЗЕПА Что ж? отвечай. МАРИЯ Реши ты сам. МАЗЕПА Послушай; если было б пам. Ему иль мне, погибнуть надо, А ты бы нам судьей была. Кого б ты в жертву принесла. Кому бы ты была ограда? МАРИЯ Ах, полно! сердце не смущай! Ты искуситель. f76 М л 3 Е П л Отвечай! МАРИЯ Ты бледен; речь твоя сурова... О, не сердись! Всем, всем готова Тебе я жертвовать, поверь; Но страшны мне слова такие. Довольно. МАЗЕПА Помни же, Мария, Что ты сказала мне теперь. Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух. Чуть трепещут Сребристых тополей листы. Луна спокойно с высоты Над Белой Церковью сияет И пышных гетманов сады, И старый замок озаряет. И тихо, тихо все кругом; Но в замке шепот и смятенье. В одной из башен, под окном, В глубоком, тяжком размышленье. Окован, Кочубей сидит И мрачно на небо глядит. Заутра казнь. Но без боязни Он мыслит об ужасной казни; О жизни не жалеет он. Что смерть ему? желанный сон. Г77 Готов он лечь во гроб кровавый. Дрема долит. Но, боже правый! К ногам злодея, молча, пасть Как бессловесное созданье. Царем быть отдану во власть Врагу царя на поруганье. Утратить жизнь — и с нею честь. Друзей с собой на плаху весть. Над гробом слышать их проклятья. Ложась безвинным под топор. Врага веселый встретить взор И смерти кинуться в объятья. Не завещая никому Вражды к злодею своему!.. И вспомнил он свою Полтаву, Обычный круг семьи, друзей. Минувших дней богатство, славу, И песни дочери своей, И старый дом, где он родился. Где знал и труд и мирный сон, И все, чем в жизни насладился. Что добровольно бросил он, И для чего? Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух. Чуть трепещзгг Сребристых тополей листы. Но мрачны странные мечты В душе Мазепы: звезды ночи. Как обвинительные очи. За ним насмешливо глядят. И тополи, стеснившись в ряд. т Качая тихо головою, Как судьи, шепчут меж собою. И летней, теплой ночи тьма Душна, как черная тюрьма. Вдруг... слабый крик... невнятный стон Как бы из замка слышит он. То был ли сон воображенья, Иль плач совы, иль зверя вой. Иль пытки стон, иль звук иной — Но только своего волненья Преодолеть не мог старик И на протяжный слабый крик Другим ответствовал — тем криком. Которым он в веселье диком Поля сраженья оглашал. Когда с Забелой, с Гамалеем, И — с ним... и с этим Кочубеем Он в бранном пламени скакал. Зари багряной полоса Объемлет ярко небеса. Блеснули долы, холмы, нивы. Вершины рощ и волны рек. Раздался утра шум игривый, И пробудился человек. Еще Мария сладко дышит. Дремой объятая, и слышит Сквозь легкий сон, что кто-то к ней Вошел и ног ее коснулся. Она проснулась — но скорей С улыбкой взор ее сомкнулся От блеска утренних лучей. Мария руки протянула Г79 и с негой томною шепнула: «Мазепа, ты?..» Но голос ей Иной ответствует... о боже! Вздрогнув, она глядит... и что же? Пред нею мать... МАТЬ Молчи, молчи; Не погуби пас: я в ночи Сюда прокралась осторожно С единой, слезною мольбой. Сегодня казнь. Тебе одной Свирепство их смягчить возможно. Спаси отца. ДОЧЬ, В УЖАСЕ Какой отец? Какая казнь? МАТЬ Иль ты доныне Не знаешь?., нет! ты не в пустыне. Ты во дворце; ты знать должна. Как сила гетмана грозна. Как он врагов своих карает. Как государь ему внимает... Но вижу: скорбную семью Ты отвергаешь для Мазепы; Тебя я соину застаю. Когда свершают суд свирепый. Когда читают приговор. Когда готов отцу топор... Друг другу, вижу, мы чужие... Опомнись, дочь моя! Мария, т Беги, пади к его ногам, Спаси отца, будь ангел нам: Твой взгляд злодеям руки свяжет. Ты можешь их топор отвесть. Рвись, требуй — гетман не откажет: Ты для него забыла честь. Родных и Бога. ДОЧЬ Что со мною? Отец... Мазепа... казнь — с мольбою Здесь, в этом замке мать моя — Нет, иль ума лишилась я. Иль это грезы. МАТЬ Бог с тобою. Нет, нет — не грезы, не мечты. Ужель еще не знаешь ты. Что твой отец ожесточенный Бесчестья дочери не снес И, жаждой мести увлеченный. Царю на гетмана донес... Что в истязаниях кровавых Сознался в умыслах лукавых, В стыде безумной клеветы. Что, жертва смелой правоты. Врагу он выдан головою. Что пред громадой войсковою. Когда его не осенит Десница вышняя господня. Он должен быть казнен сегодня. Что здесь покамест он сидит В тюремной башне. ЛР/ Безумная Мария и Мазепа. Художник К. Трутовский ДОЧЬ Боже, боже!.. Сегодня! — бедный мой отец! И дева падает на ложе, Как хладный падает мертвец. Домой приехав, «что Мария?» Спросил Мазепа. Слышит он Ответы робкие, глухие... Невольным страхом поражен. Идет он к пей; в светлицу входит; Светлица тихая пуста — Он в сад, и там смятенный бродит; Но вкруг широкого пруда, В кустах, вдоль сеней безмятежных Все пусто, нет нигде следов — Ушла! Зовет он слуг надежных. Своих проворных сердюков. Они бегут. Храпят их кони — Раздался дикий клик погони. Верхом — и скачут молодцы Во весь опор во все концы. Бегут мгновенья дорогие. Не возвращается Мария. Никто не ведал, не слыхал. Зачем и как она бежала... Мазепа молча скрежетал. Затихнув, челядь трепетала. В груди кип)ший яд нося, В светлице гетман заперся. Близ ложа там во мраке ночи Сидел он, не смыкая очи. Нездешней мукою томим. Поутру посланные слуги Один явились .за другим. Чуть кони двигались. Подпруги, Подковы, узды, чепраки. Все было пеною покрыто, В крови, растеряно, избито — Но ни один ему принесть Не мог о бедной деве весть. И след ее существованья Пропал как будто звук пустой, И мать одна во мрак изгнанья Умчала горе с нищетой. т Gonfiocbi. и зас1ания 4. 5. 11 1. Действительно ли Мазепа любит Марию «больше славы, больше власти»? 2. Как Мазепе удается успокоить сомнения Марии и вырвать согласие всем жертвовать ему? 3. Зачем да!1 пейзаж; «Тиха украинская ночь...» перед раздумьями Кочубея в последние часы жизни? Как при повторе меняется этот пейзаж, когда «мрачны... мечты... Мазепы»? Почему совесть Мазепы Пушкин называет «змеиной»? В чем упрекает себя Мазепа перед казнью Кочубея и как это характеризует гетмана? Почему Мазепа ответил криком на стон? 7. Подготовьте выразительное чтение трех диалогов песни. Как меняются чувства собеседников в них? Почему перед казнью Кочубей назван «безвинным», а Искра — «агнцем»? Почему о Марии сказано: И след ее существованья Исчез как будто звук пустой? Составьте план главы и напишите киносценарий по одному из ее эпизодов. Какое отношение вызывает народ в сцене казни? б. 8. 9. 10. Песнь третья Но время шло. Москва напрасно К себе гостей ждала всечасно, Средь старых, вражеских могил Готовя шведам тризну тайну. Незанно Карл поворотил И перенес войну в Украйну. И день настал. Встает с одра Мазепа, сей страдалец хилый. Сей труп живой, еще вчера Стонавший слабо над могилой. Теперь он мощный враг Петра. Теперь он, бодрый, пред полками Сверкает гордыми очами И саблей машет — и к Десне Проворно мчится на коне. Согбенный тяжко жизнью старой. Так оный хитрый кардинал. Венчавшись римскою тиарой, И прям, и здрав, и молод стал. И весть на крыльях полетела. Украйна смутно зашумела: «Он перешел, он изменил, К ногам он Карлу положил Бунчук покорный». Пламя пышет. Встает кровавая заря Войны народной. Горит восток зарею новой. Уж на равнине, по холхмам Грохочут пушки. Дым багровый Кругами всходит к небесам Навстречу утренним лучам. Полки ряды свои сомкнули. В кустах рассыпались стрелки. Катятся ядра, свищут пули; Нависли хладные штыки. Сыны любимые победы. Сквозь огнь окопов рвутся шведы; Волнуясь, конница летит; Пехота движется за нею И тяжкой твердостью своею Ее стремление крепит. И битвы поле роковое Гремит, пылает здесь и там. т Но явно счастье боевое Служить уж начинает нам. Пальбой отбитые дружины, Мешаясь, падают во прах. Уходит Розен сквозь теснины; Сдается пылкий Шлипенбах. Тесним мы шведов рать за ратью; Темнеет слава их знамен, И бога браней благодатью Наш каждый шаг запечатлен. Тогда-то свыше вдохновенный Раздался звучный глас Петра: «За дело, с богом!» Из шатра. Толпой любимцев окруженный. Выходит Петр. Его глаза Сияют. Лик его ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен. Он весь как божия гроза. Идет. Ему копя подводят. Ретив и смирен верный конь. Ночуя роковой огонь. Дрожит. Глазами косо водит И мчится в прахе боевом. Гордясь могуш;им седоком. Уж близок полдень. Жар пылает. Как пахарь, битва отдыхает. Кой-где гарцуют казаки. Равняясь, строятся полки. Молчит музыка боевая. На холмах пушки, присмирев. Прервали свой голодный рев. И се — равнину оглашая Далече грянуло ура: Полки увидели Петра. т и он промчался пред полками, Могут и радостен, как бой. Он ноле пожирал очами. За ним вослед неслись толпой Сии птенцы гнезда Петрова — В премепах жребия земного, В трудах державства и войны Его товарищи, сыны: И Шереметев благородный, И Брюс, и Боур, и Репнин, И, счастья баловень безродный, Полудержавный властелин. Полтавский бой. Художник Вл. Серов 787 и перед синихми рядами Своих воинственных дружин, Несомый верными слугами, В качалке, бледен, недвижим. Страдая раной, Карл явился. Вожди героя шли за ним. Он в думу тихо погрузился. Смущенный взор изобразил Необычайное волненье. Казалось, Карла приводил Желанный бой в недоуменье... Вдруг слабым манием руки На русских двинул он полки. И с ними царские дружины Сошлись в дыму среди равнины И грянул бой, Полтавский бой! В огне, НОД градом раскаленным Стеной живою отраженным. Над падшим строем свежий строй Штыки смыкает. Тяжкой тучей Отряды конницы летучей. Браздами, саблями звуча. Сшибаясь, рубятся с плеча. Бросая груды тел на груду. Шары чугунные повсюду Меж ними прыгают, разят. Прах роют и в крови шипят. Швед, русский — колет, рубит, режет. Бой барабанный, клики, скрежет. Гром пушек, топот, ржанье, стон, И смерть и ад со всех сторон. Среди тревоги и волненья На битву взором вдохновенья Ш Вожди спокойные глядят, Движенья ратные следят, Предвидят гибель и победу И в тишине ведут беседу. Но близ московского царя Кто воин сей под сединами? Двумя поддержан казаками. Сердечной ревностью горя. Он оком опытным героя Взирает на волненье боя. Уж на коня не вскочит он. Одрях, в изгнанье сиротея, И казаки на клич Палея Не налетят со всех сторон! Но что ж его сверкнули очи, И гневом, будто мглою ночи. Покрылось старое чело? Что возмутить его могло? Иль он, сквозь бранный дым, увидел Врага Мазепу, и в сей миг Свои лета возненавидел Обезоруженный старик? Мазепа, в думу погруженный. Взирал на битву, окруженный Толпой мятежных казаков. Родных, старшин и сердюков. Вдруг выстрел. Старец обратился. У Войнаровского в руках Мушкетный ствол еще дымился. Сраженный в нескольких шагах. Младой казак в крови валялся, А конь, весь в пене и пыли, Почуя волю, дико мчался. Скрываясь в огненной дали. т Казак на гетмана стремился Сквозь битву с саблею в руках, С безумной яростью в очах. Старик, подъехав, обратился К нему с вопросом. Но казак Уж умирал. Потухший зрак Еще грозил врагу России; Был мрачен помертвелый лик, И имя нежное Марии Чуть лепетал еще язык. Но близок, близок миг победы. Ура! мы ломим; гнутся шведы. О славный час! о славный вид! Еще напор — и враг бежит. И следом конница пустилась. Убийством тупятся мечи, И падшими вся степь покрылась. Как роем черной саранчи. Пирует Петр. И горд, и ясен, И славы полон взор его. И царский пир его прекрасен. При кликах войска своего, В шатре своем он угощает Своих вождей, вождей чужих, И славных пленников ласкает, И за учителей своих Заздравный кубок подымает. Но где же первый, званый гость? Где первый, грозный наш учитель. Чью долговременную злость Смирил полтавский победитель? И где ж Мазепа? где злодей? Куда бежал Иуда в страхе? т Зачем король не меж гостей? Зачем изменник не на плахе? Верхом, в глуши степей нагих, Король и гетман мчатся оба. Бегут. Судьба связала их. Опасность близкая и злоба Даруют силу королю. Он рану тяжкую свою Забыл. Поникнув головою. Он скачет, русскими гоним, И слуги верные толпою Чуть могут следовать за ним. Прошло сто лет — и что ж осталось От сильных, гордых сих мужей. Столь полных волею страстей? Их поколенье миновалось — И с ним исчез кровавый след Усилий, бедствий и побед. В гражданстве северной державы, В ее воинственной судьбе. Лишь ты воздвиг, герой Полтавы, Огромный памятник себе. В стране — где мельниц ряд крылатый Оградой мирной обступил Бендер пустынные раскаты. Где бродят буйволы рогаты Вокруг воинственных могил, — Останки разоренной сени. Три углубленные в земле И мхом поросшие ступени Гласят о шведском короле. С них отражал герой безумный. f9f Олин в толпе домашних слуг, Турецкой рати приступ шумный, И бросил шпагу под бунчук; И тщетно там пришлец унылый Искал бы гетманской могилы: Забыт Мазепа с давних пор! Лишь в торжествующей святыне Раз в год анафемой доныне. Грозя, гремит о нем собор. Но сохранилася могила. Где двух страдальцев прах почил: Меж древних праведных могил Их мирно церковь приютила. Цветет в Диканьке древний ряд Дубов, друзьями насажденных; Они о праотцах казненных Доныне внукам говорят. Но дочь преступница... преданья Об ней молчат. Ее страданья. Ее судьба, ее конец Непроницаемою тьмою От нас закрыты. Лишь норою Слепой украинский певец. Когда в селе перед народом Он песни гетмана бренчит, О грешной деве мимоходом Казачкам юным говорит. 1828 Запасы и зщанил 1. Найдите эпитеты, общие для Карла и Мазепы. 2. Как разоблачена притворная болезнь Мазепы? 3. Что вызвало «негодованье, гнев царя»? 4. Почему «встает кровавая заря войны народной»? f92 ! 5. \ 6. 7. 8. 9. 10. 11. Как изменилась русская армия со времен поражения под Нарвой? Какие тайны в душе Мазепы открывает ра;^говор с Орликом? Как патриотизм Пушкина сказался в описании Полтавского боя? Словесно нарисуйте портреты Петра, Карла и Мазепы в Полтавском сражении и после него. Почему после поражения в бою Мазепа испугался хутора Кочубея? За что Мария заплатила безумием? Какой облик Мазепы оказался истинным? Кто и почему остается в истории и памяти народной? КОМПОЗИЦИЯ ПОЭМЫ Композиция, как вам уже известно, — общее построение произведения, расположение его частей, соотнесение его образов. Как план дома обнаруживает его назначение, так композиция литературного произведения открывает его смысл. [ Пушкин всегда придавал особое значение плану [ произведения, много раз переделывал его, уточняя. И потому в композиции его произведений нет ниче-I го случайного. И название поэмы, и эпиграф к ней, I взятый из поэмы Байрона, говорят о том, что в центре повествования будут события исторические: «Мощь и слава войны, как и люди, их суетные поклонники, перешли на сторону торжествующего царя». Победа Петра и приверженность к нему людей здесь объясняются изменчивостью судьбы и тщеславием рода человеческого. Посвящение, обращенное, по-видимому, к Марии Николаевне Волконской, напротив, говорит о верности человеческого сердца, которому не страшны ни «изменчивая судьба поэта», ни «печальная пустыня» ссылки, куда вслед за му-жем-декабристом отправилась Мария Николаевна. /93 Итак, столкновением эпиграфа и посвящения вопрос перед нами уже поставлен. Справедливы или случайны человеческая память и привязанности людей? В эпилоге поэмы судьбы всех героев проверены временем; Прошло сто лет — и что ж осталось От сильных, гордых сих мужей. Столь полных волею страстей? Их поколенье миновалось — И с ним исчез кровавый след Усилий, бедствий и побед. Лишь «мхом поросшие ступени гласят о шведском короле», которого Пушкин называет «героем безумным». Тщетно искать даже могилу гетмана: «Забыт Мазепа с давних пор». Только проклятие в церквах раз в год напоминает о нем. О казненных Кочубее и Искре поэт говорит более сочувственно; Меж древних праведных могил Их мирно церковь приютила. Цветет в Диканьке древний ряд Дубов, друзьями насажденных. Судьба «преступницы» Марии тоже окружена забвением; «преданья об ней молчат» и под песни гетмана о ней говорят «мимоходом». Среди этих равно забытых, хотя и неравно оцененных поэтом персонажей, есть только одно исключение: В гражданстве северной державы, В ее воинственной судьбе Лишь ты воздвиг, герой Полтавы, Огромный памятник себе. Г9Ч-------------------------------------------- j Таким образом, в композиции поэмы посвящение и \ эпилог соотнесены, и это соотнесение ставит перед читателем вопрос о том, какова цепа бессмертия человека. J Чем заслужил Петр свою великую судьбу? Поче-I му поэт относится к нему с восхищением, а к другим i героям — возмущенно, негодующе, насмещливо или с ' сожалением? Петр в поэме прямо изображен лишь в последней песни, хотя и в первых двух о нем идет , речь. Но поначалу наше внимание приковано к отно-■ щениям Марии, Мазепы, Кочубея. Основные события первой песни — сватовство Мазепы и бегство Марии из отчего дома, козни Мазепы против Москвы, донос Кочубея и «горесть притворная» гетмана, требующего казни доносчиков. Во второй песне — три диалога, как поединки между героями. В первом из них Мазепа, клянясь Марии, что любит ее «больще славы, больще власти», добивается от нее ответа на вопрос: «Скажи, отец или супруг тебе дороже?» Признание Марии, не знающей о готовящейся казни отца, освобождает Мазепу от последних сомнений: О, не сердись! Всем, всем готова Тебе я жертвовать, поверь... После этого напряженного диалога Пущкин помещает пейзаж, исполненный покоем и красотой ночной природы: Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Но после мирной прелести природы мы попадаем в подвал башни, где перед казнью Кочубея допрашивает «свирепый Орлик». И виновник пытки Мазепа, глядя на спящую в неведении Марию, предан «угры- -------------------------------------------- /95 зеньям змеиной совести своей». И снова пейзаж украинской ночи, поначалу тот же. Небо не изменилось, но иначе видит его преступник Мазепа: ...Звезды ночи. Как обвинительные очи. За ним насмешливо глядят. И тополи, стеснившись в ряд. Качая тихо головою. Как судьи, шепчут меж собою. И летней, теплой ночи тьма Душна, как черпая тюрьма. А после радостной картины утренней зари следует страшный разговор матери с дочерью, и, нотря-сенпая коварством и жестокостью Мазепы, Мария «падает на ложе, как хладный падает мертвен». Сцена казни и исчезновение Марии завершаю! вторую песнь. Последняя песнь поэмы повествует о событиях исторических: притворная болезнь Мазепы и его измена — переход на сторону Карла, гнев царя и Полтавская битва, пир победителя и бегство Карла и Мазепы, приговор безумной Марии: Я принимала за другого Тебя, старик. Оставь меня. Твой взор насмешлив и ужасен. Ты безобразен. Он прекрасен: В его глазах блестит любовь, В его речах такая нега! Его усы белее снега, А на твоих засохла кровь!.. В безумии взор Марии стал трезвым, и она увидела в Мазепе не человека, полного любви, а жестокого преступника. т Мазепу автор называет «злодеем», «святой невинности губителем» и «змием», Марию называет «бедной», потому что она забыла стыд и Мазепа в ней совесть усыпил, Кочубея и Искру — «несчастными», «безвинными страдальцами», Карла — легкомысленным пленником славы: Венчанный славой бесполезной. Отважный Карл скользил над бездной. Он шел на древнюю Москву... Но не только с помощью определений, но и самим ходом событий поэт обнаруживает истинное лицо героя. Поначалу кажется, что любовь к Марии одушевляет Мазепу, что это чувство глубинное, что «не мгновенными страстями/Пылает сердце старика», что «поздний жар уж не остынет/И с жизнью лишь его покинет». Но оказывается, что страц непреклонен лишь в жестокости и требует казни Кочубея. И «хладно сердца своего/Он заглушает ропот сонный». Но перед нами не кукла злодея. Мазепа знает укоры совести. Однако Пушкин назовет их «ропотом сонным» — столь они глухи и вялы. Итак, не любовь к Марии руководит действиями гетмана и даже не жажда власти, которая оказывается необходимой пищей его гордыне. В союзе с Карлом, как признается Орлику проницательный гетман, «не будет благодати»: Ошибся в этом Карле я. Он мальчик бойкий и отважный; Два-три сраженья разыграть. Конечно, может он с успехом. Но не ему вести борьбу С самодержавным великаном. т Почему же облеченный властью гетман, дальновидный, хитрый Мазепа стал противником Петра? Издавна умысел ужасный Взлелеял тайно злой старик В душе своей. Этот умысел — месть Петру. Мазепа признается Орлику: Давно решилась непреложно Моя судьба. Давно горю Стесненной злобой. Под Азовом Однажды я с царем суровым Во ставке ночью пировал. Полны вином кипели чаши. Кипели с ними речи наши. Я слово смелое сказал. Смутились гости молодые — Царь, вспыхнув, чашу уронил И за усы мои седые Меня с угрозой ухватил. Тогда, смирясь в бессильном гневе. Отмстить себе я клятву дал; Носил ее — как мать во чреве Младенца носит. Срок настал. Так постепенно в поэме с Мазепы одна за другой спадают маски, и открывается истинная причина его действий: ...ни единой он обиды с тех пор как жив не забывал. Кочубей тоже мстит, но мстит за поруганную честь, и это позволяет Пушкину сочувствовать ему. Но так или иначе все герои поэмы, кроме Петра, на- f98-------------------------------------------- рушили иравствеипый закон, закон человечности. Мария ради «души свирепой и развратной» забыла отца и мать и расплачивается за это безумием. Мазепа, который «рад и честно и бесчестно вредить... недругам своим», теряет Марию и Украину. Карл, искатель военных побед, превращается в беглеца, бросившего свою разбитую армию. Все они забыты историей. Но Петр, действия, дела, сердце которого отданы заботе о России, назван «Божией грозой» и наделен силой, сокрушающей все козни, и великодушием, благородно прощающим побежденных. И потому поэма названа не «Мазепа», как у Байрона, а «Полтава». 3onfv осы 1. Почему поэма названа «Полтава»? 2. Как связаны события 1, 2 и 3-й несен? 3. Как развитие действия в поэме меняет представление о Мазепе и Карле? 4. Почему история любви Марии к Мазепе включена в историческую поэму о победе Петра при Полтаве? 5. Почему эпилог поэ.мы большим промежутком времени отдален от событий, описанных в ней? Вы уже поняли, что Пушкин, видя сложность, драматизм, даже жестокость жизни, всегда находил в ней источник вдохновения, верил в благородство природы человека. 1827 год был трудным в жизни поэта. Покровительство царя тяготит, а друзья юности — далеко. Пушкин знает, как тяжко декабристам «во глубине сибирских руд», и посылает им надежду, а 19 октября благословляет всех друзей, кем бы они ни были, какое бы положение ни занимали, где бы ни находились: т 19 ОКТЯБРЯ 1827 Бог помочь вам, друзья мои, В заботах жизни, царской службы, И на пирах разгульной дружбы, И в сладких таинствах любви! Бог помочь вам, друзья мои, И в бурях, и в житейском горе, В краю чужом, в пустынном море И в мрачных пропастях земли! Поэту нужно чувствовать себя единым с миром. Возвращение из ссылки и чтение «Бориса Годунова» в московских гостиных воодушевляли Пушкина. Восхищение красотой московских красавиц оживляло сердце. Но о талисмане великой любви, способном защитить «от измены, от забвенья, от сердечных новых ран», поэт лишь мечтает и часто чувствует себя одиноким, как венецианский гондольер, который песнью «умеет услаждать свой путь над бездной волн», но ноет лишь для себя. В одном из стихотворений 1827 года мы слышим тайную грусть поэта и сожаление о том, что гармония так трудно достижима. СОЛОВЕЙ И РОЗА В безмолвии садов, весной, во мгле ночей. Поет над розою восточный соловей. Но роза милая не чувствует, не внемлет, И под влюбленный гимн колеблется и дремлет. Не так ли ты поешь для хладной красоты? Опомнись, о поэт, к чему стремишься ты? Она не слушает, не чувствует поэта; Глядишь — она цветет; взываешь — нет ответа. 200 eonftOCbt 1. 2. 3. 5. 6. 7. С каким чувством вы бы прочли это стихотворение вслух? Почему поэт называет розу милой? Как вы представляете себе картину первой части стихотворения? Какие чувства поэта выражает вторая часть стихотворения: с улыбкой или горечью произносит он последние строки? Чем отличается интонация и синтаксис каждой части стихотворения? Почему в первой строке Пушкин говорит о «мгле ночей»? Как бы вы ответили на вопрос: «...поэт, к чему стремишься ты»? А теперь прочтите написаппое в 1831 году стихотворение «Подражание Пушкину» поэта Алексея Васильевича Кольцова. А. В. Кольцов соловей Пленивп1ись розой, соловей И день и ночь поет над ней; Но роза молча песням внемлет, Невинный сон ее объемлет... На лире так певец иной Поет для девы молодой; Он страстью пламенной сгорает, А дева милая не знает — Кому поет он? Отчего Печальны песни так его? Зоп/гйСЫ 1. Какое из стихотворений ближе и понятнее вам? 2. Отчего Кольцов называет деву .милой? 3. Как изменилась по сравнению с пушкинской картина первой части в стихотворении Кольцова? 20f 5. б. Какими вы видите поэта и деву во второй части стихотворения Кольцова? Почему Пушкину понадобился шестистопный ямб, а Кольцову — четырехстопный? Почему сон розы назван «невинным»? Какое значение имеют образы-антонимы' в стихотворениях Пушкина и Кольцова: «хладная красота», «страсть пламенная»? Почему стихотворение Пушкина названо «Соловей и роза», а Кольцова — «Соловей»? анил 1. * Послушайте романс на стихи Кольцова одного из русских композиторов: А. Гурилева, А. Рубинштейна, Н. Римского-Корсакова, А. Глазунова — и подумайте, почему они предпочли писать музыку не на пушкинский текст. 2. Напишите, опираясь на изученные произведения А. С. Пушкина, сочинение-рассуждение «Герои и судьбы». Антонимы — слова с противоположным значением. 202 Михаил Ю1гъевич. хЛ£!РМ0НЖ0/3 (1814-1841) «в дни трагической гибели Пушкина Россия внезапно услын1ала голос молодого поэта... Это был двадцатидвухлетний офицер императорской гвардии М. Ю. Лермонтов, написавший стихи на смерть Пушкина — скорбные, гневные, обличительные. Он сказал в этих стихах, что руку убийцы направляли вельможи, окружавшие императорский трон. Он грозил им народной расправой, предрекал, что их, палачей Гения, Свободы и Славы России, ждет суд истории. Стихи переписывались и ходили по рукам, как прокламации*. Так началась всенародная слава Лермонтова. Как солдат в бою, он подхватил знамя русской поэзии, выпавшее из рук убитого Пушкина, и встал на его место, он уже обращался к своему современнику, поднимал перед ним „вопрос о судьбе и правах чело- * Прокламйция — листовка, печатное воззвание. 203 веческои личности и отвечал на него всем своим творчеством». Так писал о Лермонтове один из исследователей его творчества Ираклий Андроников. Война 1812 года, отзвуки которой наполняли детство поэта и отразились в уже известном вам стихотворении «Бородино», гордый Кавказ, свободолюбивые исторические песни русского народа, вольный голос Пушкина убеждали юного Лермонтова в силе человеческого духа, величии Родины. Но годы реакции, последовавшие после подавления декабристского восстания, заставляли Лермонтова чувствовать недостижимость воли, тосковать по родной душе, сомневаться в справедливости законов, по которым течет жизнь. И чем острее было одиночество, тем внимательнее поэт присматривался к народной жизни в поисках достоинства, чести, благородства. Страстный порыв к свободе и красоте, яркости и совершенству жизни и горечь, сожаление о том, что «жизнь скучна, когда боренья нет», наполняют поэзию Лермонтова противоречивыми чувствами. Он восхищается дерзостью паруса, бросающегося в неизведанное, и видит в вечном бунте отчуждение oi жизни. Он благословляет любовь, заставляющую сосну мечтать о родной душе, и ужасается жестокости ее последствий в «Морской царевне». В «Песне... про купца Калашникова» он любуется удалым Кирибее-вичем, страстно полюбившим Алену Дмитрсвиу, и оправдывает Калашникова в его борьбе за честь. Лермонтов не дает читателю готовых ответов и истин, а побуждает нас искать их, как сам искал смысл своей короткой жизни. Вынужденный уйти из Московского университета из-за участия в студенческих волнениях, Лермонтов переезжает в Петербург. Императорская столица 204 встречает его чиновной скукой, холодом самодовольства светских гостиных, равнодушным отказом на его просьбу принять его в Петербургский университет. Лермонтову 18 лет. Надо как-то решать свою судьбу. Родственники уговаривают его поступить в школу гвардейских прапорщиков. Знакомые утешают; «На военной службе вы также будете иметь возможность, чтобы отличиться; с умом и способностями можно всюду стать счастливым». Этого ли счастья ищет восемнадцатилетний по.эт? Как-то, оказавшись за пределами душного Петербурга, у Финского залива, на берегу моря, он пишет стихотворение «Парус». ПАРУС Белеет парус одинокой В тумане моря голубом!.. Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном?.. Играют волны — ветер свищет, И мачта гнется и скрыпит... Увы, — он счастия не ищет И не от счастия бежит! Под ним струя светлей лазури. Над ним луч солнца золотой... А он, мятежный, просит бури. Как будто в бурях есть покой! 1832 /Sonfwc&t и зси^анил 1. Восхищение или сожаление рождает в вас парус? 2. С каким чувством следует читать последнюю строку стихотворения? 205 3. ^Рассмотрите морские пейзажи русских художников. Похожи ли эти картины на пейзажи лермонтовского стихотворения или отличаются от них? 4. Выделите в каждой строфе картину моря и паруса и вопросы и восклицания поэта и подумайте, почему они так резко меняются. 5. В черновике Лермонтов называл парус «отдаленным». Почему поэт изменил эпитет? 6. Почему парус «просит бури»? ПОНЯТИЕ ОБ ОБРАЗЕ-СИМВОЛЕ Вы уже знаете, какую роль в художественном тексте играют сравнение и метафора. Они расширяют пространство литературного образа, переводя его в другой ряд предметов и явлений. В стихотворении «Разлука» А. В. Кольцов, рисуя образ возлюбленной, говорит: Был у ней в глазах небесный свет; На лице горел любви огонь. Образы природы помогают передать красоту милой, а в конце стихотворения — ее смятение при расставании: Вмиг огнем лицо все вспыхнуло. Белым снегом перекрылося. Но в литературных произведениях не всегда равнозначны то, с чем сравнивают, и то, что сравнивают. Иногда первое замещает второе и оказывается обобщенным его знаком. Так, Лермонтов Отечественную войну 1812 года представил как спор двух великанов, обобщая и олицетворяя в этом стихотворении качества русского народа и вторгшихся в Россию французов. 206------------------------------------------- в стихотворении «Парус» центральный образ оказывается символом, обобщенным выражением одинокого скитальца, который всегда не удовлетворен жизнью, всегда отталкивается от того, что рядом. Поэта, чей голос слышится в третьей и четвертой строках каждой строфы, притягивает тайна паруса, неясно белеющего «в тумане моря голубом»: Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном? Постепенно загадка вечного странника проясняется. Поэт и читатель оказываются все ближе к нему. Во второй строфе меняется не только пейзаж, состояние моря, но и точка, с которой мы наблюдаем парус. Мы уже не на берегу, с которого видим парус, тающий в морском тумане, а совсем рядом с ним, и даже слышим в бурном море, как «играют волны, ветер свищет», как «мачта гнется и скрынит». Но, приблизясь к парусу, вместе с поэтом мы начинаем понимать, что парус направил свой бег по морю не в поисках радости. И это вызывает сожаление поэта: Увы, — он счастия не ищет И не от счастия бежит! Последняя строфа стихотворения как будто помещает нас в лодку, над которой поднят парус. Как иначе могли бы мы увидеть, что «под ним струя светлей лазури»? Парус в кольце красоты, мирного покоя природы. Но, как когда-то он был недоволен волнением моря, так теперь он «просит бури». Парус — «мятежный», он отрицает все, что окружает его, он всегда борется с тем, что есть. Не только с сочувствием и сожалением, но и с горькой иронией -------------------------------------------- 207 по поводу этого всеотрицаиия, вечного несогласия, мятежа Лермонтов открывает тайну паруса и оценивает ее; А он, мятежный, просит бури Как будто в бурях есть покой! Не правда ли, мы сейчас говорим о парусе, как о живом существе, человеке определенного склада, резко очерченной судьбы? Образ-символ и позволяет нам понять явления так глубоко. А теперь прочтите стихотворение Лермонтова, написанное им в конце жизни, и подумайте, символами чего оказываются его образы. На севере диком стоит одиноко На голой вершине сосна. И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим Одета, как ризой, она. И снится ей всё, что в пустыне далекой, В том крае, где солнца восход. Одна и грустна на утесе горючем Прекрасная пальма растет. 1841 воп/юсы и завалил 1. Одинаковы ли чувства, с какими описаны сосна и пальма? 2. Что легче ва.м нарисовать словами — сосну или пальму? 3. Зачем дано сравнение: «...и снегом сыпучим / Одета, как ризой, она»? 4. Почему так далеко отстоят друг от друга рифмующиеся строки первой и второй строф? 5. Какие сходные и какие контрастные образы вы заметили в первой и второй строфах? 208--------------------------------------------------- :<На севере диком...». Художник И. Шишкин 6. Почему сосне снится пальма? 7. * Стихотворение Лермонтова — перевод лирической миниатюры немецкого по.эта XIX века Генриха Гейне. Первый вариант этого перевода звучал так: На хладной и голой вершине Стоит одиноко сосна, И дремлет... под снегом сыпучим, Качался, дремлет она. 209 Ей снится прекрасная пальма В далекой восточной земле, Растущая тихо и грустно На жаркой песчаной скале. 8. Подумайте, почему и каким образом Лермонтов изменил первый вариант перевода. *Рассмотрите картину Шишкина «На севере диком...» и скажите, чем лермонтовская сосна отличается от той, которую вы видите на картине художника. МОРСКАЯ ЦАРЕВНА В море царевич купает коня; Слышит: «Царевич! взгляни на меня!» Фыркает конь и ушами прядет, Брызжет и плещет и дале плывет. Слышит царевич: «Я царская дочь! Хочешь провесть ты с царевною ночь?» Вот показалась рука из воды. Ловит за кисти шелкб вой узды. Вышла младая потом голова, В косу вплелася морская трава. Синие очи любовью горят; Брызги на шее, как жемчуг, дрожат. Мыслит царевич: «Добро же! постой!» За косу ловко схватил он рукой. Держит, рука боевая сильна: Плачет, и молит, и бьется она. К берегу витязь отважно плывет; Выплыл; товарищей громко зовет: £/0 «Эй, вы! сходитесь, лихие друзья! Гляньте, как бьется добыча моя... Что ж вы стоите смущенной толпой? Али красы не видали такой?» Вот оглянулся царевич назад: Ахнул! померк торжествующий взгляд. Видит: лежит на песке золотом Чудо морское с зеленым хвостом; Хвост чешуею змеиной покрыт. Весь замирая, свиваясь, дрожит; Пена струями сбегает с чела. Очи одела смертельная мгла. Бледные руки хватают песок; Шепчут уста непонятный упрек... Едет царевич задумчиво прочь. Будет он помнить про царскую дочь! 1841 3onjtocbt и задание 1. Что взволновало вас в этой балладе? 2. Кому сочувствует автор — царевне или царевичу? 3. Какой вы видите царевну в начале и в конце баллады? 4. Опишите царевича, когда он «едет задумчиво прочь». 5. Почему начало баллады многозвучно, а конец тих? 6. Почему глагол «дрожать» повторяется в балладе? 7. Отчего прекрасная царевна превратилась в «чудо морское»? -?// о «ПЕСНЕ ПРО ЦАРЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА, МОЛОДОГО ОПРИЧНИКА И УДАЛОГО КУПЦА КАЛАШНИКОВА» В 1837 году, написав стихотворение «Бородино», Лермонтов все пристальнее всматривается в народный характер, пытаясь понять истоки его силы и причины трагической судьбы народа. Читая «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина, поэт увлекается столкновением ярких характеров, обилием драматических событий. Характер царя Ивана IV, прозванного за страшные дела Грозным, как пишет Карамзин, «героя добродетели в юности, неистового кровопийцы в летах мужества и старости, есть для ума загадка». Действительно, Иван IV, в детстве унижаемый боярами, отравившими его мать, правившую царством, пока сын не достиг совершеннолетия, был опытом жизни склонен к подозрительности. Он истово молился и любил посещать и строить монастыри, но добро не было постоянным свойством его души. Он был образован, как пишет Карамзин, «знал наизусть Библию, историю греческую, римскую, нашего отечества», «имел разум превосходный... соединенный с необыкновенным даром слова», и... предавался дикому разгулу страстей. Он был великим государем, покорившим Казанское царство, Сибирь, открывшим дорогу к балтийским берегам, обуздавшим набеги крымских татар, установившим дружественные отношения с Англией, и в то же время истреблял лучших людей своего народа, изгонял талантливых государственных деятелей и полководцев, окружив себя свирепыми опричниками. 2f2 в числе друзей, попавших в опалу, был князь Андрей Курбский, совершивший немало ратных подвигов и бывший одним из любимцев царя. Курбский, спасаясь от преследований Ивана Грозного, вынужден был бежать в Польшу, но не переставал обличать произвол царя. «Первым делом Курбского было изъясниться с Иоанном; открыть душу свою, исполненную горести и негодования. В порыве сильных чувств он написал письмо к царю: усердный слуга, единственный товарищ его, взялся доставить оное и сдержал слово: подал запечатанную бумагу самому государю в Москве, на Красном крыльце, сказав: „От господина моего, твоего изгнанника, князя Андрея Михайловича". Гневный царь ударил его в ногу острым жезлом своим: кровь лилася из язвы; слуга, стоя неподвижно, безмолвствовал. Иоанн оперся на жезл и велел читать вслух письмо Курбского такого содержания: „Царю, некогда светлому, от Бога прославленному — ныне же, по грехам нашим, омраченному адскою злобою в сердце, прокаженному в совести, тирану беспримерному между самыми неверными владыками земли. Внимай! В смятении горести сердечной скажу мало, но истину. Почто различными муками истерзал ты... вождей знаменитых, данных тебе Вседержителем, и святую, победоносную кровь их нролиял во храмах Божиих? Разве они не пылали усердием к царю и отечеству? Вымышляя клевету, ты верных называешь изменниками, христиан — чародеями, свет — тьмою и сладкое — горьким! Чем прогневали тебя сии представители отечества? Не ими ли разорены Батыевы царства, где предки наши томились в тяжкой неволе? Не ими ли взяты твер- 2ГЗ дыни германские в честь твоего имени? И что же воздаешь нам, бедным? Гибель! Разве ты сам бессмертен? Разве нет Бога и правосудия вышнего для царя?.. Не описываю всего, претерпенного мною от твоей жестокости; еще душа моя в смятертии; скажу единое: ты лишил меня святыя Руси! Кровь моя, за тебя излиянная, вопиет к Богу. Он видит сердца. Я искал вины своей и в делах и в тайных помышлениях; вопрошал совесть, внимал ответам ее, и не ведаю греха моего пред тобою. Я водил полки твои и никогда не обращал хребта их к неприятелю: слава моя была твоею. Не год, не два служил тебе, но много лет, в трудах и в подвигах воинских, терпя нужду и болезни, не видя матери, не зная супру-1'и, далеко от милого отечества. Исчисли битвы, исчисли раны мои! Не хвалюся: Богу все известно. <...> Мы расстались с тобою навеки: не увидишь лица моего до дни Суда Страшного. Но слезы невинных жертв готовят казнь мучителю. Бойся и мертвых: убитые тобою живы для Всевряшиего: орри у престола Его требуют мести! Не спасут тебя воиррст-ва; не сделают бессмертным ласкатели, бояре недо-стойррые, товариррри пиров и рреги, губители души твоей, которые прирросят тебе детей своих в жертву! Сию грамоту, омоченную слезами моими, велю положить в Р'роб с собою и явлюся с нею на суд Божий. Амиррь. Писарю в граде Вольмаре, в области короля Сир'измунда, росударя моего, от коего с Бо-жиею помощию надеюсь милости и жду утешения в скорбях". Иоанн выслурцал чтеррие письма и велел ррытать вручителя, чтобы узнать от него все обстоятельства гробега, все тайррые связи, всех едирромышленников Курбского в Москве. Добродетельррый слуга, именем 2ГЧ Василий Шибанов (сие имя принадлежит истории), не объявил ничего; в ужасных муках хвалил своего отца-господина; радовался мыслию, что за него умирает. Такая великодушная твердость, усердие, любовь изумили всех и самого Иоанна, как он говорит о том в письме к изгнаннику: ибо царь, волнуемый гневом и внутренним беспокойством совести, немедленно отвечал Курбскому. „<...> Почто, несчастный, губишь свою душу изменою, спасая бренное тело бегством? Если ты праведен и добродетелен, то для чего же не хотел умереть от меня, строптивого владыки, и наследовать венец мученика? Что жизнь, что богатство и слава мира сего? Суета и тень: блажен, кто смертию приобретает душевное спасение! Устыдися раба своего, Шибанова: он сохранил благочестие пред царем и народом; дав господину обет верности, не изменил ему при вратах смерти. А ты, от единого моего гневного слова, тяготишь себя клятвою изменников; не только себя, но и душу предков твоих: ибо они кля-лися великому моему деду служить нам верно со всем их потомством. Я читал и разумел твое писание. Яд аспида в устах изменника; слова его подобны стрелам"». Ф. М. Достоевский считал, что на бессмертную «Песнь... про Калашникова» Лермонтова вдохновил эпизод с Шибановым из «Истории...» Карамзина. В этом произведении Лермонтова сошлись сильные характеры, и каждый из них «есть для ума загадка», да и для чувства нашего тайна. При чтении «Песни...» постарайтесь найти ответы на следуюшие вопросы. 2Г5 ^OnflOi ал 1. Кто из героев «Песни...» более полюбился вам и почему? 2. В каких эпизодах Кирибеевич описан сочувственно, а в каких — неодобрительно? 3. Какими вы видите Кирибеевича и Калашникова в кулачном бою? 4. Почему во второй части «Песни...» описаны вечерняя заря, темнота ночи, метель, а в третьей — ясное утро? 5. Зачем дано сравнение? И опричник молодой застонал слегка. Закачался, упал замертво; Повалился он на холодный снег. На холодный снег, будто сосенка. Будто сосенка, во сыром бору Под смолистый под корень подрубленная. Какую роль здесь играют повторы? 6. Что позор для Кирибеевича и что — для Калашникова? 7. Справедлив ли суд царя и каково отношение к героям народа гусляров? ПЕСНЯ ПРО ЦАРЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА, МОЛОДОГО ОПРИЧНИКА И УДАЛОГО КУПЦА КАЛАШНИКОВА Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич! Про тебя нашу песню сложили мы, Про твово любимого опричника, Да про смелого купца, про Калашникова; Мы сложили ее на старинный лад, Мы певали ее под гуслярный звон И причитывали да присказывали. Православный народ ею тешился, А боярин Матвей Ромодановский Нам чарку поднес меду пенного, А боярыня его белолицая ггб Поднесла нам на блюде серебряном Полотенце новое, шелком шитое. Угощали нас три дни, три ночи, И всё слушали — не наслушались. ^OnflOCH 1. Почему о «Песне...» говорится: «православный народ ею тешился», «и всё слушали — не наслушались»? 2. Какими вы представляете себе гусляров? Не сияет на небе солнце красное. Не любуются им тучки синие: То за трапезой сидит во златом венце. Сидит грозный царь Иван Васильевич. Позади его стоят стольники. Супротив его всё бояре да князья. По бокам его всё опричники; И пирует царь во славу Божию, В удовольствие свое и веселие. Улыбаясь, царь повелел тогда Вина сладкого заморского Нацедить в свой золоченый ковш И поднесть его опричникам. — И все пили, царя славили. Лишь один из них, из опричников. Удалой боец, буйный молодец, В золотом ковше не мочил усов; Опустил он в землю очи темные, Опустил головушку на широку грудь -А в груди его была дума крепкая. 2f7 Вот нахмурил царь брови черные И навел на него очи зоркие, Словно ястреб взглянул с высоты небес На младого голубя сизокрылого, — Да не поднял глаз молодой боец. Вот об землю царь стукнул палкою, И дубовый пол на полчетверти Он железным пробил оконечником — Да не вздрогнул и тут молодой боец. Вот промолвил царь слово грозное — И очнулся тогда добрый молодец. «Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич, Аль ты думу затаил нечестивую? Али славе нашей завидуешь? Али служба тебе честная приск}шила? Когда всходит месяц — звезды радуются. Что светлей им гулять по поднебесью; А которая в тучку прячется. Та стремглав на землю надает... Неприлично же тебе, Кирибеевич, Царской радостью гнушатися; А из роду ты ведь Скуратовых, И семьею ты вскормлен Малютиной!..» Отвечает так Кирибеевич, Царю грозному в пояс кланяясь; «Государь ты наш, Иван Васильевич! Не кори ты раба недостойного: Сердца жаркого не залить вином. Думу черную — не запотчевать! А прогневал я тебя — воля царская: Прикажи казнить, рубить голову. Тяготит она плечи богатырские И сама к сырой земле она клонится». 2Г8 и сказал ему царь Иван Васильевич: «Да об чем бы тебе молодцу кручиниться? Не истерся ли твой парчевой кафтан? Не измялась ли шапка соболиная? Не казна ли у тебя поистратилась? Иль зазубрилась сабля закаленная? Или конь захромал, худо кованный? Или с ног тебя сбил на кулачном бою, На Москве-рекс, сын купеческий?» Отвечает так Кирибеевич, Покачав головою кудрявою: «Не родилась та рука заколдованная Ни в боярском роду, ни в купеческом; Аргамак мой стенной ходит весело; Как стекло горит сабля вострая, А на праздничный день твоей милостью Мы не хуже другого нарядимся. Как я сяду поеду на лихом коне За Москву-реку покататися. Кушачком подтянуся шелковым. Заломлю на бочок шапку бархатную. Черным соболем отороченную, — У ворот стоят у тесовыих Красны девушки да молодушки, И любуются, глядя, перешептываясь; Лишь одна не глядит не любуется. Полосатой фатой закрывается... На Святой Руси, нашей матушке. Не найти, не сыскать такой красавицы: Ходит плавно — будто лебедушка; Смотрит сладко — как голубушка; Молвит слово — соловей поет; 2Г9 Горят щеки ее румяные, Как заря па небе Божием; Косы русые, золотистые, В ленты яркие заплетенные. По плечам бегут, извиваются, С грудью белою цалуются. Во семье родилась она купеческой. Прозывается Алёной Дмитревной. Как увижу ее, я и сам не свой: Опускаются руки сильные. Помрачаются очи бойкие; Скучно, грустно мне, православный царь. Одному по свету маяться. Опостыли мне кони легкие. Опостыли наряды парчовые, И не надо мне золотой казны: С кем казною своей поделюсь теперь? Перед кем покажу удальство свое? Перед кем я нарядом похвастаюсь? Отпусти меня в степи приволжские. На житье на вольное, на казацкое. Уж сложу я там буйную головушку И сложу на копье бусурманское; И разделят но себе злы татаровья Коня доброго, саблю острую И седельце браное черкасское. Мои очи слезные коршун выклюет. Мои кости сирые дождик вымоет, И без похорон горемычный прах На четыре стороны развеется...» И сказал, смеясь, Иван Васильевич: «Ну, мой верный слуга! я твоей беде. Твоему горю пособить ностараюся. 220 Вот возьми перстенек ты мой яхонтовый Да возьми ожерелье жемчужное. Прежде свахе смышленой покланяйся И пошли дары драгоценные Ты своей Алёне Дмитревне; Как полюбишься — празднуй свадебку, Не полюбишься — не прогневайся». Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич! Обманул тебя твой лукавый раб, Не сказал тебе правды истинной. Не поведал тебе, что красавица В церкви Божией перевенчана, Перевенчана с молодым купцом По закону нашему христианскому... Ай, ребята, пойте — только гусли стройте! Ай, ребята, пейте — дело разумейте! Уж потешьте вы доброго боярина И боярыню его белолицую! 6onfit осы 1. Зачем дано отрицательное сравнение в начале I части? 2. Что отличает Кирибеевича на царском пиру и как к нему относится автор? Почему царь сравнивается с ястребом, а Кирибеевич — с голубем? 3. Какими подозрениями и угрозами проникнута речь царя? 4. По каким признакам мы можем судить о глубине грусти, охватившей Кирибеевича? 5. Почему Кирибеевич умолчал о том, что «красавица в церкви Божией перевенчана»? 22/ II За прилавкою сидит молодой купец, Статный молодец Степан Парамонович, По прозванию Калашников; Шелковые товары раскладывает. Речью ласковой гостей он заманивает. Злато, серебро пересчитывает. Да недобрый день задался ему: Ходят мимо баре богатые, В его лавочку не заглядывают. Отзвонили вечерню во святых церквах; За Кремлем горит заря туманная; Набегают тучки на небо, — Гонит их метелица распеваючи; Опустел широкий гостиный двор. Запирает Степан Парамонович Свою лавочку дверью дубовою Да замком немецким со пружиною; Злого пса-ворчуна зубастого На железную цепь привязывает, И пошел он домой, призадумавшись, К молодой хозяйке за Москву-реку. И приходит он в свой высокий дом, И дивится Степан Парамонович: Нс встречает его молода жена. Не накрыт дубовый стол белой скатертью, А свеча перед образом еле теплится. И кличет он старую работницу: «Ты скажи, скажи, Ерсмсевна, А куда девалась, затаилася В такой поздний час Алёна Дмитревна? А что детки мои любезные — 222 Чай, забегались, заигралися. Спозаранку спать уложилися?» «Господин ты мой, Степан Парамонович! Я скажу тебе диво дивное: Что к вечерне пошла Алёна Дмитревна; Вот уж поп прошел с молодой попадьей. Засветили свечу, сели ужинать, — А по сю пору твоя хозяюшка Из приходской церкви не вернулася. А что детки твои малые Почивать не легли, не играть пошли Плачем плачут, всё не унимаются». И смутился тогда думой крепкою Молодой купец Калашников; И он стал к окну, глядит на улицу — А на улице ночь темнехонька; Валит белый снег, расстилается. Заметает след человеческий. Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули. Потом слышит шаги торопливые; Обернулся, глядит — сила крестная! — Перед ним стоит молода жена. Сама бледная, простоволосая. Косы русые расплетенные Снегом-инеем пересыпаны; Смотрят очи мутные, как безумные; Уста шепчут речи непонятные. «Уж ты где, жена, жена, шаталася? На каком подворье, на площади. Что растрепаны твои волосы. Что одёжа твоя вся изорвана? Уж гуляла ты, пировала ты. 223 Чай, с сынками всё боярскими!.. Не на то пред святыми иконами Мы с тобой, жена, обручалися. Золотыми кольцами менялися!.. Как запру я тебя за железный замок. За дубовую дверь окованную. Чтобы свету Божьего ты не видела. Мое имя честное не порочила...» И, услышав то, Алёна Дмитревна Задрожала вся, моя голубушка. Затряслась, как листочек осиновый. Горько-горько она воснлакалась, В ноги мужу повалилася. «Государь ты мой, красно солнышко. Иль убей меня, или выслушай! Твои речи — будто острый нож; От них сердце разрывается. Не боюся смерти лютыя. Не боюся я людской молвы, А боюсь твоей немилости. От вечерни домой шла я нонече Вдоль по улице одинёшенька. И послышалось мне, будто снег хрустит; Оглянулася — человек бежит. Мои ноженьки подкосилися. Шелковой фатой я закрылася, И он сильно схватил меня за руки И сказал мне так тихим шепотом: «Что пужаешься, красная красавица? Я не вор какой, душегуб лесной, Я слуга царя, царя грозного, Прозываюся Кирибеевичем, А из славной семьи из Малютиной...» 224 Испугалась я пуще прежнего; Закружилась моя бедная головушка. И он стал меня цаловать-ласкать, И, цалуя, все приговаривал; «Отвечай мне, чего тебе надобно, Моя милая, драгоценная! Хочешь золота али жемчугу? Хочешь ярких камней аль цветной парчи? Как царицу я наряжу тебя. Станут все тебе завидовать. Лишь не дай мне умереть смертью грешною: Полюби меня, обними меня Хоть единый раз на прощание!» И ласкал он меня, цаловал меня; На щеках моих и теперь горят. Живым пламенем разливаются Поцалуи его окаянные... А смотрели в калитку соседушки, Смеючись, па нас пальцем показывали. Как из рук его я рванулася И домой стремглав бежать бросилась, И остались в руках у разбойника Мой узорный платок, твой подарочек, И фата моя бухарская. Опозорил он, осрамил меня. Меня честную, непорочную, — И что скажут злые соседушки, И кому на глаза покажусь теперь? Ты не дай меня, свою верную жену. Злым охульникам в поругание! На кого, кроме тебя, мне надеяться? У кого просить стану помощи? На белом свете я сиротинушка: Родной батюшка уж в сырой земле, -------------------------------------------- 225 Рядом с ним лежит моя матушка, А мой старший брат, сам ты ведаешь. На чужой сторонушке пропал без вести, А меньшой мой брат — дитя малое, Дитя малое, неразумное...» Говорила так Алёна Дмитревна, Горючьми слезами заливалася. Посылает Степан Парамонович За двумя меньшими братьями; И пришли его два брата, поклонилися И такое слово ему молвили: «Ты поведай нам, старшой наш брат. Что с тобой случилось, приключилося, Что послал ты за нами во темную ночь. Во темную ночь морозную?» «Я скажу вам, братцы любезные. Что лиха беда со мною приключилася: Опозорил семью нашу честную Злой опричник царский Кирибеевич; А такой обиды не стерпеть душе Да не вынести сердцу молодецкому. Уж как завтра будет кулачный бой На Москве-реке при самом царе, И я выйду тогда на опричника. Буду на смерть биться, до последних сил; А побьет он меня — выходите вы За святую правду-матушку. Не сробейте, братцы любезные! Вы моложе меня, свежей силою. На вас меньше грехов накопилося, Так авось Господь вас помилует!» И в ответ ему братья молвили: «Куда ветер дует в поднёбесьи. 226 Туда мчатся и тучки послушные, Когда сизый орел зовет голосом На кровавую долину побоища, Зовет пир пировать, мертвецов убирать, К нему малые орлята слетаются: Ты наш старший брат, нам второй отец; Делай сам, как знаешь, как ведаешь, А уж мы тебя, родного, не выдадим». Ай, ребята, пойте — только гусли стройте! Ай, ребята, пейте — дело разумейте! Уж потешьте вы доброго боярина И боярыню его белолицую! /3onfto^ сы 1. Что в действиях молодого купца Степана Парамоновича говорит о том, что он любит порядок во всем? 2. И.з чего видно, что «недобрый день задался ему»? 3. Почему по возвращении домой «смутился» Калашников? 4. Почему так требовательны и грозны вопросы Калашникова, обращенные к жене? 5. Как рассказ Алёны Дмитревны опровергает подозрения Калашникова? 6. Зачем ночью Калашников призывает к себе братьев? Ill Над Москвой великой, златоглавою. Над стеной кремлевской белокаменной Из-за дальних лесов, из-за синих гор. По тесовым кровелькам играючи. Тучки серые разгоняючи. Заря алая подымается; Разметала кудри золотистые. Умывается снегами рассыпчатыми, ----------------------------------------------- 227 Как красавица, глядя в зеркальце, В небо чистое смотрит, улыбается. Уж зачем ты, алая заря, просыпалася? На какой ты радости разыгралася? Как сходилися, собиралися Удалые бойцы московские На Москву-реку, на кулачный бой. Разгуляться для праздника, потешиться И приехал царь со дружиною. Со боярами и опричниками, И велел растянуть цепь серебряную. Чистым золотом в кольцах спаянную Оцепили место в двадцать пять сажень. Для охотницкого бою, одиночного. И велел тогда царь Иван Васильевич Клич кликать звонким голосом: «Ой, уж где вы, добрые молодцы? Вы потешьте царя нашего батюшку! Выходите-ка во широкий круг; Кто побьет кого, того царь наградит, А кто будет побит, тому Бог простит!» И выходит удалой Кирибеевич, Царю в пояс молча кланяется. Скидает с могучих плеч шубу бархатную, Поднершися в бок рукою правою. Поправляет другой шапку алую. Ожидает он себе противника... Трижды громкий клич прокликали — Ни один боец и не тронулся. Лишь стоят да друг друга поталкивают. На просторе опричник похаживает. Над плохими бойцами подсмеивает: «Присмирели, небось, призадумались! Так и быть, обещаюсь для праздника. Отпущу живого с покаянием. Лишь потещу царя нашего батюшку». Вдруг толпа раздалась в обе стороны — И выходит Степан Парамонович, Молодой купец, удалой боец. По прозванию Калашников. Поклонился прежде царю грозному. После белому Кремлю да святым церквам, А потом всему народу русскому. Горят очи его соколиные. На опричника смотрят пристально. Супротив него он становится. Боевые рукавицы натягивает. Могутные плечи распрямливает Да кудряву бороду поглаживает. И сказал ему Кирибеевич: «А поведай мне, добрый молодец. Ты какого роду-племени. Каким именем прозываешься? Чтобы знать, по ком панихиду служить. Чтобы было чем и похвастаться». Отвечает Степан Парамонович: «А зовут меня Степаном Калашниковым, А родился я от честнова отца, И жил я по закону Господнему: Не позорил я чужой жены. Не разбойничал ночью темною. Не таился от свету небесного... И промолвил ты правду истинную: По одном из нас будут панихиду петь. 229 и не позже, как завтра в час полуденный; И один из нас будет хвастаться, С удалыми друзьями пируючи... Не шутку шутить, не людей смешить К тебе вышел я теперь, бусурманский сын, — Вышел я на страшный бой, на последний бой!» И, услышав то, Кирибеевич Побледнел в лице, как осенний снег; Бойки очи его затуманились. Между сильных плеч пробежал мороз. На раскрытых устах слово замерло... Вот молча оба расходятся, — Богатырский бой начинается. Размахнулся тогда Кирибеевич И ударил впервой купца Калашникова, И ударил его посередь груди— Затрещала грудь молодецкая. Пошатнулся Степан Парамонович; На груди его широкой висел медный крест Со святыми мощами из Киева, — И погнулся крест и вдавился в грудь; Как роса, из-под него кровь закапала; И подумал Степан Парамонович: «Чему быть суждено, то и сбудется; Постою за правду до последнева!» Изловчился он, приготовился. Собрался со всею силою И ударил своего ненавистника Прямо в левый висок со всего плеча. И опричник молодой застонал слегка, Закачался, упал замертво; Повалился он на холодный снег. На холодный снег, будто сосенка. 230 «Песня... про купца Калашникова». Художник В. Васнецов Будто сосенка, во сыром бору Под смолистый под корень подрубленная. И, увидев то, царь Иван Васильевич Прогневался гневом, топнул о землю И нахмурил брови черные; Повелел он схватить удалова купца И привесть его пред лицо свое. Как возговорил православный царь: «Отвечай мне по правде, по совести. Вольной волею или нехотя Ты убил насмерть мово верного слугу, Мово лучшего бойца Кирибеевича?» «Я скажу тебе, православный царь; Я убил его вольной волею, А за что, про что — не скажу тебе. 23/ Скажу только Богу единому. Прикажи меня казнить — и на плаху несть Мне головушку повинную; Не оставь лишь малых детушек, Не оставь молодую вдову Да двух братьев моих своей милостью...» «Хорошо тебе, детинушка. Удалой боец, сын купеческий. Что ответ держал ты по совести. Молодую жену и сирот твоих Из казны моей я пожалую. Твоим братьям велю от сего же дня По всему царству русскому широкому Торговать безданно, беспошлинно. А ты сам ступай, детинушка. На высокое место лобное. Сложи свою буйную головушку. Я топор велю наточить-навострить. Палача велю одеть-иарядить, В большой колокол прикажу звонить. Чтобы знали все люди московские. Что и ты не оставлен моей милостью...» Как на площади народ собирается. Заунывный гудит-воет колокол. Разглашает всюду весть недобрую. По высокому месту лобному Во рубахе красной с яркой запонкой, С большим топором навостренныим. Руки голые потираючи, Палач весело похаживает, Удалова бойца дожидается, — А лихой боец, молодой купец. Со родными братьями прощается: 232 «Песня... про купца Калашникова». Художник В. Васнецов «Уж вы, братцы мои, други кровные, Поцалуемтесь да обнимемтесь На последнее расставание. Поклонитесь от меня Алёне Дмитревне, Закажите ей меньше печалиться. Про меня моим детушкам не сказывать; Поклонитесь дому родительскому. Поклонитесь всем нашим товаришам. Помолитесь сами в церкви Божией Вы за душу мою, душу грешную!» И казнили Степана Калашникова Смертью лютою, позорною; И головушка бесталанная Во крови на плаху покатилася. 233 Схоронили его за Москвой-рекой, На чистом поле промеж трех дорог: Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской, И бугор земли сырой тут насыпали, И кленовый крест тут поставили. И гуляют-шумят ветры буйные Над его безымянной могилкою. И проходят мимо люди добрые: Пройдет стар человек — перекрестится. Пройдет молодец — приосанится. Пройдет девица — пригорюнится, А пройдут гусляры — споют песенку! Гей вы, ребята удалые. Гусляры молодые. Голоса заливные! Красно начинали — красно и кончайте. Каждому правдою и честью воздайте. Тороватому боярину слава! И красавице боярыне слава! И всему народу христианскому слава! 1837 /Sonft осы 1. 2. 3. 4. 6. Почему заря сравнивается с красавицей? Зачем царь устроил кулачный бой и почему Кирибеевич на него вышел? В чем несходство вышедших на бой Кирибеевича и Калашникова? Почему трижды поклонился Калашников и как это характеризует свойства его души? Почему Калашников называет Кирибеевича «бусурман-ским сыном» и отчего тот побледнел? Почему Калашников отказывается говорить царю, за что убил Кирибеевича? 234 Что в приговоре царя выражает почтение Калашникову и что — издевку? Почему Калашников наказывает братьям не говорить о нем детям и называет свою душу грешной? 9. Отчего смерть Калашникова названа «лютой и позорной»? Почему могила Калашникова безымянна, и как к ней относится народ? 11. В чем смысл последнего обрашения гусляров; «Каждому правдою и честью воздайте»? 8. 10 СИСТЕМА ОБРАЗОВ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ Каждое произведение искусства строится как взаимодействие образов, которые перекликаются между собой, порой противоречат друг другу, порой поддерживают друг друга. Отношения между образами в художественном тексте совсем не случайны. Вспомните стихотворение А. В. Кольцова «Разлука». Оно начинается с образов зари, «небесного света», «утра майского», а кончается образом всеохватного огня и зимнего оцепенения; Вмиг огнем лицо все вспыхнуло. Белым снегом перекрылося... Эта борьба образов природы передает драматический поединок чувств и судьбы героев стихотворения. «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» — лиро-эпическое произведение. Здесь можно увидеть сочетание в тексте словесных поэтических образов, но строится сюжет произведения на сопоставлении и столкновении образов героев, главные из которых выделены названием «Песни...». Однако в ней есть и другие образы, принимающие участие в развитии действия и определяющие отношение автора к нро- -------------------------------------------- г35 исходящему. Это и жена Калашникова Алёна Дмит-ревна, и его братья, и работница Еремеевна, и гусляры, и народ, бояре, дружина, и налам, и вся Москва златоглавая. И каждый из этих образов влияет на наше отношение к главным героям и тому поединку, который идет между ними. Система образов произведения раскрывает отношения между героями и авторскую их оценку. Рассмотрим отношения Кирибсевича и Калашникова с царем и между собой. В первой части «Песни...» «грозный царь Иван Васильевич» обрисован как центр мироздания: «солнце красное», которым «любуются тучки синие». В радости царского пира не должно быть отклонений, царь всевластен, его настроение должны разделять все, тем более верный слуга Кирибеевич. Гнев царя и в ястребином взгляде, и в ударе палки, пробивающей дубовый пол, и в «слове грозном», полном тяжких подозрений. Царь не доверяет кручине опричника и низко ее истолковывает, говоря о причинах, способных задеть тщеславие. Но среди них содержится и то, что предрекает будущую судьбу Кирибеевича: Или с ног тебя сбил в кулачном бою. На Москве-реке, сын купеческий? Царь презрителен и зорок, грозен и щедр. Уз11ав о причине горя — влюбленности Кирибеевича, он «готов пособить», подарить свой «перстень яхонтовый», «ожерелье жемчужное». Кирибеевич с царем почтителен и бесстрашен. Он просит отпустить его в степи приволжские, где готов сложить «буйную головушку», по не может отказаться от чувства, охватившего его, от Алёны Дмитревны. Об этом чувстве Кирибеевич говорит 236 -------------------------------------------- так искренне, так страстно, что не возникает сомнения в его подлинности. Здесь Лермонтов в монологе Кирибеевича собирает проникновенные образы лирических народных песен; Как увижу ее, я и сам не свой: Опускаются руки сильные. Помрачаются очи бойкие; Скучно, грустно мне, православный царь. Одному по свету маяться. Опостыли мне кони легкие. Опостыли наряды парчовые, И не надо мне золотой казны... Почему Кирибеевич так захвачен чувством к Алёне Дмитревне? Может быть, царский опричник, которому все дозволено, который всегда был прекрасен и привык к победам, сражен недоступностью Алёны Дмитревны? А может быть, это неотступность глубокой любви, которая отменяет все другие прелести жизни? Готовность Кирибеевича к смерти выражена в словах, обращенных к царю; Прикажи казнить, рубить голову. Тяготит она плечи богатырские И сама к сырой земле клонится. И в III части «Песни...» мы видим, что эта готовность к смерти обернулась реальной гибелью Кирибеевича. Но почему же Кирибеевич утаил от царя, что Алёна Дмитревпа — жена купца Калашникова? Гусляры обвиняют Кирибеевича, договаривая правду: Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич! Обманул тебя твой лукавый раб. Не сказал тебе правды истинной, ------------------------------------------- 237 Не поведал тебе, что красавица В церкви Божией перевенчана, Перевенчана с молодым купцом По закону нашему христианскому. Но у Кирибеевича есть вина более тяжкая, чем та, что не выговорил опричник царю всей правды. Может быть, не хотел он позорить Алёну Дмитрев-ну, может, опасался своевольных действий царя, который ради любимого опричника мог «освободить» жену от мужа, убив его. Таких случаев в царствование Грозного было немало, да и сам царь не раз «освобождался» от своих жен. Умолчание Кирибеевича может идти и от горечи. Его любовь не принесла Алёне Дмитревне радости, напротив, опозорила ее, разрушила красоту и покой души. Сравним два портрета героини. Вот какой она предстает в рассказе Кирибеевича царю: На Святой Руси, нашей матушке. Не найти, не сыскать такой красавицы: Ходит плавно — будто лебедушка; Смотрит сладко — как голубушка; Молвит слово — соловей поет; Горят щеки ее румяные. Как заря на небе Божием; Косы русые, золотистые, В ленты яркие заплетенные. По плечам бегут, извиваются, С грудью белою цалуются. Во семье родилась она купеческой, — Прозывается Алёной Дмитревной. А вот как выглядит Алёна Дмитревиа после встречи с Кирибеевичем, придя домой к мужу: 238--------------------------------------------- Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули, Потом слышит шаги торопливые; Обернулся, глядит — сила крестная! — Перед ним стоит молода жена. Сама бледная, простоволосая. Косы русые расплетенные Снегом-инеем пересыпаны; Смотрят очи мутные, как безумные; Уста шепчут речи непонятные. Не сдержав своих чувств, Кирибеевич опозорил Алёну Дмитревну перед соседями и разрушил мир в ее доме. Заливаясь горючими слезами, Алёна Дмитревиа молит мужа вступиться за ее честь, не отдать «злым охульпикам в поругание». Купец Калашников, привыкший к порядку в лавке и в доме, взволнован отсутствием жены и груб с ней по ее возвращении. Однако, ничего не ответив на горькую исповедь жены, он тут же, ночью, вызывает братьев, чтобы всей семьей вступиться за честь Алёны Дмитревны. Честь для Калашникова дороже жизни. Твердо принятое Калашниковым решение идти на кулачный бой будто раздвигает тучи, собравшиеся над героями «Песни...». Сравнивая вечерний и ночной пейзаж второй части с алым утром на Моск-ве-реке, мы понимаем, что образы природы передают авторскую опенку происходящего и, как музыка, отражают настроение героев. В одном случае — это смятение и мрак, в другом — радость чистоты, просветление. Кирибеевич выходит на кулачный бой, чтобы утвердиться в своей силе. И все картинное великоле- ____________________________________________239 пие опричника, да и его слова, свидетельствуют о сознании своего превосходства. Но сам выход Кири-беевича — свидетельство того, что он не дорожит своей жизнью, как и жизнью других. Обещая отпустить соперника «живого с покаянием», Кирибеевич спрашивает у Калашникова его имя, чтобы знать, «по ком панихиду служить», то есть собирается биться насмерть. И очевидно, Кирибеевич после слов Калашникова о причине их битвы «побледнел в лице, как осенний снег», не от страха. Укор соперника в неблагородстве был смертелен, оттого-то «на раскрытых устах слово замерло». В «Песне...» Лермонтова соперники достойн1>1 друг друга. Оба они названы «удалыми», оба готовы отдать жизнь; Кирибеевич — за любовь, Калашников — за честь семьи и законы христианские. «Бусурманским сыном» 11азывает купец опричника именно потому, что не исполняет Кирибеевич святых законов Родины. И царь, хоть и разгневан гибелью своего любимого опричника, уважает Калашникова, прощая ему дерзость: ...Я убил его вольной волею, А за что, про что — не скажу тебе. Скажу только Богу единому... Калашников, как и Кирибеевич, не говорит царю всей правды о своем чувстве. В этом соперники равны перед царем, оставаясь в глубине души свободными людьми. Обещая помочь семье, царь отправляет Калашникова на позорную смерть именно за .эту внутреннюю свободу, достоинство человека, самого вершащего 240 суд над противником. Суд царя не совершенно справедлив. Это не «Божий суд», о котором мечтал Лермонтов в стихотворении «Смерть поэта»: «Но есть, есть Божий суд, наперсники разврата...» И потому народ, «люди добрые», каждый по-своему, чтят «безымянную могилку». «Песня...» Лермонтова в скрещении судеб героев, сопоставлении образов открывает истинно ценимые автором начала человеческого достоинства, любви и свободы. ^ot^ocbt и зас/анил ю» бсемц riteKOfUf 1. Как в каждой части звучит заключительный рефрен гусляров? Попробуйте выразительно его прочесть, помня о событиях и смысле части. 2. Прочтите в лицах диалоги царя и Кирибеевича, Калашникова и Алёны Дмитревны, Кирибеевича и Калашникова, купца и царя и подумайте, как в интонациях передать столкновение чувств героев. 3. Сравните портрет Алёны Д.митревны в первой и второй частях «Песни...» и словесно нарисуйте портреты Кирибеевича и Калашникова в момент, когда они смотрят на Алену Дмитревну. 4. Напишите сочинение-рассуждение «Любовь и честь». 24f Лев Ншссиае^ич, ЖОЛСЛЮй (1828-1910) Лев Николаевич Толстой прожил долгую и славную жизнь. Родившись в знатном семействе, нося титул графа, он с детства был окружен достатком и культурой: богатое старинное поместье, великолепное знание многих языков, постоянно звучащая в доме музыка, обилие интересных книг, а главное — теплота и топкость человеческих отношений, уважение к достоинству человека. Но Толстой не наслаждался благополучием обстоятельств, которые даровала ему судьба, а все время бросал ей вызов, устремлялся туда, где трудно, часто был недоволен собой и общей, привычной, всеми принятой колеей жизни. Не закончив университет, он едет в поместье, чтобы улучшить жизнь крестьян. Отвергнув светские развлечения, которым предавался страстно, как и всему, что делал, вступает в армию и участвует в КрымскоГ! 242-------------------------------------------- войне, защищая Севастополь. Женившись, не только воспитывает своих детей, но и учит крестьянских ребятишек в Ясной Поляне. Работая до изнеможения над своими романами, вместе с крестьянами косит травы и пашет землю. Окруженный славой великого писателя земли Русской, устремляется на помощь голодающим в Поволжье. Эта странность, необычность поведения сопутствовала Толстому в течение всей его жизни и была признаком не только огромной жизненной силы, но и упорного поиска подлинного смысла жизни, стремлением изведать ее всю. В Толстом всегда жила жажда жизни и любовь к истинным ее проявлениям. Как герой трагедии Шекспира Гамлет, он мог сказать: «Я не хочу того, что кажется». Детство всегда привлекало Толстого как пора человеческой жизни, где все происходит впервые и потому всерьез, где каждое событие важно и волнует, где любая .мелочь — событие, открытие, где все значительно. Толстой любил детей, потому что опи искренни и непредсказуемы, они живут не по заданным правилам механизма, а послущны живому чувству. Детство для Толстого — мир естественного доверия к людям и согласия с природой. Но эта счастливая пора слияния с миром для Толстого не безоблачна, а сложна и по-своему драматична. В че.м радости и трудности детства? Как растущий человек осваивает мир и уже не физически, как это сделала мать, а духовно рождает себя? Какую роль в этом самотворении играют обстоятельства и близкие люди? На все эти вопросы Толстой ответит в повести «Детство», которую в 1852 году он писал в окопах Севастополя под свист пуль и гром орудий. 243 Толстой в трудные минуты войны воскрешает в памяти эпизоды своего детства. Но .это не просто воспоминания. Реальные впечатления жизни были иными, чем они предстают в повести. Когда на закате жизни, в 1903 году, Л. Н. Толстой по просьбе своего биографа П. И. Бирюкова стал писать воспоминания, оказалось, что художественные повести «Детство», «Отрочество», «Юность» достаточно далеки от реальных событий. «Для того, чтобы не повторяться в описании детства, я перечел мое писание под этим заглавием и пожалел о том, что написал это: так нехорошо, литературно, неискренно написано. Оно и не могло быть иначе: во-первых, потому, что замысел мой был описать историю не свою, а моих приятелей детства, и оттого вышло нескладное смешение событий их и моего детства, а во-вторых, потому, что во время писания этого я был далеко не самостоятелен в формах выражения, а находился под влиянием сильно подействовавших на меня тогда двух писателей Stern’а (его Sentimental journey) и Tepfer’a (Bibliotheque de mon oncIe)b В особенности же не понравились мне теперь последние две части: отрочество и юность, в которых, кроме нескладного смешения правды с выдумкой, есть и неискренность: желание выставить как хорошее и важное то, что я не считал тогда хорошим и важным, — мое демократическое направление. Надеюсь, что то, что я напишу теперь, будет лучше, главное — полезнее другим людям. Родился я и провел первое детство свое в деревне Ясной Поляне. Матери своей я совершенно не по- ' с тёр на («Сентиментальное нутетествие») и Тёп фора («Библиотека моего ляли») (англ, и фр.). мию. Мне было полтора года, когда она скончалась. По странной случайности не осталось ни одного ее портрета, так что как реальное физическое существо я не могу себе представить се. Я отчасти рад этому, потому что в представлении моем о ней есть только ее духовный облик, и все, что я знаю о ней, все прекрасно, и я думаю — не оттого только, что все говорившие мне про мать мою старались говорить о ней только хорошее, но потому, что действительно в ней было очень много этого хорошего. Впрочем, не только моя мать, но и все окружавшие мое детство лица — от отца до кучеров — представляются мне исключительно хорошими людьми. Вероятно, мое чистое любовное чувство, как яркий луч, открывало мне в людях (они всегда есть) лучшие их свойства, и то, что все люди эти казались мне исключительно хорошими, было гораздо больше правда, чем то, когда я видел одни их недостатки. Мать моя была нехороша собою, очень хорошо образованна для своего времени. Она знала, кроме русского, — которым она, противно принятой тогда русской безграмотности, писала правильно, — четыре языка: французский, немецкий, английский и итальянский, и должна была быть чутка к художеству, она хорошо играла на фортепьяно, и сверстницы ее рассказывали мне, что она была большая мастерица рассказывать завлекательные сказки, выдумывая их по мере рассказа. Самос же дорогое качество ее было то, что она, но рассказам прислуги, была хотя и вспыльчива, но сдержанна. „Вся покраснеет, даже заплачет, — рассказывала мне ее горничная, — но никогда не скажет грубого слова". Она и не знала их. Нс буду говорить о смутных, младенческих, неясных воспоминаниях, в которых не можешь еще отли- 245 чить действительности от сновидений. Начну с того, что я ясно помню, с того места и тех лиц, которые окружали меня с первых лет. Первое место среди этих лиц занимает, хотя и не по влиянию на меня, но по моему чувству к нему, разумеется, мой отец. Отец мой с молодых лет оставался единственным сыном своих родителей. В 12-м году отцу было семнадцать лет, и он, несмотря на нежелание и страх и отговоры родителей, поступил в военную службу. В то время кн. Ник. Ив. Горчаков, близкий родственник моей бабушки, кн. Горчаковой, был военным министром, а другой брат, Андрей Иванович, был генералом, командовавшим чем-то в действующей армии, и отца зачислили к нему адъютантом. Он проделал походы 13—14-х годов и в 14-м году, где-то в Германии, будучи послан курьером, был французами взят в плен, от которого освободился только в 15-м году, когда наши войска вошли в Париж. После кампании отец, разочаровавшись в военной службе, — это видно по письмам, — вышел в отставку и приехал в Казань, где, совсем уже разорившись, мой дед был губернатором. В Казани же была выдана сестра отца, Пелагея Ильинична, за Юшкова. Дед скоро умер, в Казани же, и отец остался с наследством, которое не стоило и всех долгов, и с старой, привыкшей к роскоши матерью, сестрой и кузиной на руках. В это время ему устроили женитьбу на моей матери, и он переехал в Ясную Поляну, где, прожив девять лет с матерью, овдовел и где, уже на моей памяти, жил с нами. Отец был среднего роста, хорошо сложен, живой сангвиник, с приятным лицом и всегда грустными глазами. гчб Жизнь его проходила в занятиях хозяйством, в котором он, кажется, не был большой знаток, но в котором он имел для того времени большое качество: он был не только не жесток, но скорее добр и слаб. Так что и за его время я никогда не слыхал о телесных наказаниях. Вероятно, эти наказания производились. В то время трудно было себе представить управление без употребления этих наказаний; но они, вероятно, были так редки и отец так мало принимал в них участия, что нам, детям, никогда не удавалось слышать про это». Автобиографическая повесть «Детство», конечно, сохраняет общий контур жизни Толстого и его близких, 1ГО дает событиям и лицам иное освещение. Повесть не точные воспоминания, а художественное повествование, которое изменяет порядок событий, объясняет поступки героев и оценивает их. В автобиографической повести Толстой пишет не только о своем детстве, но о детстве как периоде жизни любого человека. Читая повесть, подумайте, что отличает образы матери и отца в ней от их образов в процитированных воспоминаниях. Задание Опишите один день или самое яркое событие своего детства. ДЕТСТВО Главы из повести Глава I УЧИТЕЛЬ КАРЛ ИВАНЫЧ 12-го ав1уста 18..., ровно в третий день после дня моего рождения, в который мне минуло десять лет и в который я получил такие чудесные подарки, в семь ----------------------------------------- 2V7 часов утра Карл Иваныч разбудил меня, ударив над самой моей головой хлопушкой — из сахарной бумаги ^ на палке — по мухе. Он сделал это так неловко, что задел образок моего ангела, висевший на дубовой спинке кровати, и что убитая муха упала мне прямо на голову. Я высунул нос из-под одеяла, остановил рукою образок, который продолжал качаться, скинул убитую муху на пол и хотя заспанными, но сердитыми глазами окинул Карла Иваныча. Он же, в пестром ваточном халате, подпоясанном поясом из той же материи, в красной вязаной ермолке^ с кисточкой и в мягких козловых сапогах, продолжал ходить около стен, прицеливаться и хлопать. «Положим, — думал я, — я маленький, но зачем он тревожит меня? Отчего он не бьет мух около Володиной постели? вон их сколько! Нет, Володя старше меня; а я меньше всех; оттого он меня и мучит. Только о том и думает всю жизнь, — прошептал я, — как бы мне делать неприятности. Он очень хорошо видит, что разбудил и испугал меня, но выказывает, что будто не замечает... противный человек! И халат, и шапочка, и кисточка — какие противные!» В то время как я таким образом мысленно выражал свою досаду на Карла Иваныча, он подошел к своей кровати, взглянул на часы, которые висели над нею в шитом бисерном башмачке, повесил хлопушку на гвоздик и, как заметно было, в самом приятном расположении духа повернулся к нам. — Aiif, Kinder, auf!.. s’ist Zeit. Die Mutter ist schon im SaaP, — крикнул он добрым немецким голосом. ' Сахарная бумага — бумага, которой обертывали сахарные го- ловки. 2 Ермолка — легкая шапочка, плотно прилегающая к голове. ‘Вставать, дети, вставать!., пора. Мать уже в зале (нем.). 248 потом подошел ко мне, сел у пог и достал из кармана табакерку. Я притворился, будто сплю. Карл Иваныч сначала понюхал, утер нос, щелкнул пальцами и тогда только принялся за меня. Он, посмеиваясь, начал щекотать мои пятки. — Nu, nun, FaulenzerM — говорил он. Как я ни боялся щекотки, я не вскочил с постели и не отвечал ему, а только глубже запрятал голову под подушки, изо всех сил брыкал ногами и употреблял все старания удержаться от смеха. «Какой он добрый и как нас любит, а я мог так дурно о нем думать!» Мне было досадно и на самого себя, и на Карла Иваныча, хотелось смеяться и хотелось плакать: нервы были расстроены. — Ach, lassen Sie^, Карл Иваныч! — закричал я со слезами на глазах, высовывая голову из-под подушек. Карл Иваныч удивился, оставил в покос мои подошвы и с беспокойством стал спрашивать меня: о чем я? не видел ли я чего дурного во сне?.. Его доброе немецкое лицо, участие, с которым он старался угадать причину моих слез, заставляли их течь еще обильнее: мне было совестно, и я не понимал, как за минуту перед тем я мог не любить Карла Иваныча и находить противными его халат, шапочку и кисточку; теперь, напротив, все это казалось мне чрезвычайно милым, и даже кисточка казалась явным доказательством его доброты. Я сказал ему, что плачу оттого, что видел дурной сон — будто шатан умерла и ее несут хоронить. Все это я выдумал, потому что решительно не помнил, что m?ic снилось в эту ночь; но когда Карл Иваныч, тронутый моим рассказом, стал утешать и успокаивать меня, мне казалось, что я ' Ну, ну, лентяй! (нем.) ^Ах, оставьте (нем.). 249 точно видел этот страшный сон, и слезы полились уже от другой причины. Когда Карл Иваныч оставил меня и я, приподнявшись на постели, стал натягивать чулки на свои маленькие ноги, слезы немного унялись, но мрачные мысли о выдуманном сне не оставляли меня. Вошел дядька Николай — маленький, чистенький человечек, всегда серьезный, аккуратный, почтительный и большой приятель Карла Иваныча. Он нес наши платья и обувь: Володе сапоги, а мне покуда еще несносные башмаки с бантиками. При нем мне было бы совестно плакать; притом утреннее солнышко весело светило в окна, а Володя, передразнивая Марью Ивановну (гувернантку сестры), так весело и звучно смеялся, стоя над умывальником, что даже серьезный Николай, с полотенцем на плече, с мылом в одной руке и с рукомойником в другой, улыбаясь говорил: — Будете вам, Владимир Петрович, извольте умываться. Я совсем развеселился. — Sind Sie bald fertig?’ — послышался из классной голос Карла Иваныча. Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его зов. Карл Иваныч, с очками на носу и кии]ой в руке, сидел на своем обычном месте, между дверью и окошком. Налево от двери были две полочки: одна — наша, детская, другая — Карла Иваныча, собственная. На нашей были всех сортов книги — учебные и * Скоро ли вы будете готовы? (нем.) 250 неучебные: одни стояли, другие лежали. Только два больших тома «Histoire des voyages»^ в красных переплетах, чинно упирались в стену; а потом и пошли, длинные, толстые, большие и маленькие книги, — корочки без книг и книги без корочек; все туда же, бывало, нажмешь и всунешь, когда прикажут перед рекреацией^ привести в порядок библиотеку, как громко называл Карл Иваныч эту полочку. Коллекция книг на собственной если не была так велика, как на нашей, то была еще разнообразнее. Я помню из них три: немецкую брошюру об унавоживании огородов под капусту — без переплета, один том истории Семилетпей войны^ — в пергаменте, прожженном с одного угла, и полный курс гидростатики"*. Карл Иваныч 66 льшую часть своего времени проводил за чтением, даже испортил им свое зрение; но, кроме этих книг и «Северной пчелы», он ничего не читал. В числе предметов, лежавших на полочке Карла Иваныча, был один, который больше всего мне его напоминает. Это — кружок из картона, вставленный в деревянную ножку, в которой кружок этот подвигался посредством шпеньков. На кружке была наклеена картинка, представляющая карикатуры какой-то барыни и парикмахера. Карл Иваныч очень хорошо клеил и кружок этот сам изобрел и сделал для того, чтобы защищать свои слабые глаза от яркого света. Как теперь вижу я перед собой длинную фигуру в ваточном халате и в красной шапочке, из-под кото- ' «История путешествий» (фр.). ^Рекреация — перерыв для отдыха между занятиями, перемена. ^ Семилё тняя война — шла между Россией, Саксонией и Швецией в 1756—1763 годах. ^ Гидростпйтика — ралцел физики о законах давления в жидкостях. 25/ рой виднеются редкие седые волосы. Он сидит подле столика, на котором стоит кружок с парикмахером, бросавшим тень на его лицо; в одной руке он держит книгу, другая покоится на ручке кресел; подле него лежат часы с нарисованным егерем на циферблате, клетчатый платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке. Все это так чинно, аккуратно лежит на своем месте, что по одному этому порядку молшо заключить, что у Карла Иваныча совесть чиста и душа покойна. ) Бывало, как досыта набегаешься внизу но зале, на цыпочках прокрадешься наверх, в классную, смотришь — Карл Иваныч сидит себе один на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал: очки спускались ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем Ч Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и ни-кто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И история его жизни какая ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему, возьмешь за руку и скажешь: «Lieber^ Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что рас-троган. * Егерь — наемный охотник. о Милый (нем.). 252 На другой стене висели ландкарты', все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча. На третьей стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол, в который нас ставили на колени. Как мне памятен этот угол! Помню заслонку в печи, отдушник'^ в этой заслонке и шум, который он производил, когда его поворачивали. Бывало, стоишь, стоишь в углу, так что колени и спина заболят, и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на мягком кресле и читать свою гидростатику, — а каково мне?» — и начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять и затворять заслонку или ковырять штукатурку со стены; по если вдруг упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх хуже всякого наказания. Оглянешься на Карла Иваныча, — а он сидит себе с книгой в руке и как будто ничего не замечает. В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, изрезанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько некрашеных, но от долгого употребления залакированных табуретов. Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каж-дая колея давно знакомы и милы мне; за доро- ' Ландкарта — географическая карта. ^ Отдушник — отверстие в печах для выпуска тепла. 253 гои — стриженая липовая аллея, из-за KOTopoii кое-где виднеется плетеный частокол; через аллпп виден луг, с одной стороны которого гумно, а напро тив лес; далеко в лесу видна избушка сторожа Из окна направо видна часть террасы, на которой си живали обыкновенно большие до обеда. Бывало, но куда поправляет Карл Иваныч лист с диктовкой, вы глянешь в ту сторону, видишь черную головку матушки, чью-нибудь спину и смутно слышишь отгула говор и смех; так сделается досадно, что нельзя там быть, и думаешь: «Когда же я буду большой, перестану учиться и всегда буду сидеть не за диалогами, а ( теми, кого я люблю?» Досада перейдет в грусть, и, Бог знает отчего и о чем, так задумаешься, что и lu* слышишь, как Карл Иваныч сердится за ошибки. Карл Иваныч снял халат, надел синий фрак' с возвышениями и сборками на плечах, оправил перед зеркалом свой галстук и повел нас вниз — здороваться с матушкой. 3on!tocbt 1. Почему «Детство» начинается с эпизода пробуждения Ни-коленьки, которому исполнилось недавно десять лет? 2. Отчего Николенька решил, что Карл Иваныч «противный», и справедливо ли это? 3. Отчего «нервы были расстроены»? 4. Зачем Николенька не сказал правды, а выдумал сон? 5. Почему при дядьке Николае совестно плакать? 6. Как и почему изменился Карл Иваныч в классной комнате? 7. Какую коллекцию книг: детскую или собственную Карла Иваныча — вы выбрали бы для себя? 8. Почему Карл Иваныч так любил читать? 9. Замечал ли Карл Иваныч шалости стоявшего в углу Нико-лепьки? ' Фрак — род сюртука с вырезанными спереди полами и длинными, узкими фалдами сзади. 25V Глава II MAMAN Матушка сидела в гостиной и разливала чай; одной рукой она придерживала чайник, другою — кран самовара, из которого вода текла через верх чайника на поднос. Но хотя она смотрела пристально, она пе замечала этого, не замечала и того, что мы вошли. Так много возникает воспоминаний прошедшего, когда стараешься воскресить в воображении черты любимого существа, что сквозь эти воспоминания, как сквозь слезы, смутно видишь их. Это слезы воображения. Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка на шее, немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала и которую я так часто целовал; но общее выражение ускользает от меня. Налево от дивана стоял старый английский рояль; перед роялем сидела черномазенькая моя сестрица Любочка и розовенькими, только что вымытыми холодной водой пальчиками с заметным напряжением разыгрывала этюды dementi. Ей было одиннадцать лет; она ходила в коротеньком холстинковом платьице, в беленьких обшитых кружевом панталончиках и октавы могла брать только arpeggio’. Подле нее вполуоборот сидела Марья Ивановна в ченце с розовыми лентами, в голубой каца- ’ Арпеджио — звуки аккорда, следующие один за другим. 255 вейке' и с красным сердитым лицом, которое приняло еще более строгое выражение, как только вошел Карл Иваныч. Она грозно посмотрела на него и, не отвечая на его поклон, продолжала, топая ногой, считать: «Un, deux, trois, un, deux, trois^», — еще громче и повелительнее, чем прежде. Карл Иваныч, не обращая на это ровно никакого внимания, по своему обыкновению, с немецким приветствием подошел прямо к ручке матушки. Она опомнилась, тряхнула головкой, как будто желая этим движением отогнать грустные мысли, подала руку Карлу Иванычу и поцеловала его в морщинистый висок, в то время как он целовал ее руку. — Ich danke, lieber^ Карл Иваныч, — и, продолжая говорить по-немецки, она спросила; — Хорошо ли спали дети? Карл Иваныч был глух на одно ухо, а теперь от шума за роялем вовсе ничего не слыхал. Он нагнулся ближе к дивану, оперся одной рукой о стол, стоя па одной ноге, и с улыбкой, которая тогда мне казалась верхом утонченности, приподнял шапочку над головой и сказал; — Вы меня извините, Наталья Николаевна? Карл Иваныч, чтобы не простудить своей голой головы, никогда не снимал красной шапочки, но всякий раз, входя в гостиную, спрашивал па это позволения. — Наденьте, Карл Иваныч... Я вас спрашиваю, хорошо ли спали дети? — сказала maman, подвинувшись к нему и довольно громко. ' Кацавёйка — распашная короткая кофта, подбитая или оторо- ченная мехом. 2 Раз, два, три, раз, два, три (фр.). ^ Благодарю, милый (нем.). 256 Но он опять ничего не слыхал, прикрыл лысину красной шапочкой и еще милее улыбался. — Постойте на минутку, Мими, — сказала maman Марье Ивановне с улыбкой, — ничего не слышно. Когда матушка улыбалась, как ни хорошо было ее лицо, оно делалось несравненно лучше, и кругом все как будто веселело. Если бы в тяжелые минуты жизни и хоть мельком мог видеть эту улыбку, я бы не знал, что такое горе. Мне кажется, что в одной улыбке состоит то, что называют красотою лица: если улыбка прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно дурно. Поздоровавшись со мною, maman взяла обеими руками мою голову и откинула ее назад, потом посмотрела пристально на меня и сказала: — Ты плакал сегодня? Я не отвечал. Она поцеловала меня в глаза и по-немецки спросила: — О чем ты плакал? Когда она разговаривала с нами дружески, она всегда говорила на этом языке, который знала в совершенстве. — Это я во сне плакал, maman, — сказал я, припоминая со всеми подробностями выдуманный сон и невольно содрогаясь при этой мысли. Карл Иваныч подтвердил мои слова, но умолчал о сне. Поговорив еще о погоде, — разговор, в котором приняла участие и Мими, — maman положила на поднос шесть кусочков сахару для некоторых почетных слуг, встала и подошла к пяльцам', которые стояли у окна. ' Пяльцы — приспособление для рукоделия в форме рамы на подставке, куда вставляется туго натянутая ткань, на которой вышивают. 257 «Богатыри». В. Васнецов «Скок». В. Васнецов •«Илья Муромец и Соловей-разбойник». И. Билибин «Полтавская баталия». Мозаика мастерской Ломоносова. /Фрагмент/ «А. С. Пушкин». О. Кипренский «Белеет парус одинокий...». Илл. М. Ю. Лермонтова «Вид Амальфи близ Неаполя». С. Щедрин «Девятый вал». И. Айвазовский «Море». Этюд. А. Куинджи «Сказитель былин Н. Богданов». В. Поленов «Мужичок из робких», и. Репин «Старуха-вологжанка». В. Верещагин «Некрасов в период последних песен». И. Крамской «Березовая аллея в Абрамцеве». В. Поленов «Стрекоза». И. Репин