Литература 5 класс Учебник Чертов часть 2

prosv.ru Зреет рожь над жаркой нивой, И от нивы и до нивы Гонит ветер прихотливый Золотые переливы. Робко месяц смотрит в очи, Изумлён, что день не минул, Но широко в область ночи День объятия раскинул. Над безбрежной жатвой хлеба Меж заката и востока Лишь на миг смежает небо Огнедышащее око. А. А. Фет Рожь. Художник И. И. Шишкин Учебник для общеобразовательных организаций В двух частях часть 2 Под редакцией В. Ф. Чертова Рекомендовано Министерством образования и науки Российской Федерации 7-е издание Москва «Просвещение» 2016 УДК 373.167.1:82.0 ББК 83.3я72 Л64 Линия учебно-методических комплектов под редакцией д-ра пед. наук, профессора В. Ф. Чертова Авторы: В. Ф. Чертов, Л. А. Трубина, Н. А. Ипполитова, И. В. Мамонова На переплёте: репродукция картины Б. М. Кустодиева «Весна», 1921 На учебник получены положительные заключения по результатам научной (заключение РАН № 10106-5215/705 от 14.10.2011 г.), педагогической (заключение РАО № 165 от 29.01.2014 г.) и общественной (заключение РКС № 184 от 07.02.2014 г.) экспертиз. Условные обозначения: Внеклассное чтение Вместе со старшими Опыт исследования Творческое прочтение ««• ■> Поиск информации Публичное выступление Чё Вместе с товарищами Tfi Связь с другими видами искусства Сочинение Точка зрения Опыт творчества ТР Для дискуссии Литература. 5 класс. Учеб, для общеобразоват. организа-Л64 ций. В 2 ч. Ч. 2 / [В. Ф. Чертов, Л. А. Трубина, Н. А. Ипполитова, И. В. Мамонова] ; под ред. В. Ф. Чертова. — 7-е изд. — М. : Просвещение, 2016. — 303 с. : ил. — ISBN 978-5-09-037265-7. Учебник переработан в соответствии с требованиями Федерального государственного образовательного стандарта. Учебник знакомит с лучшими произведениями русской и мировой литературы, которые рассматриваются в контексте мирового историко-культурного процесса. УДК 373.167.1:82.0 ББК 83.3я72 ISBN 978-5-09-037265-7(2) © Издательство «Просвещение», 2008 ISBN 978-5-09-037264-0(общ.) © Издательство «Просвещение», 2015 (с исправлениями) © Художественное оформление. Издательство «Просвещение», 2008, 2015 (с исправлениями) Все права защищены РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XIX ВЕКА (продолжение) Лев Николаевич толстой 1828—1910 Лев Николаевич Толстой — признан-ныи классик мировой литературы, перу которого принадлежит множество рассказов, повестей, известные во всём мире романы «Война и мир», «Анна Каренина». Граф Лев Николаевич Толстой был потомком двух знатных родов: графов Толстых по отцу и князей Волконских по матери. Он родился и провёл детство в усадьбе Ясная Поляна неподалёку от Тулы. Воспоминания о детских годах писателя отражены в автобиографической повести «Детство». Об этих годах он впоследствии скажет: «Счастливая, счастливая, невозвратная пора детства!» В Ясной Поляне, доставшейся ему по наследству, Толстым было создано около двухсот произведений. Писатель провёл в Ясной Поляне большую часть своей жизни и воспринимал её как «живой» музей, хранящий уклад, культуру его предков. В семье Толстых было пятеро детей: Николай, Сергей, Дмитрий, Лев и Мария. Дети рано лишились родителей. Мать умерла, когда Льву было около двух лет, а в девятилетием возрасте он остался без отца, на попечении родных тётушек. Толстой получил прекрасное домашнее образование, в которое входило чтение европейской и русской литературы. Первым его литературным опытом стало детское сочинение «Кремль» и попытка написать собственное стихотворение. Юность писателя прошла в Казани, где жила одна из его тёту- § шек. Жизнь молодого Толстого была активной и насыщенной: 1* Ясная Поляна. Усадьба Л. Н.Толстого он служил в Тульском губернском правлении и на Кавказе сначала юнкером, потом младшим офицером. После выхода в отставку Толстой пол года путешествовал по Франции, Швейцарии, Италии и Германии, занимался изучением школьного образования в других странах, вместе с единомышленниками создал издательство «Посредник», печатавшее для народа книги и картины, участвовал в переписи московского населения. Через всю жизнь писатель пронёс в душе мысль о единении и счастье людей. Ещё в детстве брат писателя Николай придумал игру в «муравейное братство» — союз, объединившись в который все люди станут счастливыми, и тогда не будет ни болезней, ни неприятностей, никто ни на кого не будет сердиться, и все будут любить друг друга. Николай рассказал братьям, что главная тайна о том, как делать людей счастливыми, была записана им на «зелёной палочке», зарытой у дороги. Толстой, став взрослым, продолжал поиск тайны чело- веческого счастья: «И как я тогда верил, что есть та зелёная палочка, на которой написано то, что должно уничтожить всё зло в людях и дать им великое благо, так я верю и теперь, что есть та истина, и что будет она открыта людям, и что даёт им то, что она обещает». В Ясной Поляне Толстой организует школу для крестьянских детей и сам преподаёт в ней математику, физику, историю, учит детей писать сочинения. Яснополянская школа помещалась рядом с домом писателя — во флигеле, который сохранился до наших дней. «Образование, — утверждал писатель, — есть потребность всякого человека...» Один из учеников школы, Василий Морозов, рассказывал: «В школе у нас было весело, занимались с охотой. Но ещё с большей охотой, нежели мы, занимался с нами Лев Николаевич. Так усердно занимался, что нередко оставался без завтрака. В школе вид он принимал серьёзный. Требовал от нас чистоты, бережливости к учебным вещам и правдивости. Не любил, если кто из учеников допускал какие-нибудь глупые шалости... Любил, чтобы на вопрос ему отвечали правду, без задней выдумки... Порядок у нас был образцовый». В зависимости от подготовленности и успехов ученики делились на три класса: младший, средний и старший. Хотя ежедневного посещения школы от детей не требовалось, они посещали её, не пропуская уроков, и настолько увлекались на занятиях, что приходилось напоминать им, что пора по домам. Писатель отмечал, что крестьянские дети сохранили душевную чистоту и естественность, утерянную в образованных сословиях. Репутация школы в Ясной Поляне была настолько хорошей, что к Толстому порой возили учеников за 50 вёрст, а в Тульской губернии по инициативе писателя было открыто не менее двадцати народных школ. С жизнью и творчеством Л. Н. Толстого вы продолжите знакомство в дальнейшем, а в этом году вы познакомитесь с рассказом писателя «Кавказский пленник». Вопросы и задания 1 1. С какими сказками, баснями, рассказами, написанными Толстым для детей, вы уже знакомы? Кратко перескажите содержание одного из произведений. В чём заключён его поучительный смысл? 2. Что вы узнали о детстве писателя, прочитав вступительную статью? 3. Почему писателю была интересна работа с крестьянскими детьми? Кавказский пленник БЫЛЬ I Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин. Пришло ему раз письмо из дома. Пишет ему старуха мать: «Стара я уж стала, и хочется перед смертью повидать любимого сынка. Приезжай со мной проститься, похорони, а там и с Богом поезжай опять на службу. А я тебе и невесту приискала: и умная, и хорошая, и именье есть. Полюбится тебе, может, и женишься и совсем останешься». Жилин и раздумался: «И в самом деле, плоха уж старуха стала; может, и не придётся увидать. Поехать; а если невеста хороша — и жениться можно». Пошёл он к полковнику, выправил отпуск, простился с товарищами, поставил своим солдатам четыре ведра водки на прощанье и собрался ехать. На Кавказе тогда война была. По дорогам ни днём, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдёт от крепости, татары1 или убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в средине едет народ. Дело было летом. Собрались на зорьке обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, а телега его с вещами шла в обозе. Ехать было 25 вёрст. Обоз шёл тихо; то солдаты остановятся, то в обозе колесо у кого соскочит или лошадь станет, и все стоят — дожидаются. Солнце уже и за полдни перешло, а обоз только половину дороги прошёл. Пыль, жара, солнце так и пе- Татарами в те времена называли горцев Северного Кавказа. Вид Кавказа. Художник Г. Гагарин чёт, и укрыться негде. Голая степь; ни деревца, ни кустика по дороге. Выехал Жилин вперёд, остановился и ждёт, пока подойдёт к нему обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли — опять стоять. Жилин и подумал: «А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар, —ускачу. Или не ездить?..» Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер — Костылин, с ружьём, и говорит: — Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. — А Костылин мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льёт. Подумал Жилин и говорит: — А ружьё заряжено? — Заряжено. — Ну, так поедем. Только уговор — не разъезжаться. И поехали они вперёд по дороге. Едут степью, разговаривают да поглядывают по сторонам. Кругом далеко видно. Только кончилась степь, вошла дорога промеж двух гор в ущелье. Жилин и говорит: — Надо выехать на гору поглядеть, а то тут, пожалуй, выскочат из-за горы и не увидишь. А Костылин говорит: — Что смотреть? Поедем вперёд. Жилин не послушал его. — Нет, — говорит, — ты подожди внизу, а я только взгляну. И пустил лошадь налево, на гору. Лошадь под Жилиным была охотницкая (он за неё сто рублей заплатил в табуне жеребёнком и сам выездил); как на крыльях, взнесла его на кручь. Только выскакал, — глядь, а перед самым им, на десятину места, стоят татары верхами. Человек тридцать. Он увидал, стал назад поворачивать; и татары его увидали, пустились к нему, сами на скаку выхватывают ружья из чехлов. Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Косты-лину: — Вынимай ружьё! — а сам думает на лошадь на свою: «Матушка, вынеси, не зацепись ногой; спотыкнёшься — пропал. Доберусь до ружья, я сам не дамся». А Косты лин, заместо того чтобы подождать, только увидал татар, закатился что есть духу к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит. Жилин видит — дело плохо. Ружьё уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад, к солдатам, — думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь добрая, а под теми ещё добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь — не удержит, прямо на них летит. Видит — близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружьё наготове. «Ну, — думает Жилин, — знаю вас чертей: если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой...» Л. Н.Толстой. «Кавказский пленник». Художник М. Родионов А Жилин хоть не велик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой». На лошадь места не доскакал Жилин — выстрелили по нём сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху. Навалилась Жилину на ногу. Хотел он подняться, а уж на нём два татарина вонючие сидят, крутят ему назад руки. Рванулся он, скинул с себя татар, да ещё соскакали с коней трое на него, начали бить прикладами по голове. Помутилось у него в глазах, и зашатался. Схватили его татары, сняли с сёдел подпруги запасные, закрутили ему руки за спину, завязали татарским узлом, поволокли к седлу. Шапку с него сбили, сапоги стащили, всё обшарили — деньги, часы вынули, платье всё изорвали. Оглянулся Жилин на свою лошадь. Она, сердечная, как упала на бок, так и лежит, только бьётся ногами — до земли не достаёт; в голове дыра, а из дыры так и свищет кровь чёрная, на аршин кругом пыль смочила. Один татарин подошёл к лошади, стал седло снимать — она все бьётся; он вынул кинжал, прорезал ей глотку. Засвистело из горла, трепенулась — и пар вон. Сняли татары седло, сбрую. Сел татарин с красной бородой на лошадь, а другие подсадили Жилина к нему на седло, а чтобы не упал, притянули его ремнём за пояс к татарину и повезли в горы. Сидит Жилин за татарином, покачивается, тычется лицом в вонючую татарскую спину. Только и видит перед собой здоровенную татарскую спину да шею жилистую, да бритый затылок из-под шапки синеется. Голова у Жилина разбита, кровь запеклась над глазами. И нельзя ему ни поправиться на лошади, ни кровь обтереть. Руки так закручены, что в ключице ломит. Ехали они долго на гору, переехали вброд реку, выехали на дорогу и поехали лощиной. Хотел Жилин примечать дорогу, куда его везут, да глаза замазаны кровью, а повернуться нельзя. Стало смеркаться; переехали ещё речку, стали подниматься по каменной горе, запахло дымом, забрехали собаки. Приехали в аул1. Послезли с лошадей татары, собрались ребята татарские, окружили Жилина, пищат, радуются, стали камнями пулять в него. Татарин отогнал ребят, снял Жилина с лошади и кликнул работника. Пришёл ногаец2, скуластый, в одной рубахе. Рубаха оборванная, вся грудь голая. Приказал что-то ему татарин. Принёс работник колодку: два чурбака дубовых на железные кольца насажены, и в одном кольце пробойник и замок. 1 Аул — татарская деревня. 2 Ногаец — горец, житель Дагестана. Развязали Жилину руки, надели колодку и повели в сарай; толкнули его туда и заперли дверь. Жилин упал на навоз. Полежал, ощупал в темноте помягче где и лёг. II Почти всю эту ночь не спал Жилин. Ночи короткие были. Видит — в щёлке светиться стало. Встал Жилин, раскопал щёлку побольше, стал смотреть. Видна ему из щёлки дорога — под гору идёт, направо сакля1 татарская, два дерева подле ней. Собака чёрная лежит на пороге, коза с козлятами ходит — хвостиками подёргивают. Видит — из-под горы идёт татарка молоденькая, в рубахе цветной, распояской, в штанах и сапогах, голова кафтаном покрыта, а на голове большой кувшин жестяной с водой. Идёт, в спине подрагивает, перегибается, а за руку татарчонка ведёт бритого, в одной рубашонке. Прошла татарка в саклю с водой, вышел татарин вчерашний с красной бородой, в бешмете2 в шёлковом, на ремне кинжал серебряный, в башмаках на босу ногу. На голове шапка высокая, баранья, чёрная, назад заломлена. Вышел, потягивается, бородку красную сам поглаживает. Постоял, велел что-то работнику и пошёл куда-то. Проехали потом на лошадях двое ребят к водопою. У лошадей храп3 мокрый. Выбежали ещё мальчишки бритые в одних рубашках, без порток, собрались кучкой, подошли к сараю, взяли хворостину и суют в щёлку. Жилин как ухнет на них: завизжали ребята, закатились бежать прочь — только коленки голые блестят. А Жилину пить хочется, в горле пересохло. Думает: «Хоть бы пришли проведать». Слышит — отпирают сарай. Пришёл красный татарин, а с ним другой, поменьше ростом, черноватенький. Глаза чёрные, светлые, румяный, бородка маленькая, подстрижена; лицо весёлое, всё смеётся. Одет черноватый ещё лучше: бешмет шёл- 1 Сакля — жилище кавказских горцев. 2 Бешмет — верхняя одежда. 3 Храп — здесь: нижняя часть морды у лошади. новый, синий, галунчиком1 обшит. Кинжал на поясе большой, серебряный; башмачки красные, сафьянные, тоже серебром обшиты. А на тонких башмачках другие, толстые башмаки. Шапка высокая, белого барашка. Красный татарин вошёл, проговорил что-то, точно ругается, и стал, облокотился на притолку, кинжалом пошевеливает, как волк исподлобья косится на Жилина. А черноватый — быстрый, живой, так весь на пружинах и ходит — подошёл прямо к Жилину, сел на корточки, оскаливается, потрепал его по плечу, что-то начал часто-часто по-своему лопотать, глазами подмигивает, языком прищёлкивает. Всё приговаривает: «Ко-рошо урус! корошо урус!» Ничего не понял Жилин и говорит: «Пить, воды пить дайте». Чёрный смеется. «Корош урус», — всё по-своему лопочет. Жилин губами и руками показал, чтоб пить ему дали. Чёрный понял, засмеялся, выглянул в дверь, кликнул кого-то: «Дина!» Прибежала девочка, тоненькая, худенькая, лет тринадцати и лицом на чёрного похожа. Видно, что дочь. Тоже глаза чёрные, светлые и лицом красивая. Одета в рубаху длинную, синюю, с широкими рукавами и без пояса. На полах, на груди и на рукавах оторочено красным. На ногах штаны и башмачки, а на башмачках другие с высокими каблуками, на шее монисто2, всё из русских полтинников. Голова непокрытая, коса чёрная, и в косе лента, а на ленте привешены бляхи и рубль серебряный. Велел ей что-то отец. Убежала и опять пришла, принесла кувшинчик жестяной. Подала воду, сама села на корточки, вся изогнулась так, что плечи ниже колен ушли. Сидит, глаза раскрыла, глядит на Жилина, как он пьёт, как на зверя какого. Подал ей Жилин назад кувшин. Как она прыгнет прочь, как коза дикая. Даже отец засмеялся. Послал 1 Галунчик, галун — тесьма, нашивка золотого или серебряного цвета. 2 Монисто — ожерелье из бус, монет или цветных камней. I i t Л.Н.Толстой. «Кавказский пленник». Художник М. Родионов её ещё куда-то. Она взяла кувшин, побежала, принесла хлеба пресного на дощечке круглой и опять села, изогнулась, глаз не спускает, смотрит. Ушли татары, заперли опять дверь. Погодя немного приходит к Жилину ногаец и говорит: — Айда, хозяин, айда! Тоже не знает по-русски. Только понял Жилин, что велит идти куда-то. Пошёл Жилин с колодкой, хромает, ступить нельзя, так и воротит ногу в сторону. Вышел Жилин за '0131 ногайцем. Видит, деревня татарская, домов десять, и церковь ихняя, с башенкой. У одного дома стоят три лошади в сёдлах. Мальчишки держат в поводу. Выскочил из этого дома черноватый татарин, замахал рукой, чтоб к нему шёл Жилин. Сам смеётся, всё говорит что-то по-своему, и ушёл в дверь. Пришёл Жилин в дом. Горница хорошая, стены глиной гладко вымазаны. В передней стене пуховики пёстрые уложены, по бокам висят ковры дорогие; на коврах ружья, пистолеты, шашки — все в серебре. В одной стене печка маленькая вровень с полом. Пол земляной, чистый, как ток, и весь передний угол устлан войлоками; на войлоках ковры, а на коврах пуховые подушки. И на коврах в одних башмаках сидят татары: черный, красный и трое гостей, da спинами у всех пуховые подушки подложены, а перед ними на круглой дощечке блины просяные, и масло коровье распущено в чашке, и пиво татарское — буза, в кувшинчике. Едят руками, и руки все в масле. Вскочил чёрный, велел посадить Жилина к сторонке, не на ковёр, а на голый пол; залез опять на ковёр, угощает гостей блинами и бузой. Посадил работник Жилина на место, сам снял верхние башмаки, поставил у двери рядком, где и другие башмаки стояли, и сел на войлок поближе к хозяевам, смотрит, как они едят, слюни утирает. Поели татары блины, пришла татарка в рубахе такой же, как и девка, и в штанах; голова платком покрыта. Унесла масло, блины, подала лоханку хорошую и кувшин с узким носком. Стали мыть руки татары, потом сложили руки, сели на коленки, подули во все стороны и молитвы прочли. Поговорили по-своему. Потом один из гостей-татар повернулся к Жилину, стал говорить по-русски. — Тебя, — говорит, — взял Кази-Мугамед, — сам показывает на красного татарина, — и отдал тебя Абдул-Мурату, — показывает на черноватого. — Абдул-Мурат теперь твой хозяин. Жилин молчит. Заговорил Абдул-Мурат и всё показывает на Жилина, и смеётся, и приговаривает: — «Солдат, урус, корошо урус». Переводчик говорит: «Он тебе велит домой письмо писать, чтоб за тебя выкуп прислали. Как пришлют деньги, он тебя пустит». Жилин подумал и говорит: — А много ли он хочет выкупа? Поговорили татары; переводчик и говорит: — Три тысячи монет. — Нет, — говорит Жилин, — я этого заплатить не могу. Вскочил Абдул, начал руками махать, что-то говорит Жилину — всё думает, что он поймёт. Перевёл переводчик, говорит: «Сколько же ты дашь?» Жилин подумал и говорит: «Пятьсот рублей». Тут татары заговорили часто, все вдруг. Начал Абдул кричать на красного, залопотал так, что слюни изо рта брызжут. А красный только жмурится да языком пощёлкивает. Замолчали они, переводчик говорит: — Хозяину выкупа мало пятьсот рублей. Он сам за тебя двести рублей заплатил. Ему Кази-Мугамед был должен. Он тебя за долг взял. Три тысячи рублей, меньше нельзя пустить. А не напишешь, в яму посадят, наказывать будут плетью. «Эх, — думает Жилин, — с ними что робеть, то хуже». Вскочил на ноги и говорит: — А ты ему, собаке, скажи, что если он меня пугать хочет, так ни копейки ж не дам, да и писать не стану. Не боялся, да и не буду бояться вас, собак. Пересказал переводчик, опять заговорили все вдруг. Долго лопотали, вскочил чёрный, подошёл к Жилину: — Урус, — говорит, — джигит, джигит, урус! Джигит по-ихнему значит «молодец». И сам смеётся; сказал что-то переводчику, а переводчик говорит: — Тысячу рублей дай. Жилин стал на своём: «Больше пятисот рублей не дам. А убьёте — ничего не возьмёте». Поговорили татары, послали куда-то работника, а сами то на Жилина, то на дверь поглядывают. Пришёл работник, и идёт за ним человек какой-то, толстый, босиком и ободранный; на ноге тоже колодка. Так и ахнул Жилин. Узнал Костылина. И его поймали. Посадили их рядом; стали они рассказывать друг Другу, а татары молчат, смотрят. Рассказал Жилин, как с ним дело было; Костылин рассказал, что лошадь под ним стала и ружьё осеклось и что этот самый Абдул нагнал его и взял. Вскочил Абдул, показывает на Костылина, что-то говорит. Перевёл переводчик, что они теперь оба одного хозяина, и кто прежде деньги даст, того прежде отпустят. — Вот, — говорит Жилину, — ты всё серчаешь, а товарищ твой смирный; он написал письмо домой, пять тысяч монет пришлют. Вот его и кормить будут хорошо и обижать не будут. Жилин и говорит: — Товарищ как хочет, он, может, богат, а я не богат. Я, — говорит, — как сказал, так и будет. Хотите — убивайте, пользы вам не будет, а больше пятисот рублей не напишу. Помолчали. Вдруг как вскочит Абдул, достал сундучок, вынул перо, бумаги лоскут и чернила, сунул Жилину, хлопнул по плечу, показывает: «Пиши». Согласился на пятьсот рублей. — Погоди еще, — говорит Жилин переводчику, -скажи ты ему, чтоб он нас кормил хорошо, одел, обул как следует, чтоб держал вместе, нам веселее будет, и чтобы колодку снял. — Сам смотрит на хозяина и смеётся. Смеётся и хозяин. Выслушал и говорит: — Одёжу самую лучшую дам: и черкеску, и сапоги, хоть жениться. Кормить буду, как князей. А коли хотят жить вместе, пускай живут в сарае. А колодку нельзя снять, — уйдут. На ночь только снимать буду. — Подскочил, треплет по плечу: — Твоя хорош, моя хорош! Написал Жилин письмо, а на письме не так написал, — чтобы не дошло. Сам думает: «Я уйду». Отвели Жилина с Костылиным в сарай, принесли им туда соломы кукурузной, воды в кувшине, хлеба, две черкески старые и сапоги истрёпанные, солдатские. Видно — с убитых солдат стащили. На ночь сняли с них колодки и заперли в сарай. Ill Жил так Жилин с товарищем месяц целый. Хозяин все смеётся: «Твоя, Иван, хорош, — моя, Абдул, хорош». А кормил плохо — только и давал, что хлеб пресный из просяной муки, лепёшками печёный, а то и вовсе тесто непечёное. Костылин ещё раз писал домой, всё ждал присылки денег и скучал. По целым дням сидит в сарае и считает дни, когда письмо придёт; или спит. А Жилин знал, что его письмо не дойдёт, а другого не писал. «Где, — думает, — матери столько денег взять за меня заплатить. И то она тем больше жила, что я посылал ей. Если ей пятьсот рублей собрать, надо разориться вконец; Бог даст — и сам выберусь». А сам всё высматривает, выпытывает, как ему бежать. Ходит по аулу, насвистывает, а то сидит, что-нибудь рукодельничает — или из глины кукол лепит, или плетёт плетёнки из прутьев. А Жилин на всякое рукоделье мастер был. Слепил он раз куклу, с носом, с руками, с ногами и в татарской рубахе, и поставил куклу на крышу. Пошли татарки за водой. Хозяйская дочь Динка увидала куклу, позвала татарок. Составили кувшины, смотрят, смеются. Жилин снял куклу, подаёт им. Они смеются, не смеют взять. Оставил он куклу, ушёл в сарай и смотрит, что будет? Подбежала Дина, оглянулась, схватила куклу и убежала. Наутро смотрит, на зорьке Дина вышла на порог с куклой. А куклу уж лоскутками красными убрала и качает, как ребёнка, сама по-своему прибаюкивает. Вышла старуха, забранилась на неё, выхватила куклу, разбила её, услала куда-то Дину на работу. Сделал Жилин другую куклу, ещё лучше, отдал Дине. Принесла раз Дина кувшинчик, поставила, села и смотрит на него, сама смеётся, показывает на кувшин. «Чего она радуется?»—думает Жилин. Взял кувшин, стал пить. Думал — вода, а там молоко. Выпил он молоко. «Хорошо»,—говорит. Как взрадуется Дина! — Хорошо, Иван, хорошо! — и вскочила, забила в ладоши, вырвала кувшинчик и убежала. И с тех пор стала она ему каждый день крадучи молока носить. А то делают татары из козьего молока лепёшки сырные и сушат их на крышах. Так она эти лепёшки ему тайком принашивала. А то раз резал хозяин барана, так она ему кусок баранины принесла в рукаве. Бросит и убежит. Была раз гроза сильная, и дождь час целый как из ведра лил. И помутились все речки. Где брод был, там на три аршина вода пошла, камни ворочает. Повсюду ручьи текут, гул стоит по горам. Вот как прошла гроза, везде по деревне ручьи бегут. Жилин выпросил у хозяина ножик, вырезал валик, дощечки, колесо оперил, а к колесу на двух концах кукол приделал. Принесли ему девчонки лоскутков, одел он кукол: одна — мужик, другая — баба; утвердил их, поставил колесо на ручей. Колесо вертится, а куколки прыгают. Собралась вся деревня: мальчишки, девчонки, бабы; и татары пришли, языком щёлкают: — Ай, урус! ай, Иван! Были у Абдула часы русские, сломанные. Позвал он Жилина, показывает, языком щёлкает. Жилин говорит: — Давай, починю. Взял, разобрал ножичком, разложил; опять сладил, отдал. Идут часы. Обрадовался хозяин, принёс ему бешмет свой старый, весь в лохмотьях, подарил. Нечего делать — взял: и то годится покрыться ночью. С тех пор прошла про Жилина слава, что он мастер. Стали к нему из дальних деревень приезжать; кто замок на ружьё или пистолет починить принёсет, кто часы. Привёз ему хозяин снасть: и щипчики, и буравчики, и подпилочек. Заболел раз татарин, пришли к Жилину: — «Поди, полечи». Жилин ничего не знает, как лечить. Пошёл, посмотрел, думает: «Авось поздоровеет сам». Ушёл в сарай, взял воды, песку, помешал. При татарах нашептал на воду, дал выпить. Выздоровел на его счастье татарин. Стал Жилин немножко понимать по-их- Л. Н.Толстой. «Кавказский пленник». Художник А. Кокорин нему. И которые татары привыкли к нему, когда нужно, кличут: «Иван, Иван»; а которые всё как на зверя косятся. Красный татарин не любил Жилина. Как увидит, нахмурится и прочь отвернётся либо обругает. Был еЩё у них старик. Жил он не в ауле, а приходил из-под горы. Видал его Жилин, только когда он в мечеть проходил Богу молиться. Он был ростом маленький, Па шапке у него белое полотенце обмотано. Бородка и усы подстрижены, белые, как пух; а лицо сморщенное и красное, как кирпич; нос крючком, как у ястре- ба, а глаза серые, злые, и зубов нет — только два клыка. Идёт, бывало, в чалме своей, костылём подпирается, как волк озирается. Как увидит Жилина, так захрапит и отвернётся. Пошёл раз Жилин под гору посмотреть, где живёт старик. Сошёл по дорожке, видит — садик, ограда каменная, из-за ограды черешни, шепталы и избушка с плоской крышей. Подошёл он поближе, видит — ульи стоят, плетённые из соломы, и пчёлы летают, гудят. И старик стоит на коленочках, что-то хлопочет у улья. Поднялся Жилин повыше посмотреть и загремел колодкой. Старик оглянулся — как визгнет, выхватил из-за пояса пистолет, в Жилина выпалил. Чуть успел он за камень притулиться. Пришёл старик к хозяину жаловаться. Позвал хозяин Жилина, сам смеётся и спрашивает: — Зачем ты к старику ходил? — Я, — говорит, — ему худого не сделал. Я хотел посмотреть, как он живёт. Передал хозяин. А старик злится, шипит, что-то лопочет, клыки свои выставил, махает руками на Жилина. Жилин не понял всего, но понял, что старик велит хозяину убить русских, а не держать их в ауле. Ушёл старик. Стал Жилин спрашивать хозяина: что это за старик? Хозяин и говорит: — Это большой человек! Он первый джигит был, он много русских побил, богатый был. У него было три жены и восемь сынов. Все жили в одной деревне. Пришли русские, разорили деревню и семь сыновей убили. Один сын остался и передался русским. Старик поехал и сам передался русским. Пожил у них три месяца; нашёл там своего сына, сам убил его и бежал. С тех пор он бросил воевать, пошёл в Мекку1 Богу молиться, от этого у него чалма. Кто в Мекке был, тот называется Хаджи и чалму надевает. Не любит он вашего брата. Он велит тебя убить; да мне нельзя убить, — я за тебя деньги заплатил; да я тебя, Иван, полюбил; я тебя не то что убить, я бы тебя и выпускать не стал, кабы 1 Мекка — священный город у мусульман. слова не дал. — Смеётся, сам приговаривает по-русски: «Твоя, Иван, хорош, — моя, Абдул, хорош!» IV Прожил так Жилин месяц. Днём ходит по аулу или рукодельничает, а как ночь придёт, затихнет в ауле, так он у себя в сарае копает. Трудно было копать от камней, да он подпилком камни тёр, и прокопал он под стеной дыру, что впору пролезть. «Только бы, — думает, — мне место хорошенько узнать, в какую сторону идти. Да не сказывают никто татары». Вот он выбрал время, как хозяин уехал; пошёл после обеда за аул, на гору. Хотел оттуда место посмотреть. А когда хозяин уезжал, он приказывал малому за Жилиным ходить, с глаз его не спускать. Бежит малый за Жилиным, кричит: — Не ходи! Отец не велел. Сейчас народ позову! Стал его Жилин уговаривать. — Я, — говорит, — далеко не уйду — только на ту гору поднимусь, мне траву нужно найти — ваш народ лечить. Пойдём со мной; я с колодкой не убегу. А тебе завтра лук сделаю и стрелы. Уговорил малого, пошли. Смотреть на гору — не далеко, а с колодкой трудно; шёл, шёл, насилу взобрался. Сел Жилин, стал место разглядывать. На полдни1 за сарай лощина, табун ходит, и аул другой в низочке виден. От аула другая гора, ещё круче; а за той горой ещё гора. Промеж гор лес синеется, а там ещё горы — всё выше и выше поднимаются. А выше всех, белые, как сахар, горы стоят под снегом. И одна снеговая гора выше других шапкой стоит. На восход и на закат всё такие же горы, кое-где аулы дымятся в ущельях. «Ну,—думает, — это всё ихняя сторона». Стал смотреть в русскую сторону: под ногами речка, аул свой, садики кругом. На речке, как куклы маленькие, видно — бабы сидят, полоскают. За аулом пониже гора и через неё ещё две горы, по ним лес; а промеж Двух гор синеется ровное место, и на ровном месте далеко-далеко точно дым стелется. Стал Жилин вспоми- 1 На полдни — на юг, на восход — на восток, на закат — на запад. Л. Н. Толстой. «Кавказский пленник». Художник М. Родионов нать, когда он в крепости дома жил, где солнце всходило и где заходило. Видит — там точно, в этой долине должна быть наша крепость. Туда, промеж этих двух гор, и бежать надо. Стало солнышко закатываться. Стали снеговые горы из белых — алые; в чёрных горах потемнело; из лощин пар поднялся, и самая та долина, где крепость наша должна быть, как в огне загорелась от заката. Стал Жилин вглядываться — маячит что-то в долине, точно дым из труб. И так и думается ему, что это самое — крепость русская. Уж поздно стало. Слышно — мулла прокричал1. Стадо гонят — коровы ревут. Малый всё зовёт: «Пойдём», а Жилину и уходить не хочется. Вернулись они домой. «Ну, — думает Жилин, — теперь место знаю, надо бежать». Хотел он бежать в ту же ночь. Ночи были тёмные — ущерб месяца. На беду, к вечеру вернулись татары. Бывало, приезжают они — гонят с собой скотину и приезжают весёлые. А на этот раз ничего не пригнали и привезли на седле своего убитого татарина, брата рыжего. Приехали сердитые, собрались все хоронить. Вышел и Жилин посмотреть. Завернули мёртвого в полотно, без гроба, вынесли под чинары за деревню, положили на траву. Пришёл мулла, собрались старики, полотенцами повязали шапки, разулись, сели рядком на пятки перед мёртвым. Спереди мулла, сзади три старика в чалмах рядком, а сзади их ещё татары. Сели, потупились и молчат. Долго молчали. Поднял голову мулла и говорит: — Алла! (значит Бог). — Сказал это одно слово, и опять потупились и долго молчали; сидят, не шевеЛЯТСЯ • Опять поднял голову мулла: — Алла! — и все проговорили: — Алла! — и опять замолчали. Мёртвый лежит на траве — не шелохнётся, и они сидят как мёртвые. Не шевельнётся ни один. Только слышно, на чинаре листочки от ветерка поворачиваются. Потом прочёл мулла молитву, все встали, подняли мёртвого на руки, понесли. Принесли к яме; яма вырыта не простая, а подкопана под землю, как подвал. Взяли мёртвого под мышки да под лытки2, перегнули, спустили полегонечку, подсунули сидьмя под землю, заправили ему руки на живот. Притащил ногаец камышу зелёного, заклали камышом яму, живо засыпали землёй, сровняли, а в головы к мертвецу камень стоймя поставили. Утоптали землю, сели опять рядком перед могилкой. Долго молчали. — Алла! Алла! Алла! — Вздохнули и встали. 1 Мулла прокричал — утром, в полдень и вечером мулла — мусульманский священник — громкими возгласами призывает к молитве всех мусульман. 2 Под лытки — под коленки. Роздал рыжий денег старикам, потом встал, взял плеть, ударил себя три раза по лбу и пошёл домой. Наутро видит Жилин — ведёт красный кобылу за деревню, и за ним трое татар идут. Вышли за деревню, снял рыжий бешмет, засучил рукава, — ручищи здоровые, — вынул кинжал, поточил на бруске. Задрали татары кобыле голову кверху, подошёл рыжий, перерезал глотку, повалил кобылу и начал свежевать, кулачищами шкуру подпарывает. Пришли бабы, девки, стали мыть кишки и нутро. Разрубили потом кобылу, стащили в избу. И вся деревня собралась к рыжему поминать покойника. Три дня ели кобылу, бузу пили — покойника поминали. Все татары дома были. На четвёртый день, видит Жилин, — в обед куда-то собираются. Привели лошадей, убрались и поехали человек десять, и красный поехал; только Абдул дома остался. Месяц только народился — ночи ещё тёмные были. «Ну, — думает Жилин, — нынче бежать надо» — и говорит Костылину. А Костылин заробел. — Да как же бежать? Мы и дороги не знаем. — Я знаю дорогу. — Да и не дойдём в ночь. — А не дойдём — в лесу переночуем. Я вот лепёшек набрал. Что ж ты будешь сидеть? Хорошо — пришлют денег, а то ведь и не соберут. А татары теперь злые за то, что ихнего русские убили. Поговаривают — нас убить хотят. Подумал, подумал Костылин. — Ну, пойдём! V Полез Жилин в дыру, раскопал пошире, чтоб и Костылину пролезть; и сидят они — ждут, чтобы затихло в ауле. Только затих народ в ауле, Жилин полез под стену, выбрался. Шепчет Костылину: — «Полезай». Полез и Костылин, да зацепил камень ногой, загремел. А у хозяина сторожка была — пёстрая собака. И злая-презлая; звали её Уляшин. Жилин уже наперёд прикормил её. Услыхал Уляшин, забрехал и кинулся, а за ним другие собаки. Жилин чуть свистнул, кинул лепёшки кусок, — Уляшин узнал, замахал хвостом и перестал брехать. Хозяин услыхал, загайкал из сакли: «Гайть! Гайть, Уляшин!» А Жилин за ушами почёсывает Уляшина. Молчит собака, трётся ему об ноги, хвостом махает. Посидели они за углом. Затихло всё, только слышно, овца перхает в закуте да низом вода по камешкам шумит. Темно, звёзды высоко стоят на небе; над горой молодой месяц закраснелся, кверху рожками заходит. В лощинах туман, как молоко, белеется. Поднялся Жилин, говорит товарищу: — «Ну, брат, айда!» Тронулись, только отошли, слышат — запел мулла на крыше: «Алла, Бесмилла! Ильрахман!» Значит — пойдёт народ в мечеть. Сели опять, притаившись под стенкой. Долго сидели, дождались, пока народ пройдёт. Опять затихло. — Ну, с Богом! — Перекрестились, пошли. Прошли через двор под кручь к речке, перешли речку, пошли лощиной. Туман густой да низом стоит, а над головой звёзды виднёшеньки. Жилин по звёздам примечает, в какую сторону идти. В тумане свежо, идти легко, только сапоги неловки, стоптались. Жилин снял свои, бросил, пошёл босиком. Попрыгивает с камушка на камушек да на звёзды поглядывает. Стал Костылин отставать. — Тише, — говорит, — иди; сапоги проклятые — все ноги стёрли. — Да ты сними, легче будет. Пошел Костылин босиком — ещё того хуже: изрезал все ноги по камням и всё отстаёт. Жилин ему говорит: — Ноги обдерёшь — заживут, а догонят — убьют, хуже. Костылин ничего не говорит, идёт покряхтывает. Шли они низом долго. Слышат — вправо собаки забрехали. Жилин остановился, осмотрелся, полез на гору, Руками ощупал. — Эх, — говорит, — ошиблись мы — вправо забрали. Тут аул чужой, я его с горы видел; назад надо да влево, в гору. Тут лес должен быть. А Костылин говорит: — Подожди хоть немножко, дай вздохнуть, у меня ноги в крови все. — Э, брат, заживут; ты легче прыгай. Вот как! — И побежал Жилин назад и влево в гору, в лес. Костылин всё отстаёт и охает. Жилин шикнет-шик-нет на него, а сам все идёт. Поднялись на гору. Так и есть — лес. Вошли в лес, по колючкам изодрали всё платье последнее. Напали на дорожку в лесу. Идут. — Стой! — затопало копытами по дороге. Остановились, слушают. Потопало, как лошадь, и остановилось. Тронулись они, опять затопало. Они остановятся — и оно остановится. Подполз Жилин, смотрит на свет по дороге — стоит что-то: лошадь не лошадь, и на лошади что-то чудное, на человека непохоже. Фыркнуло — слышит: «Что за чудо!» Свистнул Жилин потихоньку, — как шаркнет с дороги в лес и затрещало по лесу, точно буря летит, сучья ломает. Костылин так и упал со страху. А Жилин смеётся, говорит: — Это олень. Слышишь, как рогами лес ломит. Мы его боимся, а он нас боится. Пошли дальше. Уж высожары1 спускаться стали, до утра недалеко. А туда ли идут, нет ли — не знают. Думается так Жилину, что по этой самой дороге его везли и что до своих вёрст десять ещё будет, а приметы верной нет, да и ночью не разберёшь. Вышли на полянку. Костылин сел и говорит: — Как хочешь, а я не дойду: у меня ноги не идут. Стал его Жилин уговаривать. — Нет, — говорит, — не дойду, не могу. Рассердился Жилин, плюнул, обругал его. — Так я же один уйду, прощай. Костылин вскочил, пошёл. Прошли они версты четыре. Туман в лесу ещё гуще сел, ничего не видать перед собой, и звёзды уж чуть видны. Вдруг слышат — впереди топает лошадь. Слышно — подковами за камни цепляется. Лёг Жилин на брюхо, стал по земле слушать. 1 Высожары — местное название одного из созвездий. — Так и есть, сюда — к нам, конный едет! Сбежали они с дороги, сели в кусты и ждут. Жилин подполз к дороге, смотрит — верховой татарин едет, корову гонит. Сам себе под нос мурлычет что-то. Проехал татарин, Жилин вернулся к Костылину. — Ну, пронёс Бог; вставай, пойдём. Стал Костылин вставать и упал. — Не могу, ей-богу, не могу, сил моих нет. Мужчина грузный, пухлый, запотел; да как обхватило его в лесу туманом холодным, да ноги ободраны — он и рассолодел. Стал его Жилин силой поднимать. Как закричит Костылин: — Ой, больно! Жилин так и обмер. — Что кричишь? Ведь татарин близко, услышит. — А сам думает: «Он и вправду расслаб, что мне с ним делать? Бросить товарища не годится». — Ну, говорит, вставай, садись на закорки — снесу, коли уж идти не можешь. Подсадил на себя Костылина, подхватил руками под ляжки, вышел на дорогу, поволок. — Только, — говорит, — не дави ты меня руками за глотку ради Христа. За плечи держись. Тяжело Жилину, ноги тоже в крови и уморился. Нагнётся, подправит, подкинет, чтобы повыше сидел на нём Костылин, тащит его по дороге. Видно услыхал татарин, как Костылин закричал. Слышит Жилин — едет кто-то сзади, кличет по-своему. Бросился Жилин в кусты. Татарин выхватил ружьё, выпалил, — не попал, завизжал по-своему и поскакал прочь по дороге. — Ну, — говорит Жилин, — пропали, брат! Он, собака, сейчас соберёт татар за нами в погоню. Коли не уйдём версты три — пропали. — А сам думает на Костылина: «И чёрт меня дёрнул колоду эту с собой брать. Один я бы давно ушёл». Костылин говорит: — Иди один, за что тебе из-за меня пропадать. — Нет, не пойду: не годится товарища бросать. Подхватил опять на плечи, попёр. Прошёл он так с версту. Всё лес идёт, и не видать выхода. А туман уж расходиться стал, и как будто тучки заходить стали. Не видать уж звёзд. Измучился Жилин. Пришёл, у дороги родничок, камнем обделан. Остановился, ссадил Костылина. — Дай, говорит, отдохну, напьюсь. Лепёшек поедим. Должно быть, недалеко. Только прилёг он пить, слышит — затопало сзади. Опять кинулись вправо, в кусты, под кручь, и легли. Слышат — голоса татарские; остановились татары на том самом месте, где они с дороги свернули. Поговорили, потом зауськали, как собак притравливают. Слышат — трещит что-то по кустам, прямо к ним собака чужая чья-то. Остановилась, забрехала. Лезут и татары — тоже чужие; схватили их, посвя-зали, посадили на лошадей, повезли. Проехали версты три, встречает их Абдул-хозяин с двумя татарами. Поговорил что-то с татарами, пересадили на своих лошадей, повезли назад в аул. Абдул уж не смеётся и ни слова не говорит с ними. Привезли на рассвете в аул, посадили на улице. Сбежались ребята. Камнями, плётками бьют их, визжат. Собрались татары в кружок, и старик из-под горы пришёл. Стали говорить. Слышит Жилин, что судят про них, что с ними делать. Одни говорят — надо их дальше в горы услать, а старик говорит: «Надо убить». Абдул спорит, говорит: «Я за них деньги отдал; я за них выкуп возьму». А старик говорит: «Ничего они не заплатят, только беды наделают. И грех русских кормить. Убить — и кончено». Разошлись. Подошёл хозяин к Жилину, стал ему говорить: — Если, — говорит, — мне не пришлют за вас выкуп, я через две недели вас запорю. А если затеешь опять бежать, я тебя, как собаку, убью. Пиши письмо, хорошенько пиши. Принесли им бумаги, написали они письма. Набили на них колодки, отвели за мечеть. Там яма была аршин пяти — и спустили их в эту яму. VI Житьё им стало совсем дурное. Колодки не снимали и не выпускали на вольный свет. Кидали им туда тесто непечёное, как собакам, да в кувшине воду спускали. Вонь в яме, духота, мокрота. Костылин совсем разболелся, распух, ломота во всём теле стала, и всё стонет или спит. И Жилин приуныл: видит — дело плохо. И не знает, как выбраться. Начал он было подкапываться, да землю некуда кидать; увидал хозяин, пригрозил убить. Сидит он раз в яме на корточках, думает об вольном житье, и скучно ему. Вдруг прямо ему на коленки лепёшка упала, другая, и черешни посыпались. Поглядел кверху, а там Дина. Поглядела на него, посмеялась и убежала. Жилин и думает: «Не поможет ли Дина?» Расчистил он в яме местечко, наковырял глины, стал лепить кукол. Наделал людей, лошадей, собак; думает: «Как придёт Дина, брошу ей». Только на другой день нет Дины. А слышит Жилин — затопали лошади, и проехали какие-то, и собрались татары у мечети, спорят, кричат и поминают про русских. И слышит голос старика. Хорошенько не разобрал он, и догадывается, что русские близко подошли, и боятся татары, как бы в аул не зашли, и не знают, что с пленными делать. Поговорили и ушли. Вдруг слышит — зашуршало что-то наверху. Видит — Дина, присела на корточки, коленки выше головы торчат, свесилась, монисты висят, болтаются над ямой. Глазёнки так и блестят, как звёздочки. Вынула из рукава две сырные лепёшки, бросила ему. Жилин взял и говорит: — Что давно не бывала? А я тебе игрушек наделал. На, вот! Стал ей швырять по одной, а она головой мотает и не смотрит. — Не надо! — говорит. Помолчала и посидела и говорит: — Иван, тебя убить хотят. — Сама себе рукой на Шею показывает. — Кто убить хочет? — Отец, ему старики велят, а мне тебя жалко. Жилин и говорит: — А коли тебе меня жалко, так ты мне палку длинную принеси. Она головой мотает, что «нельзя». Он сложил руки, молится ей. — Дина, пожалуйста. Динушка, принеси. — Нельзя, — говорит, — увидят, все дома. — И ушла. Вот сидит вечером Жилин и думает: «Что будет?» Всё поглядывает вверх. Звёзды видны, а месяц ещё не всходил. Мулла прокричал, затихло всё. Стал уже Жилин дремать, думает: «Побоится девка». Вдруг на голову ему глина посыпалась, глянул кверху — шест длинный в тот край ямы тыкается. Потыкался, спускаться стал, ползёт в яму. Обрадовался Жилин, схватил рукой, спустил; шест здоровый. Он ещё прежде этот шест на хозяйской крыше видел. Поглядел вверх: звёзды высоко в небе блестят, и над самой ямой, как у кошки, у Дины глаза в темноте светятся. Нагнулась она лицом на край ямы и шепчет: — Иван, Иван! — А сама руками у лица всё машет, что «тише, мол». — Что? — говорит Жилин. — Уехали все, только двое дома. Жилин и говорит: — Ну, Костылин, пойдём, попытаемся последний раз; я тебя подсажу. Костылин и слышать не хочет. — Нет, — говорит, — уж мне, видно, отсюда не выйти. Куда я пойду, когда и поворотиться сил нет? — Ну, так прощай, не поминай лихом. — Поцеловался с Костылиным. Ухватился за шест, велел Дине держать и полез. Раза два он обрывался, — колодка мешала. Поддержал его Костылин, — выбрался кое-как наверх. Дина его тянет ручонками за рубаху изо всех сил, сама смеётся. Взял Жилин шест и говорит: — Снеси на место, Дина, а то хватятся, — прибьют тебя. ■— Потащила она шест, а Жилин под гору пошёл. Слез под кручь, взял камень вострый, стал замок с колодки выворачивать. А замок крепкий, никак не собьёт, да и неловко. Слышит — бежит кто-то с горы, лег- Л. Н. Толстой. «Кавказский пленник». Художник М. Родионов ко попрыгивает. Думает: «Верно, опять Дина». Прибежала Дина, взяла камень и говорит: — Дай я. Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит, налево за горой зарево красное загорелось. Месяц встаёт. «Ну, — думает, — до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке, да надо идти. — Прощай, — говорит, — Динушка. Век тебя помнить буду. Ухватилась за него Дина, шарит по нем руками, ищет, куда бы лепёшки ему засунуть. Взял он лепёшки. — Спасибо, — говорит, — умница. Кто тебе без меня кукол делать будет? — И погладил её по голове. Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте, слышно, монисты в косе по спине побрякивают. Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок на колодке, чтобы не бренчал, пошёл по дороге, ногу волочит, а сам всё на зарево поглядывает, где месяц встаёт. Дорогу он узнал. Прямиком идти вёрст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем выйдет. Перешёл он речку; побелел уже свет за горой. Пошёл лощиной, идёт, сам поглядывает: не видать ещё месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины всё светлее, светлее становится. Ползёт под гору тень, всё к нему приближается. Идёт Жилин, всё тени держится. Он спешит, а месяц ещё скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор — бело, светло, совсем как днём. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам; как вымерло всё. Только слышно, внизу речка журчит. Дошёл до лесу, — никто не попался. Выбрал 5Килин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать. Отдохнул, лепёшку съел. Нашёл камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошёл по дороге. Прошёл с версту, выбился из сил — ноги ломит. Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать,—думает, — буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветёт, лягу в лесу, переднюю, и ночь опять пойду». Всю ночь шёл. Только попались два татарина верхами, да Жилин издалека их услышал, схоронился за дерево. Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошёл. «Ну, — думает, — ещё тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду». Прошёл тридцать шагов, видит — лес кончается. Вышел на край — совсем светло; как на ладонке перед ним степь и крепость, и налево, близёхонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется, и люди у костров. Вгляделся, видит: ружья блестят — казаки, солдаты. Обрадовался Жилин, собрался с последними силами, пошёл под гору. А сам думает: «Избави Бог тут, в чистом поле, увидит конный татарин: хоть близко, а не уйдёшь ». Только подумал — глядь: налево на бугре стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим: — Братцы! выручай! братцы! Услыхали наши. Выскочили казаки верховые, пустились к нему — наперерез татарам. Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит: — Братцы! братцы! братцы! Казаков человек пятнадцать было. Испугались татары — не доезжаючи стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам. Окружили его казаки, спрашивают: «Кто он, что за человек, откуда?» А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает: — Братцы! братцы! Выбежали солдаты, обступили Жилина — кто ему хлеба, кто каши, кто водки; кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает. Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались солдаты, товарищи собрались к Жилину. Рассказал 2Килин, как с ним всё было, и говорит: — Вот и домой съездил, женился! Нет, уж видно Не судьба моя. И остался служить на Кавказе. А Костылина тольКо еЩё через месяц выкупили за пять тысяч. Еле жи-в°го привезли. ■ Комментарии. Рассказ «Кавказский пленник» был впервые напечатан в журнале «Заря» в 1872 году, а затем включён в «Четвёртую русскую книгу для чтения», которая издавалась специально для школ начиная с 1875 года. События рассказа переносят нас на Северный Кавказ, где тогда шла война. Границы России охранялись от воинственных горцев русскими казаками и солдатами. Работая над рассказом, Толстой использовал свои впечатления от пребывания на Кавказе (однажды он сам чуть не попал в плен к горцам), а также воспоминания русских солдат и офицеров, вернувшихся из плена. Особо интересовала писателя позиция главного героя рассказа Жилина, его умение выжить в любой ситуации, не перекладывая на' чужие плечи свои беды. Своё отношение к вопросу мира и взаимопонимания между людьми разных национальностей Толстой в полной мере проявил в этом рассказе. Вопросы и задания_________________________________________________ 1. Какие события положены в основу рассказа «Кавказский пленник»? Почему автор даёт подзаголовок к рассказу, называя его былью? Посмотрите в толковом словаре значение слова «быль». 2. Расскажите, как Жилин и Костылин оказались в плену. Почему Жилин решается путешествовать без обоза? Какие мысли и чувства переполняют другого героя — Костылина? 3. Проследите по тексту, как относится к возможному появлению татар каждый из офицеров. Какой уговор неоднократно нарушает Костылин и почему? и u 4. Найдите описание мыслей и действий Жилина и Костылина в эпизоде их первой встречи с татарами (глава I). Как через изображение поведения и передачу мыслей героя раскрывается образ Жилина в этом эпизоде? 5. Как относится Жилин к своей лошади? Что говорится о лошади Костылина? Как ведёт себя каждый из героев перед лицом опа- 6. 7. !§=8' 9. сности? Прочитайте фрагменты, в которых раскрываются образы татар, показан их быт. Как создаётся образ татарского селения? Чьими глазами показан аул, в котором оказываются пленники? Как ведут себя Жилин и Костылин в плену? Найдите сцену торга Жилина и татарина. Что понравилось татарину в поведении Жилина? Точка зрения. Почему рассказ называется «Кавказский плен ник», хотя в нём говорится о двух пленниках? Чем занимался каждый из них в плену? Почему Жилин так активен? Перескажите эпизод «Жилин знакомится с Диной». Какие срав нения использует автор, раскрывая образы двух героев? 10. Найдите в тексте описание Дины. О чём говорят детали её портрета (лицо, одежда), описания поступков? Какой вы представляете себе героиню? 11. Точка зрения. Как вы думаете, для чего введён в повествование рассказ о старике татарине, потерявшем всех сыновей? 12. Прочитайте эпизод «Жилин на горе, осматривающий окрестности». Какая картина нарисована в этом фрагменте? С какой целью в рассказе описывается природа Кавказа? 13. Почему Жилин, понимая, что Костылин ослабел, не бросает его? Какие черты характера раскрываются в каждом из героев? 14. Публичное выступление. Почему Жилину, вопреки всем преградам и трудностям, удаётся побег? Какие силы, чувства, желания движут героем? Опишите состояние, в котором находился преследуемый врагами Жилин. Как автор передаёт эмоциональное состояние героя? Точки зрения. Как вы думаете, чему учит этот рассказ, помещённый писателем в книгу для чтения, адресованную детям? Индивидуальные задания 1. 6. Опираясь на текст и используя воображение, составьте словесный портрет одного из персонажей рассказа (Жилина, Косты-лина, Дины). Опыт исследования. Выпишите из текста рассказа описания кавказского пейзажа. Найдите художественные средства (сравнения, эпитеты, метафоры, повторы), которые использует писатель для создания чудесных картин природы Кавказа. Творческое прочтение. Составьте развёрнутый план рассказа: обычный или цитатный. Творческое прочтение. Подготовьте иллюстрации к одному из наиболее запомнившихся вам эпизодов. Почему Дина решается помогать Жилину? Докажите, что Жилину, которому хочется спастись, небезразлична не только своя судьба, но и судьба Дины. Как вы считаете, в чём похожи Жилин и Дина? Какие два типа отношения к жизненным трудностям показаны в рассказе Толстого? 2* Мир в слове СЛОВО 1. Единица речи. 2. Речь, язык («родное слово»). 3. Высказывание. 4. Обещание («сдержать слово»). 5. Публичное выступление («приветственное слово»). 6. Литературное произведение («Слово о полку Игореве»). 7. Старое название буквы «с». Из Нового Завета: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог...» (Евангелие от Иоанна). Из русского фольклора: «Слово — серебро, молчание — золото» (пословица); «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь» (пословица); «Ради красного словца не пожалеет родного отца» (пословица); «Живое слово дороже мёртвой буквы» (пословица). w Из русской литературы: «Тогда великий Святослав изронил золотое слово, со слезами смешанное...» (из «Слова о полку Игореве»); «В каждом слове бездна пространства; каждое слово необъятно, как поэт...» (из статьи Н. В. Гоголя «Несколько слов о Пушкине»); «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся...» (начало стихотворения Ф. И. Тютчева «Нам не дано предугадать...»); «Я знаю силу слов, я знаю слов набат...» (начало стихотворения В. В. Маяковского «Я знаю силу слов...»); «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово...» (стихотворение А. А. Ахматовой «Мужество»). ОБРАЗ РОДИНЫ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ Образ родины складывается в нашем сознании с самого раннего детства. Сначала это родные места, родители и ближайшие родственники, друзья, природа, русская речь, первые произведения, которые вы слышите, а потом читаете на родном языке. С течением времени понятие «родина» становится более широким, объёмным. В него включаются наши знания о России как государстве со своей историей и традициями, о бескрайних российских просторах, о древних русских городах и русской деревне, о знаменитых исторических деятелях, полководцах, учёных, художниках, композиторах, писателях, которые по праву стали гордостью нашей страны. Знакомство с произведениями русской литературы обогащает наше представление о родине, дополняет художественными образами и картинами, в которых писатели и поэты выразили собственное отношение к России; оно оказалось близким и понятным нам, потому что и мы так же чувствуем и любим свою родину. Иван Саввич Никитин 1824—1861 Иван Саввич Никитин — русский поэт, автор таких известных стихотворений, как «Зимняя ночь в деревне», «Встреча зимы», «Ехал из ярмарки ухарь-купец...» и Др. Родился в Воронеже. Учился в духовной семинарии, там же начал писать стихи. После смерти родителей стал хозяином постоялого двора, где принимал На ночлег купцов, странников, ямщиков, СлУшал их рассказы о жизни. В 1856 году ВЬ|шла первая книга стихотворений Никитина. Основные темы произведений поэта — народная жизнь, русская деревня, героическое прошлое России. В 1859 году Никитин при поддержке друзей открыл книжную лавку и при ней библиотеку. «Не читать для меня — значит не жить», — признавался поэт, который отказался переехать в Петербург и до конца жизни работал в родном Воронеже. На стихи Никитина создано множество песен и романсов. Русь Под большим шатром Голубых небес — Вижу — даль степей Зеленеется. И на гранях их, Выше тёмных туч, Цепи гор стоят Великанами. По степям в моря Реки катятся, И лежат пути Во все стороны. Посмотрю на юг — Нивы зрелые, Что камыш густой, Тихо движутся; Мурава лугов Ковром стелется, Виноград в садах Наливается. Гляну к северу — Там, в глуши пустынь, Снег, что белый пух, Быстро кружится; Подымает грудь Море синее, И горами лёд Ходит по морю; И пожар небес Ярким заревом Освещает мглу Непроглядную... Это ты, моя Русь державная, Моя родина Православная! Широко ты, Русь, По лицу земли В красе царственной Развернулася! У тебя ли нет Поля чистого, Где б разгул нашла Воля смелая? У тебя ли нет Про запас казны, Для друзей стола, Меча недругу? У тебя ли нет Богатырских сил, Старины святой, Громких подвигов? Перед кем себя Ты унизила? Кому в чёрный день Низко кланялась? «Обитель чудная». («Тихая обитель») Художник И. Левитан На полях своих, Под курганами, Положила ты Татар полчища. Ты на жизнь и смерть Вела спор с Литвой И дала урок Ляху гордому. И давно ль было, Когда с Запада Облегла тебя Туча тёмная? Под грозой её Леса падали, Мать сыра-земля Колебалася, И зловещий дым От горевших сёл Высоко вставал Чёрным облаком! Но лишь кликнул царь Свой народ на брань — Вдруг со всех концов Поднялася Русь, Собрала детей, Стариков и жён, Приняла гостей На кровавый пир, И в глухих степях, Под сугробами, Улеглися спать Гости навеки. Хоронили их Вьюги снежные, Бури севера О них плакали!.. И теперь среди Городов твоих Муравьём кишит Православный люд, По седым морям Из далёких стран На поклон к тебе Корабли идут. И поля цветут, И леса шумят, И лежат в земле Груды золота. И во всех концах Света белого Про тебя идёт Слава громкая, Уж и есть за что, Русь могучая, Полюбить тебя, Назвать матерью, Стать за честь твою Против недруга, За тебя в нужде Сложить голову! ■ Комментарии. Стихотворение было опубликовано в 1853 году в газете «Воронежские губернские ведомости» и сделало популярным имя автора. Патриотическая тема была одной из основных в творчестве поэта. В этом стихотворении, представляющем картину русской жизни, прошлого и настоящего России, заметно влияние произведений устного народного творчества. Мурава — молодая, сочная зелёная трава. w Татар полчища... — намёк на монголо-татарское нашествие войск Батыя на Русь в XIII веке. м _ Спор с Литвой — Ливонская война, в которой Литва воевала против России (вторая половина XVI века). Ляхи (устар.) — поляки. _ Когда с Запада облегла тебя туча тёмная... — намёк на события Отечественной войны 1812 года. Брань (поэтич.) — война, битва. Вопросы и задания___________________________________________ 1. Что преобладает в стихотворении Никитина: образ прошлого России или образ современной поэту России? Почему стихотворение называется «Русь»? 2. О каких исторических событиях и с какой целью поэт вспоминает в стихотворении «Русь»? Отвечая на этот вопрос, используйте текст стихотворения и комментарии к нему. 3. Какие художественные средства (эпитеты, сравнения, метафоры) помогают Никитину создать образ Руси? Объясните смысл определений «державная», «православная». 4. Какие постоянные эпитеты используются в стихотворении «Русь»? Какие фрагменты стихотворения также напомнили вам о русском фольклоре? Приведите примеры. Алексей Константинович ТОЛСТОЙ 1817—1875 Алексей Константинович Толстой — русский поэт, граф, автор исторического романа «Князь Серебряный», баллад «Курган», «Василий Шибанов», «Илья Муромец», стихотворений «Колокольчики мои...», «Средь шумного бала, случайно...», «Кабы знала я, кабы ведала...» и др. Родился в Петербурге. Получил хорошее домашнее образование под руководством своей матери и дяди, писателя Антония Погорельского, автора волшебной повести «Чёрная курица, или Подземные жители» (эта сказка была написана специально для маленького Алёши). Служил при дворе: был избран «товарищем для игр» к наследнику престола, будущему царю Александру II, потом получил звание камер-юнкера. После отставки Толстой занимался в основном литературной деятельностью. В его произведениях нашёл отражение интерес к русской истории и устному народному творчеству (балладам, былинам, песням). Край ты мой, родимый край, Конский бег на воле, В небе крик орлиных стай, Волчий голос в поле! Гой ты, родина моя! Гой ты, бор дремучий! Свист полночный соловья, Ветер, степь да тучи! ■ Комментарии. Стихотворение было опубликовано в журнале «Отечественные записки» в 1856 году. В нём проявилось характерное для лирики поэта обращение к образам и особому языку народной песни. Вопросы и задания________________________________________________ 1. Какую картину вы представили, прочитав стихотворение Толсто- го «Край ты мой, родимый край...»? Чем она отличается от картины, нарисованной в стихотворении «Русь»? ^ 2. Докажите, что это стихотворение создано под воздействием тем и образов устного народного творчества. Свой ответ подтвердите примерами из текста. Игорь СЕВЕРЯНИН 1887—1941 Игорь Северянин (Игорь Васильевич Лотарёв) — русский поэт, автор таких известных сборников стихотворений, как «Громокипящий кубок», «Классические розы» и др. Родился в Петербурге. Начал писать стихи в восьмилетием возрасте. Известность поэту принесли не только публикации его произведений, но и многочисленные выступления, которые он сам называл «поэзоконцертами». После революции 1917 года Северянин оказался в эмиграции, до конца своих дней жил в Эстонии, где он написал множество стихотворений, посвящённых России, русской природе и русской литературе. ЗАПЕВКА О России петь — что стремиться в храм По лесным горам, полевым коврам... О России петь — что весну встречать, Что невесту ждать, что утешить мать... О России петь — что тоску забыть, Что Любовь любить, что бессмертным быть. ■ комментарии. Стихотворение было написано в 1925 году и включено в книгу «Классические розы». В этой книге поэт рисует образ России, которую он знал до эмиграции, то есть пишет об утраченной родине. Вопросы и задания 1. Попытайтесь доказать, используя текст стихотворения «Запевка», что Северянин рисует образ родины светлым, но немного грустным. 2. Как вы объясните смысл названия стихотворения «Запевка»? Что в этом стихотворении напомнило вам народную песню? Николай Михайлович рубцов 1936—1971 Николай Михайлович Рубцов — русский поэт, автор таких известных стихотворений, как «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны...», «Тихая моя родина», «В горнице», «Русский °гонёк», «Звезда полей» и др. Родился 8 Архангельской области. Детство будущего поэта прошло в деревне. Рано потерявший родителей, он воспитывался Детских домах. Учился в мореходном ^илище в Риге. После службы на флоте Ил в Ленинграде, Москве, Вологде. Окончил Литературный институт. В 1965 году вышел небольшой сборник его стихотворений. Потом были oпУ°^^oв®lHЬ, сборники «Звезда полей» (1967), «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). Рубцов получил признание как певец русской природы, русской земли и последователь традиций народной поэзии. Родная деревня Хотя проклинает проезжий Дороги моих побережий, Люблю я деревню Николу, Где кончил начальную школу! Бывает, что пылкий мальчишка За гостем приезжим по следу В дорогу торопится слишком: — Я тоже отсюда уеду! Среди удивлённых девчонок Храбрится, едва из пелёнок: — Ну что по провинции шляться? В столицу пора отправляться! Когда ж повзрослеет в столице, ^ Посмотрит на жизнь за границей, Тогда он оценит Николу, Где кончил начальную школу... ■ Комментарии. В 1964 году Николай Рубцов почти все лет провёл в Николе (село Никольское Вологодской области;. Здесь в военные годы он жил в детском доме и закончил с лоч хвальной грамотой третий класс. Сюда поэт часто прие потом. Летом 1964 года он написал здесь около пятиде lj замечательных стихотворений, в том числе и «Родную ню». Вот так он отзывался о родных для него местах в пис к своему другу: «Я снова в своей Николе... Живу я 3Десь месяц. Погода, на мой взгляд, великолепная. Ягод в лесу 1 но — так что я не унываю». Провинция — удалённая от столицы, культурных центров местность. Вопросы и задания 1. С какой целью в стихотворении Рубцова «Родная деревня» используются вопросительные и восклицательные предложения? L кем спорит герой стихотворения? В чём он хочет убедить своего читателя? Точка зрения. Какие чувства хотел вызвать у читателя автор прочитанного вами стихотворения? Как в этом стихотворении отразились настроения, чувства поэта, его отношение к родине? Индивидуальные задания fts 4. 5. 6. 7. Публичное выступление. Подготовьте устное сообщение об одном из поэтов (И. С. Никитине, А. К. Толстом, И. Северянине, и. т. нуоцове), используя дополнительную литературу. Прочтите два-три стихотворения этого поэта, посвящённые теме родины Творческое прочтение. Выберите наиболее понравившееся вам стихотворение и выучите его наизусть. Объясните свой выбор. Какие образы в прочитанных вами стихотворениях помогают создать картину необъятной шири, размаха и стремительного движения России? Каким нарисован в стихотворениях образ русского человека? Приведите примеры. Как вы объясните, почему, рисуя образ родины, поэты часто обращаются к образам и приёмам русского фольклора? Вместе с товарищами. Подготовьте небольшой сборник «иораз одного из древних русских городов в русской поэзии». Продумайте оформление его обложки, подберите иллюстрации. Напишите аннотацию к этому сборнику. Связь с другими видами искусства. Какие образы на картинах русских художников М. В. Нестерова, И. И. Левитана, репродукции которых помещены в учебнике, дополняют образ России нарисованный русскими поэтами? Обратите внимание на названия этих картин. Мир в слове РОДИНА 1. Страна, в которой человек родился и гражданином которой является; отечество. 2. Место рождения («малая родина»). 3. Место зарождения, произрастания чего-либо; место возникновения чего-либо («родина фарфора — Китай»). Из русского фольклора: «Полети в мою сторонку, скажи матушке моей, ей скажи, моей любезной, что за родину я пал...» (солдатская песня «Чёрный ворон»). Из русской литературы: «О родина святая, какое сердце не дрожит, тебя благословляя...» (поэма В. А. Жуковского «Певец во стане русских воинов»); «Я песни родине слагал...» (поэма И. А. Некрасова «Тишина»); «Ой ты, Русь, моя родина кроткая, лишь к тебе я любовь берегу...» (стихотворение С. А. Есенина «Русь»); «Никакая родина другая не вольёт мне в грудь мою теплынь...» (стихотворение С. А. Есенина «Спит ковыль. Равнина дорогая...»); «Родина электричества» (заглавие рассказа А. П. Платонова); «Тихая моя родина» (заглавие стихотворения Н. М. Рубцова). Русская литература XX век а Иван Алексеевич БУНИН 1870—1953 Иван Алексеевич Бунин — первый русский писатель, ставший лауреатом Нобелевской премии1. Это произошло в 1933 году, когда Бунин жил вдали от родины, во Франции. Родился Бунин в городе Воронеже, но детство его связано с небольшим хутором Бутырки и поместьем Озерки в Орловской губернии. «Тут, в глубочайшей полевой тишине, летом среди хлебов, подступавших к самым нашим порогам, а зимой среди сугробов, и прошло всё моё детство, полное поэзии печальной и своеобразной», — вспоминал позднее писатель. Отец Бунина, Алексей Николаевич, был прекрасным рассказчиком. От матери, Людмилы Александровны, и дворовых людей мальчик услышал много песен и рассказов из народной жизни, русских народных сказок. Первый домашний учитель, получивший прекрасное образование, владевший тремя языками, игравший на скрипке и писавший стихи, познакомил будущего писателя с произведениями русской и зарубежной литературы, пробудил воображение и интерес к творчеству. Первое стихотворение, по воспоминаниям Бунина, он сочинил, когда ему было лет восемь. Оно было «о каких-то духах в горной Долине, в лунную полночь». Учился Бунин в Елецкой гимназии. Сначала учёба давалась легко, потом всё хуже и хуже. Мальчик стал часто болеть, совсем отстал по математике. Гимназию пришлось оставить. Образование Бунин продолжил дома, в Озерках, под руководством Нобелевская премия в области литературы присуждается ежегодно, начиная с 1901 года. У о Дом-музей И. А. Бунина в Ельце своего старшего брата Юлия, прошедшего с ним весь гимназический курс, много рассказывавшего ему о русской литературе. Писатель вспоминал: «И помню, что в ту пору мне все казалось очаровательно: и люди, и природа и старинный с цветными окнами дом бабки, и соседние усадьбы, и охота, и В 1891 году в Орле вышла первая книга стихов Ьунина, за тем его стихотворения стали публиковаться в столичных журналах, однако заметным литературным событием стало появ ление в 1896 году бунинского перевода «Песни о Гаиавате> американского поэта Генри Лонгфелло. Эта поэма посвящена судьбе индейского вождя Гайаваты и создана на основ® клора североамериканских индейцев. Гаиавата п°^л историческое лицо, он жил в XV веке и происходил из племени ирокезов. Герой поэмы наделён чертами сказочного персона жа, он понимает голоса зверей и птиц, шум ветра. Вся «вели кая жизнь» Гайаваты посвящена научил письменности, искусству служению людям, которых он врачевания: ...Как трудился Гайавата, Чтоб народ его был счастлив, Чтоб он шёл к добру и правде. -ton-з ЭТ°Т П,ерев°Д и КНИГУ стихов «Листопад» (1901) Бунин в 1903 году был удостоен Пушкинской премии, которую присуждала Российская академия наук. С Э:ОГп° * *времени БУнин - один из крупнейших русских писателен. Публикуются его повести и рассказы, издаётся собрание сочинении. н После революционных событий 1917 года писатель был вынужден покинуть родину. Около тридцати лет он прожил во Франции, где продолжал писать, где был создан автобиографический роман «Жизнь Арсеньева» (1930) и сборник рассказов «Темные аллеи» (1943). Поздние произведения Бунина посвящены прошлой жизни в России, ушедшей молодости утраченной родине. “ ’ С творчеством Бунина, его стихотворениями, рассказами и повестями вы подробнее познакомитесь в старших классах. Вопросы и задания Публичное выступление. Подготовьте краткий рассказ о детстве писателя, используя материалы вступительной статьи и дополнительные источники. Внеклассное чтение. Самостоятельно познакомьтесь с фрагментами «Песни о Гайавате» Г. Лонгфелло в переводе И А Бунина. Чем могло привлечь русского писателя произведение, посвященное жизни вождя североамериканских индейцев? * * * Густой зелёный ельник у дороги, Глубокие пушистые снега. В них шёл олень, могучий, тонконогий, К спине откинув тяжкие рога. Вот след его. Здесь натоптал тропинок, Здесь ёлку гнул и белым зубом скрёб — И много хвойных крестиков, остинок Осыпалось с макушки на сугроб. Вот снова след, размеренный и редкий, И вдруг — прыжок! И далеко в лугу Теряется собачий гон — и ветки, Обитые рогами на бегу... О, как легко он уходил долиной! Как бешено, в избытке свежих сил, В стремительности радостно-звериной, Он красоту от смерти уносил! ■ Комментарии. Стихотворение «Густой зелёный ельник у дороги...» написано в 1905 году, впервые опубликовано в сборнике «Стихотворения» в 1906 году под заглавием «Олень». Вопросы и задания 1. 2. 3. 4. 5. ЗР6' 7. Что вам больше всего запомнилось в художественной картине, нарисованной в этом стихотворении? Какие художественные определения (эпитеты) использует поэт для создания образа оленя? Какой эпитет показался вам самым необычным? Попытайтесь объяснить его значение. Докажите, что образ оленя дан в стихотворении не в статике, а в динамике. Подтвердите примерами из текста. Какие другие художественные образы нарисованы в стихотворении? Как они помогают создать образ красивой и могучей природы? Как проявляется в стихотворении авторское отношение к нарисованной им картине? Почему в стихотворении так много восклицательных предложений? Точка зрения. Как вы объясните смысл финальной строки стихотворения? Какая красота имеется в виду? Докажите, используя примеры из текста, что в стихотворении «красота» оказывается сильнее «смерти». Творческое прочтение. Подготовьте выразительное чтение стихотворения наизусть. Постарайтесь передать при чтении динамичную картину погони (обратите внимание на постановку тире) и авторское отношение к изображаемому. * * * У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Как горько было сердцу молодому, Когда я уходил с отцовского двора, Сказать прости родному дому! У зверя есть нора, у птицы есть гнездо. Как бьётся сердце, горестно и громко, Когда вхожу, крестясь, в чужой, наёмный дом С своей уж ветхою котомкой! ■ комментарии. Стихотворение «У птицы есть гнездо, у зверя есть нора...» было написано 25 июня 1922 года, когда Бунин уже покинул родину и поселился в Париже. Впервые опубликовано в сборнике, вышедшем в Берлине в 1924 году. У птицы есть гнездо, у зверя есть нора... — эти строки явно перекликаются с библейской историей. Иисус Христос говорил: «...лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Евангелие от Луки, 9, 58). Вопросы и задания Ъг1- 2. 3. 4. 5. Точка зрения. Как вы определите основное настроение только что прочитанного стихотворения? С какой целью поэт использует восклицательные предложения? Какие чувства, переживания они помогают выразить? Что можно сказать о герое стихотворения? О каких событиях своей жизни он вспоминает? Как он оценивает своё положение? С какой целью поэт начинает каждое четверостишие одними и теми же словами? Как этот повтор помогает лучше понять состояние героя стихотворения? Чем отличаются картины, нарисованные в двух четверостишиях? Какую роль в изображении переживаний героя играет противопоставление «родного дома» и «чужого, наёмного дома»? Индивидуальные задания 2. 3. Точка зрения. Как вы думаете, что важнее в прочитанных вами лирических стихотворениях: изображение события или эмоционального переживания? Чтобы ответить на этот вопрос, вспомните, в чём своеобразие лирических произведений. Найдите в толковом словаре значение слова «символ». Каково происхождение этого слова? Какие образы в прочитанных вами стихотворениях можно назвать символическими? Познакомьтесь с комментарием к стихотворению «Густой зелёный ельник у дороги...» и подумайте, почему в окончательном варианте стихотворения автор снял заглавие «Олень». Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно отрывок «Лес, точно терем расписной...» из стихотворения «Листопад». Какой художественный образ вам особенно запомнился? Нарисуйте или подберите иллюстрации к этому отрывку. Сергей Александрович ЕСЕНИН 1895—1925 Замечательный русский поэт Сергей Есенин родился в селе Константиново Рязанской губернии в крестьянской семье. С первых дней жизни его окружали прекрасная природа, мудрый крестьянский мир и народно-поэтические образы. Описание дома Есениных оставила сестра поэта, Екатерина Александровна: «Дом этот значительно выше окружающих его изб. Нижний этаж его не имеет ни одного окна. Он служит нам амбаром, ибо ни риги1, ни отдельного амба- ра, ни других хозяйственных помещений построить на усадьбе невозможно. В нижнем этаже нашего дома летом мы спим и туда же выносим на лето все сундуки с добром. У всех людей есть для летней поры амбары, где от пожара хранят все имущество, а у нас нет. У людей есть сады и огороды за двором, а у нас тоже нет. За нашим двором чужой огород... Но из окон нашей избы есть на что посмотреть. 11рямо перед глазами заливные луга, без конца и без края, до самого леса. По лугу широкой лентой раскинулась Ока». Природный талант обнаружился у мальчика рано. «Пробуждение творческих дум» началось ещё до восьми лет, но начало серьёзной работы над стихами Есенин относил к шестнадцати-семнадцати годам. Воспитывался будущий поэт в семье | деда и бабушки, о которых он не раз будет тепло вспоминать. Бабушка рассказывала горячо любимому внуку сказки, которые тот переделывал на свой лад, а дед пел старинные протяжные песни. Тогда же Есенин познакомился со стихами j духовного содержания, образы которых также войдут в его 1 толпиогтип. И ещё одним важным источником, питавшим его } 1 Рига — постройка для сушки снопов. Дом Есениных в селе Константиново Рязанской области В восемнадцать лет, удивлённый тем, что его стихи не пе-Есенин приехал в Петербург. Столица встретила его благосклонно. «Стихи свежие, чистые, голосистые» — так отозвался о Есенине поэт А. А. Блок. «Край любимый» стал истоком и основной темой творчества Есенина. О^чем бы ни писал поэт, все его стихи, по сути, об одном - о дорогой его сердцу Руси. Любовью, тревогой и заботой о ее судьбе проникнута каждая есенинская строка I ема родины раскрывается в стихах Есенина через or ие красоты родной земли и человека, живущего на ней: О Русь — малиновое поле И синь, упавшая в реку, — Люблю до радости и боли Твою озёрную тоску. лпро РИР°па В стихах Есенина всегда неразрывно связана с че-«жом. I .оражает дар поэта понимать душу растений и жи-с Ь1х» ощущать себя частью всего живого («родился я с пе-•ми в травяном одеяле»; «для зверей приятель я хороший, каждый стих мой душу зверя лечит»). Природа в стихотворениях поэта живёт, дышит, наполнена звуками. Создать это впечатление помогают олицетворения («поёт зима — аукает», «сыплет черёмуха снегом», «нежно охает ячменная солома»). Сравнения, олицетворения, метафоры созданы на основе деталей хорошо знакомого Есенину мира крестьянской жизни («заря на крыше, как котёнок, моет лапкой рот», «месяц рогом облако бодает», «рыжий месяц жеребёнком запрягался в наши сани»). Создавая эти образы, поэт явно использует традиции русской загадки (месяц — жеребёнок, луна — коврига). Вопросы и задания 1. Почему именно тема природы стала одной из главных в поэзии Есенина? 2. Какое влияние на художественные образы, созданные поэтом, оказали деревенская жизнь, природа, русский фольклор? * * * * Гой ты, Русь, моя родная, Хаты — в ризах образа... Не видать конца и края — Только синь сосёт глаза. Как захожий богомолец, Я смотрю в твои поля. А у низеньких околиц Звонно чахнут тополя. Пахнет яблоком и мёдом По церквам твой кроткий Спас. И гудит за корогодом На лугах весёлый пляс. Побегу по мятой стёжке На приволь зелёных лех, Мне навстречу, как серёжки, Прозвенит девичий смех. Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» — Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою». ■ Комментарии. Стихотворение «Гой ты, Русь, моя родная...» написано в 1914 году, впервые опубликовано в газете «Биржевые ведомости» в 1915 году. Риза — здесь: металлическая накладка на иконах, оставляющая открытыми только изображение лица и рук. Спас —то же, что Христос Спаситель, а также название иконы с изображением Христа и название церковных праздников (Первый, или Медовый Спас, Второй, или Яблочный Спас, Третий Спас). Корогдд — хоровод. Лёхи — полевые полосы. Вопросы и задания Поиск информации. Что вы знаете о празднике, о котором идёт речь в стихотворении? Для ответа на этот вопрос обратитесь к дополнительной литературе. Какое настроение создаёт у читателя это стихотворение? Как это удаётся поэту? Подтвердите свои выводы примерами из текста. Как вы понимаете смысл заключительного четверостишия? Докажите, что герой считает своей родиной Русь деревенскую. Творческое прочтение. Подготовьте выразительное чтение стихотворения наизусть. Постарайтесь передать радостное, праздничное настроение его героя. * * * * Топи да болота, Синий плат небес. Хвойной позолотой Взвенивает лес. Тенькает синица Меж лесных кудрей, Тёмным елям снится Гомон косарей. По лугу со скрипом Тянется обоз — Суховатой липой Пахнет от колёс. Слухают ракиты Посвист ветряной... Край ты мой забытый, Край ты мой родной!.. ■ Комментарии. Стихотворение «Топи да болота...» написано в 1914 году, включено в сборник «Радуница», вышедший в 1916 году. Плат (устар. и поэтич.) — платок. Вопросы и задания Какое настроение преобладает в этом стихотворении? Что в нарисованной поэтом картине вам особенно запомнилось? Какие художественные образы помогают поэту создать образ родного края? Приведите примеры использования приёма олицетворения в этом стихотворении. Точка зрения. Как вы объясните смысл последних строчек стихотворения? Почему восклицание сопровождается многоточием? * * * Нивы сжаты, рощи голы, От воды туман и сырость. Колесом за сини горы Солнце тихое скатилось. Дремлет взрытая дорога. Ей сегодня примечталось, Что совсем-совсем немного Ждать зимы седой осталось. Ах, и сам я в чаще звонкой Увидал вчера в тумане: Рыжий месяц жеребёнком Запрягался в наши сани. ■ Комментарии. Стихотворение «Нивы сжаты, рощи голы...» написано в 1917 году, опубликовано в следующем году в газете «Вечерние известия». вопросы и задания_____________________________________________ 1. Какое время года описано в стихотворении? Какое настроение преобладает в нём? 2. Какие художественные средства использует автор, создавая образ засыпающей природы? 3. Что можно сказать о герое этого стихотворения? Как вы себе его представляете? Чем он похож на самого поэта? Индивидуальные задания Опыт исследования. Подготовьте небольшое сообщение о метафорах в стихотворениях Есенина. Вспомните определение метафоры. Выпишите метафоры из прочитанных вами стихотворений поэта. Сделайте вывод о своеобразии есенинских метафор. Какие необычные слова или неожиданные формы знакомых слов встретились вам в прочитанных стихотворениях? Объясните, как они помогают создать яркую, запоминающуюся картину. Творческое прочтение. Нарисуйте иллюстрацию к одному из прочитанных вами стихотворений Есенина и подберите к ней заголовок, используя есенинские строчки. Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно стихотворение Есенина «Песнь о собаке». Как вы объясните смысл названия стихотворения? Мир в слове ДЕРЕВНЯ 1. Крестьянское селение. 2. Сельская местность. 3. Сельские жители, сельское население («русская деревня»). Из русского фольклора: «Город — царство, деревня — рай» (пословица); «Что город — то норов, что деревня — то обычай» (пословица); «Стоит деревенька на горке, а хлеба в ней ни корки» (пословица); «А у нас-то ведь в деревне прямая простота...» (народная песня «Во селе, селе Покровском...»). Из русской литературы: «Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок...» (роман в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин»); «Дрожащие огни печальных деревень...» (стихотворение М. Ю. Лермонтова «Родина»); «Вот моя деревня, вот мой дом родной...» (стихотворение И. 3. Сурикова «Детство»); «Забытая деревня» (заглавие стихотворения Н. А. Некрасова); «Я последний поэт деревни...» (начало стихотворения С. А. Есенина «Я последний поэт деревни...»); «В сибирской деревне» (заглавие стихотворения Н. М. Рубцова). Павел Петрович БАЖОВ 1879—1950 Замечательный русский писатель, которого по праву именуют мастером, мудрецом, уральским сказочником, широко известен как автор удивительной книги «Малахитовая шкатулка». Народная мудрость, заключённая в сказах П. П. Бажова, их глубокий и непреходящий смысл постигаются лишь при неторопливом и вдумчивом чтении. Писатель родился на Урале в семье горнозаводского мастера медеплавильного завода и кружевницы1. Урал, его лесистые горы, прозрачные глубокие озера, высокое голубое небо и тенистые каньоны, история родного края, внутренний мир горнозаводского люда стали ранними впечатлениями, оставившими неизгладимый след в душе юноши, определив его жизненный путь. И отец, и дед, и прадед писателя были уральскими горнорабочими, людьми суровыми, упорными в труде, смелыми на выдумку. Вблизи рабочего посёлка высились горы Думная и Азов-гора, легенды и предания о которых жили в среде горняков. С детских лет Бажов слушал рассказы об уральском камне, змее Полозе и его дочерях Змеёвках, о Хозяйке Медной горы, или Девке-Азовке, которые охраняют богатства земных недр, пока не придёт за ними смелый и умелый человек. Через всю жизнь пронёс будущий писатель услышанные от любимой бабушки Авдотьи Петровны, талантливой сказительницы, поверья об Урале и его людях. Бажов пришёл в литературу не сразу. Уехав из дома, чтобы учиться, он закончил училище в Екатеринбурге, потом Пермскую духовную семинарию и начал работать учителем в начальных классах. Во время школьных каникул будущий писатель много путешествовал по уральской земле, изучал труд камнерезов, гранильщиков, сталеваров, литейщиков, оружейников и других уральских мастеров, беседовал с ними о тайне их ремесла, начал вести записи, обрабатывать уральские легенды, поверья, были. Писатель с горечью наблюдал, как 1 Кружевница — мастерица, плетущая кружева. хищнически разворовывались богатства Урала жадными, невежественными заводчиками, как хозяйничали в русской промышленности проходимцы из разных стран, и искренне восхищался красотой, умом, мудростью, силой и характером людей, чья жизнь и судьба по-настоящему были связаны с горным делом. После революционных событий Бажов начал работать журналистом, краеведом, историком, опубликовал документальные и исторические книги. В 1924 году под псевдонимом Егорша Колдунков вышла первая повесть писателя для детей «Зелёная кобылка». Слава пришла к Бажову со сборником «Малахитовая шкатулка», над которым писатель работал с 1936 года и до конца жизни. Отдельным изданием сборник вышел в 1939 году, став событием в русской литературе. Бажов любил повторять: «Чем велик и прекрасен человек? Одухотворённым трудом... Вне труда нет и человека». Всё творчество писателя посвящено человеку — мастеру и созидателю, своим чудесным трудом преображающему жизнь на Земле. В своих произведениях Бажов повествует о современных событиях или о недавнем прошлом. Он обращается к оригинальному литературному жанру сказа. Сказ — это малый эпический (повествовательный) жанр, который связан с фольклорной традицией, народными преданиями и легендами, но при этом содержит точные зарисовки народного быта. В сказах Бажова причудливо соединены картины реальной жизни уральских рабочих и сказочные, фантастические события. Писатель с огромным уважением относится к мастерству народных умельцев, противопоставляя творческий труд простому ремесленничеству. В сказах Бажова созданы образы русских мастеров, обладающих не только талантом, но и ясным Умом, силой духа, умением противостоять любым жизненным испытаниям. Он изображает столкновение талантливого челоВека с враждебной ему действительностью и постоянную внутреннюю неудовлетворённость художника-мастера, творческим поискам которого нет конца. Яркими красками рисует писатель красоту уральской при-Дь|, русских людей и художественных произведений, созданных их руками. г0 ^ повествовании рассказчика сохранены особенности разборной речи простого человека. вопросы и задания 2. Какие впечатления детства и юности повлияли на формирование fce° “ванне Бажова: «ЧеМ велик и прекрасен -век? Одухотворённым трудом..- Вне тоуда нет и человека». Что понимал писатель под выражением «одухотворенный труд». ИЗ СЛОВАРЯ К СБОРНИКУ «МАЛАХИТОВАЯ ШКАТУЛКА», СОСТАВЛЕННОГО П. П. БАЖОВЫМ Рдбить — работать. Королёк — самородная медь кристаллами. Виток — самородная медь в виде узловых соединении. 3Изр6бленный—"выбившийся из сил от непосильного труда, потерявший силу, ставший инвалидом. Артуть-дёвка — подвижная, быстрая. редставитель владельца на заводе, главное лицо; впослед-Р ствии таких доверенных людей называли по отдельным заводам упра вителями, а по округам — управляющими. Крепость — крепостная пора, крепостничество. fer-Тн^еГкоТр^ горнорабочие отбивают, откалывают РУДУ-1 Обальчик — пустая порода. Хёзнуть — ослабеть, слабеть. Медной горы хозяйка Пошли раз двое наших заводских траву смотреть. А покосы у них дальние были. За Северушкой^где-то. День праздничный был, и жарк° Ма- стый. И оба в горе робили, на Гумёшках то есть, лахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и ко ролёк с витком попадали и там протча, что п°Д°идет. Один-то молодой парень был, неженатик, а уж в глазах у его зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный. В глазах зелено, и щеки туд то зеленью подёрнулись. И кашлял завсе тот человек j В лесу-то хорошо. Пташки поют-радуются, от земли воспарение, дух лёгкий. Их, слышь-ко, и Разморило; Дошли до Красногорского рудника. Там тогда желез ную руду добывали. Легли, значит, наши-то на травкУ под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой ровно его кто под бок толкнул — проснулся. Глядит а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а но косе видать — девка. Коса ссиза-чёрная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зелёные. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь. Дивится па- рВВЬ Ва К°СУ’ а*СаМ дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо — на месте не посидит. Вперёд наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет потом опять наклонится. Одним словом, артуть-девка „сЛОПОЧеТ ЧТ°-Т0’ а по"каковски —неизвестно, и с кем говорит — не видно. Только смешком всё. Весело, видно, ей. е Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло. У ° ™ ^ТЬ ТЫ МОЯ’ Да ведь это сама Хозяйка! Её одёжа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-го своей. niW одёжа’. и верно, такая, что другой на свете не най- такой «5 «еГкГеГТнГ™.; “ТХИТУ платье' Сорт погладить. ’ а на глаз> как шелк, хоть рукой унестГ’^УМаеТ ПареНЬ’ - 'беда! Как бы только ноги хаттy на заметила». От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта — малахитница-то — любит на я человеком мудровать. люоит над паоняЛ?я^я1^ДУМ«Л Так'то’ она и оглянулась. Весело на арня глядит, зубы скалит и говорит шуткой- дапплд глазГпялишь?11^ Петрович’ на Девичью красу Иди ;я пяли™ь? За погляд-то ведь деньги берут. 1Ди ка поближе. Поговорим маленько. Крепится* *1Спужался> конечно, а виду не оказывает. Ну я ™' Хоть она и таина сила> а всё ж таки девка, обробеть* Парень’ ему’ значит> и стыдно перед девкой г0 ппп^К°ГДа’ ~ говорит, — мне разговаривать. Без то-Р-~пали, а траву смотреть пошли, посмеивается, а потом и говорит: П. П. Бажов. «Медной горы Хозяйка». Художник В. Назарук — Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть. Ну, парень видит — делать нечего. Пошёл к ней, а она рукой маячит, обойди-де руду-то с другой стороны. Он и обошёл и видит — ящерок тут неисчислен-но. И все, слышь-ко, разные. Одни, например, зелёные, другие голубые, которые в синь впадают, а то, как глина либо песок, с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие — как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены. Девка смеётся. — Не расступи, — говорит, — моё войско, Степан Петрович. Ты вон какой большой да тяжёлый, а они у меня маленьки. — А сама ладошками схлопала, ящерки и разбежались, дорогу дали. Вот подошёл парень поближе, остановился, а она опять в ладошки схлопала да и говорит, и всё смехом: — Теперь тебе ступить некуда. Раздавишь мою слугу — беда будет. Он поглядел под ноги, а там и земли незнатно. Все ящерки-то сбились в одно место — как пол узорчатый под ногами стал. Глядит Степан — батюшки, да ведь это руда медная! Всяких сортов и хорошо отшлифована. И слюдка тут же, и обманка, и блески всякие, кои на малахит походят. — Ну, теперь признал меня, Степанушко? — спрашивает малахитница, а сама хохочет-заливается. Потом, мало погодя, и говорит: — Ты не пужайся. Худого тебе не сделаю. Парню забедно стало, что девка над ним насмехается да ещё слова такие говорит. Сильно он осердился, закричал даже: — Кого мне бояться, коли я в горе роблю! — Вот и ладно, — отвечает малахитница. — Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет тут ваш заводской приказчик, ты ему скажи, да смотри не забудь слов-то: «Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели ещё будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь в Гумёшках туда спущу, что никак её не добыть». Сказала это и прищурилась: — Понял ли, Степанушко? В горе, говоришь, ро-бишь, никого не боишься? Вот и скажи приказчику, как я велела, а теперь иди да тому, который с тобой, Ничего, смотри, не говори. Изробленный он человек, нто его тревожить да в это дело впутывать. И так вон лазоревке сказала, чтоб она ему маленько пособила. И опять похлопала в ладошки, и все ящерки размыкались. Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как^щвркщ J™- бежала по камню-то. Вместо рук-ног лапы у е^зеле ные стали, хвост высунулся, по хребтине до половинь чёрная поиска, а голова человечья. Забежала за вершину, оглянулась и говорит: — Не забудь, Степанушко, как я говорила. Велела, мол, тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Сделаешь по-моему, замуж за тебя выйду. Парень даже сплюнул вгорячах. 1ТТОСТ __ Тьфу ты, погань какая! Чтоб я на ящерке женился. А она видит, как он плюётся, и хохочет. __ Ладно, — кричит, — потом поговорим. Може , I И НИДсейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул. Парень остался один. На руднике тихо. только, как за грудкой руды другои-то noxP™' вает. Разбудил его. Сходили на свои покосы, посмо трели траву, к вечеру домой воротились, а у Степана одно на уме: как ему быть? Сказать приказчику такие слова - дело не малое, а он ещё, и верно, душной был — гниль какая-то в нутре у него, сказывают, была. Не сказать — тоже боязно. Она ведь Хозяйка. Какую хошь руду может в обманку перекинуть. Выполняй тогда уроки-то. А хуже того, стыдно перед девкой хвашу ном себя оказать. Думал-думал, насмелился. — Была не была, сделаю, как она велела. На другой день поутру, как у спускового барабана народ собрался, приказчик заводской подошел. Все, к нечно, шапки сняли, молчат, а Степан подходит и го ворит.Видел я вечор Хозяйку Медной горы, и заказывала она тебе сказать. Велит она тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Ежели ты ей эту железну шапку спортишь, так она всю медь на Гумешках туд спустит, что никому не добыть. У приказчика даже усы затряслись. _ Ты что это? Пьяный али ума решился. Какая х зяйка? Кому ты такие слова говоришь? Да я тебя в гоу» сгною-воля твоя, — говорит Степан, — а только так мй* велено. Выпороть его, — кричит приказчик, — да cnv-стить в гору и в забое приковать! А чтоб не издох яя- блажкиУ Ччт9ЧЬеИ ОВСЯНКИ и УР°КИ спрашивать без ’ блажки. Чуть что — драть нещадно! Ну, конечно, выпороли парня и в гору. Надзиоат LT“ ?°бака “ ™след„яяР1 отвёлХ" по- тель за- бои хуже некуда. И мокро тут, и руды доброй нет давно бы бросить надо. Тут и приковали Стегана га длинную цепь, чтобы значит, работать можно было. Известно япяР^пВР6ыЯ бЫЛ°’ ~ крепость. Всяко галились над че’ ловеком. Надзиратель ещё и говопит" . еще и говорит: - Прохладись тут маленько. А уроку с тебя бчлет еоИоСбрЫазноаЛаХИТОМ СТ0ЛЬК°-Т0- ~ и гаангаил вовсега- Делать нечего. Как отошёл надзиратель, стал Стеган "°МаХИВаТЬ’ 8 Парень ^ё-таки проворный был Глядит ладно ведь. Так малахит и сыплется ровно зКаТб°оГс?Х"ДбРаСЬ1ВаеТ- И ЕОДа к™а‘™ ^ла - обомне'Хозяй^ГаГ: хоРот°-то. Вспомнила, видно, тутТперед “Т^’ ВДРУГ ЗВ°СИЯЛ°' ГлЯДИТ> 8 Хозяйка че~ ~ вовоРит> — Степан Петрович. Можно шо рмуГ п . испУжался Душного козла. Хорошо ему сказал. Пойдем, видно, моё приданое смотреть Я тоже от своего слова не отпорна. Р * Схл1шяяяапП^НаХМУРИЛаСЬ’ рОВН° ей это нехорошо. лаД°ш^и’ ящерки набежали, со Степана Цепь сняли, а Хозяйка им распорядок дала: _ ^,Р°К ТУТ наломайте вдвое. И чтобы наотбор и^бьхл, шелкового сорту. — Потом Степану г лах Рит: ма-гово- идёт Ну, женишок, пойдём смотреть мое приданое Л^вот пошли. Она впереди. Степан за ней. Куда она лей г. ВСе 0И откРЬ1то- Как комнаты большие под зем- S с зЛол„ть,ТеНЫ у НИХ РаЗНЫе- То всё зелёные, тожёл-4 мСвГЛ"ЫЛИ..ВРа™нками- На кот°РЫх опять цве- медные. Синие тоже есть, лазоревые. Однем сло- Цей’— y ?°’ ЧТ° И сказать нельзя. И платье на т0 стЯаХОЗЯИКе-Т°-меняется. То оно блестит, буд-, СТекло’ то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью ЧеРтов5кл.,ч. 2 П. П. Бажов. «Медной горы Хозяйка». Художник В. Назарук засверкает либо скрасна медным станет, потом опять шёлком зелёным отливает. Идут-идут, остановилась она. — Дальше, — говорит, — на многие вёрсты желтяки да серяки с крапинкой пойдут. Что их смотреть? А это вот под самой Красногоркой мы. Тут у меня после Гумё-шек самое дорогое место. И видит Степан огромадную комнату, а в ней по-стеля, столы, тубареточки — все из корольковой меди-Стены малахитовые с алмазом, а потолок тёмно-красный под чернетью, а на ём цветки медны. — Посидим, — говорит, — тут, поговорим. Сели, это, они на тубареточки, малахитница и спрашивает: — Видал моё приданое? — Видал, — говорит Степан. — Ну, как теперь насчёт женитьбы? А Степан и не знает, как отвечать. У него, слышь-ко, невеста была. Хорошая девушка, сиротка одна. Ну, конечно, против малахитницы где же ей красотой равняться! Простой человек, обыкновенный. Помялся-по-мялся Степан да и говорит: — Приданое у тебя царям впору, а я человек рабочий, простой. — Ты, — говорит, — друг любезный, не вихляйся. Прямо говори, берёшь меня замуж али нет? — И сама вовсе принахмурилась. Ну, Степан и ответил напрямки: — Не могу, потому другой обещался. Молвил так-то и думает: огневается теперь. А она вроде обрадовалась. — Молодец, — говорит, — Степанушко. За приказчика тебя похвалила, а за это вдвое похвалю. Не обзарился ты на мои богатства, не променял свою Настеньку на ка-менну девку. — А у парня, верно, невесту-то Настей звали. — Вот, — говорит, — тебе подарочек для твоей невесты, — и подаёт большую малахитову шкатулку. А там, слышь-ко, всякий женский прибор. Серьги, кольца и протча, что даже не у всякой богатой невесты бывает. — Как же, — спрашивает парень, — я с этим местом наверх подымусь? — Об этом не печалься. Всё тебе будет устроено, и от приказчика тебя вызволю, и жить безбедно будешь со своей молодой женой, только вот тебе мой сказ — обо мне, чур, потом не вспоминай. Это третье тебе моё испытание будет. А теперь давай поешь маленько. Схлопала опять в ладошки, набежали ящерки — полон стол установили. Накормила она его щами хорошими, пирогом рыбным, бараниной, кашей и протчим, что Ло русскому обряду полагается. Потом и говорит: — Ну, прощай, Степан Петрович, смотри не вспоминай обо мне. — А у самой слёзы. Она, это, руку з* Ш «Медной горы Хозяйка». Художник Г. Буреев. Палех подставила, а слёзы кап-кап и на руке зернышками застывают. Полнёхонька горсть. — Ha-ко вот, возьми на разживу. Большие деньги за эти камешки люди дают. Богатый будешь, — и подаёт ему. Камешки холодные, а рука, слышь-ко, горячая, как есть живая, и трясётся маленько. Степан принял камешки, поклонился низко и спрашивает: __ Куда мне идти? — А сам тоже невеселыи стал, ин указала перстом, перед ним и открылся ход, как штольня, и светло в ней, как днём. Пошёл Степан по этой штольне — опять всяких земельных богатств нагляделся и пришёл как раз к своему забою. Пришёл, штольня закрылась, и всё стало по-старому. Ящерка прибежала, цепь ему на ногу приладила, а шкатулка с подарками вдруг маленькая стала, Степан и спрятал её за пазуху. Вскоре надзиратель рудничный подошёл. Посмеяться ладил, а видит — у Степана поверх урока наворочено, и малахит отбор, сорт-сортом. «Что, — думает, — за штука? Откуда это?» Полез в забой, осмотрел всё да и говорит: — В эком-то забое всяк сколь хошь наломает. — И повёл Степана в другой забой, а в этот своего племянника поставил. На другой день стал Степан работать, а малахит так и отлетает, да ещё королёк с витком попадаться стали, а у того — у племянника-то — скажи на милость, ничего доброго нет, всё обальчик да обманка идёт. Тут надзиратель и сметил дело. Побежал к приказчику. Так и так. — Не иначе, — говорит, — Степан душу нечистой силе продал. Приказчик на это и говорит: — Это его дело, кому он душу продал, а нам свою выгоду поиметь надо. Пообещай ему, что на волю выпустим, пущай только малахитовую глыбу во сто пуд найдёт. Велел всё ж таки приказчик расковать Степана и приказ такой дал — на Красногорке работы прекратить. — Кто, — говорит, — его знает? Может, этот дурак от ума тогда говорил. Да и руда там с медью пошла, только чугуну порча. Надзиратель объявил Степану, что от него требуется, а тот ответил: — Кто от воли откажется? Буду стараться, а найду ли — это уж как счастье моё подойдёт. Вскорости нашёл им Степан глыбу такую. Выволокли её наверх. Гордятся — вот-де мы какие, а Степану воли не дали. О глыбе написали барину, тот и приехал Из самого, слышь-ко, Сам-Петербурху. Узнал, как дело было, и зовёт к себе Степана. — Вот что, — говорит, — даю тебе своё дворянское слово отпустить тебя на волю, ежели ты мне найдёшь такие малахитовые камни, чтобы, значит, из их вырубить столбы не меньше пяти сажен длиной. Степан отвечает: — Меня уж раз оплели. Учёный я ноне. Сперва вольную пиши, потом стараться буду, а что выйдет — увидим. Барин, конечно, закричал, ногами затопал, а Степан одно своё: — Чуть было не забыл — невесте моей тоже вольную пропиши, а то что это за порядок — сам буду вольный, а жена в крепости. Барин видит — парень не мягкий. Написал ему актовую бумагу. — На, — говорит, — только старайся смотри. А Степан всё своё: — Это уж как счастье поищет. Нашёл, конечно, Степан. Что ему, коли он всё нутро горы вызнал, и сама Хозяйка ему пособляла. Вырубили из этой малахитины столбы, какие им надо, выволокли наверх, и барин их на приклад в самую главную церкву в Сам-Петербурхе отправил. А глыба та, которую Степан сперва нашёл, и посейчас в нашем городу, говорят. Как редкость, её берегут. С той поры Степан на волю вышел, а в Гумёшках после того всё богатство ровно пропало. Много-много лазоревка идёт, а больше обманка. О корольке с витком и слыхом не слыхать стало, и малахит ушёл, вода долить приняла. Так с той поры Гумёшки на убыль и пошли, а потом их и вовсе затопило. Говорили, что это Хозяйка огневалась за столбы-то, что их в церкву поставили. А ей это вовсе ни к чему. Степан тоже счастья в жизни не поимел. Женился он, семью завёл, дом обстроил, всё как следует. Жить бы ровно да радоваться, а он невесёлый стал и здоровьем хезнул. Так на глазах и таял. Хворый-то придумал дробовичок завести и на охоту повадился. И всё, слышь-ко, к Красногорскому руднику ходит, а добычи домой не носит. В осенях ушёл так-то да и с концом. Вот его нет, вот его нет... Куда девал-^0) ся? Сбили, конечно, народ, давай искать. А он, слышь-ко, на руднике у высокого камня мёртвый лежит, ровно улыбается, и ружьишечко у него тут же в сторонке валяется, не стрелено из него. Которые люди первые набежали, сказывали, что около покойника ящерку зелёную видели, да такую большую, каких и вовсе в наших местах не бывало. Сидит будто над покойником, голову подняла, а слёзы у ей так и каплют. Как люди ближе подбежали — она на камень, только её и видели. А как покойника домой привезли да обмывать стали — глядят: у него одна рука накрепко зажата и чуть видно из неё зёрнышки зелёненькие. Полнёхонька горсть. Тут один знающий случился, поглядел сбоку на зёрнышки и говорит: — Да ведь это медный изумруд! Редкостный камень, дорогой. Целое богатство тебе, Настасья, осталось. Откуда только у него эти камешки? Настасья — жена-то его — объясняет, что никогда покойник ни про какие такие камешки не говаривал. Шкатулку вот дарил ей, когда ещё женихом был. Большую шкатулку, малахитову. Много в ей добренького, а таких камешков нету. Не видывала. Стали те камешки из мёртвой Степановой руки доставать, а они и рассыпались в пыль. Так и не дознались в ту пору, откуда они у Степана были. Копались потом на Красногорке. Ну, руда и руда, бурая с медным блеском. Потом уж кто-то вызнал, что это у Степана слёзы Хозяйки Медной горы были. Не продал их, слышь-ко, никому, тайно от своих сохранял, с ними и смерть принял. А? Вот она, значит, какая, Медной горы Хозяйка! ■ Комментарии. Вблизи Полевского завода было знаменитейшее месторождение Урала — рудник Гумёшки, который ещё называли Медная гора. С этим рудником связана большая часть сказов Бажова. Сказ «Медной горы Хозяйка» впервые был опубликован в журнале «Красная новь» в 1936 году. Это произведение положило начало целой группе сказов, объединенных °бразом малахитницы: «Малахитовая шкатулка» (1938), «Казенный цветок» (1938), «Горный мастер» (1939), «Две ящерки» (1939) и др. Писатель воплотил в образе Хозяйки Медной горы кРасоту природы, вдохновляющую человека на творческие поИски. По мотивам сказа было создано множество художествен- ных произведений: балет, опера, кинофильм, фонтан на Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ) в Москве. Па рун — жаркий день после дождя. Северушка — приток реки Чусовой. Красногорский рудник, Красногорка — рудник вблизи горы Красной, у реки Чусовой. В пору сказителя это был заброшенный железный рудник. Гумёшки (от старинного слова «гумёнце» — невысокий пологий холм) — Гумёшевский рудник. Медная гора — гора вблизи Полевского завода, богатейшее месторождение углекислой меди (малахита). Открытые в 1702 году крестьянами два гумёнца по речке Полевой начали разрабатываться позднее. Одно (Полевской рудник), около которого был построен медеплавильный завод, не оправдало надежд; другое (Гумёшевский рудник) свыше сотни лет приносило владельцам заводов огромные доходы. Влиятельные люди при царском дворе пытались завладеть рудником, который был для простых рабочих настоящей каторгой. Сам-Петербурх — искажённое название Санкт-Петербурга. Пятисажённые столбы —упоминаемые в сказе «Медной горы Хозяйка», видимо, малахитовые колонны Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. вопросы и задания 1. 2. 3. 4. 5. 6. Перечитайте фрагмент встречи Степана Петровича с Хозяйкой Медной горы. Опишите, как ведёт себя малахитница с героем. Что Степан Петрович слышал до этой встречи о малахитнице? В чём заключалась правдивость слов старших: «Хозяйка эта — малахитница-то — любит над человеком мудровать»? Чем понравился Степан Петрович малахитнице? Что наказывает ему хозяйка Медной горы? Почему она помогает герою? Какими качествами обладает Степан Петрович? Как держится он в часы испытаний? Опишите Хозяйку Медной горы. Как раскрывается её образ в сказе? Какие приёмы использует писатель для создания образа малахитницы? Перечитайте концовку сказа. Как вывод рассказчика о Хозяйке Медной горы: «Вот она, значит, какая Медной горы Хозяйка! Худому с ней встретиться — горе, и доброму — радости мало» — соотносится с произошедшей на Красногорском руднике историей? От чьего лица ведётся повествование в сказе? Как раскрывается образ рассказчика? Опишите, каким вы его себе представляете. Точка зрения. Перечитайте фрагмент последнего разговора Степана Петровича и малахитницы. Почему не величие и наряды неприступной Хозяйки Медной горы, а слёзы плачущей девушки тронули героя, задели его чувства? Какова основная мысль ба-жовского сказа? Индивидуальные задания Опишите богатства малахитницы. Что открывает Хозяйка Медной горы Степану Петровичу? Почему не сложилась дальнейшая жизнь героя, лишившегося покоя? Поиск информации. Какие предметы быта уральских рабочих вы отметили в сказе? Выпишите незнакомые вам слова, найдите их значение. Какой фрагмент сказа показался вам самым напряжённым? Озаглавьте его и перескажите от третьего лица. Опыт исследования. Какие цвета используются в сказе? Выпишите в тетрадь словосочетания, содержащие обозначение цвета. Сделайте вывод о богатстве цветовой палитры в произведении. Как передано это богатство красок в иллюстрации палехского художника Г. Буреева к сказу «Медной горы Хозяйка»? Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно один из сказов Бажова. Напишите отзыв об этом произведении. Дополните отзыв рисунком, иллюстрацией. Образы детей в мировой литературе Вам уже хорошо знакомы имена многих персонажей детской литературы, то есть художественных произведений, посвящённых детям и адресованных юным читателям. Некоторые из этих имен вынесены в заглавия: «Никита» А. П. Платонова, «Чук и Гек» и «Тимур и его команда» А. П. Гайдара, «Витя Малеев в школе и дома» Н. Н. Носова, «Рыцарь Вася» Ю. Я. Яковлева, «Алиса в Стране Чудес» Л. Кэрролла, «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» С. Лагерлёф, «Тим Талер, или Проданный смех» Дж. Крюса и другие известные книги. В произведениях детской литературы (например, во всех литературных сказках) дети являются главными героями, мир детства находится в центре внимания писателей. Во многих произведениях русской и зарубежной литературы, которые позднее войдут в круг вашего чтения, также нарисованы образы детей. Вам ещё предстоит познакомиться с историей Пети Ростова в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» и описанием жизни Ванюшки в рассказе М. А. Шолохова «Судьба человека», прочитать о том, как в детские годы формировался характер Ильи Ильича, главного героя романа И. А. Гончарова «Обломов». К изображению мира детства писатели часто обращаются в автобиографических произведениях, то есть художественных произведениях, основанных на фактах биографии их авторов: «Детство» Л. Н. Толстого, «Детство Никиты» А. Н. Толстого, «Детство» М. Горького, «Жизнь Арсеньева» И. А. Бунина, «Лето Господне» И. С. Шмелёва и другие. Для создания образов детей в литературе используются те же художественные средства, что и при изображении взрослых. Однако авторы произведений детской литературы, учитывая возраст своих героев и читателей, значительно чаще обращаются к сказочным, фантастическим образам, юмору и иронии, напряжённому, динамичному сюжету, повествованию о необыкновенных событиях, приключениях, путешествиях. Рассказывая о своём сверстнике — герое литературного произведения, вам следует обратить особое внимание на его портрет, описание действий, изображение внутреннего мира, речь героя, а также на то, как он оценивает себя сам, что говорят о нём окружающие и как относится к своему герою автор. МАРК ТВЕН (Mark Twain, 1835—1910) Сэмюэль Ленгхорн Клеменс, писавший под псевдонимом Марк Твен, вырос в далёком американском штате Миссури. Будущий писатель рано, двенадцатилетним мальчиком, начал работать, чтобы помогать своей семье. Он плавал лоцманом по реке Миссисипи, искал золото на приисках в штатах Калифорния и Невада, был наборщиком в типографии. В основе многих его произведений лежат воспоминания о собственном детстве в небольшом городке Ганнибал на берегу Миссисипи, где теперь установлен памятник двум самым известным героям Марка Твена — Тому Сойеру и Гекльберри Финну. В своих произведениях Марк Твен высмеивает современное ему общество, охваченное жаждой быстрого обогащения. Он не случайно обращается к изображению мира детей, наполненного неподдельной искренностью в отношениях, фантазией и игрой. Этот мир представлен в «Приключениях Тома Сойера» (1876), небольшой исторической повести «Принц и нищий» (1882), книге «Жизнь на Миссисипи» (1883) и, накоНеЦ, в одном из лучших произведений американской литературы — «Приключениях Гекльберри Финна» (1884). Марк Твен не писал специально для детей, однако именно у^ории о Томе Сойере и Гекльберри Финне, принце Эдуарде «пЛЬском и нищем Томе Кенти, а также исторический роман По н^и из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889) стали Данными вершинами его творчества, сделали имя писателя Устным во всём мире. приключения Тома Сойера ( Отрывок) ГЛАВА 1 — Том! Ответа нет. — Том! Ответа нет. — Удивительно, куда мог деваться этот мальчишка! Том, где ты? Ответа нет. Тётя Полли спустила очки на нос и оглядела комнату поверх очков; затем подняла их на лоб и оглядела комнату из-под очков. Она очень редко, почти никогда не глядела сквозь очки на такую мелочь, как мальчишка; это были парадные очки, её гордость, приобретённые для красоты, а не для пользы, и что-нибудь разглядеть сквозь них ей было так же трудно, как сквозь пару печных заслонок. На минуту она растерялась, потом сказала — не очень громко, но так, что мебель в комнате могла её слышать: — Ну погоди, дай только до тебя добраться... Не договорив, она нагнулась и стала тыкать щёткой под кровать, переводя дыхание после каждого тычка. Она не извлекла оттуда ничего, кроме кошки. — Что за ребёнок, в жизни такого не видывала! Подойдя к открытой настежь двери, она остановилась на пороге и обвела взглядом свой огород — грядки помидоров, заросшие дурманом. Тома не было и здесь. Тогда, возвысив голос, чтобы её было слышно как можно дальше, она крикнула: — То-о-ом, где ты? За её спиной послышался лёгкий шорох, и она оглянулась — как раз вовремя, чтобы ухватить за помочи мальчишку, прежде чем он прошмыгнул в дверь. — Ну так и есть! Я и позабыла про чулан. Ты что там делал? — Ничего. — Ничего? Посмотри, в чём у тебя руки. И рот тоже. Это что такое? — Не знаю, тётя. — А я знаю. Это варенье — вот что это такое! Сорок раз я тебе говорила: не смей трогать варенье — выдеру! Подай сюда розгу. Розга засвистела в воздухе, — казалось, беды не миновать. — Ой, тётя, что это у вас за спиной?! Старушка обернулась, подхватив юбки, чтобы уберечь себя от опасности. Мальчик в один миг перемахнул через высокий забор и был таков. Тётя Полли в первую минуту опешила, а потом добродушно рассмеялась: — Вот и поди с ним! Неужели я так ничему и не научусь? Мало ли он со мной выкидывает фокусов? Пора бы мне, кажется, поумнеть. Но нет хуже дурака, чем старый дурак. Недаром говорится: «Старую собаку не выучишь новым фокусам». Но ведь, Господи ты Боже мой, он каждый день что-нибудь да придумает, где уж тут угадать. И как будто знает, сколько времени можно меня изводить; знает, что стоит ему меня рассмешить или хоть на минуту сбить с толку, у меня уж и руки опускаются, я даже шлёпнуть его не могу. Не выполняю я своего долга, что греха таить! Ведь сказано в Писании: кто щадит младенца, тот губит его. Ничего хорошего из этого не выйдет, грех один. Он сущий чертёнок, знаю, но ведь он, бедняжка, сын моей покойной сестры, у меня как-то духу не хватает наказывать его. Потакать ему — совесть замучит, а накажешь — сердце разрывается. Недаром ведь сказано в Писании: век человеческий краток и полон скорбей; думаю, что это правда. Нынче он отлынивает от школы; придётся мне завтра наказать его — засажу за работу. Жалко заставлять мальчика работать, когда у всех детей праздник, но работать ему всего тяжелей, а мне надо исполнить свой долг — иначе я погублю ребёнка. Том не пошёл в школу и отлично провёл время. Он еле успел вернуться домой, чтобы до ужина помочь негритенку Джиму напилить на завтра дров и наколоть Цепок для растопки. Во всяком случае, он успел рассказать Джиму о своих похождениях, пока тот сделал три четверти работы. Младший (или, скорее, сводный) брат Тома, Сид, уже сделал всё, что ему полагалось (он подбирал и носил щепки): это был послушный мальчик, не склонный к шалостям и проказам. Покуда Том ужинал, при всяком удобном случае таская из сахарницы куски сахару, тётя Полли задавала ему разные каверзные вопросы, очень хитрые и мудрёные, — ей хотелось поймать Тома врасплох, чтобы он проговорился. Как и многие простодушные люди, она считала себя большим дипломатом, способным на самые тонкие и таинственные уловки, и полагала, что все её невинные хитрости — чудо изворотливости и лукавства. Она спросила: — Том, в школе было не очень жарко? — Нет, тётя. — А может быть, очень жарко? — Да, тётя. — Что ж, неужели тебе не захотелось выкупаться, Том? У Тома душа ушла в пятки — он почуял опасность. Он недоверчиво посмотрел в лицо тёте Полли, но ничего особенного не увидел и потому сказал: — Нет, тётя, не очень. Она протянула руку и, пощупав рубашку Тома, сказала: — Да, пожалуй, ты нисколько не вспотел. — Ей приятно было думать, что она сумела проверить, сухая ли у Тома рубашка, так, что никто не понял, к чему она клонит. Однако Том сразу почуял, куда ветер дует, и предупредил следующий ход: — У нас в школе мальчики обливали голову из колодца. У меня она и сейчас ещё мокрая, поглядите! Тётя Полли очень огорчилась, что упустила из виду такую важную улику. Но тут же вдохновилась опять. — Том, ведь тебе не надо было распарывать воротник, чтобы окатить голову, верно? Расстегни куртку! Лицо Тома просияло. Он распахнул куртку — воротник был крепко зашит. — А ну тебя! Убирайся вон! Я, признаться, думала, что ты сбежишь с уроков купаться. Так и быть, на этот раз я тебя прощаю. Не так ты плох, как кажешься. М. Твен. «Приключения Тома Сойера». Художник Г. Мазурин Она и огорчилась, что проницательность обманула её на этот раз, и обрадовалась, что Том хоть случайно вёл себя хорошо. Тут вмешался Сид: — Мне показалось, будто вы зашили ему воротник белой ниткой, а теперь у него чёрная. — Ну да, я зашивала белой! Том! Но Том не стал дожидаться продолжения. Выбегая за дверь, он крикнул: — Я это тебе припомню, Сидди! В укромном месте Том осмотрел две толстые иголки, вколотые в лацканы его куртки и обмотанные ниткой: в одну иголку была вдета белая нитка, в другую — чёрная. — Она бы ничего не заметила, если бы не Сид. Вот чёрт! То она зашивает белой ниткой, то чёрной. Хоть бы одно что-нибудь, а то никак не уследишь. Ну и отлуплю же я Сида. Будет помнить! Том не был самым примерным мальчиком в городе, зато очень хорошо знал самого примерного мальчика — и терпеть его не мог. Через две минуты, и даже меньше, он забыл все свои несчастия. Не потому, что эти несчастия были не так тяжелы и горьки, как несчастия взрослого человека, но потому, что новый, более сильный интерес вытеснил их и изгнал на время из его души, — совершенно так же, как взрослые забывают в волнении своё горе, начиная какое-нибудь новое дело. Такой новинкой была особенная манера свистеть, которую он только что перенял у одного негра, и теперь ему хотелось поупражняться в этом искусстве без помехи. Это была совсем особенная птичья трель — нечто вроде заливистого щебета; и для того чтобы она получилась, надо было то и дело дотрагиваться до нёба языком, — читатель, верно, помнит, как это делается, если был когда-нибудь мальчишкой. Приложив к делу старание и терпение, Том скоро приобрёл необходимую сноровку и зашагал по улице ещё быстрей, — на устах его звучала музыка, а душа преисполнилась благодарности. Он чувствовал себя как астроном, открывший новую планету, — и без сомнения, если говорить о сильной, ничем не омрачённой радости, все преимущества были на стороне мальчика, а не астронома. Летние вечера тянутся долго. Было ещё совсем светло. Вдруг Том перестал свистеть. Перед ним стоял незнакомый мальчик чуть побольше его самого. Приезжий любого возраста и пола был редкостью в захудалом маленьком городишке Сент-Питерсберге. А этот мальчишка был ещё и хорошо одет — подумать только, хорошо одет в будний день! Просто удивительно. На нём были совсем новая франтовская шляпа и нарядная суконная куртка, застёгнутая на все пуговицы, и такие же новые штаны. Он был в башмаках — это в пятницу-то! Даже галстук у него имелся — из какой-то пёстрой ленты. И вообще вид у него был столичный, чего Том никак не мог стерпеть. Чем дольше Том смотрел на это блистающее чудо, тем выше он задирал нос перед франтом-чужаком и тем более жалким казался ему его собственный костюм. Оба маль- чика молчали. Если двигался один, то двигался и другой но только боком, по кругу; они всё время стоя- ТомПскаГал-ЛИЦУ’ ^ СВ°ДЯ ГЛ&3 ДРУГ С друга’ НаконеЧ Хочешь поколочу? — А ну, попробуй! Где тебе! Сказал, что поколочу, значит, могу. А вот и не можешь. — Могу. — Не можешь! — Могу. — Не можешь! Тягостное молчание. После чего Том начал: — Как тебя зовут? — Не твоё дело. Захочу, так будет моё. Ну так чего ж не дерёшься? Поговори ещё у меня, получишь. - И поговорю, и поговорю — вот тебе. — Подумаешь, какой выискался! Да одной левой тебя побью. Ну так чего ж не бьёшь? Только разговариваешь. Ьудешь дурака валять — и побью. Ну да видали мы таких. — Ишь вырядился! Подумаешь, какой важный! Ещё и в шляпе! ^ я захочу, так о Возьми да сбей, сбей — тогда узнаешь. — Врёшь! — Сам врёшь! если не нравится. — Где уж тебе драться, не посмеешь. — Пошёл к чёрту! ' Поговори ещё у меня, я тебе голову ) .ТТП7\/Г тт т/~\ ? J Попробуй кирпичом Как же, так и проломил! И проломлю. ЧегГ А СаМ ?тоишь? Разговаривать только ь Ж не дерёшься? Боишься, значит? ' Нет, не боюсь. Боишься! Нет, не боюсь. мастер. М. Твен. «Приключения Тома Сойера». Художник В. Горяев — Боишься! Опять молчание, опять оба начинают наступать боком, косясь друг на друга. Наконец сошлись плечо к плечу. Том сказал: — Убирайся отсюда! — Сам убирайся! — Не хочу. — И я не хочу. Каждый стоял, выставив ногу вперёд, как опору, толкаясь изо всех сил и с ненавистью глядя на соперника. Однако ни тот, ни другой не мог одолеть. Наконец, разгорячённые борьбой и раскрасневшиеся, они осторожно отступили друг от друга, и Том сказал: — Ты трус и щенок. Вот скажу моему старшему брату, чтоб он тебе задал как следует, так он тебя одним мизинцем поборет. — А мне наплевать на твоего старшего брата! У меня тоже есть брат, ещё постарше. Возьмёт да как перебросит твоего через забор! (Никаких братьев и в помине не было.) — Всё враки. — Ничего не враки, мало ли что ты скажешь. Большим пальцем ноги Том провёл в пыли черту и сказал: — Только перешагни эту черту, я тебя так отлуплю, что своих не узнаешь. Попробуй только, не обрадуешься. Новый мальчик быстро перешагнул черту и сказал: — Ну-ка попробуй тронь! — Ты не толкайся, а то как дам! — Ну, погляжу я, как ты мне дашь! Чего же не дерёшься? — Давай два цента, отлуплю. Новый мальчик достал из кармана два больших медяка и насмешливо протянул Тому. Том ударил его по руке, и медяки полетели на землю. В тот же миг оба мальчика покатились в грязь, сцепившись по-кошачьи. Они таскали и рвали друг друга за волосы и за одежду, царапали носы, угощали один другого тумаками — и покрыли себя пылью и славой. Скоро неразбериха прояснилась, и сквозь дым сражения стало видно, что Том оседлал нового мальчика и молотит его кулаками. — Проси пощады! — сказал он. Мальчик только забарахтался, пытаясь высвободиться. Он плакал больше от злости. — Проси пощады! — И кулаки заработали снова. В конце концов чужак сдавленным голосом запросил пощады, и Том выпустил его, сказав: — Это тебе наука. В другой раз гляди, с кем связываешься. Франт побрёл прочь, отряхивая пыль с костюмчика, всхлипывая, сопя и обещая задать Тому как следует, «когда поймает его ещё раз». Том посмеялся над ним и направился домой в самом превосходном настроении, но как только Том повернул к нему спину, чужак схватил камень и бросил в него, Угодив ему между лопаток, а потом пустился наутёк, скача, как антилопа. Том гнался за ним до самого дома и Узнал, где он живёт. Некоторое время он сторожил У Калитки, вызывая неприятеля на улицу, но тот толь-к° строил ему рожи из окна, отклоняя вызов. Наконец Появилась мамаша неприятеля, обозвала Тома сквер- У о ным, грубым, невоспитанным мальчишкой и велела ему убираться прочь. И он убрался, предупредив, чтоб её сынок больше ему не попадался. Он вернулся домой очень поздно и, осторожно влезая в окно, обнаружил засаду в лице тёти Полли; а когда она увидела, в каком состоянии его костюм, то её решимость заменить ему субботний отдых каторжной работой стала твёрже гранита. ГЛАВА 2 Наступило субботнее утро, и всё в летнем мире дышало свежестью, сияло и кипело жизнью. В каждом сердце звучала музыка, а если это сердце было молодо, то песня рвалась с губ. Радость была на каждом лице, и весна — в походке каждого. Белая акация стояла в полном цвету, и её благоухание разливалось в воздухе. Кардифская гора, которую видно было отовсюду, зазеленела вся сплошь и казалась издали чудесной, заманчивой страной, полной мира и покоя. Том появился на тротуаре с ведром извёстки и длинной кистью в руках. Он оглядел забор, и всякая радость отлетела от него, а дух погрузился в глубочайшую тоску. Тридцать ярдов1 дощатого забора в девять футов2 вышиной! Жизнь показалась ему пустой, а существование — тяжким бременем. Вздыхая, он окунул кисть в ведро и провёл ею по верхней доске забора, повторил эту операцию, проделал её снова, сравнил ничтожную выбеленную полоску с необозримым материком некрашеного забора и уселся на загородку под дерево в полном унынии. Из калитки вприпрыжку выбежал Джим с жестяным ведром в руке, напевая «Девушки из Буффало». Носить воду из городского колодца раньше казалось Тому скучным делом, но сейчас он посмотрел на это иначе. Он вспомнил, что у колодца всегда собирается общество. Белые и чёрные мальчишки и девчонки вечно торчали там, дожидаясь своей очереди, отдыхали, менялись игрушками, ссорились, дрались, баловались- 1 Ярд — единица длины, около одного метра (0,9144 м). 2 Фут — единица длины, около 30 сантиметров (0,3048 м). И ещё он припомнил, что, хотя колодец был от них всего шагов за полтораста, Джим никогда не возвращался домой раньше чем через час, да и то приходилось кого-нибудь посылать за ним. Том сказал: — Слушай, Джим, я схожу за водой, а ты побели тут немножко. — Не могу, мистер Том. Старая хозяйка велела мне поскорей сходить за водой и не останавливаться ни с кем по дороге. Она говорила, мистер Том, верно, позовёт меня белить забор, так чтоб я шёл своей дорогой и не совался не в своё дело, а уж насчёт забора она сама позаботится. — А ты её не слушай, Джим. Мало ли что она говорит. Давай мне ведро, я в одну минуту сбегаю. Она даже не узнает. — Ой, боюсь, мистер Том. Старая хозяйка мне за это голову оторвёт. Ей-богу, оторвёт. — Она-то? Да она никогда и не дерётся. Стукнет по голове напёрстком, вот и всё, — подумаешь, важность какая! Говорит-то она Бог знает что, да ведь от слов ничего не сделается, разве сама заплачет. Джим, я тебе шарик подарю! Я тебе подарю белый с мраморными жилками! Джим начал колебаться. — Белый мраморный, Джим! Это тебе не пустяки! — Ой, как здорово блестит! Только уж очень я боюсь старой хозяйки, мистер Том... — А ещё, если хочешь, я тебе покажу свой больной палец. Джим был всего-навсего человек — такой соблазн оказался ему не по силам. Он поставил ведро на землю, взял белый шарик и, весь охваченный любопытством, наклонился над больным пальцем, покуда Том разматывал бинт. В следующую минуту он уже летел по ули- громыхая ведром и почёсывая спину, Том усердно ^лил забор, а тётя Полли удалялась с театра военных Действий с туфлей в руке и торжеством во взоре. Но энергии Тома хватило ненадолго. Он начал думать о том, как весело рассчитывал провести этот день, - скорбь его умножилась. Скоро другие мальчики пойдут из дому в разные интересные места и поднимут Тома на смех за то, что его заставили работать, — одна эта мысль жгла его, как огнём. Он вынул из кармана все свои сокровища и произвёл им смотр: ломаные игрушки, шарики, всякая дрянь, — может, годится на обмен, но едва ли годится на то, чтобы купить себе хотя бы один час полной свободы. И Том опять убрал в карман свои тощие капиталы, оставив всякую мысль о том, чтобы подкупить мальчиков. Но в эту мрачную и безнадёжную минуту его вдруг осенило вдохновение. Не более и не менее как настоящее ослепительное вдохновение! Он взялся за кисть и продолжал не торопясь работать. Скоро из-за угла показался Бен Роджерс — тот самый мальчик, чьих насмешек Том боялся больше всего на свете. Походка у Бена была лёгкая, подпрыгивающая — верное доказательство того, что и на сердце у него легко и от жизни он ждёт только самого лучшего. Он жевал яблоко и время от времени издавал протяжный, мелодичный гудок, за которым следовало: «Динь-дон-дон, динь-дон-дон», — на самых низких нотах, потому что Бен изображал собой пароход. Подойдя поближе, он убавил ход, повернул на середину улицы, накренился на правый борт и стал не торопясь заворачивать к берегу, старательно и с надлежащей важностью, потому что изображал «Большую Миссури» и имел осадку в девять футов. Он был и пароход, и капитан, и пароходный колокол — всё вместе, и потому воображал, что стоит на капитанском мостике, сам отдавал команду и сам же её выполнял. — Стоп, машина! Тинь-линь-линь! — Машина застопорила, и пароход медленно подошёл к тротуару. Задний ход! — Обе руки опустились и вытянулись по бокам. — Право руля! Тинь-линь-линь! Чу! Ч-чу-у! Чу! Правая рука тем временем торжественно описывала круги: она изображала сорокафутовое колесо. — Лево руля! Тинь-линь-линь! Чу-ч-чу-чу! — Левая рука начала описывать круги. „ — Стоп, правый борт! Тинь-линь-линь! Стоп, левый борт! Малый ход! Стоп, машина! Самый малый! Тины линь-линь! Чу-у-у! Отдай концы! Живей! Ну, где #«*1 у вас канат, чего копаетесь? Зачаливай за сваю! Так, так, теперь отпусти! Машина стала, сэр! Тинь-линь-линь! Шт-шт-шт! (Это пароход выпускал пары.) Том по-прежнему белил забор, не обращая на пароход никакого внимания. Бен уставился на него и сказал: — Ага, попался, взяли на причал! Ответа не было. Том рассматривал свой последний мазок глазами художника, потом ещё раз осторожно провёл кистью по забору и отпустил, любуясь результатами. Бен подошёл и стал рядом с ним. Том проглотил слюну — так ему захотелось яблока, но упорно работал. Бен сказал: — Что, старик, работать приходится, а? Том круто обернулся и сказал: — А, это ты, Бен? Я и не заметил. — Слушай, я иду купаться. А ты не хочешь? Да нет, ты, конечно, поработаешь? Ну, само собой, работать куда интересней. Том пристально посмотрел на Бена и спросил: — Что ты называешь работой? — А это, по-твоему, не работа, что ли? Том снова принялся белить и ответил небрежно: — Что ж, может, работа, а может, и не работа. Я знаю только одно, что Тому Сойеру она по душе. — Да брось ты, уж будто бы тебе так нравится белить! Кисть всё так же равнодушно двигалась по забору. — Нравится? А почему же нет? Небось не каждый День нашему брату достаётся белить забор. После этого всё дело представилось в новом свете. Бен перестал жевать яблоко. Том осторожно водил кистью взад и вперёд, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться результатом, добавлял мазок, дру-г°й, опять любовался результатом, а Бен следил за каждым его движением, проявляя всё больше и больше Интереса к делу. Вдруг он сказал: Г~ Слушай, Том, дай мне побелить немножко. Том задумался и сначала как будто готов был согла-ться, а потом вдруг передумал, д ' Нет, Бен, всё равно ничего не выйдет. Тётя Пол-нрямо трясётся над этим забором; понимаешь, он Оо выходит на улицу, — если б это была та сторона, что во двор, она бы слова не сказала, да и я тоже. Она прямо трясётся над этим забором. Его знаешь как надо белить? По-моему, разве один мальчик из тысячи, а то и из двух тысяч сумеет выбелить его как следует. — Да что ты? Слушай, пусти хоть попробовать, хоть чуть-чуть. Том, я бы тебя пустил, если б ты был на моём месте. — Бен, я бы с радостью, честное индейское! Да ведь как быть с тётей Полли? Джиму тоже хотелось покрасить, а она не позволила. Сиду хотелось, она и Сиду не позволила. Видишь, какие дела? Ну-ка, возьмёшься ты белить забор, а вдруг что-нибудь... — Да что ты, Том, я же буду стараться. Ну пусти, я попробую. Слушай, я тебе дам серединку от яблока. — Ну, ладно... Хотя нет, Бен, лучше не надо. Я бо- юсь. — Я всё яблоко тебе отдам! Том выпустил кисть из рук с виду не очень охотно, зато с ликованием в душе. И пока бывший пароход «Большая Миссури» трудился в поте лица на солнцепёке, удалившийся от дел художник, сидя в тени на бочонке, болтал ногами, жевал яблоко и обдумывал дальнейший план избиения младенцев. За ними дело не стало. Мальчики ежеминутно пробегали по улице; они подходили, чтобы посмеяться над Томом, — и оставались белить забор. Когда Бен выдохся, Том продал следующую очередь Билли Фишеру за подержанного бумажного змея, а когда тот устал белить, Джонни Миллер купил очередь за дохлую крысу с верёвочкой, чтобы удобней было вертеть, и т. д. и т. д., час за часом. К середине дня из бедного мальчика, близкого к нищете, Том стал богачом и буквально утопал в роскоши. Кроме уже перечисленных богатств, у него имелось: двенадцать шариков, сломанная губная гармоника, осколок синего бутылочного стекла, чтобы глядеть сквозь него, пустая катушка, ключ, который ничего не отпирал, кУ' сок мела, хрустальная пробка от графина, оловянный солдатик, пара головастиков, шесть хлопушек, одноглазый котёнок, медная дверная ручка, собачий ошейник без собаки, черенок от ножа, четыре куска апельсинной корки и старая оконная рама. Том отлично провёл всё это время, ничего не делая и веселясь, а забор был покрыт извёсткой в три слоя! Если б у него не кончилась известка, он разорил бы всех мальчишек в городе. Том подумал, что жить на свете не так уж плохо. ^ам того не^ подозревая, он открыл великий закон, Управляющий человеческими действиями, а именно: ■я т®го чтобы мальчику или взрослому захотелось че-Г0 нужно только одно — чтобы этого было не- _ гко добиться. Если бы Том был великим и мудрым й*л1СЛИТеЛеМ’ вР°Де автора этой книги, он сделал бы а ИВОД’ ЧТ° ^>а^ота это то> что человек обязан делать, q *гРа то> чего он делать не обязан. И это помогло Ног>т*М^ понять> почему делать искусственные цветы или вопу ТЬ во^ в Решете есть работа, а сбивать кегли или богацДИТЬ На ^он^лан — забава. Есть в Англии такие Чтов4»’ которым нравится в летнюю пору править по-ой каретой, запряжённой четвериком, потому что •О это стоит им бешеных денег; а если б они получали за это жалованье, игра превратилась бы в работу и потеряла для них всякий интерес. Том раздумывал ещё некоторое время над той существенной переменой, какая произошла в его обстоятельствах, а потом отправился с донесением в главный штаб. ■ Комментарии. Книга «Приключения Тома Сойера» («The Adventures of Тот Sawyer») была опубликована в 1876 году. В предисловии к её первому изданию Твен писал: «Большая часть приключений, о которых рассказано в этой книге, взята из жизни: одно-два пережиты мною самим, остальные мальчиками, учившимися вместе со мной в школе. Гек Финн списан с натуры, Том Сойер также, но не с одного оригинала — он представляет собой комбинацию черт, взятых у трёх мальчиков, которых я знал... Хотя моя книга предназначена главным образом для развлечения мальчиков и девочек, я надеюсь, что ею не побрезгают и взрослые мужчины и женщины, ибо в мои планы входило напомнить им, какими были они сами когда-то, что чувствовали, думали, как разговаривали и в какие странные авантюры иногда ввязывались». Сказано в Писании... — имеется в виду Священное Писание, книги, составляющие Библию. Сент-Питерсберг (Saint-Petersburg) — город в штате Флорида, назван в честь Санкт-Петербурга. Избиение младенцев — библейское выражение, связанное с историей о том, как иудейский царь Ирод после известия о рождении Христа приказал уничтожить в Вифлееме всех младенцев мужского пола. Монблан — самая высокая горная вершина в Западной Европе. Вопросы и задания з. Поиск информации. Дополните краткий рассказ о Марке Твене сведениями из справочной литературы. Найдите значение псевдонима, выбранного писателем. На какого читателя рассчитывал Марк Твен, когда создавал «Приключения Тома Сойера»? Познакомьтесь с фрагментом из его предисловия к этой книге, помещённым в комментариях. Приведите примеры прямых обращений повествователя к читателю в прочитанных вами главах. Какие детские образы в этом произведении показались вам самыми интересными, запоминающимися? Расскажите об одном tei 4 Rr 5' из героев. Как он выглядит? Чем интересуется, увлекается? Как относится к людям и к жизни? Творческое прочтение. Подготовьте чтение по ролям диалога Тома и незнакомца. Кто начинает, а затем возобновляет разговор? С какой целью здесь используется приём повтора? Как вы думаете, на чьей стороне повествователь? Приведите примеры из текста, подтверждающие вашу мысль. Точка зрения. Почему повествователь сравнивает Тома с художником? Только ли по-доброму посмеивается над своим героем или видит в нём черты, сближающие его с художниками? Как вы думаете какие? Индивидуальные задания Какой эпизод из «Приключений Тома Сойера» вам больше всего запомнился? Подготовьте его краткий пересказ. Почему подружились Том Сойер и Гекльберри Финн? Как они познакомились? Что их объединило? Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно одно из произведений М. Твена. Напишите письменный отзыв о нём, особое место в отзыве отведите рассказу о главном герое. Внеклассное чтение. Какие произведения зарубежной литературы о детях вы прочитали самостоятельно? Чем отличаются образы детей в произведениях, созданных в разных странах и в разные исторические эпохи, и что их объединяет? Сочинение. Подготовьте рассказ о своём любимом герое произведений зарубежной литературы. Почему вы выбрали именно этого героя? Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно новеллу американского писателя О. Генри «Вождь краснокожих». Напишите отзыв об этой новелле. Антон Павлович ЧЕХОВ 1860—1904 С произведениями Антона Павловича Чехова вы уже знакомились в начальной школе. Самые известные рассказы писателя, вошедшие в круг детского чтения, — это, конечно же, «Ванька», «Мальчики», «Каштанка». Вам ещё только предстоит открыть мир Чехова, прочитать его ранние юмористические рассказы, поздние повести и рассказы, а также знаменитые чеховские пьесы «Дядя Ваня», «Чайка», «Три сестры» и «Вишнёвый сад», которые до сих пор ставятся в театрах не только нашей страны, но и всего мира. Антон Павлович Чехов родился в Таганроге. Внук крепостного, сын неудачливого мелкого торговца, он с детских лет стремился к независимости и многое сделал для того, чтобы изменить свою жизнь. Он серьёзно занимался самообразованием, много работал. После разорения отца и бегства его от долговой тюрьмы в Москву в 1876 году шестнадцатилетнии Антон, ещё гимназист, остался с братом Иваном в Таганроге, зарабатывал частными уроками и даже помогал семье материально. К этому периоду относятся и первые литературные опыты Чехова, а также его попытки опубликовать свои произведения. Таганрог, родина писателя, был небольшим портовым городом на берегу Азовского моря. Здесь начиная со времён Петра Первого шла бойкая торговля с Грецией, Италией, другими странами. Это был богатый купеческий город. Во второй половине XIX века залив обмелел, тяжёлые суда уже не могли подходить к причалам, и товары пошли в обход. I «В гимназии Антоша никак не выделялся... На выпускных эк* заменах получил по математике тройку и то, как вспоминают, " „по большинству голосов". На аттестате зрелости отмена лась старательность ученика и его дисциплинированность-Оценки в аттестате были пёстрые — три пятёрки (Закон о ' жий, география, немецкий язык), три четвёрки (русский язь и словесность, логика, история) и четыре тройки (латинск язык, греческий язык, математика, физика)» (Г. П. Бердников'). В 1879—1884 годах Чехов учился на медицинском факультете Московского университета, причём весьма успешно. По окончании университета он некоторое время работал врачом в Воскресенске (ныне — Истра), Звенигороде (врачебной практикой он активно занимался до середины 90-х годов). Будучи ещё студентом, он фактически взял на себя заботу о семье, жившей преимущественно на его литературные заработки. В московском юмористическом журнале «Осколки» и петербургском еженедельнике «Стрекоза», а потом и во многих других периодических изданиях появляются его юморески, рассказы, пародии, сценки, подписанные разными псевдонимами (всего их было около 50, самый известный — Антоша Чехон-те). В 1884 году выходит первый сборник рассказов А. Чехонте «Сказки Мельпомены». Очень скоро Чехов становится популярным писателем. Один за другим выходят сборники его рассказов и повестей, во многих театрах страны ставятся его пьесы. Уже в молодости у Чехова обнаружился туберкулёз (эта болезнь тогда была неизлечимой). Тем не менее писатель продолжал много работать, а в 1890 году удивил своих друзей и близких неожиданным решением. Он отправился в путешествие на Сахалин, чтобы принять участие в переписи населения. Эта поездка была весьма напряжённой и продолжительной. В апреле Чехов уехал поездом до Ярославля, оттуда пароходами по Волге и Каме, поездом до Екатеринбурга, а далее на лошадях через всю Сибирь. В июле он прибыл на Сахалин. Обратно Чехов возвращался через Гонконг, Сингапур, Индийский океан, Суэцкий канал, Константинополь в Одессу! олько в декабре он приехал в Москву. В письме своему дру-А. С. Суворину Чехов признавался: «Право, столько видел богатства и столько получил наслаждений, что и помереть теперь не страшно». Чехов, с детства привыкший к постоянному труду, борьбе выживание, был человеком деятельным и хозяйственным. вП много времени и сил отдавал общественной деятельнос-в • помогал голодающим в поволжских губерниях, участвовал тие°^Ь°е С эпиДемией холеры, выделял средства на откры-сельских школ в Подмосковье. Он прочно наладил быт еРдников Георгий Петрович (1915—1996) — литературовед. в купленной им усадьбе Мелихово в Серпуховском уезде. В 1898 году Чехов приобрёл земельный участок в Аутке (близ Ялты) для постройки дома, в котором провёл последние годы жизни, выезжая оттуда только на отдых за границу или по делам в Москву. Здесь, в Ялте, он разбил великолепный сад. «Мне кажется, что я, если бы не литература, мог бы стать садовником», — писал он. Мальчики — Володя приехал! — крикнул кто-то на дворе. — Володичка приехали! — завопила Наталья, вбегая в столовую. — Ах, Боже мой! Вся семья Королёвых, с часу на час поджидавшая своего Володю, бросилась к окнам. У подъезда стояли широкие розвальни1, и от тройки белых лошадей шёл густой туман. Сани были пусты, потому что Володя уже стоял в сенях и красными, озябшими пальцами развязывал башлык. Его гимназическое пальто, фуражка, калоши и волосы на висках были покрыты инеем, и весь он от головы до ног издавал такой вкусный морозный запах, что, глядя на него, хотелось озябнуть и сказать: «Бррр!» Мать и тётка бросились обнимать и целовать его, Наталья повалилась к его ногам и начала стаскивать с него валенки, сёстры подняли визг, двери скрипели, хлопали, а отец Володи в одной жилетке и с ножницами в руках вбежал в переднюю и закричал испуганно: — А мы тебя ещё вчера ждали! Хорошо доехал? Благополучно? Господи Боже мой, да дайте же ему с отцом поздороваться! Что, я не отец, что ли? — Гав! Гав! — ревел басом Милорд, огромный чёрный пёс, стуча хвостом по стенам и по мебели. Всё смешалось в один сплошной радостный звук, продолжавшийся минуты две. Когда первый порыв радости прошёл, Королёвы заметили, что кроме Володи в передней находился ещё один маленький человек, окутанный в платки, шали и башлыки и покрытый инеем; он неподвижно стоял в углу в тени, бросаемой большою лисьей шубой. 1 Розвальни — низкие, широкие сани без сиденья, с расходящимися боками. r — Володичка, а это же кто? — спросила шёпотом мать. — Ах! — спохватился Володя. — Это, честь имею представить, мой товарищ Чечевицын, ученик второго класса... Я привёз его с собой погостить у нас. — Очень приятно, милости просим! — сказал радостно отец. — Извините, я по-домашнему, без сюртука... Пожалуйте! Наталья, помоги господину Черепи-цыну раздеться! Господи Боже мой, да прогоните эту собаку! Это наказание! Немного погодя Володя и его друг Чечевицын, ошеломлённые шумной встречей и всё ещё розовые от холода, сидели за столом и пили чай. Зимнее солнышко, проникая сквозь снег и узоры на окнах, дрожало на самоваре и купало свои чистые лучи в полоскательной чашке. В комнате было тепло, и мальчики чувствовали, как в их озябших телах, не желая уступать друг другу, щекотались тепло и мороз. — Ну, вот скоро и Рождество! — говорил нараспев отец, крутя из тёмно-рыжего табаку папиросу. — А давно ли было лето и мать плакала, тебя провожаючи? Ан ты и приехал... Время, брат, идёт быстро! Ахнуть не успеешь, как старость придёт. Господин Чибисов, кушайте, прошу вас, не стесняйтесь! У нас попросту. Три сестры Володи, Катя, Соня и Маша — самой старшей из них было одиннадцать лет, — сидели за столом и не отрывали глаз от нового знакомого. Чечевицын был такого же возраста и роста, как Володя, но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками. Волосы у него были щетинистые, глаза узенькие, губы толстые, вообще он был очень некрасив, и если б на нём не было гимназической куртки, то по наружности его можно было бы принять за кухаркина сына. Он был Угрюм, всё время молчал и ни разу не улыбнулся. Девочки, глядя на него, сразу сообразили, что это, должно быть, очень умный и учёный человек. Он о чём-то всё время думал и так был занят своими мыслями, что к°гда его спрашивали о чём-нибудь, то он вздрагивал, Отряхивал головой и просил повторить вопрос. Девочки заметили, что и Володя, всегда весёлый К разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе Не улыбался и как будто даже не рад был тому, что приехал домой. Пока сидели за чаем, он обратился к сёстрам только раз, да и то с какими-то странными словами. Он указал пальцем на самовар и сказал: — А в Калифорнии вместо чаю пьют джин. Он тоже был занят какими-то мыслями, и, судя по тем взглядам, какими он изредка обменивался с другом своим Чечевицыным, мысли у мальчиков были общие. ^ После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для ёлки. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала. — Кто взял мои ножницы? Опять ты, Иван Нико- лаич, взял мои ножницы? — Господи Боже мой, даже ножниц не дают. отвечал плачущим голосом Иван Николаич и, откинувшись на спинку стула, принимал позу оскорблённого человека, но через минуту опять восхищался. В предыдущие свои приезды Володя тоже занимался приготовлениями для ёлки или бегал на двор поглядеть, как кучер и пастух делали снеговую гору, но теперь он и Чечевицын не обратили никакого внимания на разноцветную бумагу и ни разу даже не побывали в конюшне, а сели у окна и стали о чём-то шептаться, потом они оба вместе раскрыли географический атла и стали рассматривать какую-то карту. — Сначала в Пермь... — тихо говорил Чечеви-цын... — оттуда в Тюмень... потом Томск... потом... по^ том... в Камчатку... Отсюда самоеды1 перевезут на лодках через Берингов пролив... Вот тебе и Америка... много пушных зверей. — А Калифорния? — спросил Володя. 1 Самоеды — старое название племён северной Руси, ненцев и некоторые другие северные народности. позднее перенесённое на - Калифорния ниже... Лишь бы в Америку попасть, а Калифорния не за горами. Добывать же себе пропитание можно охотой и грабежом. Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел на них исподлобья. После вечернего чая случилось, что его минут на пять оставили одного с девочками. Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потёр правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на Катю и спросил* — Вы читали Майн Рида? Нет, не читала... Послушайте, вы умеете на коньках кататься? Погружённый в свои мысли, Чечевицын ничего не ответил на этот вопрос, а только сильно надул щёки и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко. Он еще раз поднял глаза на Катю и сказал: Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут. Чечевицын грустно улыбнулся и добавил: А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты. — А что это такое? - Это вроде муравчиков, только с крыльями. Очень сильно кусаются. Знаете, кто я? — Господин Чечевицын. — Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых. Маша, самая маленькая девочка, поглядела на него, потом на окно, за которым уже наступал вечер, и сказала в раздумье: — А у нас чечевицу1 вчера готовили. Совершенно непонятные слова Чечевицына и то. то он постоянно шептался с Володей, и то, что Володя «с играл, а все думал о чём-то, — всё это было загадочно страино. и обе старшие девочки, Катя и Соня, стали ЛоГ слеДить за мальчиками. Вечером, когда мальчики -жилиеь спать, девочки подкрались к двери и подслу-лио>И,"ИХ РазговоР* О, что они узнали! Мальчики собира-” жать куда-то в Америку добывать золото; у них чевица — бобовое растение. **еРтов 5 кл„, ц, 2 для дороги было уже всё готово: пистолет, два ножа, сухари, увеличительное стекло для добывания огня, компас и четыре рубля денег. Они узнали, что мальчикам придётся пройти пешком несколько тысяч вёрст1, а по дороге сражаться с тиграми и дикарями, добывать золото и слоновую кость, убивать врагов, поступать в морские разбойники, пить джин и в конце концов жениться на красавицах и обрабатывать плантации. Володя и Чечеви-цын говорили и в увлечении перебивали друг друга. Себя Чечевицын называл при этом так: «Монтигомо Ястребиный Коготь», а Володю — «бледнолицый брат мой». — Ты смотри же, не говори маме, — сказала Катя Соне, отправляясь с ней спать. — Володя привезёт нам из Америки золота и слоновой кости, а если ты скажешь маме, то его не пустят. Накануне сочельника Чечевицын целый день рассматривал карту Азии и что-то записывал, а Володя, томный, пухлый, как укушенный пчелой, угрюмо ходил по комнатам и ничего не ел. И раз даже в детской он остановился перед иконой, перекрестился и сказал: — Господи, прости меня грешного! Господи, сохрани мою бедную, несчастную маму! К вечеру он расплакался. Идя спать, он долго обнимал отца, мать и сестёр. Катя и Соня понимали, в чём тут дело, а младшая, Маша, ничего не понимала, решительно ничего, и только при взгляде на Чечевицына задумывалась и говорила со вздохом: — Когда пост, няня говорит, надо кушать горох и чечевицу. Рано утром в сочельник Катя и Соня тихо поднялись с постелей и пошли посмотреть, как мальчики будут бежать в Америку. Подкрались к двери. — Так ты не поедешь? — сердито спрашивал Чечевицын. — Говори: не поедешь? — Господи! — тихо плакал Володя. — Как же я поеду? Мне маму жалко. — Бледнолицый брат мой, я прошу тебя, поедем! Ты же уверял, что поедешь, сам меня сманил, а как ехать, так вот и струсил. 1 Верста— русская мера длины, 1,06 км. г — Я... я не струсил, а мне... мне маму жалко. — Ты говори: поедешь или нет? — Я поеду, только... только погоди. Мне хочется дома пожить. — В таком случае я сам поеду! — решил Чечеви-цын. — И без тебя обойдусь. А ещё тоже хотел охотиться на тигров, сражаться! Когда так, отдай же мои пистоны! Володя заплакал так горько, что сёстры не выдержали и тоже тихо заплакали. Наступила тишина. — Так ты не поедешь? — ещё раз спросил Чечевицын. — По... поеду. — Так одевайся! И Чечевицын, чтобы уговорить Володю, хвалил Америку, рычал как тигр, изображал пароход, бранился, обещал отдать Володе всю слоновую кость и все львиные и тигровые шкуры. И этот худенький смуглый мальчик со щетинистыми волосами и веснушками казался девочкам необыкновенным, замечательным. Это был герой, решительный, неустрашимый человек, и рычал он так, что, стоя за дверями, в самом деле можно было подумать, что это тигр или лев. Когда девочки вернулись к себе и одевались, Катя с глазами полными слёз сказала: — Ах, мне так страшно! До двух часов, когда сели обедать, всё было тихо, но за обедом вдруг оказалось, что мальчиков нет дома. Послали в людскую, в конюшню, во флигель к приказчику — там их тоже не было. Послали в деревню — и там не нашли. И чай потом тоже пили без мальчиков, а когда садились ужинать, мамаша очень беспокоилась, даже плакала. А ночью опять ходили в деревню, искали, ходили с фонарями на реку. Боже, какая поднялась суматоха! На другой день приезжал урядник1, писали в столовой какую-то бумагу. Мамаша плакала. Но вот у крыльца остановились розвальни, и от тройки белых лошадей валил пар. — Володя приехал! — крикнул кто-то во дворе. Урядник — нижний полицейский чин в дореволюционной России. 4* А. П. Чехов. «Мальчики». Художник Т. Шишмарёва — Володичка приехали! — завопила Наталья, вбегая в столовую. И Милорд залаял басом: «Гав! гав!» Оказалось, что мальчиков задержали в городе, в Гостином дворе (там они ходили и всё спрашивали, где продаётся порох). Володя, как вошёл в переднюю, так и зарыдал и бросился матери на шею. Девочки, дрожа, с ужасом думали о том, что теперь будет, слышали, как папаша повёл Володю и Чечевицына к себе в кабинет и долго там говорил с ними; и мамаша тоже говорила и плакала. — Разве это так можно? — убеждал папаша. — Не дай Бог, узнают в гимназии, вас исключат. А вам стыдно, господин Чечевицын! Нехорошо-с! Вы зачинщик, и, надеюсь, вы будете наказаны вашими родителями. Разве это так можно! Вы где ночевали? — На вокзале! — гордо ответил Чечевицын. Володя потом лежал, и ему к голове прикладывали полотенце, смоченное в уксусе. Послали куда-то телеграмму, и на другой день приехала дама, мать Чечеви-цына, и увезла своего сына. Когда уезжал Чечевицын, то лицо у него было суровое, надменное, и, прощаясь с девочками, он не сказал ни одного слова; только взял у Кати тетрадку и написал в знак памяти: «Монтигомо Ястребиный Коготь». ■ Комментарии. Рассказ «Мальчики» написан в 1887 году. Эю было время необычайной популярности в России произведений Томаса Майн Рида, Фенимора Купера, Жюля Верна, в которых воссоздавался мир, полный опасностей и приключений, неожиданных открытий и удивительных подвигов. Мальчики младших гимназических классов увлекались индейской темой. Кроме того, тогда много говорили о замечательных научных экспедициях, проводившихся русскими учёными, путешественниками. Чехов написал специальную статью о русском географе Николае Михайловиче Пржевальском (1839—1888), в которой он утверждал: «Их личности — это живые документы, указывающие обществу, что... есть ещё люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно осознанной цели». Поездка самого Чехова на Сахалин — это своеобразная попытка участия в этом общем поиске неизведанного. Ученик второго класса... — в дореволюционной гимназии после прогимназии в первый класс приходили уже мальчики 11 —12 лет. Майн Рид—Томас Майн Рид (1818—1883), англо-американский писатель, автор приключенческих романов «Белый вождь» (1855), «Квартеронка» (1856), «Оцеола, вождь семинолов» (1858), «Всадник без головы» (1865). Монтигомо Ястребиный Коготь — имя, придуманное Чеховым по аналогии с именами персонажей романов американских писателей Ф. Купера, Т. Майн Рида, посвящённых индейской теме (например, Чингачгук Большой Змей, Соколиный Глаз). Это имя впоследствии используется применительно к одному из главных героев романа В. А. Каверина «Два капитана». Вопросы и задания 1. 2. 3. <*г4- 5. 6. Кто из персонажей рассказа вам больше всего понравился? Опишите его, используя цитаты из текста. Чем объясняется интерес мальчиков к дальним странам. Что привлекает их в Калифорнии? Как изображён в рассказе дом Володи? Какая атмосфера царит в этом доме? Чем можно оправдать нерешительность Володи и его нежелание бежать в Америку? ТОЧКИ зрения. Как изображён в рассказе мир детей. Чем мир мальчиков отличается от мира девочек? Почему девочки все же не рассказали родителям о готовящемся побеге. Объясните выбор фамилии одного из главных героев рассказа _ Чечевицына. Как обыгрывается эта фамилия в тексте рассказа? „ „ Какие рассказы Чехова вы уже читали? Как проявляется в них отношение автора к героям и описываемым событиям. Почему рассказ «Мальчики» писатель завершает записью, которую оставил в тетради Кати Чечевицын: «Монтигомо Ястребиный Коготь»? Индивидуальные задания Поиск информации. Используя географическую карту, попытайтесь восстановить маршрут предполагавшегося путешествия мальчиков в Калифорнию. Какие сложности могли возникнуть на пути беглецов? Внеклассное чтение. Случайно ли, что осуществление замысла мальчиков совпадает с кануном Рождества? В каких других литературных произведениях основные события разворачиваются в рождественские праздники? Внеклассное чтение. Какие произведения, посвященные индейской теме, вы читали? Чем могут быть интересны современному читателю книги Томаса Майн Рида, Фенимора Купера, Гус тава Эмара? „ Опыт исследования. Проведите небольшой опрос среди своих одноклассников, чтобы выяснить, какие книги о детях они читают, о чём больше всего мечтают. Сопоставьте свои наблюдений с содержанием прочитанного рассказа Чехова. Что изменилось в интересах и мечтах современных мальчиков и девочек. т осталось неизменным? /И up в слове МИР 1. Вселенная и её отдельные части (планеты). 2. Земля со всем существующим на ней. 3. Человеческое общество или какая-то сфера деятельности, круг людей одной профессии, среды («мир театра»). 4. Какая-либо часть жизни, природы («растительный мир»). 5. Ист. Сельская община и её члены («миряне»). 6. У стар. Земная жизнь в противоположность неземной, потусторонней и светская жизнь в противоположность монастырской («в миру»), 7. Согласие, отсутствие вражды, ссоры. 8. Отсутствие войны. 9. Перемирие, соглашение между воюющими. 10. Покой, спокойствие. Из Нового Завета: «Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего...» (Евангелие от Иоанна); «Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром...» (Евангелие от Луки). Из русского фольклора: «Мир, что огород: в нём всё растёт» (пословица); «В мире жить — с миром жить» (пословица); «Мир за себя постоит» (пословица); «С кем мир да лад, так тот мил и брат» (пословица); «С миру по нитке — голому рубаха» (пословица). Из русской литературы: «Уж сколько раз твердили миру...» (басня И. А. Крылова «Ворона и Лисица»); «В уме своём я создал мир иной...» (начало стихотворения М. Ю. Лермонтова «Русская мелодия»); «Война и мир» (заглавие романа ' Н. Толстого); «Сотри случайные черты — и ты увидишь: мир прекрасен...» (поэма А. А. Блока «Возмездие»); «В прекрасном и яростном мире» (заглавие рассказа А. П. Платонова). Практикум ОТЗЫВ О ЛИТЕРАТУРНОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ ЧТО ТАКОЕ ОТЗЫВ ■ Перед вами три высказывания школьников о прочитанном литературном произведении. Что в них общего? Что различного? В какой форме они приведены? 1. Разговор школьников, обсуждающих прочитанное произведение: — Наконец-то дочитал... — А мне понравилось. Особенно про то, как они гнались за Рыжим. — Ну и что здесь интересного? Гнались и гнались. — Ничего, конечно, особенного, но читать можно. 2. Письмо в редакцию: «Здравствуй, дорогая редакция! Недавно я прочитала книгу Александра Грина „Алые паруса". Эта повесть, похожая на сказку, так сильно понравилась мне, что захотелось с кем-нибудь поделиться своими впечатлениями и обменяться иллюстрациями. Самое интересное в „Алых парусах" — это не захватывающий сюжет, а её герои Ассоль и Грэй. Они прошли через множество трудностей и нашли своё счастье. Мечта молодых людей исполнилась, потому что они этого очень хотели. Я перечитала повесть, нарисовала несколько иллюстраций. Говорят, есть кинофильм. Нужно обязательно посмотреть! Вообще-то мне нравится всё про море. Может быть, поэтому я и взяла книгу с таким названием: „Алые паруса . ДрУ' зья, что вы читали про море и про тех, кто любит мечтать. Напишите мне. Наташа Ф-» •ф 3. Сочинение школьника на тему «Отзыв о прочитанной книге»: Отзыв о сказке А. Погорельского «Чёрная курица, или Подземные жители». «Сказка Антония Погорельского „Чёрная курица, или Подземные жители" мне очень понравилась. Я уже раньше что-то слышал об этой истории про конопляное семечко, которое помогало мальчику отвечать уроки только на пятёрки. Не знаю, что было интереснее — описание жизни школьников, живших в давние времена, или история подземных жителей. Очень жалко было бедного Алёшу, который жил далеко от родителей. У него не было настоящих друзей. Он сам придумывал себе развлечения. Алёша часто оставался один, никому-то он не был нужен. Может, он только представлял себе то, что случилось? Автор иногда подсказывает нам, что это мог быть просто сон. Но ведь в жизни не бывает таких снов с продолжением. Значит, это фантазии! Мне кажется, что все описанные в сказке фантастические события это только фантазии Алёши. Кто же не мечтает о чём-нибудь необыкновенном и об исполнении всех желаний! Любому школьнику хочется, чтобы на уроках было всё, как в сказке: „По щучьему веленью, по моему хотенью!" Но в сказке А. Погорельского нет счастливого конца. У Алёши было много неприятностей, его даже наказали розгами, а это не только больно, но и очень обидно. Мальчик переживал все свои беды один, ему не с кем было поговорить, посоветоваться. Вот он и придумал историю про министра и подземных жителей. Я очень люблю животных. Они не умеют говорить, но мне кажется, что они всё понимают. Чернушка была единственным другом Алёши. Он спас её от гибели, а она стала для него самым близким существом, помощником и защитником». Целью всех этих высказываний является стремление поделиться впечатлениями о прочитанном, выразить своё мнение 0 содержании и героях произведения, описать свои чувства, эмоциональные переживания. В первой ситуации это происходит в разговорной форме, поэтому школьники ограничивайся отдельными репликами, замечаниями, выражениями. Во втором случае автор высказывает своё мнение в виде письма *УРнал, в котором в эмоциональной форме выражает своё С1_схищение прочитанным. Поэтому в тексте много слов и конструкций, позволяющих передать в самом общем виде впечат-Ние от книги. В тексте письма нет доказательств, мотиви- рованных оценок, но есть ярко выраженный интерес к книге, стремление поделиться своими переживаниями. Третье высказывание — сочинение, написанное по заданию учителя. Именно поэтому, рассказывая о понравившемся произведении, школьник стремится не только передать свои чувства и впечатления на эмоциональном уровне, но и привести необходимые, хотя и не очень развёрнутые доказательства, иллюстрирующие возникновение его чувств и переживании. Во всех ситуациях в том или ином виде использована форма отзыва. Однако в первом случае перед нами такая разновидность отзыва, как отклик, которая характерна для разговорной речи и существует обычно в устной форме. В двух других ситуациях отзыв оформляется в виде письменного высказывания, носит развёрнутый характер. ■ Письменный отзыв о литературном произведении — это речевое высказывание, в котором содержится развёрнутая оценка прочитанного произведения, выражено личное отношение к нему. Написание отзыва о произведении требует знания приёмов его создания. КАКИЕ ЗАДАЧИ НЕОБХОДИМО РЕШИТЬ АВТОРУ ОТЗЫВА В ходе создания письменного отзыва о литературном произведении нужно: 1) поделиться впечатлением от прочитанного; 2) повлиять на чувства и мысли тех, кто ещё не читал это го произведения; , 3) поставить вопросы, которые можно обсудить в классе, 4) поразмышлять над теми проблемами, которые затронуты в произведении. КАК ПИСАТЬ ОТЗЫВ Перед написанием отзыва вспомните и прочитайте те ча<^ и эпизоды книги, которые произвели на вас наибольшее впе* И JimjUrtDI ГЧ.ПМ1 Г«, --------- ГЙ» чатление. Постарайтесь понять, чем привлекли вас герои кн почему запомнились те или иные эпизоды, каким образом держание прочитанного повлияло на ваши взгляды, харак отношение к чтению и т. д. г В ходе написания отзыва определите и сформулируйте основную мысль своего высказывания, в котором выразите вашу оценку прочитанного: 1) подберите доказательства, подтверждающие вашу оценку произведения (краткое изложение эпизода, описание поступка героя, диалог, цитата и т. д.); 2) помните, что отзыв не должен быть пересказом содержания прочитанного; 3) продумайте начало и концовку отзыва — в них должно проявиться единство замысла вашего высказывания; содержание концовки (заключения) должно быть связано со вступлением: важно подтвердить мысли, высказанные в начале отзыва; 4) подберите эмоционально окрашенные и оценочные слова, передающие ваши чувства и переживания; 5) следуйте нормам письменной речи. вопросы и задания 1 2 1. Сочинение. Напишите отзыв об одном из изученных или самостоятельно прочитанных вами литературных произведений. 2. Вместе с товарищами. Выпустите стенгазету, составленную из лучших отзывов о литературных произведениях. Оформите стенгазету, дополнив её иллюстрациями, рисунками, фотоматериалами. Александр Степанович ГРИН 1880—1932 В биографии и творчестве Александра Грина много необычного, начиная с фамилии. Краткое «Грин» звучит красиво и таинственно1. Но это литературный псевдоним писателя, а его настоящая фамилия — Александр Степанович Гриневский. Будущий автор знаменитых «Алых парусов», «Бегущей по волнам» и многих других светлых, жизнеутверждающих произведений родился далеко от моря, в Вятской (ныне — Тверской) губернии, в семье польского ссыльного2. Отец писателя шестнадцатилетним юношей был сослан в Сибирь за участие в Польском восстании 1863 года, а затем перебрался в Вятку. Мать мальчика умерла, когда ему было тринадцать лет. «Я не знал нормального детства», — позднее с горечью скажет писатель. ^ Повседневная жизнь была тяжёлой и безрадостной. Необычным и прекрасным мир представал в мечтах и книгах. «Я люблю книги, люблю держать их в руках, пробегая заглавия, которые звучат как голос за таинственным входом или наивно открывают содержание текста», — так устами одного из своих героев скажет о себе Грин. Уже к двенадцати годам он знал произведения почти всех русских писателей, перечитал русские и зарубежные сказки, увлекался книгами Томаса Майн Рида, Жюля Верна, Фенимора Купера, Роберта Луиса Стивенсона, Эдгара Алана По, с портретом которого много лет не расставался. Произведения этих писателей развивали воображение, рождали жажду подвигов, приключений и сильных чувств. В маленькой сухопутной Вятке способный, но не похожий на других мальчик многим казался странным. И этого в нём рождался ещё больший протест против окружаю' щей жизни. 1 2 1 Грин объяснял происхождение «необычного» псевдонима очень просто: так е звали ребята в детстве. 2 В эти годы Польша входила в состав Российской империи. Карта Гринландии тон Едва окончив городское училище, шестнадцатилетний юноша уезжает из дома. Он направляется в Одессу, надеясь связать свою жизнь с морем. Его манит романтика путешествий, мечта о «живописном труде мореплавания». Но денег на то, чтобы выучиться морскому делу, у Грина не было. Да и здоровье не позволило юноше стать моряком, хотя он упорно закалял себя. Подводил и непокорный нрав. С большим трудом несколько раз удалось устроиться на грузовые пароходики, своими глазами увидеть Кавказ и Крым, побывать в Египте. А затем начались годы странствий по России, поиски своего места в жизни. Будущему писателю довелось быть рыбаком и землекопом, работать на золотых приисках и лесосплаве, тушить пожары на нефтяных вышках, служить в армии, участвоВать в революционном движении. Но всё более укреплялся он 8 стремлении посвятить себя творчеству. И хотя жилось Грину очень трудно, он не оставлял высокой цели стать писателем и неустанно шёл к ней. р Очень медленно, но сокровенная мечта начала сбываться, вссказы под псевдонимом А. С. Грин появляются в журналах, PaffM °^на за ДРУг°й выходят его книги. «Я пишу о бурях, коп 'Лях' л,обви, признанной и отвергнутой, о судьбе, о тайных богя* Души и смысле случая», — говорил автор. Силой своей Ну-ой фантазии он создал в книгах особый мир — сказоч-стРану Гринландию. Здесь господствует вольная морская Гринландия. Порт в Зурбагане У стихия, радует глаз блистающая под солнцем экзотическая природа. Завораживают названия неведомых мест: Зурбаган, Теллури, Ланфиер, Суан, Сан-Риоль, Лисс...^ Их не найдёшь на карте, но кажется, что этот придуманный писателем мир существует на самом деле, настолько подробны и точны его описания. Не менее увлекательны другие открытия, которые ждут читателя в Гринландии. Автор рисует «жизнь сердца», раскрывает загадки человеческой души. Любимые герои писателя молоды, красивы и добры. Их отличает чистота чувств и благород ство поступков. Они умеют преодолевать трудности, быть верными в дружбе и любви. Грин хорошо знает, как сложна жизнь, поэтому на пути его героев встречается немало препятствии, которые они смело преодолевают, идя навстречу своей мечте. А если так сильно веришь, мечта непременно сбудется и чудо совершится, убеждает нас писатель. Это не кажется удивительным, ведь герои строят своё счастье собственными руками. «Детское живёт в человеке до седых волос», — утвержда Грин. Последние годы жизни писатель провёл в Крыму. BepJ flfo) ный своей юношеской мечте, он вернулся к морю и созд*” здесь многие свои произведения. В память об этом удивител Дом-музей А. Грина в Феодосии (Украина) ном человеке и художнике сложены песни, его именем названы горная вершина и открытая учёными-астрономами звезда. Вопросы и задания 1. Публичное выступление. Расскажите о мечте Грина и о том, как писатель стремился к её осуществлению. 2. Поиск информации. Что такое Гринландия? Объясните происхождение этого слова. Какие образы связаны с миром Гринландии? Для ответа на эти вопросы используйте дополнительные источники и сайты в Интернете (например: www.arinlandia.narod.ru). Алые паруса (Отрывок из феерии) ГЛАВА I Предсказание Лонгрен, матрос «Ориона», крепкого трёхсоттонного брига, на котором он прослужил десять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был наконец покинуть службу. Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой он не увидел, как всегда ещё издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо неё у детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка. — Три месяца я ходила за нею, старик, сказала она, — посмотри на свою дочь. Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя. — Когда умерла Мери? — спросил он. Женщина рассказала печальную историю, перебивая рассказ умильным гульканием девочке и уверениями, что Мери в раю. Когда Лонгрен узнал подробности, рай показался ему немного светлее дровяного сарая, и он подумал, что огонь простой лампы — будь теперь они вместе, втроём — был бы для ушедшей в неведомую страну женщины неизменной отрадой. Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи. Из денег, оставленных Лон* греном, добрая половина ушла на лечение после труД' ных родов, на заботы о здоровье новорождённой; наконец, потеря небольшой, но необходимой для жизни суммы заставила Мери попросить в долг денег у Мен-нерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался со стоятельным человеком. Мери пошла к нему в шесть часов вечера Около семи рассказчица встретила её на дороге к Лиссу. плаканная и расстроенная Мери сказала, что идёт в город заложить обручальное кольцо. Она прибавила, что Меннерс соглашался дать денег, но требовал за это любви. Мери ничего не добилась. — У нас в доме нет даже крошки съестного, — сказала она соседке. — Я схожу в город, и мы с девочкой перебьёмся как-нибудь до возвращения мужа. В этот вечер была холодная, ветреная погода; рассказчица напрасно уговаривала молодую женщину не ходить в Лисе к ночи. «Ты промокнешь, Мери, накрапывает дождь, а ветер, того и гляди, принесёт ливень». Взад и вперёд от приморской деревни в город составляло не менее трёх часов скорой ходьбы, но Мери не послушалась советов рассказчицы. «Довольно мне колоть вам глаза, сказала она, — и так уж нет почти ни одной семьи, где я не взяла бы в долг хлеба, чаю или муки. Заложу колечко, и кончено». Она сходила, вернулась, а на другой день слегла в жару и бреду; непогода и вечерняя изморось сразила её двусторонним воспалением лёгких, как сказал городской врач, вызванный добросердной рассказчицей. Через неделю на двуспальной кровати Лонгрена осталось пустое место, а соседка переселилась в его дом нянчить и кормить девочку. Ей, одинокой вдове, это было не трудно. К тому же, прибавила она, без такого несмышлёныша скучно. Лонгрен поехал в город, взял расчёт, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твёрдо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам всё делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе. Десять лет скитальческой жизни оставили в его ру-ах очень немного денег. Он стал работать. Скоро в гонких магазинах появились его игрушки — искусно лубЛаННЫе маленькие модели лодок, катеров, однопа-Хо НЬ1Х и двухпалубных парусников, крейсеров, пароДов — словом, того, что он близко знал, что, в силу характера работы, отчасти заменяло ему грохот портовой жизни и живописный труд плаваний. Этим способом Лонгрен добывал столько, чтобы жить в рамках умеренной экономии. Малообщительный по натуре, он после смерти жены стал ещё замкнутее и нелюдимее. По праздникам его иногда видели в трактире, но он никогда не присаживался, а торопливо выпивал за стойкой стакан водки и уходил, коротко бросая по сторонам: «Да», «Нет», «Здравствуйте», «Прощай», «Помаленьку» — на все обращения и кивки соседей. Гостей он не выносил, тихо спроваживая их не силой, но такими намёками и вымышленными обстоятельствами, что посетителю не оставалось ничего, как выдумать причину, не позволяющую сидеть дольше. Сам он тоже не посещал никого, таким образом меж ним и земляками легло холодное отчуждение, и будь работа Лонгрена — игрушки — менее независима от дел деревни, ему пришлось бы ощутительнее испытать на себе последствия таких отношений. Товары и съестные припасы он закупал в городе — Меннерс не мог бы похвастаться даже коробкой спичек, купленной у него Лонгреном. Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойственное мужчине сложное искусство ращения девочки. Ассоль было уже пять лет, и отец начинал всё мягче и мягче улыбаться, посматривая на её нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застёгнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия. В передаче детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь. Была весна, ранняя и суровая, как зима, но в дрУ' гом роде. Недели на три припал к холодной земле резкий береговой норд1. Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный ряд тёмных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался 1 Норд — здесь: северный ветер. заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, нёсшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал «открытый воздух» суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам. Но эти дни норда выманивали Лонгрена из его маленького тёплого дома чаще, чем солнце, забрасывающее в ясную погоду море и Каперну покрывалами воздушного золота. Лонгрен выходил на мостик, настланный по длинным рядам свай, где на самом конце этого дощатого мола1 подолгу курил раздуваемую ветром трубку, смотря, как обнажённое у берегов дно дымилось седой пеной, еле поспевающей за валами, грохочущий бег которых к чёрному, штормовому горизонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых существ, несущихся в разнузданном свирепом отчаянии к далёкому утешению. Стоны и шумы, завывающая пальба огромных взлетов воды и, казалось, видимая струя воздуха, полосующего окрестность — так силён был его ровный пробег, — давали измученной душе Лонгрена ту притуплённость, оглушённость, которая, низводя горе к смутной печали, равна действием глубокому сну. В один из таких дней двенадцатилетний сын Мен-нерса, Хин, заметив, что отцовская лодка бьётся под мостками о сваи, ломая борта, пошёл и сказал об этом отцу. Шторм начался недавно; Меннерс забыл вывести лодку на песок. Он немедленно отправился к воде, где Увидел на конце мола спиной к нему стоявшего, куря, Лонгрена. На берегу, кроме их двух, никого более не было. Меннерс прошёл по мосткам до середины, спустился в бешено плещущую воду и отвязал шкот2; стоя в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками За сваи. Весла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильНый удар ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону океана. Теперь даже всей длиной тела Меннерс не ^°л— сооружение в виде длинного вала, примыкающего одним концом к берегу г входа в порт для защиты судов от морских волн. Шкот — снасть для растягивания парусов и управления ими. мог бы достичь самой ближайшей сваи.^ Ветер и волны, раскачивая, несли лодку в гибельный простор. Сознав положение, Меннерс хотел броситься в воду, чтобы плыть к берегу, но решение его запоздало, так как лодка вертелась уже недалеко от конца мола, где значительная глубина воды и ярость валов обещали верную смерть. Меж Лонгреном и Меннерсом, увлекаемым в штормовую даль, было не больше десяти сажен ещё спасительного расстояния, так как на мостках под рукой у Лонгрена висел свёрток каната с вплетенным в один его конец грузом. Канат этот висел на случай причала в бурную погоду и бросался с мостков. ^ __ Лонгрен! — закричал смертельно перепуганный Меннерс. — Что же ты стал как пень? Видишь, меня уносит — брось причал! Лонгрен молчал, спокойно смотря на метавшегося в лодке Меннерса, только его трубка задымила сильнее, и он, помедлив, вынул её изо рта, чтобы лучше видеть происходящее. __ Лонгрен! — взывал Меннерс. — Ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси! Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло 1 лодку так далеко, что еле долетали слова-крики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу. Меннерс рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но Лонгрен только подошёл ближе к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида метания и скачки лодки. «Лонгрен, — донеслось к нему глУх0’ как с крыши — сидящему внутри дома, — спаси!» 1 or-да, набрав воздуха и глубоко вздохнув, чтобы не поте-| рялось в ветре ни одного слова, Лонгрен крикнул: _ — Она так же просила тебя! Думай об этом, пока ещё жив, Меннерс, и не забудь! „ Тогда крики умолкли, и Лонгрен пошёл домой. соль, проснувшись, увидела, что отец сидит пред Уга^. ющей лампой в глубокой задумчивости. ^Услышав гоЛЧ девочки, звавшей его, он подошёл к ней, крепко под ловал и прикрыл сбившимся одеялом. — Спи, милая, — сказал он, — до утра ещё дале А. С. Грин. «Алые паруса». Художник Н. Алёшина — Что ты делаешь? — Чёрную игрушку я сделал, Ассоль, — спи! -д другой день только и разговоров было у жителей лаперны, что о пропавшем Меннерсе, а на шестой день привезли его самого, умирающего и злобного. Его рассказ быстро облетел окрестные деревушки. До вечера носило Меннерса; разбитый сотрясениями о борта и дно лодки за время страшной борьбы с свирепостью волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лавочника, он был подобран пароходом «Лукреция», щедшим в Кассет. Простуда и потрясение ужаса прикончили дни Меннерса. Он прожил немного менее со-уока восьми часов, призывая на Лонгрена все бедствия, можные на земле и в воображении. Рассказ Меннер--как матрос следил за его гибелью, отказав в помощи, Д01угСНОРеЧИВЫЙ Тем более> что Умирающий дышал с тру-о ‘ и стонал, поразил жителей Каперны. Не говоря уже бЛб1тМ’ что Редкий из них способен был помнить оскор-и Г01^е и оолее тяжкое, чем перенесённое Лонгреном, 0 Мёт?ВаТЬ ТаК сильно’ как горевал он до конца жизни До и’ им было отвратительно, непонятно, поража-> что Лонгрен молчал. Молча, до своих последних 1 слов, посланных вдогонку Меннерсу, Лонгрен стоял; стоял неподвижно, строго и тихо, как судья', высказав глубокое презрение к Меннерсу — большее, чем ненависть, было в его молчании, и это все чувствовали. Если бы он кричал, выражая жестами или суетливостью злорадство или ещё чем иным своё торжество при виде отчаяния Меннерса, рыбаки поняли бы его, но он поступил иначе, чем поступали они, — поступил внушительно, непонятно и этим поставил себя выше других, словом, сделал то, чего не прощают. Никто более не кланялся ему, не протягивал руки, не бросал узнающего, здоровающегося взгляда. Совершенно навсегда остался он в стороне от деревенских дел; мальчишки, завидев его, кричали вдогонку: «Лонгрен утопил Меннерса!» Он не обра- щал на это внимания. Так же, казалось, он не замечал и того, что в трактире или на берегу, среди лодок, рыбаки умолкали в его присутствии, отходя в сторону, как от зачумлённого. Случай с Меннерсом закрепил ранее неполное отчуждение. Став полным, оно вызвало прочную взаимную ненависть, тень которой пала и на Ассоль. Девочка росла без подруг. Два-три десятка детей её возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в мире, вычеркнули раз-навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания. Совершилось это, разумеется, постепенно, путём внушения и окриков взрослых приобрело характер страшного запрета, а затем, усиленное пересудами и кривотолками, разрослось в детских умах страхом к дому матроса. | К тому же замкнутый образ жизни Лонгрена освободил теперь истерический язык сплетни; про матроса говаривали, что он где-то кого-то убил, оттого, мол, его больше не берут служить на суда, а сам он мрачен! и нелюдим, потому что «терзается угрызениями пре* ступной совести». Играя, дети гнали Ассоль, если ой приближалась к ним, швыряли грязью и дразнили теМ^1 что будто отец её ел человеческое мясо, а теперь фальшивые деньги. Одна за другой наивные её попЫТ*д!1 к сближению оканчивались горьким плачем, синяк*1 г ми, царапинами и другими проявлениями общественного мнения; она перестала наконец оскорбляться, но все ещё иногда спрашивала отца: «Скажи, почему нас не любят?» — «Э, Ассоль, —говорил Лонгрен, —разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут». — «Как это — уметь!» — «А вот так!» Он брал девочку на руки и крепко целовал грустные глаза, жмурившиеся от нежного удовольствия. Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, с трубкой в зубах, забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своеобразная фантастическая лекция о жизни и людях — лекция, в которой благодаря прежнему образу жизни Лонгрена, случайностям, случаю вообще — диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место. Лонгрен, называя девочке имена снастей, парусов, предметов морского обихода, постепенно увлекался, переходя от объяснений к различным эпизодам, в которых играли роль то брашпиль1, то рулевое колесо, то мачта или какой-нибудь тип лодки и т. п., а от отдельных иллюстраций этих переходил к широким картинам морских скитаний, вплетая суеверия в действительность, а действительность — в образы своей фантазии. Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушениями говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и Летуний Голландец с неистовым своим экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном ка-_ке. Рассказывал Лонгрен также о потерпевших кру-ение> об одичавших и разучившихся говорить людях, таинственных кладах, бунтах каторжников и многом ЧемГ°М’ ЧТ° выслУшивалось девочкой внимательнее, М, может быть, слушался в первый раз рассказ Ко-Умба о новом материке. «Ну, говори ещё», — просила БР°Шпиль — лебёдка, установленная в носовой части судна для подъёма якоря. Ассоль, когда Лонгрен, задумавшись, умолкал, и засыпала на его груди с головой, полной чудесных снов. Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял. «Эх вы, — говорил Лонгрен, да я неделю сидел над этим ботом1 2». — Ъот был пятивершковый. — «Посмотри, что за прочность, а осадка, а доброта? Бот этот пятнадцать человек выдержит в любую погоду». Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгре- на стойкости и охоты спорить; он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы. Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам: колол дрова, носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил бельё и, кроме всего этого, успевал работать для денег. Когда Ассоль исполнилось восемь лет, отец выучил её читать и писать. Он стал изредка брать её с собой в город, а затем посылать даже одну, если была надобность перехватить денег в магазине или снести товар. Это случалось не часто; хотя Лисе лежал всего в четырёх верстах от Каперны, но дорога к нему шла лесом, а в лесу многое может напугать детей, помимо физической опасности, которую, правда, трудно встретить на таком близком расстоянии от города, но всё-таки не мешает иметь в виду. Поэтому только в хорошие дни, утром, когда окружающая дорогу чаща полна солнечным ливнем, цветами и тишиной, так что впечатлитель ности Ассоль не грозили фантомы2 воображения, Лонгрен отпускал её в город. Однажды, в середине такого путешествия к городу» девочка присела у дороги съесть кусок пирога, пол о- 1 Бот — небольшое гребное, парусное или моторное судно. 2 Фантом — призрак, привидение. Здесь слово используется в переносном з нии: создание воображения, вымысел. ясенного в корзинку на завтрак. Закусывая, она перебирала игрушки; из них две-три оказались новинкой для неё. Лонгрен сделал их ночью. Одна такая новинка была миниатюрной гоночной яхтой; белое судёнышко это несло алые паруса, сделанные из обрезков шёлка, употреблявшегося Лонгреном для оклейки пароходных кают — игрушек богатого покупателя. Здесь, видимо, сделав яхту, он не нашёл подходящего материала на паруса, употребив что было — лоскутки алого шёлка. Ассоль пришла в восхищение. Пламенный весёлый цвет так ярко горел в её руке, как будто она держала огонь. Дорогу пересекал ручей с переброшенным через него жердяным мостиком; ручей справа и слева уходил в лес. «Если я спущу её на воду поплавать немного, размышляла Ассоль, — она ведь не промокнет, я её потом вытру». Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на воду у самого берега пленившее её судно; паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной воде: свет, пронизывая материю, лёг дрожащим розовым излучением на белых камнях дна. «Ты откуда приехал, капитан?» — важно спросила Ассоль воображённое лицо и, отвечая сама себе, сказала: «Я приехал... приехал... приехал я из Китая». «А что ты привез?» — «Что привёз, о том не скажу». — «Ах ты так, капитан! Ну, тогда я тебя посажу обратно в корзину». Только что капитан приготовился смиренно ответить, что он пошутил и что готов показать слона, как вдруг тихий отбег береговой струи повернул яхту носом к середине ручья, и, как настоящая, полным ходом покинув берег, она ровно поплыла вниз, гновенно изменился масштаб видимого: ручей казал-я Девочке огромной рекой, а яхта — далёким, большим /ДНОМ, к которому, едва не падая в воду, испуганная гал^0^>°ПевШая’ пР°тягивала она Руки. «Капитан испу-PvmH>>“ поДУмала она и побежала за уплывающей иг-ПорКО**’ надеясь> что её где-нибудь прибьёт к берегу. ДСсПешно таща не тяжёлую, но мешающую корзинку, ста1?ЛЬ твеРДила: «Ах, господи! Ведь случись же...» Она ШийаЛаСЬ Н6 теРять из ВИДУ красивый, плавно убегаю-йа тРеУгольник парусов, спотыкалась, падала и сно-иелсала. ■ А. С. Грин. «Алые паруса». Художник С. Бродский Ассоль никогда не бывала так глубоко в лесу, как теперь. Ей, поглощённой нетерпеливым желанием поймать игрушку, не смотрелось по сторонам; возле J5epe га, где она суетилась, было довольно препятствий, занимавших внимание. Мшистые стволы упавших деревьев, ямы, высокий папоротник, шиповник, жасмин и орешник мешали ей на каждом шагу: одолевая их, она постепенно теряла силы, останавливаясь всё чаи?» и чаще, чтобы передохнуть или смахнуть с лица кую паутину. Когда потянулись, в более широких , стах, осоковые и тростниковые заросли, Ассоль совС^.| было потеряла из виду алое сверкание парусов, но, ежав излучину течения, снова увидела их, степени неуклонно бегущих прочь. Раз она оглянулась, и jp сная громада, с её пестротой, переходящей от дым ‘ столбов света в листве к тёмным расселинам дрему Т сумрака, глубоко поразила девочку. На мгновение бев, она вспомнила вновь об игрушке и, несколько выпустив глубокое «ф-фу-у-у», побежала изо всех В такой безуспешной и тревожной погоне прошло около часу, когда с удивлением, но и с облегчением Ассоль увидела, что деревья впереди свободно раздвинулись, пропустив синий разлив моря, облака и край жёлтого песчаного обрыва, на который она выбежала, почти падая от усталости. Здесь было устье ручья; разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал во встречной морской волне. С невысокого, изрытого корнями обрыва Ассоль увидела, что у ручья, на плоском большом камне, спиной к ней, сидит человек, держа в руках сбежавшую яхту, и всесторонне рассматривает её с любопытством слона, поймавшего бабочку. Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он подымет голову. Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть ещё ни разу не приходилось. Перед ней был не кто иной, как путешествующий пешк^ом Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок. Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из ”УРно разросшейся лучистой бороды и пышных, свире-jo взрогаченных вверх усов, казалось бы вяло-прозрач-м, если бы не глаза, серые, как песок, и блестящие, " Чистая сталь, с взглядом смелым и сильным, гр Теперь отдай мне, — несмело сказала девочка. — *Ь1 уже поиграл. Ты как поймал её? п -ь поднял голову, уронив яхту, — так неожиданно йут^ал взволнованный голосок Ассоль. Старик с ми-б°ролРаЗГЛЯДЫВа-? еВ’ Улыбаясь и медленно пропуская ра3 си В большой’ жилистой горсти. Стиранное много Кае . Тцевое платье едва прикрывало до колен худень-* горелые ноги девочки. Её тёмные густые воло- сы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полёт ласточки. Тёмные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой. — Клянусь Гриммами, Эзопом и Андерсеном, — сказал Эгль, посматривая то на девочку, то на яхту. — Это что-то особенное. Слушай-ка ты, растение! Это твоя штука? — Да, я за ней бежала по всему ручью; я думала, что умру. Она была тут? — У самых моих ног. Кораблекрушение причиной того, что я в качестве берегового пирата могу вручить тебе этот приз. Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трёхвершковым валом — между моей левой пяткой и оконечностью палки. — Он стукнул тростью. — Как зовут тебя, крошка? — Ассоль, — сказала девочка, пряча в корзину поданную Эглем игрушку. — Хорошо, — продолжал непонятную речь старик, не сводя глаз, в глубине которых поблескивала усмешка дружелюбного расположения духа. — Мне, собственно, не надо было спрашивать твоё имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины: что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имён, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живёшь. К чему нарушать очарование? Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских 0 японских сюжетов... как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты... Такая как есть. Я, лая, поэт в душе — хоть никогда не сочинял сам. у тебя в корзинке? И — Лодочки, — сказала Ассоль, встряхивая корзин кой, — потом пароход да ещё три таких домика с Фла гами. Там солдаты живут. А. С. Грин. «Алые паруса». Художник Н. Алёшина ^£РпГлТаваПТ°ь ” fi“ “* ла—ведь так? У шплавать> а. она сбежа- ли она Ас- это соль, старГясГ вспомнить ^Гоя61*11™ Спросила сама. Тебе кто-то сказал? Или ть^угадал^ Я это знал. у д 1 А как же? Ассо^Т^утилась'еёМняЙ ГЛавный волшебник. Эгла переступи™напРяжение при этих словах Ск°й бе^г Тиш! РТпИЦУ ИСПуГа- дынный мор-непонятная пёнк ™ 0ЛЬНОе приключение с ях-^еЛичественность ргп г: рИКа с сверкающими глазами, тя Девочке смеш'рнием °Р°Ды и волос стали казать-ельностьш сверхъестественного Нто С°строи теперь Эгль нибудь - девочка помчалась бы прочьГзаплакГв стали с действи- гримасу или закри- 'Q 1 и изнемогая от страха. Но Эгль, заметив^ как широ о раскрылись её глаза, сделал крутой вольт . __ Тебе нечего бояться меня, — серьезно сказал он. — Напротив, мне хочется поговорить с тобой по душе. — Тут только он уяснил себе, что в лице девочки было так пристально отмечено его впечатлением. «Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы, решил он. — Ах, почему я не родился писателем? Какой славный сюжет». — Ну-ка, продолжал Эгль, стараясь закруглить оригинальное положение (склонность к мифотворчеству — следствие всегдашней работы — была сильнее, чем опасение бросить на неизвестную ^ почву семена крупной мечты), — ну-ка, Ассоль, слушай меня внимательно. Я был в той деревне, откуда ты, должно быть, идёшь; словом, в Каперне. Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать что-нибудь никем не слышанное. Но у вас не рассказывают сказок. У вас не поют песен. А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом... Стой, я сбился. Я заговорю снова. Подумав, он продолжал так: — Не знаю, сколько пройдёт лет, — только в Каперне расцветёт одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнёт алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов: на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая; и ты будешь стоять там. Корабль подойдёт величественно к самому берегу под звуки пре красной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цвета , поплывёт от него быстрая лодка. «Зачем вы приехалйЧ Кого вы ищете?» —спросят люди на берегу, тогда увидишь храброго красивого принца; он будет стоя и протягивать к тебе руки. «Здравствуй, Ассоль, жет он. — Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во 1 Вольт — здесь: крутой поворот. и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в своё царство. бУДешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, что только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слёз и печали». Он посадит тебя в лодку, привезёт на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звёзды спустятся^ с неба, чтобы поздравить тебя с приездом. — Это все мне? — тихо спросила девочка. Её серьёзные глаза, повеселев, просияли доверием. Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так- она корабль? ближе*~Может быть, он уже пришёл..’, тот Не так скоро, возразил Эгль, — сначала, как я сказал, ты вырастешь. Потом... Что говорить? — это будет, и кончено. Что бы ты тогда сделала? — Я? — Она посмотрела в корзину, но, видимо, не нашла там ничего достойного служить веским вознаграждением. Я бы его любила, — поспешно сказала она и не совсем твердо прибавила: — Если он не дерётся. - Нет, не будет драться, — сказал волшебник, таинственно подмигнув, — не будет, я ручаюсь за это. Иди, девочка, и не забудь того, что сказал тебе я меж двумя глотками ароматической водки и размышлением твоейНголове?°РЖНИКОВ’ ИдИ' будет МИР пушистой Лонгрен работал в своём маленьком огороде, окапы-я картофельные кусты. Подняв голову, он увидел Ассоль, стремглав бежавшую к нему с радостным и нетерпеливым лицом. ~~ ^у’ вот--- сказала она, силясь овладеть дыха- ием, и ухватилась обеими руками за передник отца. — сид^волшебник6.0. раССкажу- На беРегу> там, далеко, Она начала с волшебника и его интересного предска-я> 1 орячка мыслей мешала ей плавно передать про-ествие. Далее шло описание наружности волшебника я обратном порядке — погоня за упущенной яхтой, и, KnrPeH выслУшал девочку не перебивая, без улыбки, -Да она кончила, воображение быстро нарисовало зав Яспт и ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьёзным и удивлённым, торжественно закивал головой, приговаривая: — Так, так... По всем приметам, некому иначе и быть, как волшебнику. Хотел бы я на него посмотреть... Но ты, когда пойдёшь снова, не сворачивай в сторону, заблудиться в лесу нетрудно. Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и посадил девочку на колени. Страшно усталая, она пыталась ещё прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили её в сон. Глаза её слипались, голова опустилась на твёрдое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами, и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала: — Ты как думаешь, придёт волшебниковый корабль за мной или нет? — Придёт, — спокойно ответил матрос, — раз тебе это сказали, значит, всё верно. «Вырастет, забудет, — подумал он, а пока... не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придётся в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов: издали — нарядных и белых, вблизи рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчёт алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса». ^ Ассоль спала. Лонгрен, достав свободной рукой трубку, закурил, и ветер пронёс дым сквозь плетень в куст, росший с внешней стороны огорода. У куста, едино к забору, прожёвывая пирог, сидел молодой нищи • Разговор отца с дочерью привёл его в весёлое настроение, а запах хорошего табака настроил добычливо. — Дай, хозяин, покурить бедному человеку, зал он сквозь прутья. — Мой табак против твоего не т ( бак, а, можно сказать, отрава. ^ — Я бы дал, — ответил Лонгрен, — но табак у ме в том кармане. Мне не хочется будить дочку. Вот беда! Проснётся, опять уснёт, а прохожий человек взял да и покурил. " Ну, —- возразил Лонгрен, — ты не без табака всё-таки, а ребёнок устал. Зайди, если хочешь, попозже. Нищий презрительно сплюнул, вздел на палку мешок и съязвил: Принцесса, ясное дело. Вбил ты ей в голову эти заморские корабли! Эх ты, чудак-чудаковский, а ещё хозяин! — Слушай-ка, — шепнул Лонгрен, — я, пожалуй, разбужу её, но только затем, чтобы намылить твою здоровенную шею. Пошёл вон! Через полчаса нищий сидел в трактире за столом с дюжиной рыбаков. Сзади них, то дёргая мужей за рукав, то снимая через их плечо стакан с водкой — для себя, разумеется, — сидели рослые женщины с густыми бровями и руками круглыми, как булыжник. Нищий, вскипая обидой, повествовал: И не дал мне табаку. «Тебе, — говорит, — исполнится совершеннолетний год, а тогда, — говорит, — специальный красный корабль... За тобой. Так как твоя участь выйти за принца. И тому, — говорит, — волшебнику— верь». Но я говорю: «Буди, буди, мол, та-баку-то достать». Так ведь он за мной полдороги бежал. — Кто? Что? О чём толкует? — слышались любопытные голоса женщин. Рыбаки, еле поворачивая головы, растолковывали: Лонгрен с дочерью одичали, а может, повредились в рассудке; вот человек рассказывает. Колдун был У них, так понимать надо. Они ждут — тётки, вам бы не прозевать! — заморского принца, да ещё под красными парусами! Через три дня, возвращаясь из городской лавки, Ассоль услышала в первый раз: ^ j Эй, висельница! Ассоль! Посмотри-ка сюда! Кра-Hbie паруса плывут! На ^евочка> вздрогнув, невольно взглянула из-под руки ^Разлив моря. Затем обернулась в сторону восклица-щ, там, в двадцати шагах от неё, стояла кучка ребят; ь. гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девоч- побежала домой. <...> 4.2 ■ Комментарии. Повесть «Алые паруса» написана в 1921 году, отдельным изданием впервые вышла в ТУ2о году. Писатель посвятил книгу своей жене, Нине Николаевне Грин. Эту пронизанную солнцем и верой в чудо повесть Грин создавал в революционном Петрограде. Но в названии не было никакого политического смысла. Белый морской парус Грин увидел алым благодаря, как он объяснял, «солнечному эффекту». «Полный благородного веселья и царственности цвет» связывался у писателя с вещами земными и радостными, вызывая в памяти цвет зари, роз, рубина, предвещавший приближение радости, осуществления мечты. Повесть имеет подзаголовок «феерия», что означает волшебное, сказочное зрелище. Эффект волшебства создают неожиданные встречи, вещие предсказания, чудесные сны, многоцветные описания природы, обилие солнечного света, звучащая музыка. Здесь, как и в сказке, борется добро со злом и побеждает доброе, светлое, высокое. Летучий голландец — легендарный парусный корабль-призрак. Легенда гласит о том, что в 1641 году голландский капитан Ван дер Декен попал в шторм около мыса Доброй Надежды. Он поклялся продать душу дьяволу, если сможет остаться невредимым. Его желание исполнилось, но с тех пор он был обречён вечно бороздить волны океана. Никогда не суждено ему было пристать к берегу. По морским поверьям, встреча с Летучим голландцем предвещала несчастье. Вопросы и задания 1. 2- з. Прочитайте повесть «Алые паруса» полностью. Знакомо ли было вам имя Ассоль до чтения повести? Какой образ вызывает имя главной героини произведения? Какой вы её себе представляете? Найдите в первой главе повести описание имени Ассоль. ДЛЯ дискуссии. Какую роль в формировании личности Ассоль сыграли рассказы отца о морских историях и полное отсутствие общения со сверстниками? Обсудите этот вопрос с одноклассниками. и Найдите описание бушующего моря в начале первой главы. Как это описание помогает передать состояние Лонгрена? Почему Лонгрен стоял «молча»? Как вы объясните слова, которые отец сказал маленькой Ассоль: «Чёрную игрушку я сделал...»? _ Опыт исследования. Почему Лонгрена можно назвать худо*' ником, творческой натурой? Приведите примеры из текста. Кого ещё из персонажей произведения можно отнести к худ0^ никам? Расскажите об одном из них. Что нам известно об это персонаже? Найдите его описание. Как относится автор к этому персонажу? 6. Вместе со старшими. Почему такие люди, как Лонгрен, обречены на одиночество в обществе? Чего не могли простить люди Лонгрену и его дочери? При подготовке ответа на этот вопрос обратитесь за помощью и советом к старшим членам вашей семьи. 7. Перечитайте эпизод встречи Ассоль с собирателем песен, легенд и сказок Эглем. Какое значение имела эта встреча в жизни Ассоль? 8. Найдите в первой и третьей главах повести описания портрета Ассоль. Что изменилось? Что осталось прежним? 9. Как вы понимаете слова, сказанные в адрес Грэя: «Он родился капитаном, хотел быть им и стал им»? Какие поступки героя могут доказать, что это человек «с живой душой»? 10. Почему Грэй и Ассоль, ещё не встретившись, узнали друг друга? Что общего между ними? 11. Найдите описание природы, предшествующее первой встрече Грэя с Ассоль. Какую роль в этом описании играют приёмы сравнения и олицетворения? 12. Как образ «счастливого блеска утра» готовит читателя к одному из самых значимых моментов в биографии героя? Как вы думаете, почему эта глава называется «Рассвет»? 13. Точка зрения. С какой целью в описании спящей Ассоль используются слова «картина», «художественное полотно»? Почему таким сильным было впечатление Грэя от этой картины? Случайно ли выражение «шёпотом закричал», характеризующее состояние Летики? 14. Как вы думаете, какое решение принял Грэй после второй встречи с Ассоль и беседы с угольщиком? Как описано состояние героя в финале третьей главы? Почему Грэй смеётся? С какой целью здесь вспоминается о детстве героя? 15. Какую «нехитрую истину» понял Грэй благодаря Ассоль? Как вы думаете, что помогло героям стать счастливыми? Свой ответ подтвердите примерами из текста повести. 16. Точка зрения. Как бы вы ответили на вопрос о том, зачем нужна человеку мечта? Что будет, если отнять у человека способность мечтать? Обязательно ли стремиться к морю, чтобы научиться мечтать и поверить в чудо? 17. Как вы понимаете смысл заглавия произведения? Когда впервые в повести появляется образ «алых парусов»? Какой иносказательный смысл несёт в себе этот образ? Обратите внимание на иллюстрацию С. Г. Бродского к повести. 18. Почему образ «алых парусов» называют символическим? Ответьте на этот вопрос, используя определение термина «символ», данное в словаре. т индивидуальные задания 1. Какие описания в повести показались вам самыми необычными? Как вы можете объяснить такие, например, образные выражения, как «живописный труд плаваний», «покрывала воздушного золота»? 2. Опыт исследования. Сюжет какой сказки напоминает вам история Ассоль? Что сближает повесть «Алые паруса» со сказкой? „ 3. Творческое прочтение. О какой «Прекрасной Неизвестности» говорится в повести? Что это за страна? Как вы её себе представляете? .. „ 4. ПОИСК информации. Случайно ли созвучие имён Грин и Грэй? Ответьте на этот вопрос, сравнив биографии автора и героя. 5. Опыт исследования. Найдите описание библиотеки в замке родителей Грэя. В чём необычность этого описания? Какие мысли и чувства вызывает библиотека у Грэя? Как вы думаете, почему в этом описании используется устаревшее слово «шкап»? 6. опыт исследования. Как характеризуют внутренний мир Грэя такие образы, как «беседа души с жизнью», «огромное море», «паутина фантазии»? Приведите другие примеры из текста. 7. Как вы объясните сравнение власти капитана с властью Орфея? Вспомните уже знакомый вам миф об Орфее. С какой целью в повести упоминается имя этого мифологического персонажа? 8. Чем матрос Летика, любивший «книжные выражения», восхищал команду? Приведите примеры таких выражений и «стихов» Ле-тики. Как они характеризуют героя? ^ 9. Найдите в третьей главе описание мыслей Грэя. Как создаётся писателем образ мысли? Какие художественные средства при этом используются? Как вы объясните значение словосочетания «отдыхающее сознание»? 10. Перечитайте рассказ угольщика об Ассоль. Что особенно пора- зило угольщика в мыслях Ассоль? Почему девушка не хотела работать так, как работали все вокруг («все в работе, как в драке»)? „ 11. Прочитайте вслух отрывок из главы «Накануне» (со слов «1ем временем море, обведённое по горизонту золотой нитью, еще спало...» до слов «Музыка смолкла, но Ассоль была ещё во власти её звонкого хора...»). Какую роль играют в этом описании цвет и звук? Что вы чувствуете и представляете, читая эт ^ отрывок? Попробуйте нарисовать словами морской пейзаж, ис пользуя отдельные слова и обороты из повести Грина. Андрей Платонович ПЛАТОНОВ 1899—1951 «Истинный поэт, как мудрец, хранит в себе опыт всей своей жизни — от самых первых впечатлений до последнего момента существования и пользуется этим опытом», — писал А. П. Платонов. Андрей Платонович Платонов (настоящая фамилия Климентов) родился в Ямской слободе недалеко от Воронежа. С детства он полюбил родные просторы, степи, дорогу, которая станет одним из главных «героев» его будущих произведений. А когда пришло время учиться, Платонов узнал, «что есть пропетая сердцем сказка про Человека», про родство всего живого. Учительницу, которая помогла ему сделать это важное открытие, писатель всю жизнь будет вспоминать с особой теплотой. Семья Платонова была многодетной, и отец, железнодорожный слесарь, с трудом мог её прокормить. Поэтому будущий писатель рано начал работать. В тринадцать лет он был уже рассыльным в страховом обществе, затем помощником слесаря, рабочим литейного цеха, помощником машиниста, механиком. «Я уже тогда понял, что всё делается, а не само родится», — скажет писатель в одном из писем. Платонов полюбил мир техники, паровозов и машин, трудной («потной») работы. Он увлёкся идеями активного переустройства мира силой труда и мысли. «Всё возможно, и удаётся вс®» но главное — сеять душу в людях» — эта цитата из расСказа «Усомнившийся Макар» точно выражает смысл творчеСТва Андрея Платонова. Дети являются героями многих произведений Платонова. ^ерьёзные и наивные, они нередко похожи на маленьких взро-,gfik|x- И живут они совсем взрослой и трудной жизнью, а их чут-сеРДЦе и внимательный взгляд помогают видеть то, что часто •замечают окружающие, дают возможность оценить настоя-из будущего. «Большие только предтечи1, а дети — спаси- 'тёча — тот, кто подготовил условия для появления других. тели Вселенной», — писал Платонов. Связь родителей и детей, преемственность1 поколений — одна из главных тем творчества писателя. Для детей Платонов перескажет народные сказки, напишет целый ряд произведений, непосредственно адресованных детям. «Неизвестный цветок» — одно из таких произведений. Вопросы и задания ____________________________________________ 1. Какие темы больше всего волновали писателя? Приведите примеры высказываний писателя, отрывков из его произведений для аргументированного ответа на вопрос. 2. Как вы понимаете слова писателя о том, что «главное — сеять душу в людях»? Неизвестный цветок СКАЗКА-БЫЛЬ Жил на свете маленький цветок. Никто и не знал, что он есть на земле. Он рос один на пустыре; коровы и козы не ходили туда, и дети из пионерского лагеря там никогда не играли. На пустыре трава не росла, а лежали одни старые серые камни, и меж ними была сухая мёртвая глина. Лишь один ветер гулял по пустырю; как дедушка-сеятель, ветер носил семена и сеял их всюду — ив чёрную влажную землю, и на голый каменный пустырь. В чёрной доброй земле из семян рождались цветы и травы, а в камне и глине семена умирали. А однажды упало из ветра одно семечко, и приютилось оно в ямке меж камнем и глиной. Долго томилось это семечко, а потом напиталось росой, распалось, выпустило из себя тонкие волоски корешка, впилось ими в камень и в глину и стало расти. I Так начал жить на свете тот маленький цветок. Нечем было ему питаться в камне и в глине; капли доЖДя> упавшие с неба, сходили по верху земли и не проникали до его корня, а цветок всё жил и жил и рос помалень ку выше. Он поднимал листья против ветра, и ветер утихал возле цветка; из ветра упадали на глину пылй 1 Преемственность — переход, передача от одного к другому, продолжение. ки, что принёс ветер с чёрной тучной земли; и в тех пылинках находилась пища цветку, но пылинки были сухие. Чтобы смочить их, цветок всю ночь сторожил росу и собирал её по каплям на свои листья. А когда листья тяжелели от росы, цветок опускал их, и роса падала вниз; она увлажняла чёрные земляные пылинки, что принес ветер, и разъедала мёртвую глину. Днём цветок сторожил ветер, а ночью росу. Он трудился день и ночь, чтобы жить и не умереть. Он вырастил свои листья большими, чтобы они могли останавливать ветер и собирать росу. Однако трудно было цветку питаться из одних пылинок, что выпали из ветра, и ещё собирать для них росу. Но он нуждался в жизни и превозмогал терпеньем свою боль от голода и усталости. Лишь один раз в сутки цветок радовался: когда первый луч утреннего солнца касался его утомлённых листьев. Если же ветер подолгу не приходил на пустырь, плохо тогда становилось маленькому цветку, и уже не хватало у него силы жить и расти. Цветок, однако, не хотел жить печально; поэтому, когда ему бывало совсем горестно, он дремал. Всё же он постоянно старался расти, если даже корни его глодали голый камень и сухую глину. В такое время листья его не могли напитаться полной силой и стать зелёными: одна жилка у них была синяя, другая красная, третья голубая или золотого цвета. Это случалось оттого, что цветку недоставало еды, и мученье его обозначалось в листьях разными цветами. Сам цветок, однако, этого не знал: он ведь был слепой и не видел себя, какой он есть. В середине лета цветок распустил венчик вверху. До °го он был похож на травку, а теперь стал настоящим Цветком. Венчик у него был составлен из лепестков про-j* го светлого цвета, ясного и сильного, как у звезды. и ’ Как звезда, он светился живым мерцающим огнём, QDirv* Ви,а'но было даже в тёмную ночь. А когда ветер сцлХ°ДИЛ на пУСТЬ1рь, он всегда касался цветка и уно-*ег° запах с собою. Цуст В°Т шла однажды поутру девочка Даша мимо того а яьЬ1Ря‘ Она жила с подругами в пионерском лагере, 1йЧе утром проснулась и заскучала по матери. Она написала матери письмо и понесла письмо на станцию, чтобы оно скорее дошло. По дороге Даша целовала конверт с письмом и завидовала ему, что он увидит мать скорее, чем она. На краю пустыря Даша почувствовала благоухание. Она поглядела вокруг. Вблизи никаких цветов не было, по тропинке росла одна маленькая травка, а пустырь был вовсе голый; но ветер шёл с пустыря и приносил оттуда тихий запах, как зовущий голос маленькой неизвестной жизни. Даша вспомнила одну сказку, её давно рассказывала ей мать. Мать говорила о цветке, который всё грустил по своей матери — розе, но плакать он не мог, и только в благоухании проходила его грусть. «Может, этот цветок скучает там по своей матери, как я», — подумала Даша. Она пошла на пустырь и увидела около камня тот маленький цветок. Даша никогда ещё не видела такого цветка — ни в поле, ни в лесу, ни в книге на картинке, ни в ботаническом саду, нигде. Она села на землю возле цветка и спросила его: — Отчего ты такой? — Не знаю, — ответил цветок. — А отчего ты на других непохожий? Цветок опять не знал, что сказать. Но он впервые так близко слышал голос человека, впервые кто-то смотрел на него, и он не хотел обидеть Дашу молчанием. — Оттого, что мне трудно, — ответил цветок. — А как тебя зовут? — спросила Даша. — Меня никто не зовёт, — сказал маленький цве- ток, — я один живу. Даша осмотрелась в пустыре. — Тут камень, тут глина! — сказала она. — Как ясе ты один живёшь, как же ты из глины вырос и не умер» А. П. Платонов. «Неизвестный цветок». Художник В. Куприянов Пионеры долго стояли вокруг маленького цветка и любовались им, как героем. Потом они обошли весь пустырь, измерили его шагами и сосчитали, сколько нужно привезти тачек с навозом и золою, чтобы удобрить мёртвую глину. Они хотели, чтобы и на пустыре земля стала доброй. Тогда и маленький цветок, неизвестный по имени, отдохнёт, а из семян его вырастут и не погибнут прекрасные дети, самые лучшие, сияющие светом цветы, ко-т°рых нету нигде. Четыре дня работали пионеры, удобряя землю на пузыре. А после того они ходили путешествовать в дру-е поля и леса и больше на пустырь не приходили. ^°лько Даша пришла однажды, чтобы проститься с ма-^еНьким цветком. Лето уже кончилось, пионерам нуж- оыло уезжать домой, и они уехали. А на другое лето Даша опять приехала в тот же пионерский лагерь. Всю долгую зиму она помнила о маленьком, неизвестном по имени цветке. И она тотчас пошла на пустырь. „ Даша увидела, что пустырь теперь стал другой, он зарос теперь травами и цветами, и над ним летали птицы и бабочки. От цветов шло благоухание, такое же, как от того маленького цветка-труженика. Однако прошлогоднего цветка, жившего меж камнем и глиной, уже не было. Должно быть, он умер в минувшую осень. Новые цветы были тоже хорошие; они были только немного хуже, чем тот первый цветок. И Даше стало грустно, что нету прежнего цветка. Она пошла обратно и вдруг остановилась. Меж двумя тесными камнями вырос новый цветок — такой же точно, как тот старый цвет, только немного лучше его и ещё прекраснее. Цветок этот рос из середины стеснившихся камней; он был живой и терпеливый, как его отец, и ещё сильнее отца, потому что он жил в камне. Даше показалось, что цветок тянется к ней, что он зовёт её к себе безмолвным голосом своего благоухания. ■ Комментарии. Сказка-быль «Неизвестный цветок» была опубликована в 1940 году в сборнике рассказов «Июльская гроза». Здесь нет занимательного повествования, приключе ний, обычно привлекающих юного читателя. Обращает на своя внимание доверительная, задушевная интонация рассказа леньком «терпеливом» цветке. Писатель неторопливо любует» чудом жизни, которая торжествует даже там, где есть т°ль камень и глина. «Цветок этот — самый святой труженик,, о смерти работает жизнь», - напишет Платонов в другом ра сказе, «Цветок на земле». л пг>ыполой Всегда очень важно, как ведет себя наедине с природе человек. Девочка и маленький цветок — родственные ДУ^ у них много общего. Поэтому Даша сумела не только увиДе но и понять цветок. В предисловии к сборнику «Июльская ^ за» было верно сказано: «Андрея Платонова надо читать койно и внимательно, потому что у него важно каждое с как и как они стоят друг с другом рядом — а стоят они, е следует подумать, довольно необычно». £3 3 Вопросы и задания 1. Прочитайте вслух первые две фразы рассказа. Передайте интонацией их настроение. Покажите, как изменяется настроение прРоГсхоХдиЧтГЯХ расска3а об ИСТ°РИИ жизни цветка. Почему это ЮР 2' йМС/аССММ' Как бы ВЫ ответили на вопрос, заданный цветку Дашей. «А отчего ты на других непохожий?» В чём заключается I ™relJraSS’ 0,‘е,ЬТе М Э™ аОЛаѓ- испо',ьз>'я цитаты 3. Подумайте, почему только Даша смогла заметить цветок и помочь ему. 4. Вместе со старшими. Как раскрывается в рассказе «Неиз- ч »^Вп1аК>> ИДея <Г?ЯЗИ> преемственности поколений? 5. Опыт исследования. Найдите в рассказе необычные слова, сочетания слов, выражения. Выпишите их в тетрадь. Подумайте 6 0ТиытИигглрЛ«оТ' 0брзтите внимание на их многозначность. ' 6. Опыт исследования. Выпишите из толкового словаря все значения слова «неизвестный». А теперь попытайтесь объяснить смысл названия рассказа «Неизвестный цветок». Индивидуальные задания 1. з. Как вы объясните значение необычного жанрового подзаголовка рассказа «Неизвестный цветок» — сказка-быль? Что в этом произведении от сказки, а что — от были’ ^ Опыт творчества. Расскажите о'том, как вы общаетесь с природой. Представьте ситуацию своей встречи с любимым цветком или другим растением. Опишите эту воображаемую встречу, используя форму диалога. Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно рассказ Платонова «Цветок на земле». Какую роль играет образ цветка в этом рассказе? /Мир в слове /МЕЧТА 1. Что-то, созданное воображением, фантазией. 2. Сам процесс создания образов, представляемых как действительно существующие. 3. Заветная мысль, желание, стремление. 4. Предел желаний. 5. Что-то нереальное, неосуществимое. 6. Устар. Призрак, видение. Из Ветхого Завета: «И сказал мне Господь: пророки... возвещают вам видения ложные и гадания, и пустое, и мечты сердца своего...» («Книга пророка Иеремии»). Из русской литературы: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли...» (последняя строка поэмы В. А. Жуковского «Камоэнс»); «Мечты, мечты, где ваша сладость?..» (начало стихотворения А. С. Пушкина «Пробуждение»); «Мечты поэта — историк строгий гонит вас...» (стихотворение А. С. Пушкина «Герой»); «Так уносились мы мечтой к началу жизни молодой...» (роман в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин»); «О, весна без конца и без краю — без конца и без краю мечта...» (начало стихотворения А. А. Блока «О, весна без конца и без краю...»). Практикум ПОЭЗИЯ И ПРОЗА КАК ФОРМЫ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ ЧТО ТАКОЕ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ РЕЧЬ ■ Прочитайте отрывок из комедии французского драматурга Жана-Батиста Мольера «Мещанин во дворянстве», разговор господина Журдена с учителем философии. Обратите внимание на то, как обычная разговорная речь становится частью художественной картины, одним из средств создания образа главного героя — мещанина, то есть человека незнатного происхождения, решившего стать дворянином. Г-н Ж у р д е н. Будьте настолько любезны! А теперь я должен открыть вам секрет. Я влюблён в одну великосветскую даму, и мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне написать ей записочку, которую я собираюсь уронить к её ногам. Учитель философии. Отлично. Г-н Журден. Ведь, правда, это будет учтиво? Учитель философии. Конечно. Вы хотите написать ей стихи? Г-н Журден. Нет, нет, только не стихи. Учитель философии. Вы предпочитаете прозу? Г-н Журден. Нет, я не хочу ни прозы, ни стихов. Учитель философии. Так нельзя: или то, или другое. Г-н Журден. Почему? Учитель философии. По той причине, сударь, что мы можем излагать свои мысли не иначе, как прозой или стихами. Г-н Журден. Не иначе, как прозой или стихами? Учитель философии. Не иначе, сударь. Всё, что не проза, то стихи, а что не стихи, то проза. Г-н Журден. А когда мы разговариваем, это что же такое будет? Учитель ф и л о с о ф и и. Проза. Г-н Журден. Что? Когда я говорю: «Николь, принеси мне тУфли и ночной колпак», это проза? Учитель философии. Да, сударь. Г-н Журден. Честное слово, я и не подозревал, что вот Уже более сорока лет говорю прозой... Итак, в нашем повседневном общении, в разговорной речи мы обычно пользуемся прозой. В художественной литературе практически одинаковое распространение получили прозаическая (проза) и стихотворная (поэзия) формы художественной речи. Художественная речь — это особым образом украшенная речь, которая используется для создания художественных образов и картин в литературных произведениях. Художественную речь иногда называют поэтической, возвышенной. Вспомните описание родного дома Грэя в повести А. С. Грина «Алые паруса»: «Огромный дом, в котором родился Грэй, был мрачен внутри и величествен снаружи. К переднему фасаду примыкали цветник и часть парка. Лучшие сорта тюльпанов — серебристоголубых, фиолетовых и чёрных с розовой тенью — извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий. Старые деревья парка дремали в рассеянном полусвете над осокой извилистого ручья. Ограда замка, так как это был настоящий замок, состояла из витых чугунных столбов, соединённых железным узором». Приведённые выше высказывания господина Журдена и учителя философии, персонажей комедии Ж.-Б. Мольера «Мещанин во дворянстве», напоминают обычную разговорную речь, однако они включены в текст литературного произведения с определённой целью, стали частью художественной картины, и поэтому перед нами в данном случае не просто проза, а проза художественная. ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ПОЭЗИЯ ОТ ПРОЗЫ Стихотворная форма художественной речи (поэзия) отличается от прозаической формы (прозы) своеобразным построением, делением на отдельные стихи, то есть стихотворные строки, которые делают художественный текст внешне необычным, отличающимся от прозаического текста, стройным. Вспомните прочитанные вами басни в прозе и в стихах. Стихотворный текст обладает особым ритмом (от греческого слова rhythmos — стройность, соразмерность), то есть мерным чередованием, периодическими повторами. Чаще всего вам встречались стихотворения, состоящие из параллельно расположенных стихотворных строк с повторяющимися грУп" пами ударных и безударных слогов, чередующихся с одинако вой последовательностью. В таких случаях можно определить стихотворный размер. Различают двусложные и трёхсложные стихотворные размеры. Хорей двусложный стихотворный размер с ударением на первом слоге (схема '—): Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя. То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя. (А. С. Пушкин) Чудная картина, Как ты мне родна... (А. А. Фет ) Ямб двусложный стихотворный размер с ударением на втором слоге (схема —'): — Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, Французу отдана? (М. Ю. Лермонтов) У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Как горько было сердцу молодому... (И. А. Бунин) Дактиль — трёхсложный стихотворный размер с ударением на первом слоге (схема '-): Тучки небесные, вечные странники! Степью лазурною, цепью жемчужною Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники, С милого севера в сторону южную. (М. Ю. Лермонтов) Славная осень! Здоровый, ядрёный Воздух усталые силы бодрит... (Н. А. Некрасов ) D ^мФибрахий — трёхсложный стихотворный размер с уда-нием на втором слоге (схема —'—): II В песчаных степях аравийской земли Три гордые пальмы высоко росли. (М. Ю. Лермонтов) Однажды, в студёную зимнюю пору, Я из лесу вышел; был сильный мороз... (Н. А. Некрасов ) Анапест — трёхсложный стихотворный размер с ударением на третьем слоге (схема--'): Я тебе ничего не скажу, Я тебя не встревожу ничуть... (А. А. Фет ) Что ты жадно глядишь на дорогу В стороне от весёлых подруг?.. (Н. А. Некрасов ) В некоторых стихотворных текстах (например, в народных лирических песнях) вы не сможете определить стихотворный размер, потому что в них отсутствует мерное чередование ударных и безударных слогов. Однако ритм и в этих стихах явно ощущается и создаётся при помощи разных повторов. Например, в уже известном вам стихотворении И. Северянина «Запевка» заданный в первой строке довольно сложный ритм повторяется затем во всех последующих строках: О России петь — что стремиться в храм По лесным горам, полевым коврам... Особый ритм в поэзии создаётся чаще всего при помощи рифмы (от греческого слова rhythmos — стройность, соразмерность), то есть повтора (обычно в конце стихотворных строк) двух или нескольких одинаково звучащих слогов или окончаний слов. . Различают рифмы точные (гор — спор, сказки глазки) и неточные (1рассказ — тоска, мороза — розу). Рифмы делятся также на мужские (с ударением на последнем слоге строки: мороз — воз, образа — глаза), женские (с ударением на предпоследнем слоге строки: суровых — сосновых, не даром — пожаром), дактилические (с ударением на третьем о конца строки слоге: золота — молота, горюшко — долюшка)- По расположению в стихотворных строках рифмы бывают а) парные, или смежные (схема аабб): Хотя проклинает проезжий Дороги моих побережий, Люблю я деревню Николу, Где кончил начальную школу! (Н. М. Рубцов) б) перекрёстные (схема абаб): Густой зелёный ельник у дороги, Глубокие пушистые снега. В них шёл олень, могучий, тонконогий, К спине откинув тяжкие рога. (И. А. Бунин) в) кольцевые, или опоясанные (схема абба). Луна, как бледное пятно, Сквозь тучи мрачные желтела, И ты печальная сидела — А нынче... погляди в окно... (А. С. Пушкин) Иногда встречаются так называемые белые стихи, то есть стихи без рифм. Вспомните стихотворение И. С. Никитина «Русь»: Под большим шатром Голубых небес — Вижу — даль степей Зеленеется. В порядке поэтического эксперимента или шутки часто используется монорим (от греческого слова monos — один и Французского слова rime — рифма), стихотворение с однозвучной рифмой. Яркий пример монорима — стихотворение • Н. Асеева1 «Оставаться самим собой», начало которого помещено ниже: Был ведь свод небес голубой? Бил ведь в скалы морской прибой?.. Будь доволен своей судьбой — Оставайся самим собой. ск^с-в Николай Николаевич (1889—1963) — поэт, автор нескольких поэтиче-х сборников; много экспериментировал в области рифмы. 4 Помнишь, вился дым над трубой? Воркотню голубей над избой? Подоконник с витой резьбой?.. Будь доволен своей судьбой. Лес был весь от солнца рябой, Шли ребята весёлой гурьбой — Лезть на сучья, на птичий разбой, Пересвистываясь меж собой... Поэзия — это необычайно интересное и сложное явление, которое специально изучалось уже в древнейшие времена. Существует особый раздел науки о литературе — стиховедение, рассматривающий в основном стихотворную форму художественной речи. Со многими любопытными фактами из истории русского стиха вам ещё предстоит познакомиться. ■ Перед вами два художественных произведения, созданных в разное время, но объединённых схожими настроениями и посвящённых особой роли слова в нашей жизни. Прочитайте выразительно стихотворение И. А. Бунина «Слово» и стихотворение в прозе И. С. Тургенева «Русский язык». Обратите внимание на то, что определённый ритм присутствует и в прозаическом тексте, этот ритм можно попытаться уловить при выразительном чтении. Чем отличаются два приведённых ниже стихотворения по форме? И. С. Тургенев Русский язык Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! И. А. Бунин Слово Молчат гробницы, мумии и кости, Лишь слову жизнь дана; Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена. И нет у нас иного достоянья! Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья, Наш дар бессмертный — речь. КАК ОПРЕДЕЛИТЬ СТИХОТВОРНЫЙ РАЗМЕР Прежде чем приступить к определению стихотворного размера, учтите, что эта задача, во-первых, не очень простая, а во-вторых, она не может быть применена по отношению ко многим стихотворным произведениям. ■ Перечитайте стихотворения С. А. Есенина, помещённые в учебнике («Гой ты, Русь, моя родная...», «Топи да болота...», «Нивы сжаты, рощи голы...»). Попробуйте уловить ритм этих стихотворений при помощи скандирования, то есть размеренного чтения. Чтобы облегчить задачу, начните с последнего стихотворения, в котором первая строка даст вам подсказку, потому что в ней присутствуют только двусложные слова с ударением на первом слоге. Как называется двусложный стихотворный размер с ударением на первом слоге? Обычно стихотворный размер на слух определить трудно. Чтобы проверить себя, нужно составить схему, на которой следует: 1) отметить равномерно чередующиеся ударные (') и безударные (—) слоги в нескольких строках стихотворения; 2) выделить повторяющиеся группы слогов, то есть стопы, которые бывают двусложными (хорей, ямб) или трёхсложными (дактиль, амфибрахий, анапест). Нивы сжаты, рощи голы, От воды туман и сырость. /-----/' -/' -/' -/ Очевидно, что постоянно (четыре раза в каждой строке) повторяется двусложная стопа с ударением на первом слоге. Следовательно, стихотворный размер здесь четырёхстопный хорей. Правда, во второй, в третьей и четвёртой строках вам встретились и «неправильные» стопы, в которых отсутствуют ударения, то есть так называемые пиррихии (-), однако они «в явном меньшинстве» и не нарушают чёткого ритма четырёхстопного хорея. Помимо пиррихия, к «неправильным» стопам относится также спондей, стопа с дополнительным ударением ( ). ■ Попытайтесь по приведённой ниже схеме определить стихотворный размер. Найдите на схеме «неправильные» стопы. Как они называются? Какое известное вам стихотворение (его фрагмент помещён в разделе «Чем отличается поэзия от прозы») соответствует данной схеме? /-V-V-V-V-V-V Обратите внимание на то, что во второй строке этого стихотворения уже не шесть, а только пять полных стоп. Существуют произведения, в которых число стоп в разных строках может быть неодинаково. Они написаны так называемым вольным стихом. Это, например, хорошо знакомые вам басни И. А. Крылова. вопросы и задания 1. 2. Приведите примеры известных вам стихотворений, написанных одним из самых популярных стихотворных размеров — ямбом. Найдите в разделе «Чем отличается поэзия от прозы» отрывок из стихотворения, написанного стихотворным размером, схема которого приведена ниже. Как называется этот стихотворный размер? Определите, какая рифма (парная или перекрёстная) используется в стихотворениях С. А. Есенина «Гой ты, Русь, моя родная...», «Топи да болота...», «Нивы сжаты, рощи голы...». Подберите (или сочините сами) стихотворные загадки, в которых использована парная (или перекрёстная) мужская рифма. Опыт творчества. Попробуйте сочинить собственный моно-рим. Организуйте в классе конкурс моноримов. Самуил Яковлевич МАРШАК 1887—1964 Стихотворения Самуила Яковлевича Маршака, известного детского писателя, критика, переводчика, поэта, его весёлые прибаутки и загадки, тараторки, поговорки, рассказы и сказки в стихах, переводы и пьесы-сказки знают все с раннего детства. Вспомните «Сказку о глупом мышонке», «Дремота и Зевота», «Где обедал воробей?», переведённые с английского языка «Робин-Бобин», «Шалтай-Болтай», «В гостях у королевы», «Дом, который построил Джек». Только представьте, писателем было создано 3000 стихотворений, написаны пьесы для театра «Двенадцать месяцев», «Умные вещи», «Кошкин дом», «Теремок», «Горя бояться — счастья не видать», переведено около 1500 произведений поэтов, писавших на разных языках мира. Писатель родился в Воронеже в дружной и многодетной семье. Отец писателя поддерживал и развивал в детях стремление к знаниям, интерес к миру и людям. Он выписывал для них журнал «Вокруг света» с приложениями. Родители писателя в значительной степени определяли круг чтения в семье. Раннее детство и школьные годы Маршак провёл в городке Острогожске под Воронежем. Учился он хорошо. Он не только на отлично сдал все экзамены при поступлении в гимназию, поразив комиссию чтением наизусть поэмы А. С. Пушкина «Полтава», но и часто вызывал одобрение и восхищение учителей, неоднократно отмечавших его успехи в учёбе. Учитель словесности Владимир Иванович Теплых развивал в Маршаке и Других своих учениках любовь к классической поэзии, поддерживал первые литературные опыты будущего писателя. Страсть к чтению отличала и выделяла Маршака среди одноклассников. Он брал книги в гимназической библиотеке чаще, чем разрешали установленные правила, — раз в неделю, а Маршаку одной книги хватало на ночь. «Мы охотились за книгами где только могли и обменивались своими находками», — вспоминал он впоследствии. Маршак учился на факультете искусства Лондонского университета в Англии. В это время писатель увлекался детским фольклором, начал переводить английских поэтов, знакомить русских читателей с английскими балладами и песенками. Вернувшись в Россию, он много работает с детьми: заведует секциями детских домов, организует в городе Краснодаре один из первых в стране детских театров, вокруг которого скоро появляются детский сад, школа, библиотека, мастерские, кружки. Позже Маршак переходит в Московский театр юного зрителя, где ставились его пьесы-сказки. Маршак принимает участие в создании нового типа книги: красиво оформленные стихотворения, песенки, загадки, присказки писателя можно было не только читать, но и рассматривать иллюстрации, сопровождающие текст. Его произведения наполнены бодростью, хорошим настроением, юмором, занимательны по форме и по содержанию. Сборники писателя «Начинается рассказ», «Детки в клетке», «Сказки, присказки», «Круглый год», «Тараторки. Поговорки. Басенки», «Весёлое путешествие от А до Я», «Детские песенки и прибаутки разных народов и стран» и другие широко известны в кругу детского чтения. Маршак перевёл на русский язык хорошо знакомые вам произведения Р. Киплинга, Э. Лира, А. Милна, Дж. Родари и многих других зарубежных писателей. Вопросы и задания______________________________________________ 1. Какие произведения Маршака вам известны? В чём причина их популярности? 2. Подготовьте вопросы к викторине по произведениям и переводам Маршака. Двенадцать месяцев (Отрывок из сказки) ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Старуха-мачеха. Дочка. Падчерица. Королева, девочка лет четырнадцати. Гофмейстерина, высокая, тощая старая дама. Учитель Королевы, профессор арифметики и чистописания. Канцлер. Начальник королевской стражи. Офицер королевской стражи. Королевский прокурор. Посол Западной державы. Посол Восточной державы. Главный садовник. Садовники. Старый Солдат. Молодой Солдат. Волк. Лисица. Старый ворон. Заяц. Первая Белка. Вторая Белка. Медведь. Двенадцать месяцев. Первый Глашатай. Второй Глашатай. Придворные. Пажи. Дворец. Классная комната Королевы. Широкая доска в резной золотой раме. Парта из розового дерева. На бархатной подушке сидит и пишет длинным золотым пером четырнадцатилетняя Королева. Перед ней седобородый Профессор арифметики и чистописания, похожий на старинного астролога. Он в мантии, в докторском причудливом колпаке с кистью. Королева. Терпеть не могу писать. Все пальцы в чернилах. Профессор. Вы совершенно правы, ваше величество. Это весьма неприятное занятие. Недаром древние поэты обходились без письменных приборов, почему произведения их отнесены наукой к разряду устного творчества. Однако же осмелюсь попросить вас начертать собственной вашего величества рукой ещё четыре строчки. Королева. Ладно уж, диктуйте. Профессор. Травка зеленеет, Солнышко блестит, Ласточка с весною В сени к нам летит! Королева. Я напишу только «Травка зеленеет». (Пишет.) Травка зе-не... Входит Канцлер. Канцлер (низко кланяясь). Доброе утро, ваше величество. Осмелюсь почтительнейше просить вас подписать один рескрипт1 и три указа. Королева. Ещё писать! Хорошо. Но уж тогда я не буду дописывать «зенелеет». Дайте сюда ваши бумажки! (Подписывает бумаги одну за другой.) Канцлер. Благодарю вас, ваше величество. А теперь позволю себе попросить вас начертать... Королева. Опять начертать! Канцлер. Только вашу высочайшую резолюцию на этом ходатайстве. Королева (нетерпеливо). Что же я должна написать? Канцлер. Одно из двух, ваше величество: либо «казнить», либо «помиловать». Королева (про себя). По-ми-ло-вать... Каз-нить... Лучше напишу «казнить» — это короче. Канцлер берёт бумаги, кланяется и уходит. Профессор (тяжело вздыхая). Нечего сказать, короче! Королева. О чём это вы? Профессор. Ах, ваше величество, что вы написали! Королева. Вы, конечно, опять заметили какую-нибудь ошибку. Надо писать «кознить», что ли? Профессор. Нет, вы правильно написали это слово — и всё-таки сделали очень грубую ошибку. 1 Рескрипт — письмо монарха к подданному с выражением благодарности или объявлением о награде. Королева. Какую же? Профессор. Вы решили судьбу человека, даже не задумавшись! Королева. Ещё чего! Не могу же я писать и думать в одно и то же время. Профессор. И не надо. Сначала надо подумать, а потом писать, ваше величество! Королева. Если бы я слушалась вас, я бы только и делала, что думала, думала, думала и под конец, наверное, сошла бы с ума или придумала бог знает что... Но, к счастью, я вас не слушаюсь... Ну, что у вас там дальше? Спрашивайте скорее, а то я целый век не выйду из классной! Профессор. Осмелюсь спросить, ваше величество: сколько будет семью восемь? Королева. Не помню что-то... Это меня никогда не интересовало... А вас? Профессор. Разумеется, интересовало, ваше величество! Королева. Вот удивительно!.. Ну, прощайте, наш урок окончен. Сегодня, перед Новым годом, у меня очень много дела. Профессор. Как угодно вашему величеству!.. (Грустно и покорно собирает книги.) Королева (ставит локти на стол и рассеянно следит за ним). Право же, хорошо быть королевой, а не простой школьницей. Все меня слушаются, даже мой учитель. Скажите, а что бы вы сделали с другой ученицей, если бы она отказалась ответить вам, сколько будет семью восемь? П рофессор. Не смею сказать, ваше величество! Королева. Ничего, я разрешаю. Профессор (робко). Поставил бы в угол... Королева. Ха-ха-ха! (Указывая на углы.) В тот или в этот? Профессор. Это всё равно, ваше величество. Королева. Я бы предпочла этот — он как-то уютнее. (Становится в угол.) А если она и после этого не захотела бы сказать, сколько будет семью восемь? Профессор. Я бы... Прошу прощения у вашего величества... я бы оставил её без обеда. С. Я. Маршак. «Двенадцать мега, Художник л. Королева. Без обеда? А если она ждёт к обеду гостей, например послов какой-нибудь державы или иностранного принца? Профессор. Да ведь я же говорю не о королеве, ваше величество, а о простой школьнице! Королева (притягивая в угол кресло и садясь в него). Бедная простая школьница! Вы, оказывается, очень жестокий старик. А вы знаете, что я могу вас казнить? И даже сегодня, если захочу! I Профессор (ронял книги). Ваше величество... Королева. Да-да, могу. Почему бы нет? Профессор. Но чем же я прогневал ваше вели ство? Королева. Ну, как вам сказать. Вы очень с вое L-Lу у xvdXv oCHVL L/Xvddd X D • XIDl (l нравный человек. Что бы я ни сказала, вы г°в0Р J неверно. Что бы ни написала, вы говорите: не так. люблю, когда со мной соглашаются! щ Профессор. Ваше величество, клянусь жИЗ'д0о! я больше не буду с вами спорить, если это вам не yrw^ 1кор°лева* Клянётесь жизнью? Ну, хорошо. Тогда лте продолжать наш урок. Спросите у меня что-ни-даБь (Садится за парту.) ^Профессор. Сколько будет шестью шесть, ваше величество? Королева (смотрит на него, наклонив голову на-Одиннадцать. ^дрофессор (грустно). Совершенно верно, ваше личество. А сколько будет восемью восемь? 86 Королева. Три. Профессор. Правильно, ваше величество. А сколько будет... Королева. Сколько да сколько! Какой вы любопытный человек. Спрашивает, спрашивает... Лучше сами расскажите мне что-нибудь интересное. Профессор. Рассказать что-нибудь интересное, ваше величество? О чём же? В каком роде? Королева. Ну, не знаю. Что-нибудь новогоднее... Ведь сегодня канун Нового года. Профессор. Ваш покорный слуга. Год, ваше величество, состоит из двенадцати месяцев! Королева. Вот как? В самом деле? Профессор. Совершенно точно, ваше величество. Месяцы называются: январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль... Королева. Вон их сколько! И вы знаете все по именам? Какая у вас замечательная память! Профессор. Благодарю вас, ваше величество! АвгУст, сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь. Королева. Подумать только! Профессор. Месяцы идут один за другим. Толь-„ кончится один месяц, сразу же начинается дру-й. и никогда ещё не бывало, чтобы февраль насту-“Раньше января, а сентябрь — раньше августа. Королева. А если бы я захотела, чтобы сейчас на- СтУпи, л апрель? п ^ ‘^Рофессор. Это невозможно, ваше величество! ^°Ролева. Вы — опять? Р°Фесс°Р (умоляюще). Это не я возражаю ваУ величеству. Это наука и природа! Королева. Скажите пожалуйста! А если я издам такой закон и поставлю большую печать? Профессор (беспомощно разводит руками). Боюсь, что и это не поможет. Но вряд ли вашему величеству понадобятся такие перемены в календаре. Ведь каждый месяц приносит нам свои подарки и забавы. Декабрь, январь и февраль — катанье на коньках, новогоднюю ёлку, масленичные балаганы, в марте начинается снеготаяние, в апреле из-под снега выглядывают первые подснежники... Королева. Вот я и хочу, чтобы уже был апрель. Я очень люблю подснежники. Я их никогда не видала. Профессор. До апреля осталось совсем немного, ваше величество. Всего каких-нибудь три месяца, или девяносто дней... Королева. Девяносто! Я не могу ждать и трёх дней. Завтра новогодний приём, и я хочу, чтобы у меня на столе были эти — как вы их там назвали? — подснежники. Профессор. Ваше величество, но законы природы!.. Королева (перебивая его). Я издам новый закон природы! (Хлопает в ладоши.) Эй, кто там? Пошлите ко мне Канцлера. (Профессору.) А вы садитесь за мою парту и пишите. Теперь я вам буду диктовать. (Задумывается.) Ну! «Травка зенелеет, солнышко блестит». Да-да, так и пишите. (Задумывается.) Ну! «Травка зенелеет, солнышко блестит, а в наших королевских лесах распускаются весенние цветы. Посему всемилостивейше повелеваем доставить к Новому году во дворец полную корзину подснежников. Того, кто исполнит нашу высочайшую волю, мы наградим по-королевски...» Что бы им такое пообещать? Погодите, это писать не надо!.. Ну вот, придумала. Пишите. «Мы дадим ему столько золота, сколько поместится в его корзине, пожалуем ему бархатную шубу на седой лисе и позволим участвовать в нашем королевском новогоднем катании». Ну, написали? Как вы медленно пишете! Профессор, «...на седой лисе...» Я давно уже не писал диктанта, ваше величество. Королева. Ага, сами не пишете, а меня заставляете! Хитрый какой!.. Ну, да уж ладно. Давайте перо--' я начертаю своё высочайшее имя! (Быстро ставит закорючку и машет листком, чтобы чернила скорее высохли.) В это время в дверях появляется Канцлер. Ставьте печать — сюда и сюда! И позаботьтесь о том, чтобы все в городе знали мой приказ. Канцлер (быстро читает глазами). К этому— печать? Воля ваша, королева!.. Королева. Да-да, воля моя, и вы должны её исполнить!.. Занавес опускается. Один за другим выходят два Глашатая с трубами и свитками в руках. Торжественные звуки фанфар. Первый Глашатай. Под праздник новогодний Издали мы приказ: Пускай цветут сегодня Подснежники у нас! Второй Глашатай. Травка зеленеет, Солнышко блестит, Ласточка с весною В сени к нам летит! Первый Глашатай. Кто отрицать посмеет, Что ласточка летит, Что травка зеленеет И солнышко блестит? Второй Глашатай. В лесу цветёт подснежник, А не метель метёт, И тот из вас мятежник, Кто скажет: не цветёт! Первый Глашатай. Посему всемилостивейше Повелеваем доставить к Новому году во дворец полную ПорзИНу подснежников! Второй Глашатай. Того, кто исполнит нашу высочайшую волю, мы наградим по-королевски! Первый Глашатай. Мы пожалуем ему столько золота, сколько поместится в его корзине! Второй Глашатай. Подарим бархатную шубу на седой лисе и позволим участвовать в нашем королевском новогоднем катании! <...> ■ Комментарии. Пьеса-сказка «Двенадцать месяцев» была создана в 1943 году и напечатана впервые в сборнике «Новый год» (1943) с подзаголовком «Новогодняя сказка» и в книге Маршака «Двенадцать месяцев» (1943) с подзаголовком «Славянская сказка». В её основе западнославянское сказание о братьях-месяцах, встречающихся в ночь под Новый год. Пьеса получила известность во всём мире. Американский режиссёр Уолт Дисней собирался даже снять по ней фильм. В письме к жене и сыну Маршак признавался: «Мне хотелось, чтобы сказка рассказала о том, что только простодушным и честным людям открывается природа, ибо постичь тайны может только тот, кто соприкасается с трудом». Вопросы и задания________________________________________ 1. Вы прочитали фрагменты уже знакомой вам пьесы-сказки. Перед вами драматическое произведение, созданное специально для театра. Чем оно заметно отличается от прочитанных вами ранее произведений (например, от рассказов или стихотворений)? 2. Почему пьеса называется «Двенадцать месяцев»? Чтобы ответить на этот вопрос, вспомните содержание пьесы. 3. Какие черты фольклорной и литературной сказки вы можете отметить в пьесе? 4. Перечитайте афишу пьесы — список действующих лиц. Почему он необходим в драматическом произведении? Обратите внимание на порядок следования персонажей. 5. Каждую картину в драматическом произведении открывают ремарки, небольшие указания автора. Как вы думаете, какова их роль в этой пьесе? 6. Какой образ в пьесе показался вам особенно симпатичным, интересным? Приведите примеры того, как через поступки и речь персонажей раскрываются их характеры. Индивидуальные задания_____________________________________■ 1. Подготовьте краткую характеристику каждого месяца, опираясь на текст пьесы-сказки и собственный жизненный опыт. Творческое прочтение. Прочитайте по ролям диалог солдата и падчерицы, мачехи и дочки, королевы и профессора (по выбору). Творческое прочтение. Какую картину из пьесы «Двенадцать месяцев» вы хотели бы поставить на сцене? Какие декорации, костюмы вы подберёте? Как будут расположены на сцене действующие лица? Какое музыкальное сопровождение вы предпочтёте? Л/lwp в слове ПРИРОДА 1. Окружающий нас материальный мир; всё, что не является результатом деятельности человека. 2. Совокупность естественных условий или их часть («северная природа»). 3. Местность, места вне городских поселений (леса, поля, горы и т. п.). 4. Человеческая натура; естественные свойства и потребности человека. 5. Устар. Происхождение, порода. Из Ветхого Завета: «Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге...» («Книга премудрости Соломона»). Из русского фольклора: «Охота — природа человека» (пословица), «Привычка — вторая природа (натура)» (пословица). Из русской литературы: «Куда на выдумки природа таровата! Каких зверей, каких там птиц я не видал!..» (басня И. А. Крылова «Любопытный»); «Я ближнего люблю, но ты, природа-мать, для сердца ты всего дороже...» (стихотворение К. Н. Батюшкова «Есть наслаждение и в дикости лесов...»); «Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно...» (поэма А. С. Пушкина «Медный всадник»); «Улыбкой ясною природа сквозь сон встречает утро года...» (роман в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин»); «Полна, полна чудес природа^..» (пьеса-сказка А. Н. Островского «Снегурочка»); «В святой обители природы...» (начало стихотворения Н. М. Рубцова <<0 святой обители природы...»). Практикум МОНОЛОГ И ДИАЛОГ КАК СРЕДСТВА СОЗДАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА ЧТО ТАКОЕ РЕЧЕВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГЕРОЯ Как и в нашем повседневном общении, в художественной литературе особое место занимают диалоги и монологи. Диалог (от греческого слова dialogos — разговор, беседа) — разговор двух или нескольких лиц. Монолог (от греческих слов monos один и logos слово) — развёрнутое высказывание одного персонажа. ■ Перечитайте отрывок из пьесы С. Я. Маршака «Двенадцать месяцев», разговор Королевы с Профессором, который завершается появлением необычного приказа «доставить к Новому году во дворец полную корзину подснежников». Когда диалог прерывается монологом? Кто произносит этот монолог. Какую роль сыграет этот монолог в последующем развитии действия? Как это развёрнутое высказывание характеризует того, кому оно принадлежит? В художественной литературе, в отличие от живописи, скульптуры, музыки и других видов искусства, человек изображён говорящим, а речь становится одним из важных средств создания образа, характеристики литературного персонажа. Речевая характеристика героя — это характеристика особенностей его речи. По тому, что говорит персонаж и как он говорит, можно судить о его происхождении, возрасте, уров не образования, роде занятий, характере, отношении к жизни и людям. Вспомните фрагмент диалога господина Журдв и учителя философии из комедии Ж.-Б. Мольера «Мещанин дворянстве», помещённый в главе «Поэзия и проза как форм художественной речи». По нескольким репликам (от латинск го слова replicare — возражать), то есть высказываниям перс нажа, мы узнаём о том, что господину Журдену более соро ка лет, что он вполне обеспеченный человек, но в свое вр не получил хорошего образования. Кроме того, перед явно комический персонаж, так как его вопросы и репл не соответствуют ни возрасту, ни его желанию непременно стать дворянином, человеком не только знатным, но и культурным. КАКУЮ РОЛЬ ИГРАЮТ МОНОЛОГИ И ДИАЛОГИ В ЭПИЧЕСКИХ, ЛИРИЧЕСКИХ И ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Диалоги и монологи являются одним из важнейших средств создания художественного образа в произведениях разных литературных родов (эпических, лирических, драматических). В эпических произведениях (например, в знакомых вам рассказах, повестях, сказках) диалоги встречаются чаще, чем монологи. Они включены в общее повествование и дополнены авторскими описаниями и характеристиками персонажей. Иногда в эпическом произведении можно найти весьма необычные формы диалогов и монологов. В повести А. С. Грина «Алые паруса» есть любопытный диалог Ассоль с воображаемым собеседником — капитаном («Ты откуда приехал, капитан?..»), а также внутренние монологи, то есть высказывания героя, обращённые к самому себе. ■ Вспомните, кому принадлежит помещённый ниже внутренний монолог и какие события послужили поводом для этих размышлений героя. «Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока... не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придётся в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов: издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчёт алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса». В лирических произведениях диалоги встречаются весьма редко. Ситуация диалога воспроизведена, например, в стихотворении М. Ю. Лермонтова «Бородино», однако в нём всё же преобладает монолог старого солдата, участника бородинской битвы. Большинство прочитанных вами лирических стихотворений построено в форме монолога, при помощи которого изображается внутренний мир и передаётся эмоцио-нэльное состояние одного человека. В драматических произведениях диалоги и монологи являются основными средствами раскрытия образов. Здесь отсутствуют подробные авторские описания и характеристики героев, есть лишь краткие ремарки (от французского слова remarque — пометка), то есть пояснения, указания автора в тексте пьесы, предназначенные для режиссёров-постанов-щиков, актёров и читателей. ■ Найдите в пьесе С. Я. Маршака «Двенадцать месяцев» ремарки: а) указывающие на место действия и его участников, б) поясняющие по ходу действия, как ведут себя персонажи, каково их настроение, с какой интонацией они произносят свои реплики. Вопросы и задания 1. Найдите в тексте главы III «Рассвет» повести А. С. Грина «Алые паруса» самый большой по объёму монолог одного из второстепенных персонажей. Кто и по какому поводу произносит этот монолог? Что вы можете сказать об этом персонаже, прочитав его развёрнутое высказывание? Творческое прочтение. Подготовьтесь к постановке спектакля по пьесе С. Я. Маршака «Двенадцать месяцев» или к чтению по ролям отдельных фрагментов. Составьте краткую речевую характеристику одного из персонажей (например, Солдата, Падчерицы, Королевы, Профессора или Канцлера). Для этого внимательно перечитайте реплики персонажа и попытайтесь ответить на вопросы: что это за человек? Какие качества, положительные или отрицательные, в нём преобладают? Как он относится к жизни и окружающим его людям? Что важно учесть актёру, исполняющему эту роль? Образы детей в поэзии и прозе Великой Отечественной войны 1941—1945 годов Тема Великой Отечественной войны стала одной из главных тем в русской литературе XX века. Первые рассказы, стихотворения, песни о войне создавались уже в тяжёлые военные годы. Во многих этих произведениях участниками событий становились дети, рано повзрослевшие мальчики и девочки, которым довелось испытать горе и страдания. Вам ещё предстоит познакомиться с художественными произведениями о Великой Отечественной войне, в которых описаны судьбы ваших сверстников или недавних школьников, оказавшихся на фронте или работавших вместе со взрослыми в тылу, прочитать книги таких известных писателей, как А. А. Фадеев, М. А. Шолохов, В. Л. Кондратьев, Ю. В. Бондарев, Б. Л. Васильев. Александр Трифонович ТВАРДОВСКИЙ 1910—1971 Александр Трифонович Твардов- W и скии — русский поэт, автор целого ряда стихотворений, посвящённых Великой Отечественной войне, и знаменитой поэмы «Василий Тёркин», создававшейся в военные годы. Родина поэта — деревня Загорье Смоленской области. Со Смоленщиной связаны детство и юность писателя. Здесь он начал писать стихи, заниматься журналистской деятельностью. В годы войны Твардовский работал Фронтовым корреспондентом, встречался с солдатами и офицерами, собирал материал для своих произведений. Его статьи, С 6* стихотворения и отдельные главы поэмы «Василий Тёрки печатавшиеся в газетах, с интересом читали фронтовики. Рассказ танкиста Был трудный бой. Всё нынче как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, А как зовут, забыл его спросить. Лет десяти — двенадцати. Бедовый, Из тех, что главарями у детей, Из тех, что в городишках прифронтовых Встречают нас как дорогих гостей. Машину обступают на стоянках, Таскать им воду вёдрами — не труд, Приносят мыло с полотенцем к танку И сливы недозрелые суют... Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен, Мы прорывались к площади вперёд. А он гвоздит — не выглянуть из башен, — И чёрт его поймёт, откуда бьёт. Тут угадай-ка, за каким домишкой Он примостился, — столько всяких дыр, И вдруг к машине подбежал парнишка: — Товарищ командир, товарищ командир! Я знаю, где их пушка. Я разведал... Я подползал, они вон там, в саду... — Да где же, где?.. — А дайте я поеду На танке с вами. Прямо приведу. Что ж, бой не ждёт. — Влезай сюда, дружище! И вот мы катим к месту вчетвером. Стоит парнишка — мины, пули свищут, И только рубашонка пузырём. Подъехали. — Вот здесь. — И с разворота Заходим в тыл и полный газ даём. И эту пушку, заодно с расчётом, Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём. Я вытер пот. Душила гарь и копоть: От дома к дому шёл большой пожар. И, помню, я сказал: — Спасибо, хлопец! — И руку, как товарищу, пожал... Был трудный бой. Всё нынче как спросонку, И только не могу себе простить: Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, Но как зовут, забыл его спросить. ■ комментарии. Стихотворение «Рассказ танкиста» было написано в 1941 году. В его основу положено реальное событие, рассказ знакомого поэта, майора Архипова. Однако случай, описанный в стихотворении Твардовского, является отражением многих подобных историй, участниками которых становились дети, в частности мальчишки, рвавшиеся на фронт, скрывавшие свой настоящий возраст. Вопросы и задания 1. Каким вы себе представляете мальчика, встретившегося на пути танкистов? Что значит определение «бедовый»? 2. Как характеризует мальчика его речь? С какой целью здесь используется приём повтора (например, местоимения «я»)? 3. Как передаётся в стихотворении суровая обстановка военного времени? В каких строках представлена картина боя? 4. Почему можно утверждать, что в эти страшные, опасные минуты боя мальчик испытал настоящее мгновение счастья? Какая его мечта исполнилась? Найдите строки стихотворения, подтверждающие вашу мысль. 5. Какие строки и почему дважды повторяются в стихотворении «Рассказ танкиста»? Валентин Петрович КАТАЕВ 1897—1986 Валентин Петрович Катаев, возможно, уже знаком вам по сказкам «Дудочка и кувшинчик», «Цветик-семицветик», повести «Белеет парус одинокий», написанных специально для детей. Детство писателя прошло в Одессе. Здесь же были опубликованы его первые произведения. В годы Великой Отечественной войны Катаев работал в информационном агентстве Совинформбюро военным корреспондентом газет «Правда» и «Красная звезда», публиковал в них свои статьи и материалы о крупных военных событиях. Сын полка (Отрывок из повести) Посвящается Жене и Павлику Катаевым Это многих славных путь. Некрасов 1 Была самая середина глухой осенней ночи. В лесу было очень сыро и холодно. Из чёрных лесных болот, заваленных мелкими коричневыми листьями, поднимался густой туман. Луна стояла над головой. Она светила очень сильно, однако её свет с трудом пробивал туман. Лунный свет стоял подле деревьев косыми, длинными тесина ми, в которых, волшебно изменяясь, плыли космы болотных испарений. Лес был смешанный. То в полосе лунного света п назывался непроницаемо чёрный силуэт громадной еЛ ’ похожий на многоэтажный терем; то вдруг в отдален ■, появлялась белая колоннада берёз; то на прогалине, на фоне белого, лунного неба, распавшегося на куски, как простокваша, тонко рисовались голые ветки осин, уныло окружённые радужным сиянием. И всюду, где только лес был пореже, лежали на земле белые холсты лунного света. В общем, это было красиво той древней, дивной красотой, которая всегда так много говорит русскому сердцу и заставляет воображение рисовать сказочные картины: серого волка, несущего Ивана-царевича в маленькой шапочке набекрень и с пером Жар-птицы в платке за пазухой, огромные мшистые лапы лешего, избушку на курьих ножках — да мало ли ещё что! Но меньше всего в этот глухой, мёртвый час думали о красоте полесской чащи три солдата, возвращавшиеся с разведки. Больше суток провели они в тылу у немцев, выполняя боевое задание. А задание это заключалось в том, чтобы найти и отметить на карте расположение неприятельских сооружений. Работа была трудная, очень опасная. Почти всё время пробирались ползком. Один раз часа три подряд пришлось неподвижно пролежать в болоте — в холодной, вонючей грязи, накрывшись плащ-палатками, сверху засыпанными жёлтыми листьями. Обедали сухарями и холодным чаем из фляжек. Но самое тяжёлое было то, что ни разу не удалось покурить. А, как известно, солдату легче обойтись без еды и без сна, чем без затяжки добрым, крепким табачком. И, как на грех, все три солдата были заядлые курильщики. Так что, хотя боевое задание было выполнено как нельзя лучше и в сумке у старшого лежала Карта, на которой с большой точностью было отмечено более десятка основательно разведанных немецких Старей, разведчики чувствовали себя раздражёнными, злыми. Чем ближе было до своего переднего края, тем силь-е хотелось курить. В подобных случаях, как извест-^°> хорошо помогает крепкое словечко или весёлая ^Утка. Но обстановка требовала полной тишины. Нель- было не только переброситься словечком — даже О а высморкаться или кашлянуть: каждый звук раздавался в лесу необыкновенно громко. Луна тоже сильно мешала. Идти приходилось очень медленно, гуськом, метрах в тринадцати друг от друга, стараясь не попадать в полосы лунного света, и через каждые пять шагов останавливаться и прислушиваться. Впереди пробирался старшой, подавая команду осторожным движением руки: поднимет руку над головой — все тотчас останавливались и замирали, вытянет руку в сторону с наклоном к земле — все в ту же секунду быстро и бесшумно ложились; махнёт рукой вперёд — все двигались вперёд; покажет назад все медленно пятились назад. Хотя до переднего края уже оставалось не больше двух километров, разведчики продолжали идти все так же осторожно, осмотрительно, как и раньше. Пожалуй, теперь они шли ещё осторожнее, останавливались чаще. Они вступили в самую опасную часть своего пути. Вчера вечером, когда они вышли в разведку, здесь ещё были глубокие немецкие тылы. Но обстановка изменилась. Днём, после боя, немцы отступили. И теперь здесь, в этом лесу, по-видимому, было пусто. Но это могло только так казаться. Возможно, что немцы оставили здесь своих автоматчиков. Каждую минуту можно было наскочить на засаду. Конечно, разведчики — хотя их было только трое — не боялись засады. Они были осторожны, опытны и в любой миг готовы принять бой. У каждого был автомат, много патронов и по четыре ручных гранаты. Но в том-то и дело, что бой принимать нельзя было никак. Задача заключала в том, чтобы как можно тише и незаметнее перейти н свою сторону и поскорее доставить командиру взводя управления драгоценную карту с засечёнными немел' кими батареями. От этого в значительной степени з* висел успех завтрашнего боя. „ „ Всё вокруг было необыкновенно тихо. Это оыл р кий час затишья. Если не считать нескольких Далек пушечных выстрелов да коротенькой пулемётной 0 реди где-то в стороне, то можно было подумать, в мире нет никакой войны. Однако бывалый солдат сразу заметил бы тысячи признаков того, что именно здесь, в этом тихом, глухом месте, и притаилась война. Красный телефонный шнур, незаметно скользнувший под ногой, говорил, что где-то недалеко — неприятельский командный пункт или застава. Несколько сломанных осин и помятый кустарник не оставляли сомнения в том, что недавно здесь прошёл танк или самоходное орудие, а слабый, не успевший выветриться, особый, чужой запах искусственного бензина и горячего масла показывал, что этот танк или самоходное орудие были немецкими. В некоторых местах, тщательно обложенных еловыми ветками, стояли, как поленницы дров, штабеля мин или артиллерийских снарядов. Но так как не было известно, брошены ли они или специально приготовлены к завтрашнему бою, то мимо этих штабелей нужно было пробираться с особенной осторожностью. Изредка дорогу преграждал сломанный снарядом ствол столетней сосны. Иногда разведчики натыкались на глубокий, извилистый ход сообщения или на основательный командирский блиндаж, накатов в шесть, с дверью, обращённой на запад. И эта дверь, обращённая на запад, красноречиво говорила, что блиндаж немецкий, а не наш. Но пустой ли он или в нём кто-ни-оудь есть, было неизвестно. Часто нога наступала на брошенный противогаз, на раздавленную взрывом немецкую каску. В одном месте на полянке, озарённой дымным лун-аьш светом, разведчики увидели среди раскиданных во ®се стороны деревьев громадную воронку от авиабомбы. ^ воронке валялось несколько немецких трупов желтыми лицами и синими провалами глаз. вироДИН Ра3 взлетела осветительная ракета; она долго -ела над верхушками деревьев, и её плывущий голу- озапт*ВеТ’ смелшнный с дымным светом луны, насквозь Резкя Л лес‘ ^сажД°го дерева протянулась длинная Xortvrr*1 Тень’ и было похоже, что лес вокруг стал на ^ пока ракета не погасла, три солдата непод-Т’евгтт ° стояли сРеДи кустов, сами похожие на полуобле-, е кусты в своих пятнистых, жёлто-зелёных плащ- палатках, из-под которых торчали автоматы. Так разведчики медленно подвигались к своему расположению. Вдруг старшой остановился и поднял руку. В тот же миг другие тоже остановились, не спуская глаз со своего командира. Старшой долго стоял, откинув с головы капюшон и чуть повернув ухо в ту сторону, откуда ему почудился подозрительный шорох. Старшой был молодой человек лет двадцати двух. Несмотря на свою молодость, он уже считался на батарее бывалым солдатом. Он был сержантом. Товарищи его любили и вместе с тем побаивались. Звук, который привлёк внимание сержанта Егорова — такова была фамилия старшого — казался очень странным. Несмотря на всю свою опытность, Егоров никак не мог понять его характер и значение. «Что бы это могло быть?» —думал Егоров, напрягая слух и быстро перебирая в уме все подозрительные звуки, которые ему когда-либо приходилось слышать в ночной разведке. «Шёпот! Нет. Осторожный шорох лопаты? Нет. Повизгивание напильника? Нет». Странный, тихий, ни на что не похожий прерывистый звук слышался где-то совсем недалеко, направо, за кустом можжевельника. Было похоже, что звук вы- ходит откуда-то из-под земли. Послушав ещё минуту-другую, Егоров, не оборачиваясь, подал знак, и оба разведчика медленно и бесшумно, как тени, приблизились к нему вплотную. Он показал рукой направление, откуда доносился звук, и знаком велел слушать. Разведчики стали слушать. — Слыхать? — одними губами спросил Егоров. — Слыхать, — так же беззвучно ответил один из солдат. Егоров повернул к товарищам худощавое тёмное лицо, уныло освещённое луной. Он высоко поднял мальчишеские брови. — Что? — Не понять. Некоторое время они втроём стояли и слушали, положив пальцы на спусковые крючки автоматов. Звуки продолжались и были так же непонятны. На один миг они вдруг изменили свой характер. Всем троим показалось что они слышат выходящее из земли пение. Они переглянулись. Но тотчас же звуки сделались прежними. Тогда Егоров подал знак ложиться и лёг сам животом на листья, уже поседевшие от инея. Он взял в рот кинжал и пополз, бесшумно подтягиваясь на локтях, по-пластунски. Через минуту он скрылся за тёмным кустом можжевельника, а ещё через минуту, которая показалась долгой, как час, разведчики услышали тонкое посвистывание. Оно обозначало, что Егоров зовёт их к себе. Они поползли и скоро увидели сержанта, который стоял на коленях, заглядывая в небольшой окопчик, скрытый среди можжевельника. Из окопчика явственно слышалось бормотание, всхлипывание, сонные стоны. Без слов понимая друг друга, разведчики окружили окопчик и растянули руками концы своих плащ-палаток так, что они образовали нечто вроде шатра, не пропускавшего свет. Егоров опустил в окоп руку с электрическим фонариком. Картина, которую они увидели, была проста и вместе с тем ужасна. В окопчике спал мальчик. Стиснув на груди руки, поджав босые, тёмные, как картофель, ноги, мальчик лежал в зелёной вонючей луже и тяжело бредил во сне. Его непокрытая голова, заросшая давно не стриженными, грязными волосами, была неловко откинута назад. Худенькое горло вздрагивало. Из провалившегося рта с обмётанными лихорадкой, воспалёнными губами вылетали сиплые вздохи. Слышалось бормотание, обрывки неразборчивых слов, всхлипывание. Выпуклые веки закрытых глаз были нездорового, малокровного цвета. Они казались Почти голубыми, как снятое молоко. Короткие, но густые ресницы слиплись стрелками. Лицо было покрыто Царапинами и синяками. На переносице виднелся сгуСток запёкшейся крови. Мальчик спал, и по его измученному лицу судорожно Робегали отражения кошмаров, которые преследовали г^ильчика во сне. Каждую минуту его лицо меняло вы-Лсение. То оно застывало в ужасе; то нечеловеческое отчаяние искажало его; то резкие глубокие черты безысходного горя прорезывались вокруг его впалого рта, брови поднимались домиком и с ресниц катились слёзы; то вдруг зубы начинали яростно скрипеть, лицо делалось злым, беспощадным, кулаки сжимались с такой силой, что ногти впивались в ладони, и глухие, хриплые звуки вылетали из напряжённого горла. А то вдруг мальчик впадал в беспамятство, улыбался жалкой, совсем детской и по-детски беспомощной улыбкой и начинал очень слабо, чуть слышно петь какую-то неразборчивую песенку. Сон мальчика был так тяжёл, так глубок, душа его, блуждающая по мукам сновидений, была так далека от тела, что некоторое время он не чувствовал ничего: ни пристальных глаз разведчиков, смотревших на него сверху, ни яркого света электрического фонарика, в упор освещавшего его лицо. Но вдруг мальчика как будто ударило изнутри, подбросило. Он проснулся, вскочил, сел. Его глаза дико блеснули. В одно мгновение он выхватил откуда-то большой отточенный гвоздь. Ловким, точным движением Егоров успел перехватить горячую руку мальчика и закрыть ему ладонью рот. __ Тише. Свои, — шёпотом сказал Егоров. Только теперь мальчик заметил, что шлемы солдат были русские, автоматы — русские, плащ-палатки русские, и лица, наклонившиеся к нему, — тоже русские, родные. Радостная улыбка бледно вспыхнула на его истощенном лице. Он хотел что-то сказать, но сумел произнести только одно слово: — Наши... И потерял сознание. 2 Командир батареи капитан Енакиев сидел на небольшой дощатой площадке, устроенной на верхушке сосны, между крепкими суками. С трёх сторон площад была открыта. С четвёртой стороны, с западной, на н было положено несколько толстых шпал, защищавших от пуль. К верхней шпале была привинчена стереотруба. К ее рогам было привязано несколько веток, так что сама она походила на рогатую ветку. Для того чтобы попасть на площадку, надо было подняться по двум очень длинным и узким лестницам. Первая, довольно пологая, доходила примерно до половины дерева. Отсюда надо было подниматься по второй лестнице, почти отвесной. Кроме капитана Енакиева, на площадке находились два телефониста один пехотный, другой артиллерийский со своими кожаными телефонными аппаратами, повешенными на чешуйчатом стволе сосны, и начальник боевого участка, командир стрелкового батальона Ахунбаев, тоже капитан. Так как на площадке больше четырёх человек не помещалось, то остальные два артиллериста стояли на лестнице: один — командир взвода управления лейтенант Седых, а другой — уже знакомый нам сержант Егоров. Лейтенант Седых стоял на верхних ступеньках, положив локти на доски площадки, а сержант Егоров стоял ниже, и его шлем касался сапог лейтенанта. Командир батареи капитан Енакиев и командир батальона капитан Ахунбаев были заняты очень срочным, очень важным и очень кропотливым делом: они ориентировали на местности свои карты, уточняя данные, доставленные артиллерийской разведкой. Карты эти, меченые-перемеченые разноцветными карандашами, лежали рядом, разостланные на досках. Оба капитана полулежали на них с карандашами, резинками и линеиками в руках. Капитан Ахунбаев, сдвинув на затылок зелёный шлем и наклонив хмурый, почти коричневый широкий лоб, резкими, нетерпеливыми движениями толстых пальцев передвигал по своей карте прозрачную линейку. Он пускал в ход то красный карандаш, то резинку - в то же время быстро искоса взглядывал в лицо Ена- вГт?ВУо’ *ак б“ гов°Ря: «НУ> что же ты, друг милый, тя-'г» Даваи Дальше. Давай поскорее». ^ени** как всегда, горячился и плохо скрывал раздра- В эти последние часы, а может быть, даже минуты, перед боем всё казалось ему слишком медленным. Он внутренне кипел. Капитан Енакиев и капитан Ахунбаев были старые боевые товарищи. Случилось так, что последние два года они почти во всех боях действовали вместе. Так все в дивизии и привыкли: где дерётся батальон Ахун-баева, там, значит, дерётся и батарея Енакиева. Славный путь проделали плечом к плечу Енакиев и Ахунбаев. Били они немцев под Духовщиной, били под Смоленском, вместе окружали Минск, вместе гнали врага с родной земли. Не раз и не два и даже не три раза столица наша Москва от имени Родины озаряла вечерние тучи над Кремлём огненными залпами в честь доблестного фронта, где воевали батальон Ахунбаева и батарея Енакиева. Много хлеба и соли съели вместе, за одним походным столом, боевые друзья. Немало воды выпили они из одной походной фляжки. Случалось, что и спали рядом на земле, укрывшись одной плащ-палаткой. Любили друг друга, как родные братья. Однако ни малейшей поблажки по службе друг другу не делали, хорошо помня поговорку, что дружба дружбой, а служба службой. И достоинства своего друг перед другом никогда не роняли. А характеры у них были разные. Ахунбаев был горячий, нетерпеливый, смелый до дерзости. Енакиев тоже был храбр не меньше друга своего Ахунбаева, но был при этом холодноват, сдержан, расчётлив, как подобает хорошему артиллеристу. Сейчас, перенося на свою карту данные, добытые разведчиками Енакиева, капитан Ахунбаев торопился покончить с этим делом и поскорее отпустить связных, присланных от каждой роты за схемами разведанной местности: они стояли внизу под деревом и ждали. Приказ о наступлении ещё не был получен. Но по многим признакам можно было заключить, что оно начнётся очень скоро, и до его начала Ахунбаев хотел обязательно побывать в ротах и лично проверить их боевую готовность. Однако как быстро ни скользила целлулоидная линейка Ахунбаева по карте, как проворно ни наносил красный карандаш кружочки, ромбики и крестики среди кудрявых изображений лесов и голубеньких жилок рек, дело подвигалось далеко не так быстро, как хотелось бы капитану. Почти перед каждым новым значком, который Ахунбаев собирался наносить на карту, капитан Енакиев останавливал его учтивым, но твёрдым движением небольшой сухощавой руки в потёртой коричневой замшевой перчатке: — Прошу вас. Одну минуту повремените, я хочу проверить. Лейтенант Седых! — Здесь. — Посмотрите у себя. Квадрат девятнадцать пять. Сорок пять метров северо-северо-восточнее отдельного дерева. Что у вас там замечено? Не торопясь, но и не копаясь, лейтенант Седых пододвигал к себе планшетку, лежавшую на досках на уровне его груди, опускал немного припухшие, покрасневшие от недосыпания глаза и, покашляв, говорил: — Подбитый танк, вкопанный в землю и превращённый неприятелем в неподвижную огневую точку. — Откуда это известно? — По донесению разведки. — Правильно, верно, — быстро говорил капитан Ахунбаев, от нетерпения развязывал и завязывал на шее тесёмки плащ-палатки. — Моя разведка то же самое доносит. Значит, не может быть двух мнений. Смело можно наносить. — Всё же одну минуточку повремените, — говорил капитан Енакиев, подумав. Он наклонялся и заглядывал за край площадки вниз. — Сержант Егоров! — Здесь, товарищ капитан, — откликался сержант Егоров с лестницы. — Что это у вас там за подбитый танк на квадрате Девятнадцать пять? Вы не сочиняете? — Никак нет. — Лично видели? — Так точно. — Собственными глазами? — Так точно, собственными глазами. Туда шли — виДел и на обратном пути видел. На том же месте стоит. — Так они что? Выходит, превратили его в неподвижную огневую точку? — Так точно. В неподвижную огневую точку. — Откуда это известно? — Они вокруг него производят земляные работы. — Закапывают? — Так точно. — А может быть, они хотят его вывезти? — Никак нет. Они к нему как раз, когда мы там были, боеприпасы на полуторке привезли. — Сами видели? ___ Так точно. Собственными глазами. Они ящики выгружали. Тогда же мы и засекли. — Хорошо. Больше ничего. ___ Точно! Точно! — радостно восклицал сквозь зубы капитан Ахунбаев и выставлял на карте маленький красный ромбик. u А то вдруг, уточняя положение какой-нибудь цели, капитан Енакиев, сделав свой учтивый, но твёрдый останавливающий жест, опускался на колени перед стереотрубой и — как казалось капитану Ахунбаеву, очень долго — рыскал по туманному, слоистому горизонту, то и дело справляясь с картой и прикладывая к ней целлулоидный круг. В это время Ахунбаев готов был от нетерпения скрипеть зубами и не скрипел только потому, что слишком хорошо знал своего друга. Скрипи или не скрипи, всё равно не поможет. Достаточно было одного взгляда на капитана Енаки-ева, на его старенькую, но исключительно опрятную, ладно пригнанную шинель с чёрными петлицами и золотыми пуговицами, на его твёрдую фуражку с лако вым ремешком, чёрным околышком и прямым квадратным козырьком, несколько надвинутым на глаза, его фляжку, аккуратно обшитую солдатским СУКН°_ J на электрический фонарик, прицепленный ко BT0*vL пуговице шинели, на его крепкие, но тонкие и во кую погоду начищенные до глянца сапоги, чтобы . нять всю добросовестность, всю точность и всю не 1*4 клонность этого человека. ,lC- Утро было серое, холодное. Иней, выпавший на свете, хрупко лежал на земле и долго не таял. Он ленно испарялся в сыром синем воздухе, мутном, как мыльная вода. Деревья на опушке не шевелились. Но это впечатление было обманчиво. Верхушка сосны раскачивалась по кругу, а вместе с ней раскачивалась и площадка, словно это был плот, который плавно носит вокруг широкого медленного водоворота. Воздух всё время вздрагивал от пушечных выстрелов и разрывов. Это постоянное и неравномерное состояние воздуха можно было не только чувствовать. Его можно было как бы видеть. При каждом ударе в лесу встряхивались деревья, и жёлтые листья начинали сыпаться гуще, крутясь и колыхаясь. 3 Человеку непривычному могло показаться, что идёт большое сражение и что он находится в самом центре этого сражения. На самом же деле была обычная артиллерийская перестрелка, не слишком даже сильная. Какая-нибудь батарея, наша или немецкая, желая пристрелять новую^ цель, выпускала несколько снарядов. Эту батарею сейчас же засекали наблюдатели противника, и тотчас по ней из глубины ударял какой-нибудь специальный контрбатарейный взвод. За этим взводом, в свою очередь, начиналась охота. Таким образом, очень скоро на участке заваривалась такая каша, что хоть уши затыкай ватой. Со всех сторон били орудия мелких калибров, ещё более мелких калибров, средних, калибров ^крупнее, наконец, крупных, очень крупных, самых Рупных, а иногда и сверхмощные пушки, еле слышно ухавшие глубоко в тылу и вдруг с неожиданным воем, режетом, вихрем низвергавшие свои колоссальные ряды в какой-нибудь на вид невинный лесок, над ко-Рым поднималась в воздух вместе с кустами и деревьями обваливалась вниз скалистая туча, чёрная, как ан' тхИт’ и продёрнутая в середине молниями. Ся орН°ГДа откУДа_то, с неожиданной стороны, врывал-Д^околок, с силой ударялся в землю, делал рикошет, Тйте Ился’ тРеЩал, звенел, ныл, как волчок, и с отвра-Рев]чоЬНЬ1М стоном уносился прочь, сбивая по пути с деев ветки и шишки. 1 Однако люди, работавшие над картой на верхушке сосны, казалось, ничего этого не слышат и не видят. И только изредка, когда в каком-нибудь месте огонь особенно учащался, телефонист крутил ручку своего кожаного аппарата и негромко говорил: — Дай «Фиалку». Это «Фиалка»? Говорит «Стул». Проверка линии. Что у вас там делается?.. Пока всё тихо? Ну ладно. У нас тоже всё тихо. Воюйте дальше. До свидания. Когда наконец работа была окончена, капитан Ахун-баев сразу повеселел. Он быстро засунул карту в полевую сумку, решительно завязал на короткой шее тесёмки плащ-палатки, вскочил на свои короткие, крепкие, немного кривые ноги и крикнул вниз вестовому: — Коня! Затем он посмотрел на часы: — Проверьте. У меня девять шестнадцать. У вас? — Девять четырнадцать, — сказал капитан Енаки-ев, скользнув взглядом по своей руке. Капитан Ахунбаев издал короткий торжествующий гортанный звук. Его глаза сузились, сверкнули глянцевой чернотой. — Отстаёшь, капитан Енакиев. — Никак нет. Я не отстаю. У меня верно. Это вы торопитесь... по своему обыкновению. — Зайцев, точное время! — азартно крикнул Ахунбаев. ^ Телефонист сейчас же позвонил на командный пункт полка и доложил, что время девять часов четырнадцать минут. — Твоя взяла, бог войны, — миролюбиво сказал Ахунбаев и, приставив свои часы к часам Енакиева, перевёл стрелки. — Пусть будет на сей раз по-твоему-Прощай, комбат. Грубо шурша плащом, он единым духом, не сделав ни одной остановки, спустился мимо посторонившихся артиллеристов по обеим лестницам вниз, бросил карту адъютанту, вскочил на коня и умчался, осыпаемый жёлтыми листьями. ^ „ После этого капитан Енакиев снял со своей записной книжки тугой резиновый поясок и перебрался к стерео- трубе. В книжке были записаны цели. Все эти цели были пристреляны. Но капитану Енакиеву хотелось, чтобы они были пристреляны ещё лучше. Ему хотелось добиться, чтобы в случае надобности его батарея могла сразу, с первых же выстрелов, перейти на поражение, не тратя драгоценного времени на повторную пристрелку. «Пройтись по целям» не представляло, конечно, никакого труда. Но он боялся, что его батарея, выдвинутая далеко вперёд, на линию пехоты, и хорошо спрятанная, может обнаружить себя раньше времени. Вся же задача заключалась именно в том, чтобы ударить совершенно неожиданно, в самый последний, решающий момент боя, и ударить туда, где этого меньше всего ожидают. Такое место, по мнению капитана Енакиева, было на правом фланге боевого участка, между развилками двух дорог и выходом в довольно глубокую балку, поросшую молодым дубняком. В данный момент это место не представляло ничего интересного. Оно было пустынно. На нём не было ни огневых точек, ни оборонительных сооружений. Обычно на полях сражений таких неинтересных, ничем не замечательных мест бывает довольно много. Сражение проходит мимо них, не задерживаясь. Капитан Енакиев это знал, но у него было сильное, точное воображение. В сотый раз рисуя себе предстоящий бой во всех возможных подробностях его развития, капитан Енакиев неизменно видел одну и ту же картину: батальон Ахунбаева прорывает немецкую оборонительную линию и загибает правый фланг против возможной контратаки. Потом он нетерпеливо выбрасывает свой центр вперёд, закрепляется на оборонительном склоне высотки, против развилки дороги, и, постепенно подтягивая резервы, накапливается для нового, решительного удара по дороге. Именно недалеко от этого места, между Развилкой дороги и выходом в балку, капитан Ахун-баев и останавливается. Он должен там остановиться, так как этого потребует логика боя: необходимо будет пополнить патроны, подобрать раненых, привести в порядок роты, а главное — перестроить боевой порядок в направлении следующего удара. А на это необходимо хотя и небольшое, но всё же время. Не может быть, чтобы этой паузой не воспользовались немцы. Конечно, они воспользуются. Они выбросят танки. Это самое лучшее время для танковой атаки. Они неожиданно выбросят свой танковый резерв, спрятанный в балке. А в том, что в балке будут спрятаны немецкие танки, капитан Енакиев почти не сомневался, хотя никаких положительных сведений на этот счёт не имел. Так говорило ему воображение, основанное на опыте, на тонком понимании маневра и на том особом, математическом складе ума, который всегда отличает хорошего артиллерийского офицера, привыкшего с быстротой и точностью сопоставлять факты и делать безошибочные выводы. «А может быть, всё же рискнуть, попробовать?» — спрашивал себя капитан Енакиев, подкручивая по глазам окуляры стереотрубы. Расплывчатый серый горизонт светлел, уплотнялся. Мутные очертания предметов принимали предельно чёткую форму. Панорама местности волшебно приблизилась к глазам и явственно расслоилась на несколько планов, выступавших один из-за другого, как театральные декорации. На первом плане, вне фокуса, мутно и странно волнисто выделялись верхушки того самого леса, где стояла сосна с наблюдательным пунктом. Даже один сук этой сосны, чудовищно приближенный, прямо-таки лез в глаза громадными кистями игл и двумя громадными шишками. За ним выступала полоса поля. По нижнему краю этого поля со стереоскопической ясностью тянулась волнистая линия нашего переднего края. Все его сооружения были тщательно замаскированы, и только очень опытный глаз мог открыть их присутствие. Ка- питан Енакиев не столько видел, сколько угадывал места амбразур, ходов сообщения, пулемётных гнёзд. По верхнему же краю поля так же отчётливо и та» же подробно, но гораздо мельче, параллельно наш» окопам тянулись немецкие. И мёртвое пространств между ними было так сжато, так сокращено оптй4 ским приближением, что казалось, будто его и вов не было. Еще дальше капитан Енакиев видел водянистую панораму немецких тылов. Он прошёлся по ней вскользь Быстро замелькали оголённые рощицы, сплющенные болотца, возвышенности, как бы наклеенные одна на другую, развалины домиков. И наконец капитан Енакиев вернулся к тому самому месту между развилкой дорог и узкой щелью оврага, которое было занесено в его записную книжку под именем: «Дальномер 17». Он напряжённо всматривался в это ничем не примечательное, пустынное место, и его воображение_в ко- торый раз за сегодняшнее утро! — населяло это место движущимися цепями Ахунбаева и маленькими силуэтами немецких танков, которые вдруг начинали один за другим выползать из таинственной щели оврага «Или лучше не стоит?» — думал Енакиев, стараясь как можно точнее подвести фокус стереотрубы на это место. Это не была нерешительность. Это не было колебание. Нет. Он никогда не колебался. Не колебался он и теперь. Он взвешивал. Он хотел найти наиболее верное решение. Он хотел отдать себе полный отчёт в том что же для него всё-таки выгоднее: с наибольшей точностью пристрелять «цель номер семнадцать», хотя бы для этого пришлось пойти на риск преждевременно обнаружить свою батарею, или до самой последней минуты не обнаруживать батарею, рискуя в критический, Даже, быть может, решающий момент боя потерять несколько минут на корректировку. Но в это время внизу раздались голоса, лестница зашаталась, послышалось дробное позванивание шпор и на чтиЩаДКУ ВЬ1СКОЧИЛ> тяжело дыша, молодой офицер, пои мальчик, со смуглым курносым лицом и очень чёр-толстыми бровями. Это был офицер связи. На его а ла^Которое из° всех сил старалось быть официальным суровым, горела жаркая мальчишеская улыбка. аыпк« стукнул шпорами, коротко бросил руку к ко-Kto, т^’ точно оторвал её с силой вниз, и подал Капицу Енакиеву пакет. УДег>>р-^^ИКаз по полкУ- — сказал он строго, но не ®айнп аЛСЯ и’ яРко сверкнув карими глазами, взволно-- Добавил: — ...о наступлении! — Когда? — спросил Енакиев. — В девять часов сорок пять минут. Сигнал — две ракеты синих и одна жёлтая. Там написано. Разрешите идти? Енакиев посмотрел на часы. Было девять часов трид- цать одна минута. — Идите, — сказал он. Офицер связи стукнул шпорами, вытянулся, бросил руку к козырьку, с силой оторвал её вниз, повернулся кругом с такой чёткостью и щегольством, словно был не на верхушке дерева, а в столовой артиллерийского училища, и одним духом ссыпался вниз по лестницам, обрывая шпоры о перекладины и весело чертыхаясь. — Лейтенант Седых! — сказал Енакиев. — Я здесь, товарищ капитан. — Вы слышали? — Так точно. — Командный пункт здесь. Связь между мной и всеми взводами — телефонная. При движении вперёд наращивать проволоку без малейшей задержки. От взводов не отрываться ни на одну секунду. В случае нарушения телефонной связи дублируйте по радио открытым текстом. При командире каждой роты назначьте двух человек — один связной, другой наблюдатель. Обо всех изменениях обстановки доносить немедленно по проводу, по радио или ракетами. Задача ясна? — Так точно. — Вопросы есть? — Никак нет. — Действуйте. — Слушаюсь. Лейтенант Седых сошёл на одну ступеньку ниже, но остановился: — Товарищ капитан, разрешите доложить. Совсем из головы выскочило. Как прикажете поступить с мальчиком? — С каким мальчиком? . Капитан Енакиев нахмурился, но тотчас вспомнил- — Ах да! Ему докладывали о мальчике, но он ещё не принЛ-11 решения. - Так что же у вас там с мальчиком? Где он находится? — Пока у меня, при взводе управления. У разведчиков. — Очухался малый? — Будто ничего. — Что же он рассказывает? Много чего говорит. Да вот сержант Егоров лучше знает. — Давайте сюда Егорова. — Сержант Егоров! — крикнул лейтенант Седых вниз. — К командиру батареи! — Здесь! — тотчас откликнулся Егоров, и его шлем, покрытый ветками, появился над площадкой. Что там с вашим мальчиком? Как его самочувствие? Рассказывайте. Капитан Енакиев сказал не «докладывайте», а «рассказывайте». И в этом сержант Егоров, всегда очень тонко чувствующий все оттенки субординации, уловил позволение говорить по-семейному. Его утомлённые, покрасневшие после нескольких бессонных ночей глаза открыто и ясно улыбнулись, хотя рот и брови продолжали оставаться серьёзными. — Дело известное, товарищ капитан, — сказал Егоров- — Отец погиб на фронте в первые дни войны. Деревню заняли немцы. Мать не хотела отдавать корову. Мать убили. Бабка и маленькая сестрёнка померли с голоду. Остался один. Потом деревню спалили. Пошёл с сумкой собирать куски. Где-то на дороге попался полевым жандармам. Отправили силком в какой-то ихний страшный детский изолятор. Там, конечно, заразился паршой, поймал чесотку, болел сыпным тифом чуть не помер, но всё же кое-как сдюжил. По- ом убежал. Почитай, два года бродил, прятался в ле-их, всё хотел через фронт перейти. Да фронт тогда да-еко был. Совсем одичал, зарос волосами. Злой стал, ^^стоящий волчонок. Постоянно с собой в сумке гвоздь j* °Ченный таскал. Это он себе такое оружие выдумал. временно хотел этим гвоздём какого-нибудь фри-^Рубить. А ещё в сумке у него мы нашли букварь. Ный, потрёпанный. «Для чего тебе букварь?» — спрашиваем. «Чтобы грамоте не разучиться»,—говорит. Ну что вы скажете! — Сколько ж ему лет? — Говорит, двенадцать, тринадцатый. Хотя на вид больше десяти никак не дать. Изголодался, отощал. Одна кожа да кости. — Да, — задумчиво сказал капитан Енакиев. — Двенадцать лет. Стало быть, когда всё это началось, ему ещё девяти не было. — С детства хлебнул, — сказал Егоров вздыхая. Они помолчали, прислушиваясь к звукам артиллерийской перестрелки, которая стала заметно стихать, как это всегда бывает перед началом боя. Скоро наступила напряжённая, обманчивая тишина. — И что же, хороший паренёк? — спросил капитан Енакиев. — Замечательный мальчишка! Шустрый такой, смышлёный! — воскликнул Егоров уже совсем по-домашнему. Капитан нахмурился и отвернулся. Был когда-то и у капитана Енакиева мальчик, сын Костя, правда немного поменьше возрастом — теперь бы ему было семь лет. Были у капитана Енакиева молодая жена и мать. И всего этого он лишился в один день три года назад. Вышел из своей квартиры в Барановичах, по тревоге вызванный на батарею, и с тех пор больше не видел ни дома своего, ни сына, ни жены, ни матери. И никогда не увидит. Они все трое погибли по дороге в Минск, в то страшное июньское утро сорок первого года, когда немецкие штурмовики налетели на беззащитных людей — стариков, женщин, детей, уходящих пешком по минскому шоссе от разбойников, ворвавшихся в роД' ную страну. Об их гибели рассказал капитану Енакиеву очевидец» его старый товарищ, случившийся в это время со своей частью возле шоссе. Он не передавал подробностей, к°' торые были слишком ужасны. Да капитан Енакиев и яе расспрашивал. У него не хватало духу расспрашивать-Но его воображение тотчас нарисовало картину их гй бели. И эта картина уже никогда не покидала его, о& всегда стояла перед глазами. Огонь, блеск, взрывы, рву-I щие воздух в клочья, пулемётные очереди в воздухе, обезумевшая толпа с корзинами, чемоданами, колясками, узлами и маленький, четырёхлетний мальчик в синей матросской шапочке, валяющийся, как окровавленная тряпка, раскинув восковые руки между корнями вывороченной из земли сосны. Особенно отчётливо виделась капитану Енакиеву эта синяя матросская шапочка с новыми лентами, сшитая бабушкой из старой материнской жакетки. В это лето, несмотря на свои тридцать два года, капитан Енакиев немного поседел в висках, стал суше, скучней, строже. Мало кто в полку знал о его горе. Он никому не говорил о нём. Но, оставаясь наедине с собой, капитан всегда думал о жене, о матери, о сыне. О сыне он думал всегда как о живом. Мальчик рос в его воображении. Каждую минуту капитан знал точно, сколько бы ему сейчас было лет и месяцев, как бы он выглядел, что бы говорил, как бы учился. Сейчас его сын, конечно, уже умел бы читать и писать и его матросская шапочка ему бы уже не годилась. Эта шапочка теперь лежала бы у матери в комоде среди других вещей, из которых его Костя уже вырос, и, возможно, из неё бабушка сделала бы теперь какую-нибудь другую полезную вещь — мешочек для перьев или суконку для чистки ботинок. — Как его звать? — сказал капитан Енакиев. — Ваня. — Просто — Ваня? — Просто Ваня, — с весёлой готовностью ответил сержант Егоров, и его лицо расплылось в широкую, добрую улыбку. — И фамилия такая подходящая: Ваня Солнцев. Ну так вот что, — подумав, сказал Енаки-ев> — надо будет его отправить в тыл. Лицо Егорова вытянулось. — Жалко, товарищ капитан. g То есть как это — жалко? — строго нахмурился ^Накиев. — Почему жалко? Куда же он денется в тылу-то? У него там нико- Нету родных. Круглый сирота. Пропадёт. О О 1 _ jje пропадёт. Есть специальные детские дома для СИР1 Так-то оно, конечно, так, — сказал Егоров, всё ещё продолжая держаться семейного тона, хотя в голосе капитана Енакиева уже послышались твердые, о-мандирские нотки. _ Что? _ Так-то оно так, — повторил Егоров, переминаясь на шатких ступенях лестницы. — А всё-таки, как бы это сказать, мы уже думали его у себя оставить, при взводе управления. Уж больно смышленый паренек. ПрИ2°^™1ГГанДтазируете, - сказал Енакиев раз- драж дикак HeTi товарищ капитан. Очень самостоятельный мальчик. На местности ориентируется все равно как взрослый разведчик. Даже еще получше. Он сам шюсится. «Выучите меня, говорит, дяденька, на разведчика. Я вам буду, говорит, цели разведывать. Я здесь, говорит, каждый кустик знаю». Капитан усмехнулся: — Сам просится... Мало что он просится Не поло- жено. Да и как мы можем взять на себя ответстве ность? Ведь это маленький человек, живая душа. А У как с ним что-нибудь случится? Бывает на воине, что и подстрелить могут. Ведь так, Егоров. — Так точно. .. тглггть __ Вот видите. Нет, нет. Рано ему еще воевать^пу | прежде подрастёт. Ему сейчас учиться надо. же машиной отправьте его в тыл. Егоров помялся. „Руве- __ Убежит, товарищ капитан, — сказал он У 1 С первой ренно лять, То есть как это - убежит? Почему вы так ДУ^Э «Если, говорит, вы меня в тыл начнете о. я от вас всё равно убегу по дороге». Так и заявил? Так и заявил. ___кацй' Ну, это мы ещё посмотрим, — сухо сказал - ^ тан Енакиев. — Приказываю отправить его в т чего ему здесь болтаться. в вы- от- Семейный разговор кончился. Сержант Егоро тянулся* — Слушаюсь. рубил сказал капитан Енакиев коротко, как — Разрешите идти? — Идите. И в то время, когда сержант Егоров спускался по 1с™це' .из'за мУ™°й стены дальнего леса медленно вылетела бледно-синяя звёздочка. Она ещё не успела погаснуть, как по её следу выкатилась другая синяя звездочка, а за нею третья звёздочка — жёлтая. Батарея, к бою, — сказал капитан Енакиев не- р О О • в трубкуТаРеЯ’ К бОК>! ~ КРИКНУЛ звонко телефонист И это звонкое восклицание сразу наполнило зловеще притихшии лес сотней ближних и дальних отголоСКОВ, , .х' наКи°ЩЛлНтариМ* Повесть <<Сын полка» была опубликована в |У44 году, когда еще продолжалась Великая Отечествен-ая воина нашего народа с фашистскими захватчиками. Судь- оамиГЛТЦеВ/' ставшего ыротой, а затем сыном полка, наг 3' ° Судь^ах миогих мальчишек военного времени, рано тавших солдатами. Эпиграфом к произведению выбрана стро ка из стихотворения Н. А. Некрасова «Школьник». ^Тсебя Полесская низменность, богатая лесами, включает ст^Белооус?ии глеЛаСТИ Украины’ БРЯНСКУЮ область и южные обла-наютД л А происходит действие в повести, в которой упоми- Березина ® белорусские гор°Да Минск, Барановичи, Борисов! река ^р°сы ы задания 1. 2. 3. Прочитайте повесть «Сын полка» полностью и ответьте на во-п росы. Почему разведчики так быстро привязались к мальчику и сразу решили оставить его у себя? У РУ Как вы думаете, почему писатель выбрал такое имя и такую фамилию дЛЯ главного героя своего произведения? Что об этом 4. Найдите описания портрета Вани в повести. Почему автор несколько раз обращает внимание на выражение лица и глаза мальчика? 5. Что поразило Ваню в блиндаже у разведчиков? Почему ему непременно захотелось остаться у них? g_ Кто из разведчиков вам особенно запомнился. Как создается в повести его образ? Найдите описание портрета, поступков героя. Как он относится к своему делу и к окружающим людям? Как характеризует героя его речь? 7. Подготовьте пересказ наиболее запомнившегося вам эпизода, используя заранее подобранные цитаты. 8. Точка зрения. Как показаны в повести «Сын полка» суровые будни военного времени? Какие фрагменты, описания показались вам особенно тяжёлыми, грустными? м 9. Как вы объясните значение выражений «царица полей» и «бог ' войны», широко использовавшихся в военное время? Найдите в тексте повести эти выражения. w 10. Перечитайте диалог Вани Солнцева и ефрейтора Вознесенского. Чем этот диалог напомнил вам разговор Тома Сойера с «чужим мальчиком»? Чем различаются эти диалоги? 11. Подготовьте план рассказа о капитане Енакиеве. Что особенно важно отразить в этом рассказе, чтобы объяснить поведение командира? _ 12. Составьте вопросы, связанные с содержанием повести «Сын полка» и её основными образами, для своих одноклассников. индивидуальные задания «Дети и война — нет более ужасного сближения противоположных вещей на свете», — писал А. Т. Твардовский. Подготовьте рассказ о герое одного из прочитанных вами литературных произведений, к которому можно было бы применить эти слова поэта. 2. Внеклассное чтение. Прочитайте самостоятельно стихотворе-’’ ние К. М. Симонова «Майор привёз мальчишку на лафете...». К*" кие чувства стремится вызвать в читателе автор этого стихотворения? гпяВ. 3 Почему В. П. Катаев назвал своё произведение не именем глав ного героя — «Ваня Солнцев», а «Сын полка»? Вспомните, только ли об одном сыне полка идёт речь в повести. 4. Поиск информации. Подготовьте информацию о детях — У*", никах Великой Отечественной войны, используя дополнительна^ (в том числе и художественную) литературу, а также воспом ния ваших родных и близких. и 5. Вместе со старшими. Какие литературные произведения, нофильмы о Великой Отечественной войне вы могли бы комендовать своим одноклассникам? &СГ пор*' Виктор Петрович АСТАФЬЕВ 1924—2001 Виктор Петрович Астафьев родился в крестьянской семье в селе Овсянка Красноярского края на берегу Енисея. Он рано лишился родителей, воспитывался в детском доме, где у него проявилось стремление к литературному творчеству. Астафьев окончил железнодорожную школу, а в первые годы войны пехотное училище в Новосибирске. «Самостоятельную жизнь я начал сразу, безо всякой подготовки», — вспоминал писатель. „В 1942 году он ушёл на фронт Великой Отечественной воины, ставшей центральным событием в жизни восемнадцатилетнего юноши, сформировавшим его окончательно как личность и определившим одну из главных тем его творчества. Писатель в книге «Посох памяти» отмечал: «Тема войны для меня святая тема, и хочется, чтобы писалось трепетно, с болью и святым уважением к тем людям, с которыми я воевал и которых приходилось мне хоронить вдоль долгих дорог войны». На передовой Астафьев был шофёром, разведчиком, связистом, дважды был ранен. После войны Астафьев начинает сочинять рассказы, сотрудничать в газетах, где публиковались его статьи. Будущий писатель учится на Высших литературных курсах при Литературном институте имени М. Горького в Москве. Всю свою *изнь с этого момента он посвящает литературному твор-ЯгСтву. Повести и рассказы Астафьева — это произведе-ия о человеке и окружающем его мире, о Великой Отече- шиуНН°И В°Иге — собь|тии> навсегда вошедшем в память нан * людей. Главное место в творчестве писателя занимают взаыСТВеННЫе пР°блемы: Формирование характера человека, и ПпМоотношения между людьми, взаимодействие людей Их !Гиродь|' Прошедший войну писатель на страницах сво-гРивг?°ИЗВе^еНИЙ (<<Где_то фемит война», «Конь с розовой °зеп И>>’ <<сР°тогРаФия» на которой меня нет», «Васюткино ji ¥ Ро» и др.) размышляет о необходимых личностных качествах человека: воле, желании трудиться, умении преодолевать страх, сохранять мужество в любых жизненных обстоятельствах, чувстве ответственности. Героев Астафьева отличает умение делать добро. Для писателя особенно значима связь человека с родной природой. Он признавался: «Землю свою люблю и не устаю удивляться красоте её, неистощимому терпению и доброте... Рано потерявший мать, я, естественно, тянулся ко второй моей и неизменной матери — земле. И жизнь предоставляла мне постоянную возможность быть на природе и с природой». Самое важное в произведениях Астафьева — любовь к людям, желание защитить их от бед и обид, убеждение в человечности мира. Самые известные его книги «Последний поклон», «Прокляты и убиты», «Пастух и пастушка», «Кража», «Царь-рыба», переведённые на многие языки, вошли в круг чтения современного читателя. Несколько рассказов Астафьев написал специально для детей, один из них — «Васюткино озеро». Вопросы и задания 2. Публичное выступление. Используя материалы вступительной статьи, комментариев после текста рассказа и дополнительные источники, подготовьте небольшое сообщение о биографии Астафьева. Какие темы представлены в творчестве писателя? Чем объясняется его особый интерес к теме природы? Васюткино озеро Это озеро не отыщешь на карте. Небольшое оно. Небольшое, зато памятное Васютке. Ещё бы! Мала ли честь для тринадцатилетнего мальчишки — озеро, названное его именем! Пускай оно и не велико, не то, что, скажем, Байкал, но Васютка сам нашёл его и людям показал. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что все озёра уже известны и что у каждого есть своё название. Много ещё, очень много в нашей стране безЫ* мянных озёр и речек. Потому что велика наша Родина» g® и сколько по ней ни броди, все будешь находить что* нибудь новое, интересное. в. П. Астафьев. «Васюткино озеро». Художник Е. Мешков на стые ^ЬВасюткиногпГ^Ы Григория Афанасьевича Ш осеннир лг™Т-Ца совсем было приуныли Шадрина- То что 7^ ,г; „.отелось даже выходить на улицу, не **и отбез”Ь дажГт 3аСПались Рыбаки! рассоло ДУл с югя rpil? даже шутить перестали. Но вот по- ^КолЮьзил1™И Ветер И ТОЧНО разгладил лица людей. 11 «иже по ЕншК^6 лодки с Упругими парусами. Ниже ^нему°былГГлГСКаЛаСЬ бРИГаДа' Н° У-вы пТ — Нету нам нынче фарту, — ворчал Васюткин дедушка Афанасий. — Оскудел батюшко Енисей. Раньше жили, как Бог прикажет, и рыба тучами ходила. А теперь пароходы да моторки всю живность распугали. Придёт время — ерши да пескари и те переведутся, а об омуле, стерляди и осетре только в книжках будут читать. Спорить с дедушкой — дело бесполезное, потому никто с ним не связывался. Далеко ушли рыбаки в низовья Енисея и наконец остановились. Лодки вытащили на берег, багаж унесли в избушку, построенную несколько лет назад учёной экспедицией. Григорий Афанасьевич, в высоких резиновых сапогах с отвёрнутыми голенищами и в сером дождевике, ходил по берегу и отдавал распоряжения. Васютка всегда немного робел перед большим, неразговорчивым отцом, хотя тот никогда его не обижал. — Шабаш, ребята! — сказал Григорий Афанасьевич, когда разгрузка кончилась. — Больше кочевать не будем. Так, без толку, можно и до Карского моря дойти. Он обошёл вокруг избушки, зачем-то потрогал рукой углы и полез на чердак, подправил съехавшие в сторону пластишины корья1 на крыше. Спустившись по дряхлой лестнице, он тщательно отряхнул штаны, высморкался и разъяснил рыбакам, что избушка подходящая, что в ней можно спокойно ждать осеннюю путину, а пока вести промысел паромами и перемётами. Лодки же, неводы, плавные сети и всю прочую снасть надобно как следует подготовить к большому ходу рыбы. Потянулись однообразные дни. Рыбаки чинили неводы, конопатили лодки, изготовляли якорницы, вязали, смолили. Раз в сутки они проверяли перемёты и спаренные сети — паромы, которые ставили вдали от берега. Рыба в эти ловушки попадала ценная: осётр, стерлядь, таймень, частенько налим, или, как его в шутку называли в Сибири, поселенец. Но это спокойный лов. Нет в нём азарта, лихости и того хорошего, трудового веселья, которое так и рвётся наружу из мужиков, ко- Пластйшины корья — слои (или пласты) содранной с деревьев коры. I гда они полукилометровым неводом за одну тоню1 вытаскивают рыбы по нескольку центнеров. Совсем скучное житьё началось у Васютки. Поиграть не с кем — нет товарищей, сходить некуда. Одно утешало: скоро начнётся учебный год, и мать с отцом отправят его в деревню. Дядя Коляда, старшина рыбосборочного бота, уже учебники новые из города привёз. Днём Васютка нет-нет да и заглянет в них от скуки. Вечерами в избушке становилось людно и шумно. Рыбаки ужинали, курили, щёлкали орехи, рассказывали были и небылицы. К ночи на полу лежал толстый слой ореховой скорлупы. Трещала она под ногами, как осенний ледок на лужах. Орехами рыбаков снабжал Васютка. Все ближние кедры он уже обколотил. С каждым днём приходилось забираться всё дальше и дальше в глубь леса. Но эта работа была не в тягость. Мальчишке нравилось бродить. Ходит себе по лесу один, напевает, иногда из ружья пальнёт. Васютка проснулся поздно. В избушке одна мать. Дедушка Афанасий ушёл куда-то. Васютка поел, полистал учебники, оборвал листок календаря и с радостью отметил, что до первого сентября осталось всего девять дней. Потом засобирался по кедровые шишки. Мать недовольно сказала: — К ученью надо готовиться, а ты в лесу пропадаешь. — Чего ты, мамка? Орехи кто-то должен добывать? Должен. Охота ведь рыбакам пощёлкать вечером. — «Охота, охота»! Надо орехов, так пусть сами ходят. Привыкли парнишкой помыкать да сорить в избе. Мать ворчит по привычке, потому что ей не на кого больше ворчать. Когда Васютка с ружьём на плече и с патронташем на поясе, похожий на коренастого, маленького мужичка, вышел из избы, мать привычно строго напомнила: — Ты от затесей2 далеко не отходи — сгинешь. Хлеба взял ли с собой? 1 Тоня — здесь: улов. 2 Затеей — зарубки на стволах деревьев, которые делают для того, чтобы не потерять дорогу в тайге. 7 — Чертов 5 кл., ч. 2 — Да зачем он мне? Каждый раз обратно приношу. — Не разговаривай! На вот краюшку. Не задавит она тебя. Спокон веку так заведено, мал ещё таёжные законы переиначивать. Тут уж с матерью не поспоришь. Таков старинный порядок: идёшь в лес — бери еду, бери спички. Васютка покорно сунул краюшку в мешок и поспешил исчезнуть с глаз матери, а то ещё придерётся к чему-нибудь. Весело насвистывая, шёл он по тайге, следил за пометками на деревьях и думал о том, что, наверное, всякая таежная дорога начинается с затесей. Сделает человек зарубку на одном дереве, отойдёт немного, ещё топором тюкнет, потом ещё. За этим человеком пойдут другие люди; собьют каблуками мох с валежин, притопчут траву, ягодники, отпечатают следы в грязи и получится тропинка. Лесные тропинки узенькие, извилистые, что морщинки на лбу дедушки Афанасия. Только иные тропинки зарастают со временем, а уж морщинки-то на лице едва ли зарастут. Склонность к пространным рассуждениям, как у всякого таёжника, рано появилась у Васютки. Он ещё долго думал бы о дороге и о всяких таёжных разностях, если бы не скрипучее кряканье где-то над головой. «Кра-кра-кра!..» — неслось сверху, будто тупой пилой резали крепкий сук. Васютка поднял голову. На самой вершине старой взлохмаченной ели увидел кедровку. Птица держала в когтях кедровую шишку и орала во всё горло. Ей так же горласто откликались подруги. Васютка не любил этих нахальных птиц. Он снял с плеча ружьё, прицелился и щёлкнул языком, будто на спуск нажал. Стрелять он не стал. Ему уже не раз драли уши за попусту сожжённые патроны. Трепет перед драгоценным «припасом» (так называют сибирские охотники порох и дробь) крепко вбит в сибиряков отроду. — «Кра-кра!» — передразнил Васютка кедровку и запустил в неё палкой. Досадно было парню, что не может он долбанут птицу, даром что ружьё в руках. Кедровка перестал кричать, неторопливо ощипалась, задрала голову, и по лесу снова понеслось её скрипучее «кра!». - Тьфу, ведьма проклятая! — выругался Васютка и пошёл. Ноги мягко ступали по мху. На нём там и сям валялись шишки, попорченные кедровками. Они напоминали комочки сотов. В некоторых отверстиях шишек, как пчёлки, торчали орехи. Но пробовать их бесполезно. Удивительно чуткий клюв у кедровки: пустые орехи птица даже не вынимает из гнёздышка. Васютка поднял одну шишку, осмотрел её со всех сторон и покачал головой: — Эх, и пакость же ты! Бранился Васютка так, для солидности. Он ведь знал, что кедровка — птица полезная: она разносит по тайге семена кедра. Наконец Васютка облюбовал дерево и полез на него. Намётанным глазом он определил: там, в густой хвое, упрятались целые выводки смолистых шишек. Он принялся колотить ногами по разлапистым веткам кедра. Шишки так и посыпались вниз. Васютка слез с дерева, собрал их в мешок и, не торопясь, закурил. Попыхивая цигаркой, оглядел окружающий лес и облюбовал ещё один кедр. — Обобью и этот, — сказал он. — Тяжеловато будет, пожалуй, да ничего, донесу. Он тщательно заплевал цигарку, придавил её каблуком и пошёл. Вдруг впереди Васютки что-то сильно захлопало. Он вздрогнул от неожиданности и тут же увидел поднимающуюся с земли большую чёрную птицу. «Глухарь!» — догадался Васютка, и сердце его замерло. Стрелял он и уток, и куликов, и куропаток, но глухаря подстрелить ему ещё не доводилось. Глухарь перелетел через мшистую поляну, вильнул Между деревьями и сел на сухостоину. Попробуй подкрадись! Мальчик стоял неподвижно и не спускал глаз с огромной птицы. Вдруг он вспомнил, что глухаря часто берут с собакой. Охотники рассказывали, что глу-Кэрь, сидя на дереве, с любопытством смотрит вниз, а заливающуюся лаем собаку, а порой и подразнивает её. Охотник тем временем незаметно подходит с тыла и стреляет. Васютка же, как назло, не позвал с собою Дружка. Обругав себя шёпотом за оплошность, Васютка пал на четвереньки, затявкал, подражая собаке, и стал осторожно продвигаться вперёд. От волнения голос у него прерывался. Глухарь замер, с любопытством наблюдая эту интересную картину. Мальчик расцарапал себе лицо, порвал телогрейку, но ничего этого не замечал. Перед ним наяву глухарь! ...Пора! Васютка быстро встал на одно колено и попытался с маху посадить на мушку забеспокоившуюся птицу. Наконец унялась дрожь в руках, мушка перестала плясать, кончик её задел глухаря... Тр-рах! — и чёрная птица, хлопая крыльями, повалилась вниз. Не коснувшись земли, она выправилась и полетела в глубь леса. «Ранил!» — встрепенулся Васютка и бросился за подбитым глухарём. Только теперь он догадался, в чём дело, и начал беспощадно корить себя: — Мелкой дробью грохнул. А что ему мелкой-то? Он чуть не с Дружка!.. Птица уходила небольшими перелётами. Они становились всё короче и короче. Глухарь слабел. Вот он, уже не в силах поднять грузное тело, побежал. «Теперь всё — догоню!»—уверенно решил Васютка и припустил сильнее. До птицы оставалось совсем недалеко. Быстро скинув с плеча мешок, Васютка поднял ружьё и выстрелил. В несколько прыжков очутился возле глухаря и упал на него животом. — Стоп, голубчик, стоп! — радостно бормотал Ва-сютка. — Не уйдёшь теперь! Ишь какой прыткий! Я, брат, тоже бегаю — будь здоров! Васютка с довольной улыбкой гладил глухаря, любуясь чёрными с голубоватым отливом перьями. Потом взвесил на руке. «Килограммов пять будет, а то и полпуда, — прикинул он и сунул птицу в мешок. — Побегу, а то мамка наподдаст по загривку». Думая о своей удаче, Васютка, счастливый, шёл Я лесу, насвистывал, пел, что на ум приходило. В. П. Астафьев. «Васюткино озеро». Художник £ Мешков быть. Он Вдруг он спохватился: где же затеей? Пора уж им от тех ~РГ КРугом- ДеРевья ничем не отличались Подвижно *°ТОр“х бЫЛ~ сделаны зарубки. Лес стоял нередкий пА™,?™ - СВО0И унылои задумчивости, такой же Нели™’ f У 2ЛЫИ’ СПЛОШЬ хвойный- Лишь кое-где вид-лес был тяно” бере??и С. редкими желтыми листьями. Да, лес был такой же. И все же от него веяло чем-то чужим Васютка круто повернул назад. Шёл он быстро ‘СЛЬНО ПШРАЛЯТПТЛЮат .. ., __ ^ ’ вни-но знако- МьпТЛЬН° арисматРиваясь к каждому дереву, МЬ1Х зарубок не было. Р У С5«алосьУ ГД6 Же затеси? — сердце у Васютки Хариняг’тт^ •” У выстУпила испарина.—Всё этот глу-ИдХи Понесся, как леший, теперь вот думай, куда п0Дет¥~3"Г“йРИЛ ВаСЮ™а ВСЛух' чтоб“ °™гн™ь | У Щии страх. — Ничего, сейчас посоображаю и найду дорогу. Та-ак... Почти голая сторона у ели — значит, в ту сторону север, а где ветвей больше— юг. Та-ак... После этого Васютка пытался припомнить, на какой стороне деревьев сделаны зарубки старые и на какой — новые. Но этого-то он и не приметил. Затеей и затеей. — Эх, дубина! Страх начал давить ещё сильнее. Мальчик снова заговорил вслух: — Ладно, не робей. Найдём избушку. Надо идти в одну сторону. На юг надо идти. У избушки Енисей поворот делает, мимо никак не пройдёшь. Ну вот, всё в порядке, а ты, чудак, боялся! — хохотнул Васютка и бодро скомандовал себе: — Шагом арш! Эть, два! Но бодрости хватило ненадолго. Затесей всё не было и не было. Порой мальчику казалось, что он ясно видит их на тёмном стволе. С замирающим сердцем бежал он к дереву, чтобы пощупать рукой зарубку с капельками смолы, но вместо неё обнаруживал шершавую складку коры. Васютка уже несколько раз менял направление, высыпал из мешка шишки и шагал, шагал... В лесу сделалось совсем тихо. Васютка остановился и долго стоял прислушиваясь. Тук-тук-тук, тук-тук-тук — билось сердце. Потом напряжённый до предела слух Васютки уловил какой-то странный звук. Где-то слышалось жужжание. Вот оно замерло и через секунду снова донеслось, как гудение далёкого самолёта. Васютка нагнулся и увидел у ног своих истлевшую тушку птицы. Опытный охотник — паук растянул над мёртвой птичкой паутину. Паука уже нет — убрался, должно быть, зимовать в какое-нибудь дупло, а ловушку бросил. Попалась в неё сытая, крупная муха-плевок и бьётся, бьётся, жужжит слабеющими крыльями. Что-то начало беспокоить Васютку при виде беспомощной мухи, влипшей в тенёта. И тут его будто стукнуло: да ведь он заблудился! Открытие это было настолько простым и потрясающим, что Васютка не сразу пришёл в себя. Он много раз слышал от охотников страшные рассказы о том, как блуждают люди в лесу и погибают иногда, но представлял это совсем не так. Уж очень просто всё получилось. Васютка ещё не знал, что страшное в жизни часто начинается очень просто. Оцепенение длилось до тех пор, пока Васютка не услышал какой-то таинственный шорох в глубине потемневшего леса. Он вскрикнул и бросился бежать. Сколько раз он спотыкался, падал, вставал и снова бежал, Васютка не знал. Наконец он заскочил в бурелом и начал с треском продираться сквозь сухие колючие ветви. Потом упал с валежин вниз лицом в сырой мох и замер. Отчаяние охватило его, и сразу не стало сил. «Будь что будет», —отрешённо подумал он. В лес бесшумно, как сова, прилетела ночь. А с нею и холод. Васютка почувствовал, как стынет взмокшая от пота одежда. «Тайга, наша кормилица, хлипких не любит!» — вспомнились ему слова отца и дедушки. И он стал припоминать всё, чему его учили, что знал из рассказов рыбаков и охотников. Перво-наперво надо развести огонь. Ладно, что спички захватил из дому. Пригодились спички. Васютка обломал нижние сухие ветки у дерева, ощупью сорвал пучок сухого мха-бородача, искрошил мелко сучки, сложил всё в кучку и поджёг. Огонёк, покачиваясь, неуверенно пополз по сучкам. Мох вспыхнул — вокруг посветлело. Васютка подбросил ещё веток. Между деревьями зашарахались тени, темнота отступила подальше. Монотонно зудя, на огонь налетело несколько комаров — веселее с ними. Надо было запастись на ночь дровами. Васютка, не Щадя рук, наломал сучьев, приволок сухую валежину, выворотил старый пень. Вытащив из мешка краюшку хлеба, вздохнул и с тоской подумал: «Плачет, поди, мамка». Ему тоже захотелось плакать, но он переборол себя и, ощипав глухаря, начал перочинным ножиком потрошить его. Потом сгрёб костёр в сторону, на горячем месте выкопал ямку и положил туда птицу. Плртно закрыв её мхом, присыпал горячей землёй, золой, углями, сверху положил пылающие головни и подбросил дров. Через час примерно он раскопал глухаря. От птицы шёл пар и аппетитный запах: глухарь упрел в собственном соку — охотничье блюдо! Но без соли какой же вкус! Васютка через силу глотал пресное мясо. — Эх, дурило, дурило! Сколько этой соли в бочках на берегу! Что стоило горсточку в карман сыпануть! — укорял он себя. Потом вспомнил, что мешок, который он взял для шишек, был из-под соли, и торопливо вывернул его. Из уголков мешка он выковырял щепотку грязных кристалликов, раздавил их на прикладе ружья и через силу улыбнулся: — Живём! Поужинав, Васютка сложил остатки еды в мешок, повесил его на сук, чтобы мыши или кто-нибудь ещё не добрался до харчей, и принялся готовить место для ночлега. Он перенёс в сторону костёр, убрал все угольки, набросал веток с хвоей, мху и лёг, накрывшись телогрейкой. Снизу подогревало. Занятый хлопотами, Васютка не так остро чувствовал одиночество. Но стоило лечь и задуматься, как тревога начала одолевать с новой силой. Заполярная тайга не страшна зверьём. Медведь здесь редкий житель. Волков нет. Змей — тоже. Бывает, встречаются рыси и блудливые песцы. Но осенью корма для них полно в лесу, и едва ли они могли бы позариться на Васют-кины запасы. И всё-таки было жутко. Он зарядил одноствольную переломку, взвёл курок и положил ружьё рядом. Спать! Не прошло и пяти минут, как Васютка почувствовал, что к нему кто-то крадётся. Он открыл глаза и замер: да, крадётся! Шаг, второй, шорох, вздох... Кто-то медленно и осторожно идёт по мху. Васютка боязливо поворачивает голову и неподалёку от костра видит что-то тёмное, большое. Сейчас оно стоит, не шевелится. Мальчик напряжённо вглядывается и начинает различать вздетые к небу не то руки, не то лапы. Васютка не дышит: «Что это?» В глазах от напряжения рябит, нет больше сил сдерживать дыхание. Он вскакивает, направляет ружьё на это тёмное: Кто такой? А ну подходи, не то садану картечью! В ответ ни звука. Васютка ещё некоторое время стоит неподвижно, потом медленно опускает ружьё и облизывает пересохшие губы. «В самом деле, что там может быть?» — мучается он и ещё раз кричит: — Я говорю, не прячься, а то хуже будет! Тишина. Васютка рукавом утирает пот со лба и, набравшись храбрости, решительно направляется в сторону тёмного предмета. — Ох, окаянный! — облегчённо вздыхает он, увидев перед собой огромный корень-выворотень. — Ну и трус же я! Чуть ума не лишился из-за этакой чепухи. Чтобы окончательно успокоиться, он отламывает отростки от корневища и несёт их к костру. Коротка августовская ночь в Заполярье. Пока Васютка управился с дровами, густая, как смоль, темень начала редеть, прятаться в глубь леса. Не успела она ещё совсем рассеяться, а на смену ей уже выполз туман. Стало холоднее. Костёр от сырости зашипел, защёлкал, принялся чихать, будто сердился на волглую пелену, окутавшую всё вокруг. Комары, надоедавшие всю ночь, куда-то исчезли. Ни дуновения, ни шороха. Всё замерло в ожидании первого утреннего звука. Что это будет за звук — неизвестно. Может быть, робкий свист пичужки или лёгкий шум ветра в вершинах бородатых елей и корявых лиственниц, может, застучит по дереву дятел или протрубит дикий олень. Что-то должно родиться из этой тишины, кто-то должен разбудить сонную тайгу. Васютка зябко поёжился, придвинулся ближе к костру и крепко заснул, так и не дождавшись утренней весточки. Солнце уже было высоко. Туман росою пал на деревья, на землю, мелкая пыль искрилась всюду. «Где это я?» — изумлённо подумал Васютка, окончательно проснувшись, услышал ожившую тайгу. По всему лесу озабоченно кричали кедровки на манер базарных торговок. Где-то по-детски заплакала желна. Над головой Васютки, хлопотливо попискивая, потрошили синички старое дерево. Васютка встал, потянулСя и спугнул кормившуюся белку. Она, всполошённо цокая, пронеслась вверх по стволу ели, села на сучок и, не переставая цокать, уставилась на Васютку. — Ну, чего смотришь? Не узнала? — с улыбкой обратился к ней Васютка. Белка пошевелила пушистым хвостиком. — А я вот заблудился. Понёсся сдуру за глухарём и заблудился. Теперь меня по всему лесу ищут, мамка ревёт... Не понимаешь ты ничего, толкуй с тобой! А то бы сбегала, сказала нашим, где я. Ты вон какая проворная! — Он помолчал и махнул рукой: — Убирайся давай, рыжая, стрелять буду! Васютка вскинул ружьё и выстрелил в воздух. Белка, будто пушинка, подхваченная ветром, метнулась и пошла считать деревья. Проводив её взглядом, Васютка выстрелил ещё раз и долго ждал ответа. Тайга не откликалась. По-прежнему надоедливо, вразнобой горланили кедровки, неподалёку трудился дятел да пощёлкивали капли росы, осыпаясь с деревьев. Патронов осталось десять штук. Стрелять Васютка больше не решился. Он снял телогрейку, бросил на неё кепку и, поплевав на руки, полез на дерево. Тайга... Тайга... Без конца и края тянулась она во все стороны, молчаливая, равнодушная. С высоты она казалась огромным тёмным морем. Небо не обрывалось сразу, как это бывает в горах, а тянулось далеко-далеко, всё ближе прижимаясь к вершинам леса. Облака над головой были редкие, но чем дольше смотрел Васютка, тем они делались гуще, и наконец голубые проёмы исчезли совсем. Облака спрессованной ватой ложились на тайгу, и она растворялась в них. Долго Васютка отыскивал глазами жёлтую полоску лиственника среди неподвижного зелёного моря (лиственный лес обычно тянется по берегам реки), но кругом темнел сплошной хвойник. Видно, Енисей и тот затерялся в глухой, угрюмой тайге. Маленьким-малень-ким почувствовал себя Васютка и закричал с тоской я отчаянием: — Э-эй, мамка! Папка! Дедушка! Заблудился я!.. Голос его пролетел немного над тайгой и упал невесомо — кедровой шишкой в мох. Медленно спустился Васютка с дерева, задумался, да так и просидел с пол- В. П. Астафьев. «Васюткино озеро». Художник £ Мешков часа. Потом встряхнулся, отрезал мяса и, стараясь не смотреть на маленькую краюшку хлеба, принялся жевать. Подкрепившись, он собрал кучу кедровых шишек, Размял их и стал насыпать в карманы орехи. Руки делали своё дело, а в голове решался вопрос, один-един-ственный вопрос: «Куда идти?» Вот уж и карманы пол-HbI орехов, патроны проверены, к мешку вместо лямки *Фиделан ремень, а вопрос всё ещё не решён. Наконец Иасютка забросил мешок за плечо, постоял с минуту, Как бы прощаясь с обжитым местом, и пошёл строго на Север. Рассудил он просто: в южную сторону тайга тя- нется на тысячи километров, в ней вовсе затеряешься. А если идти на север, то километров через сто лес кончится, начнётся тундра. Васютка понимал, что выйти в тундру — это ещё не спасение. Поселения там очень редки, и едва ли скоро наткнёшься на людей. Но ему хотя бы выбраться из лесу, который загораживает свет и давит своей угрюмостью. Погода держалась всё ещё хорошая. Васютка боялся и подумать о том, что с ним будет, если разбушуется осень. По всем признакам ждать этого осталось недолго. Солнце пошло на закат, когда Васютка заметил среди однообразного мха тощие стебли травы. Он прибавил шагу. Трава стала попадаться чаще и уже не отдельными былинками, а пучками. Васютка заволновался: трава растёт обычно вблизи больших водоёмов. «Неужели впереди Енисей?» — с наплывающей радостью думал Васютка. Заметив меж хвойных деревьев берёзки, осинки, а дальше мелкий кустарник, он не сдержался, побежал и скоро ворвался в густые заросли черемушника, ползучего тальника, смородинника. Лицо и руки жалила высокая крапива, но Васютка не обращал на это внимания и, защищая рукой глаза от гибких ветвей, с треском продирался вперёд. Меж кустов мелькнул просвет. Впереди берег... Вода! Не веря своим глазам, Васютка остановился. Так он простоял некоторое время и почувствовал, что ноги его вязнут. Болото! Болота чаще всего бывают у берегов озёр. Губы Васютки задрожали: «Нет, неправда! Бывают болота возле Енисея тоже». Несколько прыжков через чащу, крапиву, кусты — и вот он на берегу. Нет, это не Енисей. Перед глазами Васютки небольшое унылое озеро, подёрнутое у берега ряской. Васютка лёг на живот, отгрёб рукою зелёную кашицу ряски и жадно припал губами к воде. Потом он сел, усталым движением снял мешок, начал было вытирать кепкой лицо и вдруг, вцепившись в неё зубами, навзрыд расплакался. Заночевать решил Васютка на берегу озера. Он выбрал посуше место, натаскал дров, развёл огонь. С огоньком всегда веселее, а в одиночестве — тем более. Обжарив в костре шишки, Васютка одну за другой выкатил их из золы палочкой, как печёную картошку. От орехов уже болел язык, но он решил: пока хватит терпения, не трогать хлеб, а питаться орехами, мясом, чем придётся. Опускался вечер. Сквозь густые прибрежные заросли на воду падали отблески заката, тянулись живыми струями в глубину и терялись там, не достигая дна. Прощаясь со днём, кое-где с грустью тинькали синички, плакала сойка, стонали гагары. И всё-таки у озера было куда веселее, чем в гуще тайги. Но здесь ещё сохранилось много комаров. Они начали донимать Ва-сютку. Отмахиваясь от них, мальчик внимательно следил за ныряющими на озеро утками. Они были совсем не пуганы и плавали возле самого берега с хозяйским покрякиванием. Уток было множество. Стрелять по одной не было никакого расчёта. Васютка, прихватив ружьё, отправился на мысок, вдававшийся в озеро, и сел на траву. Рядом с осокой, на гладкой поверхности воды, то и дело расплывались круги. Это привлекло внимание мальчика. Васютка взглянул в воду и замер: около травы, плотно, одна к другой, пошевеливая жабрами и хвостами, копошились рыбы. Рыбы было так много, что Васютку взяло сомнение: «Водоросли, наверно?» Он потрогал траву палкой. Косяки рыбы подались от берега и снова остановились, лениво работая плавниками. Столько рыбы Васютка ещё никогда не видел. И не просто какой-нибудь озёрной рыбы: щуки там, сороги или окуня. Нет, по широким спинам и белым бокам он узнал пелядей, чиров, сигов. Это было удивительнее всего. В озере — белая рыба! Васютка сдвинул свои густые брови, силясь что-то припомнить. Но в этот момент табун уток-свиязей отвлёк его от размышлений. Он подождал, пока утки поравняются с мысом, выделил пару и выстрелил. Две нарядные свиязи опрокинулись кверху брюшками и часто-часто задвигали лапками. Ещё одна утка, оттопырив крыло, боком уплывала от берега. Остальные всполошились и с шумом полетели на другую сторону озера. Минут десять над водой носились табуны перепуганных птиц. Пару подбитых уток мальчик достал длинной палкой, а третья успела уплыть далеко. — Ладно, завтра достану, — махнул рукой Васютка. Небо уже потемнело, в лес опускались сумерки. Середина озера напоминала сейчас раскалённую печку. Казалось, положи на гладкую поверхность воды ломтики картошки, они мигом испекутся, запахнет горелым и вкусным. Васютка проглотил слюну, ещё раз поглядел на озеро, на кровянистое небо и с тревогой проговорил: .. — Ветер завтра будет. А вдруг ещё с дождём? Он ощипал уток, зарыл их в горячие угли костра, лёг на пихтовые ветки и начал щёлкать орехи. Заря догорала. В потемневшем небе стыли редкие неподвижные облака. Начали прорезаться звёзды. Показался маленький, похожий на ноготок, месяц. Стало светлее. Васютка вспомнил слова дедушки: «Вызвездило — к холоду!» — и на душе у него сделалось ещё тревожнее. Чтобы отогнать худые мысли, Васютка старался думать сначала о доме, а потом ему вспомнилась школа, товарищи. Васютка дальше Енисея ещё нигде не бывал и видел только один город — Игарку. А много ли в жизни хотелось узнать и увидеть Ва-сютке? Много. Узнает ли? Выберется ли из тайги? Затерялся в ней, точно песчинка. А что теперь дома? Там, за тайгой, люди словно в другом мире: смотрят кино, едят хлеб... Может, даже конфеты. Едят сколько угодно. В школе сейчас, наверное, готовятся встречать учеников. Над школьными дверями уже вывешен новый плакат, на котором крупно написано: «Добро пожаловать! » Совсем приуныл Васютка. Жалко ему самого себя стало, начало донимать раскаяние. Не слушал вот он на уроках и в перемену чуть не на голове ходил, noj куривал тайком. В школу съезжаются ребята со всей округи: тут и эвенки, тут и ненцы, и нганасаны. У них свои привычки. Бывало, достанет кто-нибудь из них на уроке трубку и без лишних рассуждений закуривает. Особенно грешат этим малыши — первоклассники. Они только что из тайги и никакой дисциплины не понима ют. Станет учительница Ольга Фёдоровна толковать та кому ученику насчёт вредности курева — он обижается* трубку отберут — ревёт. Сам Васютка тоже покуривал и им табачок давал. — Эх, сейчас бы Ольгу Фёдоровну увидеть...—думал Васютка вслух. — Весь бы табак вытряхнул... Устал Васютка за день, но сон не шёл. Он подбросил в костёр дров, снова лёг на спину. Облака исчезли. Далекие и таинственные, перемигивались звёзды, словно звали куда-то. Вот одна из них ринулась вниз, прочертила тёмное небо и тут же растаяла. «Погасла звёздочка— значит, жизнь чья-то оборвалась»,—вспомнил Васютка слова дедушки Афанасия. Совсем горько стало Васютке. «Может быть, увидели её наши?» —подумал он, натягивая на лицо телогрейку, и вскоре забылся беспокойным сном. Проснулся Васютка поздно, от холода, и не увидел ни озера, ни неба, ни кустов. Опять кругом был клейкий, неподвижный туман. Только слышались с озера громкие и частые шлепки: это играла и кормилась рыба. Васютка встал, поёжился, раскопал уток, раздул угольки. Когда костёр разгорелся, он погрел спину, потом отрезал кусочек хлеба, взял одну утку и принялся торопливо есть. Мысль, которая вчера вечером беспокоила Васютку, снова полезла в голову: «Откуда в озере столько белой рыбы?» Он не раз слышал от рыбаков, что в некоторых озёрах будто бы водится белая рыба, но озёра эти должны быть или были когда-то проточными. «А что, если?..» Да, если озеро проточное и из него вытекает речка, она в конце концов приведёт его к Енисею. Нет, лучше не думать. Вчера вон обрадовался — Енисей, Енисей, — а увидел шиш болотный. Не-ет, уж лучше не думать. Покончив с уткой, Васютка ещё полежал у огня, пережидая, когда уляжется туман. Веки склеивались. Но и сквозь тягучую, унылую дремоту пробивалось: «Откуда всё же взялась в озере речная рыба?» — Тьфу, нечистая сила! — выругался Васютка. — Привязалась как банный лист. «Откуда, откуда?» Ну, может, птицы икру на ла-**ах принесли, ну, может, и мальков, ну, может... к лешакам всё! — Васютка вскочил и, сердито треща кустами, натыкаясь в тумане на валежины, начал пробираться вдоль берега. Вчерашней убитой утки на воде не обнаружил, удивился и решил, что её коршун утащил или съели водяные крысы. Васютке казалось, что в том месте, где смыкаются берега, и есть конец озера, но он ошибся. Там был лишь перешеек. Когда туман растворился, перед мальчиком открылось большое, мало заросшее озеро, а то, возле которого он ночевал, было всего-навсего заливом — отголоском озера. — Вот это да! — ахнул Васютка. — Вот где рыбищи-то, наверно... Уж здесь не пришлось бы зря сетями воду цедить. Выбраться бы, рассказать бы. — И, подбадривая себя, он прибавил: — А что? И выйду! Вот пойду, пойду и... Тут Васютка заметил небольшой комочек, плавающий у перешейка, подошёл ближе и увидел убитую утку. Он так и обомлел: «Неужели моя? Как же её принесло сюда?!» Мальчик быстро выломал палку и подгрёб птицу к себе. Да, это была утка-свиязь с окрашенной в вишнёвый цвет головкой. — Моя! Моя! — в волнении забормотал Васютка, бросая утку в мешок. — Моя уточка! — Его даже лихорадить начало. — Раз ветра не было, а утку отнесло, значит, есть тягун, озеро проточное! И радостно, и как-то боязно было верить в это. Торопливо переступая с кочки на кочку, через бурелом, густые ягодники продирался Васютка. В одном месте почти из-под ног взметнулся здоровенный глухарь и сел неподалёку. Васютка показал ему кукиш: — А этого не хочешь? Провалиться мне, если я еще свяжусь с вашим братом! Поднимался ветер. Качнулись, заскрипели отжившие свой век сухие деревья. Над озером заполошной стаей закружились поднятые с земли и сорванные с деревьев листья. Застонали гагары, вещая непогоду. Озеро подёрнулось морщинами, тени на воде заколыхались, облака прикрыли солнце, вокруг стало хмуро, неуютно. Далеко впереди Васютка заметил уходящую в глу°ь тайги жёлтую бороздку лиственного леса. Значит, таМ речка. От волнения у него пересохло в горле. «Опять какая-нибудь кишка озёрная. Мерещится, и всё», — засомневался Васютка, однако пошёл быстрее. Теперь он даже боялся остановиться попить: что, если наклонится к воде, поднимет голову и не увидит впереди яркой бороздки? Пробежав с километр по едва приметному бережку, заросшему камышом, осокой и мелким кустарником, Васютка остановился и перевёл дух. Заросли сошли на нет, а вместо них появились высокие обрывистые берега. - Вот она, речка! Теперь уж без обмана! — обрадовался Васютка. Правда, он понимал, что речушки могут впадать не только в Енисей, но и в какое-нибудь другое озеро, но он не хотел про это думать. Речка, которую он так долго искал, должна привести его к Енисею, иначе... он обессилеет и пропадёт. Вон, с чего-то уж тошнит... Чтобы заглушить тошноту, Васютка на ходу срывал гроздья красной смородины, совал их в рот вместе со стебельками. Рот сводило от кислятины и щипало язык, расцарапанный ореховой скорлупой. Пошёл дождь. Сначала капли были крупные, редкие, потом загустело кругом, полилось, полилось... Васютка приметил пихту, широко разросшуюся среди мелкого осинника, и залег под неё. Не было ни желания, ни сил шевелиться, разводить огонь. Хотелось есть и спать. Он отковырнул маленький кусочек от чёрствой краюшки и, чтобы продлить удовольствие, не проглотил его сразу, а начал сосать. Есть захотелось ещё сильнее. Васютка выхватил остатки горбушки из мешка, вцепился зубами и, плохо разжёвывая, съел всю. Дождь не унимался. От сильных порывов ветра качалась пихта, стряхивая за воротник Васютке холодные Капли воды. Они ползли по спине. Васютка скорчился, втянул голову в плечи. Веки его сами собой начали смыкаться, будто повесили на них тяжёлые грузила, Какие привязывают к рыболовным сетям. Когда он очнулся, на лес уж спускалась темнота, смешанная с дождём. Было всё так же тоскливо; сделалось ещё холоднее. — Ну и зарядил, окаянный! — обругал Васютка дождь. Он засунул руки в рукава, прижался плотнее к стволу пихты и снова забылся тяжёлым сном. На рассвете Васютка, стуча зубами от холода, вылез из-под пихты, подышал на озябшие руки и принялся искать сухие дрова. Осинник за ночь разделся почти донага. Будто тоненькие пластинки свёклы, на земле лежали тёмно-красные листья. Вода в речке заметно прибыла. Лесная жизнь примолкла. Даже кедровки и те не подавали голоса. Расправив полы ватника, Васютка защитил от ветра кучу веток и лоскуток берёсты. Спичек осталось четыре штуки. Не дыша, он чиркнул спичку о коробок, дал огоньку разгореться в ладонях и поднёс к берёсте. Она стала корчиться, свернулась в трубочку и занялась. Потянулся хвостик чёрного дыма. Сучки, шипя и потрескивая, разгорались. Васютка снял прохудившиеся сапоги, размотал грязные портянки. Ноги издрябли и сморщились от сырости. Он погрел их, высушил сапоги и портянки, оторвал от кальсон тесёмки и подвязал ими державшуюся на трёх гвоздях подошву правого сапога. Греясь возле костра, Васютка неожиданно уловил что-то похожее на комариный писк и замер. Через секунду звук повторился, вначале протяжно, потом несколько раз коротко. «Гудок! — догадался Васютка. — Пароход гудит! Но почему же он слышится оттуда, с озера? A-а, понятно». Мальчик знал эти фокусы тайги: гудок всегда откликается на ближнем водоёме. Но гудит-то пароход на Енисее! В этом Васютка был уверен. Скорей, скорей бежать туда! Он так заторопился, будто у него был билет на этот самый пароход. В полдень Васютка поднял с реки табун гусей, ударил по ним картечью и выбил двух. Он спешил, поэтому зажарил одного гуся на вертеле, а не в ямке, как это делал раньше. Осталось две спички, кончались и Ва-сюткины силы. Хотелось лечь и не двигаться. Он мог бы отойти метров на двести — триста от речки. Там, по редколесью, было куда легче пробираться, но он боялся потерять речку из виду. Мальчик брёл, почти падая от усталости. Неожиданно лес расступился, открыв перед Васюткой отлогий берег Енисея. Мальчик застыл. У него даже дух захватило — так красива, так широка была его родная река! А раньше она ему почему-то казалась обыкновенной и не очень приветливой. Он бросился вперёд, упал на край берега и жадными глотками стал хватать воду, шлёпать по ней руками, окунать в неё лицо. — Енисеюшко! Славный, хороший... — шмыгал Ва-сютка носом и размазывал грязными, пропахшими дымом руками слёзы по лицу. От радости Васютка совсем очумел. Принялся прыгать, подбрасывать горстями песок. С берега поднялись стаи белых чаек и с недовольными криками закружились над рекой. Так же неожиданно Васютка очнулся, перестал шуметь и даже несколько смутился, оглядываясь вокруг. Но никого нигде не было, и он стал решать, куда идти: вверх или вниз по Енисею? Место было незнакомое. Мальчик так ничего и не придумал. Обидно, конечно: может быть, дом близко, в нём мать, дедушка, отец, еды — сколько хочешь, а тут сиди и жди, пока кто-нибудь проплывёт, а плавают в низовьях Енисея не часто... Васютка смотрит то вверх, то вниз по реке. Тянутся берега навстречу друг другу, хотят сомкнуться и теряются в просторе. Вон там, в верховьях реки, появился дымок. Маленький, будто от папиросы. Дымок становится всё больше и больше... Вот уж под ним обозначилась тёмная точка. Идёт пароход. Долго ещё ждать его. Чтобы как-нибудь скоротать время, Васютка решил умыться. Из воды на него глянул парнишка с заострившимися скулами. От дыма, грязи и ветра брови стали У него ещё темнее, а губы потрескались. — Ну и дошёл же ты, дружище! — покачал головой Васютка. — А что, если бы дольше пришлось бродить? Пароход всё приближался и приближался. Ва-сШтка уже видел, что это не обыкновенный пароход, а Двухпалубный пассажирский теплоход. Васютка снялся разобрать надпись и, когда наконец это ему уда-л°еь, с наслаждением прочитал вслух: — «Серго Орджоникидзе». На теплоходе маячили тёмные фигурки пассажиров. Васютка заметался на берегу. ^ о — Э-эй, пристаньте! Возьмите меня! Э-эй!.. Слушайте^. Кто-то из пассажиров заметил его и помахал рукой. Растерянным взглядом проводил Васютка теплоход. — Эх, вы-ы, ещё капитанами называетесь! «Серго Орджоникидзе», а человеку помочь не хотите^.. Васютка понимал, конечно, что за долгий путь от Красноярска «капитаны» видели множество людей на берегу, около каждого не наостанавливаешься, и всё-таки было обидно. Он начал собирать дрова на ночь. Эта ночь была особенно длинной и тревожной. Ва-сютке всё казалось, что кто-то плывёт по Енисею. То он слышал шлёпанье вёсел, то стук моторки, то пароходные гудки. Под утро он и в самом деле уловил равномерно повторяющиеся звуки: бут-бут-бут-бут... Так могла стучать только выхлопная труба рыбосборочного катера-бота. — Неужели дождался? — Васютка вскочил, протёр глаза и закричал: — Стучит! — и опять прислушался и начал, приплясывая, напевать: — Бот стучит, стучит, стучит!.. Тут же опомнился, схватил свои манатки и побежал по берегу навстречу боту. Потом кинулся назад и стал складывать в костёр все припасённые дрова: догадался, что у костра скорей его заметят. Взметнулись искры, высоко поднялось пламя. Наконец из предрассветной мглы выплыл высокий неуклюжий силуэт бота. Васютка отчаянно закричал: — На боте! Э-эй, на боте! Остановитесь! Заблудился я! Э-эй! Дяденьки! Кто там живой? Э-эй, штурвальный!.. Он вспомнил про ружьё, схватил его и начал палить вверх: бах! бах! бах! ^ — Кто стреляет? — раздался гулкий, придавленный голос, будто человек говорил, не разжимая губ. Это в рупор спрашивали с бота. — Да это я, Васька! Заблудился я! Пристаньте, пожалуйста! Пристаньте скорее!.. На боте послышались голоса, и мотор, будто ему сунули в горло паклю, заработал глуше. Раздался звонок, из выхлопной трубы вылетел клуб огня. Мотор затарахтел с прежней силой: бот подрабатывал к берегу. Но Васютка никак не мог этому поверить и выпалил последний патрон. * — Дяденька, не уезжайте! — кричал он. — Возьмите меня! Возьмите!.. От бота отошла шлюпка. Васютка кинулся в воду, побрёл навстречу, глотая слёзы и приговаривая: За-заблудился я-a, совсем заблудился-а... Потом, когда втащили его в шлюпку, заторопился: — Скорее, дяденьки, плывите скорее, а то уйдёт ещё бот-то! Вон вчера пароход только мелькну-ул... Ты, малый, що, сказывся?! — послышался густой бас с кормы шлюпки, и Васютка узнал по голосу и смешному украинскому выговору старшину бота «Игарец». Дяденька Коляда! Это вы? А это я, Васька! — перестав плакать, заговорил мальчик. — Який Васька? — Да шадринский. Григория Шадрина, рыбного бригадира, знаете? — Тю-у! А як ты сюды попав? И когда в тёмном кубрике, уплетая за обе щёки хлеб с вяленой осетриной, Васютка рассказывал о своих похождениях, Коляда хлопал себя по коленям и восклицал: Ай, скажэнный хлопець! Та на що тоби той глухарь сдався? Во налякав1 ридну маты и батьку... Коляда затрясся от смеха: Ой, шо б тоби! Он и дида вспомнил! Ха-ха-ха! Ну и бисова душа! Да знаешь ли ты, дэ тебя вынесло? — Не-е-е. — Шестьдесят километров ниже вашего стану. — Ну-у? — Оце тоби и ну! Лягай давай спать, горе ты моё гиркое. Васютка уснул на койке старшины, закутанный в одеяло и в одежду, какая имелась в кубрике. А Коляда глядел на него, разводил руками и бормотал: Испугал (укр.). — Во, герой глухариный, спит соби, а батько с маткой с глузду зъихалы1... Не переставая бормотать, он поднялся к штурвальному и приказал: — На Песчаном острове и у Корасихи не будет остановки. Газуй прямо к Шадрину. — Понятно, товарищ старшина, домчим хлопца мигом! Подплывая к стоянке бригадира Шадрина, штурвальный покрутил ручку сирены. Над рекой понёсся пронзительный вой. Но Васютка не слышал сигнала. На берег спустился дедушка Афанасий и принял чалку с бота. — Что это ты сегодня один-одинёшенек? — спросил вахтенный матрос, сбрасывая трап. — Не говори, паря, — уныло отозвался дед. — Беда у нас, ой, беда!.. Васютка, внук-то мой, потерялся. Пятый день ищем. Ох-хо-хо, парнишка-то был какой, парнишка-то, шустрый, востроглазый!.. — Почему был? Рано ты собрался его хоронить! Ещё с правнуками понянчишься! — И, довольный тем, что озадачил старика, матрос с улыбкой добавил: — Нашёлся ваш пацан, в кубрике спит себе и в ус не дует. — Чего это? — встрепенулся дед и выронил кисет, из которого зачерпывал трубкой табак.—Ты... ты, паря, над стариком не смейся. Откудова Васютка мог на боте взяться? — Правду говорю, на берегу мы его подобрали! Он там такую полундру устроил — все черти в болото спрятались! u — Да не треплись ты! Где Васютка-то? Давай его скорей! Цел ли он? — Це-ел. Старшина пошёл его будить. Дед Афанасий бросился было к трапу, но тут же круто повернул и засеменил наверх, к избушке: — Анна! Анна! Нашёлся пескаришка-то! Анна! Где ты там? Скорее беги! Отыскался он... В цветастом переднике, со сбившимся набок платком показалась Васюткина мать. Когда она увидела 1 С ума сошли (укр.). спускавшегося по трапу оборванного Васютку, ноги её подкосились. Она со стоном осела на камни, протягивая руки навстречу сыну. ...И вот Васютка дома! В избушке натоплено так, что дышать нечем. Накрыли его двумя стёгаными одеялами, оленьей дохой да ещё пуховой шалью повязали. Лежит Васютка на топчане разомлевший, а мать и дедушка хлопочут около, простуду из него выгоняют. Мать натёрла его спиртом, дедушка напарил каких-то горьких, как полынь, корней и заставил пить это зелье. — Может, ещё что-нибудь покушаешь, Васенька? — нежно, как у больного, спрашивала мать. — Да мам, некуда уж... — А если вареньица черничного? Ты ведь его любишь! - Если черничного, ложки две, пожалуй, войдёт. — Ешь, ешь! — Эх ты, Васюха, Васюха! — гладил его по голове дедушка. — Как же ты сплоховал? Раз уж такое дело, не надо было метаться. Нашли бы тебя скоро. Ну да ладно, дело прошлое. Мука — вперёд наука. Да-а, глу-харя-то, говоришь, завалил всё-таки? Дело! Купим тебе новое ружьё на будущий год. Ты ещё медведя ухлопаешь. Помяни моё слово! — Ни Боже мой! — возмутилась мать. — Близко к избе вас с ружьём не подпущу. Гармошку, приёмник покупайте, а ружья — чтобы и духу не было! Пошли бабьи разговоры! — махнул рукой дедушка- — Ну, поблукал маленько парень. Так что теперь, По-твоему, и в лес не ходить? Дед подмигнул Васютке: дескать, не обращай внимания, будет новое ружьё — и весь сказ! Мать хотела ещё что-то сказать, но на улице залаял Дружок, и она выбежала из избушки. I Из лесу, устало опустив плечи, в мокром дождевике, ^пёл Григорий Афанасьевич. Глаза его ввалились, лицо, 3аросшее густой чёрной щетиной, было мрачно. — Напрасно всё, — отрешённо махнул он рукой. — Нету, пропал парень... — Нашёлся! Дома он... Григорий Афанасьевич шагнул к жене, минуту стоял растерянный, потом заговорил, сдерживая волнение: — Ну, а зачем реветь? Нашёлся — и хорошо. К чему мокреть-то разводить? Здоров он? — и, не дожидаясь ответа, направился к избушке. Мать остановила его: — Ты уж, Гриша, не особенно строго с ним. Он и так лиха натерпелся. Порассказывал, так мурашки по коже... — Ладно, не учи! Григорий Афанасьевич зашёл в избу, поставил в угол ружьё, снял дождевик. Васютка, высунув голову из-под одеяла, выжидательно и робко следил за отцом. Дед Афанасий, дымя трубкой, покашливал. — Ну, где ты тут, бродяга? — повернулся к Васютке отец, и губы его тронула чуть заметная улыбка. — Вот он я! — привскочил с топчана Васютка, заливаясь счастливым смехом. — Укутала меня мамка, как девчонку, а я вовсе не простыл. Вот пощупай, пап. — Он протянул руку отца к своему лбу. Григорий Афанасьевич прижал лицо сына к животу и легонько похлопал по спине: — Затараторил, варнак! У-у-у, лихорадка болотная! Наделал ты нам хлопот, попортил крови!.. Рассказывай, где тебя носило? — Он всё про озеро какое-то толкует, — заговорил дед Афанасий. — Рыбы, говорит, в нём видимо-невидимо. — Рыбных озёр мы и без него знаем много, да не вдруг на них попадёшь. — А к этому, папка, можно проплыть, потому что речка из него вытекает. — Речка, говоришь? — оживился Григорий Афанасьевич. — Интересно! Ну-ка, ну-ка, рассказывай, что ты там за озеро отыскал... Через два дня Васютка, как заправский провожатый, шагал по берегу речки вверх, а бригада рыбаков на лодках поднималась следом за ним. Погода стояла самая осенняя. Мчались куда-то мохнатые тучи, чуть не задевая вершины деревьев; шумел и качался лес; в небе раздавались тревожные крики птиц, тронувшихся на юг. Васютке теперь любая непогода была нипочём. В резиновых сапогах и в брезентовой куртке, он держался рядом с отцом, приноравливаясь к его шагу, и наговаривал: — Они, гуси-то, как взлетя-ат сразу все, я ка-ак дам! Два на месте упали, а один ещё ковылял, ковылял и свалился в лесу, да я не пошёл за ним, побоялся от речки отходить. На Васюткины сапоги налипли комья грязи, он устал, вспотел и нет-нет да и переходил на рысь, чтобы не отстать от отца. — И ведь я их влёт саданул, гусей-то... Отец не отзывался. Васютка посеменил молча и опять начал: — А что? Влёт ещё лучше, оказывается, стрелять: сразу вон несколько ухлопал! — Не хвались! — заметил отец и покачал головой. — И в кого ты такой хвастун растёшь? Беда! — Да я и не хвастаюсь: раз правда, так что мне хвалиться, — сконфуженно пробормотал Васютка и перевёл разговор на другое. — А скоро, пап, будет пихта, под которой я ночевал. Ох и продрог я тогда! — Зато сейчас, я вижу, весь сопрел. Ступай к дедушке в лодку, похвались насчёт гусей. Он любитель байки слушать. Ступай, ступай! Васютка отстал от отца, подождал лодку, которую тянули бечевой рыбаки. Они очень устали, намокли, и Васютка постеснялся плыть в лодке и тоже взялся за бечеву и стал помогать рыбакам. Когда впереди открылось широкое, затерявшееся среди глухой тайги озеро, кто-то из рыбаков сказал: — Вот и озеро Васюткино... С тех пор и пошло: Васюткино озеро, Васюткино °зеро. Рыбы в нём оказалось действительно очень много, бригада Григория Шадрина, а вскоре и ещё одна колхозная бригада переключились на озёрный лов. >о Зимой у этого озера была построена избушка. По снегу колхозники забросили туда рыбную тару, соль, сети и открыли постоянный промысел. На районной карте появилось ещё одно голубое пятнышко, с ноготь величиной, под словами: «Васюткино оз.». На краевой карте это пятнышко всего с булавочную головку, уже без названия. На карте же нашей страны озеро это сумеет найти разве сам Васютка. Может, видели вы на физической карте в низовьях Енисея пятнышки, будто небрежный ученик брызнул с пера голубыми чернилами? Вот где-то среди этих кляксочек и есть та, которую именуют Васюткиным озером. ■ Комментарии. «Васюткино озеро» — первый рассказ Астафьева, написанный для детей. Интересна история его создания. В детском доме, где жил и учился Астафьев, учителем русского языка и литературы работал сибирский поэт Игнатий Дмитриевич Рождественский (1910—1969). В одном из школьных сочинений будущий писатель рассказал о том, как мальчик заблудился в тайге и нашёл неизвестное озеро. Сочинение было признано лучшим, помещено в школьном журнале. Спустя годы Астафьев обратился к этому сочинению и написал рассказ «Васюткино озеро». В жизни каждого человека происходят события, которые требуют проявления самообладания, мужества, выдержки. Именно в таких обстоятельствах, считал писатель, складывается личность, происходит становление характера. Игарка — город на севере Красноярского края, порт на Енисее, доступный морским судам, в 163 километрах к северу от Полярного круга. Место действия в рассказе — Заполярье. В Игарке недолгое время жил в детские годы (с отцом и мачехой) сам Астафьев. «Серго Орджоникидзе», а человеку помочь не хотите... — обычное название теплохода, которым часто давались имена известных государ' ственных деятелей. Григорий Константинович (Серго) Орджоникидзе (1886—1937) был председателем Высшего совета народного хозяйства. Колхозная бригада — бригады рабочих создавались тогда при колхозах, то есть коллективных хозяйствах. Вопросы и задания 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 9. Как вы объясните смысл названия рассказа «Васюткино озеро»? Почему образ озера, которое открыл в тайге Васютка, стал заглавным образом произведения? Что вы знали о жизни таёжников и рыбаков в Заполярье? Из каких источников? Как описана их жизнь в рассказе? Названия каких растений, животных, птиц, рыб упоминаются в рассказе? Какие из них вам были уже знакомы? О каких вы узнали из рассказа «Васюткино озеро»? Что мы узнаём о главном герое рассказа Васютке, его семье, любимых занятиях? Что можно сказать о характере мальчика? Каким «таёжным законам» нужно было строго следовать? Какой из них нарушил Васютка? Какую ещё «оплошность» допустил мальчик? Сравните описания леса до того, как Васютка заблудился, и после того, как он окончательно осознал это. Что изменилось в представшей герою картине? С какой целью автор описывает муху, попавшую в паутину? Вспомните слова Васюткиного дедушки: «Тайга, наша кормилица, хлипких не любит!» Докажите, что Васютка оказался не «хлипким». Как помогли мальчику советы взрослых людей? Творческое прочтение. Перескажите один из эпизодов рассказа, в которых показано, как мальчик преодолевал в себе страх и отчаяние. Найдите описание озера, открытого Васюткой. Чем было замечательно это озеро? Чему мальчик особенно обрадовался, изучив озеро? Индивидуальные задания 1. з. Как проявляется в рассказах В. П. Астафьева отношение автора к изображаемым событиям и персонажам? Приведите примеры прямых обращений рассказчика к читателю. Внеклассное чтение. Докажите, используя примеры из рассказов «Васюткино озеро», «Удар сокола» и «Зачем я убил коростеля», что их автор обеспокоен тем, как грубо вмешивается современный человек в жизнь природы. Как вы представляете себе избу, в которой живут Васютка и его родители? Опишите дом Васютки, используя текст рассказа, а также дополнительные источники. Учтите при этом время (более пятидесяти лет тому назад) и место действия (Заполярье) в рассказе. Опыт творчества. Напишите небольшой рассказ, посвящённый теме природы, на основе личных наблюдений. Подберите название и иллюстрации к своему рассказу. Образы животных в мировой литературе Образы животных широко представлены во многих произведениях мировой литературы, адресованных как взрослым, так и детям. Детальному изображению мира животных посвящена не только специальная научно-популярная литература, но и произведения так называемых писателей-анималистов'. В их книгах животные находятся в центре внимания, а подробное изучение жизни животных сочетается с художественными картинами, нарисованными с огромной любовью и сочувствием. Вы, скорее всего, уже знакомы с произведениями русских писателей В. В. Бианки, Е. И. Чарушина, К. Г. Паустовского, М. М. Пришвина, английского писателя Дж. Даррелла, австрийского писателя Ф. Зальтена. Во многих известных произведениях мировой литературы, посвящённых изображению жизни людей, образы животных занимают особое место, помогают раскрыть характеры главных героев, а нередко становятся заглавными образами (повесть И. С. Тургенева «Муму», рассказ А. П. Чехова «Каштан-ка», рассказ А. И. Куприна «Белый пудель», повесть А. Конан Дойла «Собака Баскервилей» и др.). Эрнест СЕТОН-ТОМПСОН (Ernest Seton-Thompson, I860—1946) Эрнест Сетон-Томпсон — канадский писатель, натуралист, художник-анималист. Родился в Англии в семье потомка лорда Сетона, графа Уинтонского. Детство будущего писателя прошло в Канаде, в лесах недалеко от города Линдсей. Уже в шестнадцатилетнем возрасте Сетон-Томпсон начал писать свою первую книгу — о канадских птицах. С 1876 года он стал заниматься живописью. Учился в Академии живописи 1 Анималист (лат. animal — животное) — художник, скульптор или писатель, изображающий животных. и скульптуры в Лондоне, устраивал выставки своих работ. Сетон-Томпсон много путешествовал, изучал жизнь животных, интересовался фольклором индейцев и эскимосов. Широкую известность получили книги Сетона-Томпсона «Дикие животные, которых я знал» (1898), «Биография гризли» (1900), «Жизнь тех, на кого охотятся» (1901), «Маленькие дикари» (1903), «Жизнь серебристой лисицы» (1909), «Рольф в лесах» (1911), «Дикие животные дома» (1913). Эти книги привлекли внимание читателей не только занимательностью, но и научной точностью, которая была итогом многолетних исследований, наблюдений над миром животных. Свои произведения писатель сам иллюстрировал. Королевская аналостанка ( Отрывок) ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ I — Мя-я-со! Мя-я-со! — пронзительно разносилось по Скримперскому переулку. Все кошки околотка сбегались на этот призыв. А собаки отворачивались с презрительным равнодушием. — Мя-я-со! Мя-я-со! — раздавалось всё громче и громче. Наконец появился грязный, всклокоченный человек с тачкой. Со всех сторон к нему спешили кошки, испускавшие вопли, которые почти повторяли его призыв. Через каждые пятьдесят шагов, как только кошек собиралось достаточно, тачка останавливалась. Человек доставал из ящика вертел, унизанный кусочками пахучей варёной печёнки. Длинной палкой он поочерёдно спихивал эти кусочки с вертела. Каждая кошка хватала по куску, прижав уши, и, метнув злобный взгляд, с урчанием бросалась прочь, чтобы насладиться добычей в надёжном убежище. Образы животных в мировой литературе Образы животных широко представлены во многих произведениях мировой литературы, адресованных как взрослым, так и детям. Детальному изображению мира животных посвящена не только специальная научно-популярная литература, но и произведения так называемых пмсатепем-анималистов^. В их книгах животные находятся в центре внимания, а подробное изучение жизни животных сочетается с художественными картинами, нарисованными с огромной любовью и сочувствием. Вы, скорее всего, уже знакомы с произведениями русских писателей В. В. Бианки, Е. И. Чарушина, К. Г. Паустовского, М. М. Пришвина, английского писателя Дж. Даррелла, австрийского писателя Ф. Зальтена. Во многих известных произведениях мировой литературы, посвящённых изображению жизни людей, образы животных занимают особое место, помогают раскрыть характеры главных героев, а нередко становятся заглавными образами (повесть И. С. Тургенева «Муму», рассказ А. П. Чехова «Каштан-ка», рассказ А. И. Куприна «Белый пудель», повесть А. Конан Дойла «Собака Баскервилей» и др.). Эрнест Сетон-Томпсон (Ernest Seton-Thompson, 1860—1946) Эрнест Сетон-Томпсон — канадский писатель, натуралист, художник-анималист. Родился в Англии в семье потомка лорда Сетона, графа Уинтонского. Детство будущего писателя прошло в Канаде, в лесах недалеко от города Линдсеи. Уже в шестнадцатилетнем возрасте Сетон-Томпсон начал писать свою первую книгу — о канадских птицах. С 1876 года он стал заниматься живописью. Учился в Академии живопи j изс 1 Анималист (лат. animal — животное) — художник, скульптор или писатель, бражающий животных. и скульптуры в Лондоне, устраивал выставки своих работ. Сетон-Томпсон много путешествовал, изучал жизнь животных, интересовался фольклором индейцев и эскимосов. Широкую известность получили книги Сетона-Томпсона «Дикие животные, которых я знал» (1898), «Биография гризли» (1900), «Жизнь тех, на кого охотятся» (1901), «Маленькие дикари» (1903), «Жизнь серебристой лисицы» (1909), «Рольф в лесах» (1911), «Дикие животные дома» (1913). Эти книги привлекли внимание читателей не только занимательностью, но и научной точностью, которая была итогом многолетних исследований, наблюдений над миром животных. Свои произведения писатель сам иллюстрировал. Королевская аналостанка ( Отрывок) ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ I ( и I 4 — Мя-я-со! Мя-я-со! — пронзительно разносилось по Скримперскому переулку. Все кошки околотка сбегались на этот призыв. А собаки отворачивались с презрительным равнодушием. — Мя-я-со! Мя-я-со! — раздавалось всё громче и громче. Наконец появился грязный, всклокоченный человек с тачкой. Со всех сторон к нему спешили кошки, испускавшие вопли, которые почти повторяли его призыв. ^еРез каждые пятьдесят шагов, как только кошек собиралось достаточно, тачка останавливалась. Человек додавал из ящика вертел, унизанный кусочками пахучей варёной печёнки. Длинной палкой он поочерёдно Пихивал эти кусочки с вертела. Каждая кошка хвата-с По куску, прижав уши, и, метнув злобный взгляд, Урчанием бросалась прочь, чтобы насладиться добы-ей в надёжном убежище. — Мя-я-со! Мя-я-со! Всё новые и новые пансионерки прибывали за своими порциями. Все они были хорошо известны продавцу печёнки. Вот тигровая — Касильоне, вот чёрная — Джонса, вот черепаховая — Пралицкого, вот куратно вносит свои десять центов в неделю. Зато вот та, другая, ненадёжна. А вот кот Джона Уаши: этот получает кусочек поменьше, потому что Джон задерживает платёж. Разукрашенный ошейником и бантами крысолов трактирщика получает добавочную порцию в награду за щедрость хозяина. Не менее счастлива и кошка сборщика податей, хотя сборщик не даёт, а требует деньги. Вот доверчиво прибегает чёрная кошечка с белым носиком, но — увы! — её беспощадно отталкивают. Бедняжка не понимает, что случилось. Она получала печёнку в течение долгих месяцев. Почему такая жестокая перемена? Но продавец печёнки хорошо знает, в чём дело: её хозяйка перестала ему платить. У него нет никаких книг, он руководствуется только памятью, но память его никогда не обманывает. Кошки, не числящиеся в списках аристократии, дожидались на почтительном расстоянии, вдыхая упоительный аромат и надеясь на счастливую случайность. В числе этих прихлебателей находилась одна серая тельница трущоб, бездомная кошка, пробавлявшаяся ' Пробавлявшаяся — здесь: питавшаяся. ся ангорская — Бленкинс-гофа. А тот, что залез на тачку, старый рыжий Билли — кот Сойера, наглый плут, за которого никто ещё никогда не платил. Каждого надо помнить. Вот бежит кошка, хозяин которой ак- чем Бог послал, тощая и грязная. Нетрудно было догадаться, что в каком-то тёмном закоулке её ждёт голодное семейство. Одним глазом она следила за тачкой, а другим поглядывала, не подстерегает ли её собака. Десятки счастливых удалились, получив свою ежедневную долю печёнки, а у неё всё ещё не было никакой надежды на завтрак. Но вот большой кот, такой же бездомный, как и она, напал на одну из пансионерок, чтобы отнять у неё добычу. Жертва выронила мясо, готовясь к обороне. Пока они дрались, серая трущобни-ца схватила кусок и была такова. Она скользнула под калитку, перескочила через задний забор, затем уселась, проглотила кусочек печёнки, облизнулась и, блаженствуя, отправилась окольными путями к свалке, где на дне старого ящика из-под сухарей дожидалось её семейство. Вдруг она услышала жалобное мяуканье. Она помчалась к своим детёнышам и увидела большого чёрного кота, преспокойно пожиравшего её котят. Кот был вдвое больше её, но она набросилась на него с такой яростью, что он, застигнутый на месте преступления, повернулся и бросился бежать. Из котят уцелел всего один — маленький серый котёнок, похожий на мать, но с чёрными полосками на спинке и белыми отметинами на носу, ушах и кончике хвоста. Первые дни мать горевала безмерно. Но потом горе её утихло, и вся любовь и забота сосредоточились на оставшемся в живых малыше. Чёрный кот, пожирая котят, конечно, не собирался сделать доброе дело, а между тем он оказался невольным благодетелем и матери, и её детеныша: легче выкормить одного котёнка, чем многих. Ежедневные поиски пищи продолжались. Поживиться у продавца печёнки удавалось редко, но в мусорных ящиках всегда бывала картофельная шелуха, которой можно было заглушить голод. Однажды ночью мать-кошка почуяла чудесный запах. Он доносился с Ист-Ривер в конце переулка. Это запах привёл кошку в дом, а оттуда — на пристань. Услыхав внезапное рычание, она поняла, что путь к бегству °трезан её давнишним врагом — собакой с верфи1. Вы- Верфь — место в порту для постройки и ремонта судов. бора не было: она перескочила на судно, с которого доносился чудесный рыбный запах. Собака осталась на берегу, и, когда утром рыбачье судно отправилось в плавание, кошка поневоле отчалила на нём, и больше её никто никогда не видел. II Напрасно дожидался матери трущобный котёнок. Утро пришло и прошло. Котёнок сильно проголодался. Перед вечером он пустился на поиски пищи. Он вылез из ящика и стал рыскать по мусорным кучам, обнюхивать всё, что казалось съедобным, но не находил ничего. Наконец он достиг деревянных ступенек, спускавшихся в подвальную лавку продавца птиц, Японца Мали. Дверь была приоткрыта. Котёнок вступил в целый мир едких и странных запахов. Он увидел множество заключённых в клетки живых существ. На ящике в углу сидел негр. Негр заметил маленького незнакомца и стал с любопытством следить за ним. Котёнок миновал несколько клеток с кроликами, не обратившими на него никакого внимания. Но вот он подошёл к клетке с широкой решёткой, в которой сидела лисица. Знатная дама с пушистым хвостом находилась в самом дальнем углу клетки. Она приникла к полу. Глаза её разгорелись. Котёнок приблизился, принюхиваясь, к решётке, просунул голову внутрь, ещё раз понюхал, затем двинулся к миске с едой — ив тот же миг был схвачен караулившей его лисицей. Послышалось испуганное «мяу!», лисица встряхнула свою жертву, и сразу кончилась бы кошачья жизнь, если бы не вмешался негр. Оружия у него не было, войти в клетку он не мог, но он пустил в морду лисицы такой решительный плевок, что та мгновенно выронила котёнка и забилась в угол, мигая от страха. Негр вытащил котёнка из клетки. Встряска ошеломила его. Малютка был невредим, но словно одуряю нен. Он некоторое время кружился» пошатываясь, на одном месте, а потом стал понемножку приходить в себя. Несколько минут спустя он уже мурлыкал на коленях у негра. Тут в лавку вернулся продавец птиц, Японец Мали. Японец Мали родился вовсе не в Японии, а в лондонском предместье. Но у него на месте глаз были такие крошечные прорезы, косо расставленные на плоском круглом лице, что настоящее его имя было забыто, и все называли его Японцем. Он не был жесток к птицам и животным, которыми торговал. Он только соблюдал свою выгоду и знал, что ему нужно. Ему не был нужен трущобный котёнок. Негр накормил малыша всласть, затем отнёс его в отдалённый квартал и покинул там во дворе скобяного склада. III Одного обильного обеда вполне достаточно на два-три дня. Наевшийся котёнок был очень оживлён и весел. Он обрыскал груды мусора, с любопытством поглядывая на висевшие за окнами недосягаемые клетки с канарейками, заглянул через забор, увидел большую собаку, потихоньку спустился обратно, разыскал защищённое местечко на самом припёке и проспал там целый час. Его разбудило лёгкое фырканье. Перед ним стоял большой чёрный кот со сверкающими зелёными глазами. На одной его щеке белел рубец, и левое ухо было порвано. Глядел он совсем неприветливо. Уши были прижаты к голове, хвост подёргивался, и в горле раздавалось глухое клокотанье. Котёнок простодушно пошёл к нему навстречу. Он не узнал губителя своих братьев. Чёрный кот потёрся мордой о тумбу, затем медленно, спокойно повернулся и исчез. Последнее, что котёнок увидал, был подёргивающийся кончик его хвоста. И малыш никогда не узнал, что был так же близок к смерти, как в ту минуту, когда отважился войти в клетку лисицы. К вечеру котёнок проголодался. Он внимательно изучил длинный невидимый н разнородный поток воздуха, именуемый ветром. Выбрав наиболее интересное из его g Чертов 5 кл.,ч. 2 т течений, он побрёл ему навстречу, повинуясь указаниям носа. В углу оказалась помойка, в которой ему удалось разыскать немного пищи. Поев, он напился из кадки с водой, стоявшей под краном. Всю ночь он старательно изучал двор. Следующий день, как и предыдущий, он провёл в сладком сне на солнышке. Так шло время. Иногда он находил на помойке целый обед, иногда ничего не находил. Однажды он застал там большого чёрного кота, но осторожно удалился, прежде чем тот успел его заметить. Кадка с водой почти всегда стояла на своём месте, а когда её уносили, на камне под краном оставались мутные лужицы. Но помойка была чрезвычайно ненадёжна. Однажды она на целых три дня оставила котёнка без еды. Малыш стал обследовать забор и, отыскав небольшое отверстие, вылез на улицу. Не успел он как следует оглядеться, как вдруг что-то ринулось, зашумело: на него налетела с размаху большая собака. Котёнок едва успел проскочить обратно во двор сквозь дыру в заборе. Он был страшно голоден. К счастью, он нашёл немного картофельной шелухи, слегка заглушившей резь в желудке. Утром он не лёг спать, а отправился на промысел. Во дворе щебетали воробьи. Они и прежде бывали здесь, но теперь котёнок глядел на них другими глазами. Томительный голод пробудил в нём хищнические инстинкты. Теперь эти воробьи были добычей, были пищей. Котёнок припал к земле и стал подкрадываться к воробьям. Много раз он повторял попытку, но безуспешно: воробьи были проворнее его и всегда улетали вовремя. Наконец он понял, что хотя воробьи — пища, но пища недосягаемая. На пятый день этого невезения трущобный котёнок снова выбрался на улицу, надеясь чего-нибудь поесть. Когда он отошёл на порядочное расстояние от щели в заборе, несколько мальчишек принялись обстреливать его обломками кирпича. Он пустился бежать. К погоне присоединилась собака. Положение беглеца становилось безнадёжным. Но вдруг он увидел старомодную железную решётку перед фасадом дома и проскользнул между прутьями, еле успев увернуться от собаки. В окне наверху показалась женщина, прикрикнувшая на собаку. Она бросила бедняжке обрезок мяса, и котёнок полакомился, как никогда ещё в жизни. Затем он забился под крыльцо, просидел там до тех пор, пока наступившая ночь не принесла с собой покоя, и тогда, словно тень, проскользнул обратно в свой двор. Такая жизнь длилась два месяца. Котёнок вырос, набрался сил и хорошо изучил все окрестности. Он познакомился с Даунинг-стрит, где каждое утро появлялись ряды мусорных ящиков, и по ним судил об обитателях каждого дома. Большой дом для него был складом мусорных ящиков, всегда полных лучшими рыбными отбросами. Он вскоре познакомился также с продавцом печёнки и примкнул к робкой стае кошек, за которых никто не платил. Пришлось ему встретиться и с собакой с верфи, и с другими страшными псами. Он знал, чего от них следует ожидать, и научился их избегать. Вскоре, к своему счастью, он изобрёл новый промысел. Наверное, многие кошки топтались в напрасной надежде вокруг заманчивых бидонов с молоком, которые оставляет по утрам на порогах и подоконниках молочник. Счастливая случайность однажды натолкнула нашего котёнка на бидон со сломанной крышкой. Это научило его поднимать и целые крышки и напиваться всласть. Откупорить бутылку он, разумеется, не мог, но ему немало попадалось бидонов с плохо прилегающей крышкой. Наш котёнок усердно разыскивал такие бидоны. Мало-помалу он изучил весь свой квартал. Проникая всё дальше, он наконец снова очутился среди бочонков и ящиков заднего двора, за лавкой продавца птиц. Двор скобяного склада всегда оставался для него чужим, но тут в нём сразу проснулось чувство собственности, и он отнёсся с негодованием к появлению другого котёнка. С угрожающим видом он двинулся к при- 8* шельцу. Дело уже дошло до фырканья и урчанья, когда выплеснутое из верхнего окна ведро воды основательно охладило их пыл. Они бросились в разные стороны: незнакомец — через забор, а трущобный котёнок — под тот самый ящик, в котором он родился. Эти задворки были необычайно милы его сердцу, и он вновь обосновался здесь на жительство. В этом дворе пищи было так же мало, как и в прежнем, и вовсе не было воды, но зато его посещали вкуснейшие мыши. Благодаря этим мышам наш котёнок скоро нашёл себе друга. К этому времени котёнок превратился уже во взрослую красивую кошку тигровой масти. Её бледно-серую шкурку украшали чёрные полосы, а четыре белых пятна на носу, хвосте и ушах придавали ей чрезвычайно изящный вид. Несмотря на то что она отлично умела отыскивать пищу, ей иной раз приходилось голодать по нескольку дней, и тогда она снова безуспешно принималась охотиться за воробьями. Она была совсем одинока. Однажды в августе, когда киска нежилась на солнце, она увидала большого чёрного кота, который шёл прямо к ней. Она тотчас узнала его по рваному уху, попятилась к своему ящику и спряталась в нём. Чёр- IV ный осторожно двигался вперёд, легко перепрыгнул со стены на сарай в конце двора и стал переправляться через его крышу, как вдруг перед ним вырос светло-рыжий кот. Чёрный уставился на него с рычанием, рыжий отвечал тем же. Хвосты их злобно извивались. Крепкие глотки рычали и урчали. Они приблизились друг к другу с прижатыми ушами, с напряжёнными мускулами. «Яу-яу-уау!» —сказал чёрный. «Уау-у-у!» — прозвучал в ответ грозный бас. «Я-уау-уау-уау!» — сказал чёрный» придвигаясь на четверть дюйма ближе- чёрный» «Яу-у-у! — ответил рыжий. Выпрямившись во весь рост, он с необычайным достоинством сделал шаг вперёд. — Яу-у!» И он ступил ещё раз, хлеща себя по бокам хвостом. «Я-уау-яу-у!» — взвизгнул чёрный, повышая тон, и отступил на одну восьмую дюйма перед широкой непреклонной грудью противника. Вокруг открывались окна, слышались людские голоса, но кошачья ссора не прерывалась. «Яу-яу-у! — загремел рыжий, понижая голос по мере того, как голос чёрного повышался. — Яу!» И он шагнул вперёд. Теперь между их носами было каких-нибудь три дюйма. Они стояли боком, оба готовые вцепиться друг в друга, но дожидаясь, чтобы начал враг. Минуты три они молча пожирали друг друга глазами, неподвижные, как изваяния; шевелились только кончики хвостов. Затем рыжий начал снова: «Я-у-у!» — низким басом. «Я-а-а-а!» — завизжал чёрный, стараясь вселить ужас своим воплем, но в то же время отступая на одну шестнадцатую дюйма. Рыжий ступил вперёд на полдюйма. Теперь усы их смешались. Ещё шаг — и носы их чуть не столкнулись. «Я-у-у!» — пророкотал рыжий. «Я-а-а-а-а!» — взвизгнул чёрный, отступая на тридцать вторую часть дюйма. Рыжий воин ринулся вперёд и вцепился в него. О, как они кувыркались, кусались и царапались! Как они кусали, таскали и мяли друг друга! Особенно отличался рыжий. Кубарем, через голову, иногда один сверху, иногда другой, но чаще рыжий, они катились всё дальше и дальше, пока не свалились с крыши под радостные крики зрителей, толпившихся у окон. Даже во время падения они продолжали мять и царапать друг друга. Особенно больно царапался рыжий. Когда они коснулись земли, верхним оказался ры-%ий. И когда они наконец расстались, каждому досталось вдоволь, и в особенности чёрному. Он взо-прался на стену и, ворча, истекая кровью, исчез, в то время как от окна к окну передавалась весть, что наконец-то Оранжевый Билли как следует отдул Чёрного Нига. Либо светло-рыжий кот был очень искусный сыщик, либо трущобная киска не слишком усердно пряталась, но он нашёл её среди ящиков, и она не пыталась бежать. Ничто так не покоряет женское сердце, как победа на поле боя. Светло-рыжий кот и киска вскоре подружились. Не то чтобы они делили жизнь и пищу — это не в обычае у кошек, — они только признавали друг за другом особые приятельские права. V Прошёл сентябрь, и уже наступили короткие октябрьские дни, когда в старом ящике из-под сухарей произошло важное событие. Если бы сюда явился Оранжевый Билли, он увидел бы пятерых котят, свернувшихся в объятиях своей матери, маленькой трущобной кошечки. Настало и для неё счастливое время. Она испытывала величайший восторг, она облизывала их с нежностью, удивившей бы её самоё, если бы она только была способна рассуждать. В её безрадостную жизнь вошла радость, но прибавилась также и забота. Теперь все её силы уходили на поиски пищи. Заботы увеличивались по мере того, как росли котята. Через полтора месяца они начали вылезать из ящика и лазили всюду каждый день, как только мать уходила на промысел. В трущобном мире хорошо известно, что беда идёт тучей, а счастье — полосой. На киску трижды нападали собаки, а негр, слуга Японца Мали, чуть не попал в неё кирпичом. Затем произошёл перелом. На следующее же утро она нашла молочный бидон без крышки, успешно ограбила одного из пансионеров тачки и отыскала большую рыбью голову — всё это в каких-нибудь два часа. Возвращаясь домой с тем чувством безмятежного покоя, какое может дать только полный желудок, она увидела у себя на дворе маленькое коричневое существо. Киска вспомнила прежние свои охоты. Она убила и съела не одну мышь на своём веку и решила, что этот коричневый зверь, вероятно, крупная мышь с коротким хвостом и большими ушами. Она подкрадывалась к нему с ненужной осторожностью. Маленький кролик только привстал, словно всё это его очень забавляло. Он и не пытался бежать, и кошка без труда схватила его. Так как ей не хотелось есть, она отнесла его к ящику и бросила на кучу котят. Ему было не очень больно. Он скоро оправился от страха и, видя, что не может выбраться из ящика, пристроился к котятам. Когда же они начали ужинать, он без колебаний присоединился к ним. Кошка опешила. Охотничий инстинкт одержал было верх над всем остальным, но она была сыта, и это спасло кролика. В нашей киске проснулся материнский инстинкт, и она стала кормить кролика своим молоком. Кролик сделался членом семьи и стал пользоваться уходом и пищей наравне с котятами. Прошло две недели. Котята весело резвились среди ящиков в отсутствие матери, кролик же не мог выбраться наружу. Увидев котят на заднем дворе, Японец Мали приказал своему негру перестрелять их, что тот в одно прекрасное утро и проделал, вооружившись двадцатидвухдюймовой винтовкой. Он застрелил одного за другим всех котят. Вдруг на стене показалась взрослая кошка с крысой в зубах. Он готовился застрелить также и её, но вид крысы изменил его намерение: кошка-крысолов достойна жить. Эта крыса была первой, когда-либо пойманной нашей киской, но она спасла ей жизнь. Кошка пробралась через кучи хлама к ящику, но, к её удивлению, ни один из котят не явился на зов. А кролик отказывался есть крысу. Она стала кормить его молоком, продолжая время от времени звать своих котят. Прислушиваясь к этому зову, негр подкрался к ящику, заглянул в него и, к величайшему своему изумлению, увидел, что в нём находятся кошка, живой кролик и мёртвая крыса. Мать-кошка прижала уши к голове и зашипела. Негр удалился, но минуту спустя на ящик опустилась до- ска, а ящик вместе с его обитателями, живыми и мёртвыми, был препровождён в птичий подвал. — Смотри-ка, хозяин, вот где пропавший крольчонок! А ты-то думал, что я его украл! Кошку с кроликом поместили в большую железную клетку и в течение нескольких дней выставляли как образец счастливого семейства, но кролик вскоре захворал и умер. Кошка ни на минуту не чувствовала себя счастливой в клетке. Нужды нет, что ей вдоволь давали пить и есть. Она тосковала в неволе и, весьма вероятно, добилась бы скоро свободы или смерти, но, к своему несчастью, во время четырёхдневного заключения в клетке она так хорошо омыла свою шкурку и шерсть её оказалась такой необычной расцветки, что Японец решил оставить её у себя. <...> ■ комментарии. Рассказ «Королевская Аналостанка» («The Slum Cat») вошёл в книгу «Животные — герои» («Animal Heroes», 1905). Он открывает книгу «Рассказы о животных», которая издаётся в России большими тиражами. В эту книгу вошли самые известные произведения писателя, в том числе рассказы «Бинго», «Снап», «Мустанг-иноходец», «Серебряное пятнышко», повесть «Маленькие дикари». Ист-Рйвер — судоходный пролив в Нью-Йорке. вопросы и задания 4. Прочитайте рассказ полностью. Что вам больше всего понравилось в истории про Королевскую Аналостанку? Как простая трущобная кошка стала Королевской Аналостан-кой? Какие события в её жизни предшествовали триумфу на выставке? Творческое прочтение. Рассказчик делит историю о Королевской Аналостанке на четыре части («Жизнь первая», «Жизнь вторая», «Жизнь третья», «Жизнь четвёртая»). Придумайте свои названия для этих частей. Подготовьте краткий пересказ одной из них. Перечитайте своеобразный диалог чёрного и рыжего котов. Как рассказчик относится к соперникам? Как вы думаете, на чьей стороне авторские симпатии? 5. Как описывается в рассказе поездка Королевской Аналостанки в загородный дом? На чём едут туда новые хозяева кошки? Как можно догадаться об этом по описанию? 6. Какую роль в жизни кошки сыграл негр Сэмми? Почему он, несмотря ни на что, стал её единственным другом? 7. Рассказчик часто рисует мир как бы глазами Королевской Аналостанки. Каким видит мир кошка? Приведите примеры совершенно неожиданных эпитетов и сравнений, которые используются в рассказе и отражают отношение кошки к тому, что она видит. Юрий Павлович казаков 1927—1982 Юрий Павлович Казаков родился в Москве, жил на Арбате. В военные годы, ещё подростком, работал грузчиком, слесарем, убирал снег с крыш домов. После войны получил музыкальное образование, стал профессиональным контрабасистом, играл в симфонических и джазовых оркестрах. В 1953 году поступил в Литературный институт и с этого времени целиком посвятил себя литературному творчеству. Писателя и главного героя его рассказов, от имени которого и ведётся повествование, объединяет не только привязанность к Москве, любовь к путешествиям и джазу, но и интерес к охоте. Охотник в рассказах Казакова меньше охотится, больше наблюдает, изучает жизнь русской деревни, маленьких городов. Писатель открыл для себя Русский Север, в 1956 году впервые побывав на Белом море. «В жизни каждого человека есть момент, когда он всерьёз начинает быть. У меня это случилось на берегу Белого моря, терпкого от водорослей, от резкого, непривычного, неповторимого морского запаха. В этих краях каждое слово обживалось веками», — признавался потом Казаков. Арктур — гончми пес Памяти М. М. Пришвина1 1 История появления его в городе осталась неизвестной. Он пришёл весной откуда-то и стал жить. Говорили, что его бросили проезжавшие цыгане. Странные люди — цыгане. Ранней весной они трогаются в путь. Одни едут на поездах, другие на пароходах или плотах, третьи плетутся по дорогам на телегах, неприязненно посматривая на проносящиеся мимо автомашины. Люди с южной кровью, они забираются в самые глухие северные углы. Внезапно становятся табором под городом, несколько дней слоняются по базару, щупают вещи, торгуются, ходят по домам, гадают, ругаются, смеются, — смуглые, красивые, с серьгами в ушах, в ярких одеждах. Но вот уходят они из города, исчезают так же внезапно, как и появились, и уж никогда не увидеть их здесь. Придут другие, но этих не будет. Мир широк, а они не любят приходить в места, где уже раз побывали. Итак, многие были убеждены, что его бросили весной цыгане. Другие говорили, что он приплыл на льдине в весеннее половодье. Он стоял, чёрный, среди бело-голубого крошева, один неподвижный среди общего движения. А наверху летели лебеди и кричали: «Клинк-кланк!» Люди всегда с волнением ждут лебедей. И когда они прилетают, когда на рассвете поднимаются с разливов со своим великим весенним кличем «клинк-кланк», люди провожают их глазами, кровь начинает звенеть у них в сердце, и они знают тогда, что пришла весна. Шурша и глухо лопаясь, шёл по реке лёд, кричали лебеди, а он стоял на льдине, поджав хвост, насто рожённый, неуверенный, внюхиваясь и вслушиваясь в то, что делалось кругом. Когда льдина подошла к берегу, он заволновался, неловко прыгнул, попал в воду» 1 Пришвин Михаил Михайлович (1873—1954) — русский писатель, автор множества произведений, посвящённых природе («В краю непуганых птиц», «Жень-шень», «Кладовая солнца» и др.)- но быстро выбрался на берег и, отряхнувшись, скрылся среди штабелей леса. Так или иначе, но, появившись весной, когда дни наполнены блеском солнца, звоном ручьёв и запахом коры, он остался жить в городе. О его прошлом можно только догадываться. Наверно, он родился где-нибудь под крыльцом, на соломе. Мать его, чистокровная сука из породы костромских гончих, низкая, с длинным телом, когда пришла пора, исчезла под крыльцом, чтобы совершить своё великое дело втайне. Её звали, она не откликалась и ничего не ела, вся сосредоточенная в себе, чувствуя, что вот-вот должно совершиться то, что важнее всего на свете, важнее даже охоты и людей... Он родился, как и все щенки, слепым, был тотчас облизан матерью и положен поближе к тёплому животу, ещё напряжённому в родовых схватках. И пока он лежал, привыкая дышать, у него всё прибавлялись братья и сестры. Они шевелились, кряхтели и пробовали скулить — такие же, как и он, дымчатые щенки с голыми животами и короткими дрожащими хвостиками. Скоро всё кончилось, все нашли по соску и затихли; раздавалось только сопенье, чмоканье и тяжёлое дыхание матери. Так началась их жизнь. В своё время у всех щенят прорезались глаза, и они узнали с восторгом, что есть мир, ещё более великий, чем тот, в котором они жили до сих пор. У него тоже открылись глаза, но ему никогда не суждено было увидеть свет. Он был слеп, бельма толстой серой плёнкой закрывали его зрачки. Для него, слепого, настала горькая и трудная жизнь. Она была бы даже ужасной, если бы он мог осознать свою слепоту. Но он не знал того, что слеп, ему не дано было знать. Он принимал жизнь такой, какой она досталась ему. Как-то случилось, что его не утопили и не убили, что было бы, конечно, милосердием по отношению к беспомощному, ненужному людям щенку. Он остался жить и претерпел великие мытарства, которые раньше времени закалили и ожесточили его. У него не было хозяина, который дал бы ему кров, кормил бы его и заботился о нём, как о своём друге. Он стал бездомным псом-бродягой, угрюмым, неловким и недоверчивым. Мать, выкормив его, скоро потеряла к нему, как и к его братьям, всякий интерес. Он научился выть, как волк, так же длинно, мрачно и тоскливо. Он был грязен, часто болел, рылся на свалках возле столовых, получал пинки и ушаты грязной воды наравне с такими же бездомными и голодными собаками. Он не мог быстро бегать, ноги, его крепкие ноги, в сущности, не были ему нужны. Всё время ему казалось, что он бежит навстречу чему-то острому и жёсткому. Когда он дрался с другими собаками, — а дрался он множество раз на своём веку, — он не видел своих врагов, он кусал и бросался, ориентируясь на шум дыхания, на рычание и визг, на шорох земли под лапами врагов, и часто бросался и кусал впустую. Неизвестно, какое имя дала ему мать при рождении, — для людей он не имел имени. Неизвестно также, остался бы он жить в городе, ушёл бы или сдох где-нибудь в овраге, но в судьбу его вмешался человек, и всё переменилось. 2 В то лето я жил в маленьком северном городе. Город стоял на берегу реки. По реке плыли белые пароходы, грязно-бурые баржи, длинные плоты,^ широкоскулые карбасы1 с запачканными чёрной смолой бортами.^ У берега стояла пристань, пахнувшая рогожей, сырой гнилью и воблой. На пристани этой редко кто сходил, разве только пригородные колхозники в базарный день да командированные в серых плащах, приезжавшие из области на лесозавод. Вокруг города по низким, пологим холмам раскинулись леса, могучие, нетронутые: лес для сплава рубили в верховьях реки. В лесах попадались большие луговины и глухие озёра с огромными старыми соснами по берегам. Сосны всё время тихонько шумели. Когда же с Ледовитого океана задувал прохладный, влажный ветер, нагоняя тучи, сосны грозно гудели и роняли шишки, которые крепко стукались о землю. 1 Карбас — большая гребная лодка с парусом. Я снял комнату на окраине, наверху старого дома. Хозяин мой, доктор, был вечно занятой, молчаливый человек. Раньше он жил с большой семьёй, но двух сыновей его убили на фронте, жена умерла, дочь уехала в Москву, и доктор жил теперь один и лечил детей. Была у него одна странность: он любил петь. Тончайшей фистулой1 он вытягивал всевозможные арии, сладостно замирая на высоких нотах. Внизу у него были три комнаты, но он редко заходил туда, обедал и спал на террасе, а в комнатах было сумрачно, пахло пылью, аптекой и старыми обоями. Окно моей комнаты выходило в одичавший сад, заросший смородиной, малиной, лопухом и крапивой вдоль забора. По утрам за окном возились воробьи, тучами налетали дрозды клевать смородину — доктор не гонял их и ягоду не собирал. На забор иногда взлетали соседские куры с петухом. Петух громогласно пел, вытягивая кверху шею, дрожал хвостом и с любопытством смотрел в сад. Наконец он не выдерживал, слетал вниз, за ним слетали куры и поспешно начинали рыться возле смородиновых кустов. Ещё в сад забредали коты и, затаившись возле лопухов, следили за воробьями. Я жил в городе уже недели две, но всё никак не мог привыкнуть к тихим улицам с деревянными тротуарами, с прорастающей меж досок травой, к скрипучим ступеням лестницы, к редким гудкам пароходов по ночам. Это был необычный город. Почти всё лето стояли в нём белые ночи. Набережная и улицы его были негромки и задумчивы. По ночам возле домов раздавался отчетливый дробный стук — это шли рабочие с ночной смены. Шаги и смех влюблённых всю ночь слышались спящим. Казалось, что у домов чуткие стены и что город, притаившись, вслушивается в шаги своих обитателей. Ночью наш сад пах смородиной и росой, с террасы Доносился тихий храп доктора. А на реке бубнил мотором катер и пел гнусавым голосом: «Ду-ду-ду...» Однажды в доме появился ещё один обитатель. Вот Как это произошло. Возвращаясь как-то с дежурства, I Фистула — здесь: высокий мужской голос. доктор увидел слепого пса. С обрывком верёвки на шее он сидел, забившись между брёвнами, и дрожал. Доктор и раньше несколько раз видел его. Теперь он остановился, рассмотрел его во всех подробностях, почмокал губами, посвистал, потом взялся за верёвку и потащил слепого к себе домой. Дома доктор вымыл его тёплой водой с мылом и накормил. По привычке пёс вздрагивал и поджимался во время еды. Ел он жадно, спешил и давился. Лоб и уши его были покрыты побелевшими рубцами. — Ну, теперь ступай! — сказал доктор, когда пёс наелся, и подтолкнул его с террасы. Пёс упёрся и задрожал. — Гм!.. — произнёс доктор и сел в качалку. Наступал вечер, небо потемнело, но не гасло совсем. Загорелись самые крупные звёзды. Гончий пёс улёгся на террасе и задремал. Он был худ, рёбра выпирали, спина была острой, и лопатки стояли торчком. Иногда он приоткрывал свои мёртвые глаза, настораживал уши и поводил головой, принюхиваясь. Потом снова клал морду на лапы и закрывал глаза. А доктор растерянно рассматривал его и ёрзал в качалке, придумывая ему имя. Как его назвать? Или лучше избавиться от него, пока не поздно? На что ему собака? Доктор задумчиво поднял глаза: низко над горизонтом переливалась синим блеском большая звезда. — Арктур... — пробормотал доктор. Пёс шевельнул ушами и открыл глаза. — Арктур! — снова сказал доктор с забившимся сердцем. Пёс поднял голову и неуверенно замотал хвостом. — Арктур! Иди сюда, Арктур! — уже властно и радостно позвал доктор. Пёс встал, подошёл и осторожно ткнулся носом в колени хозяину. Доктор засмеялся и положил руку ему на голову. Собаки бывают разные, как и люди. Есть собаки нищие, побирушки, есть свободные и угрюмые бродяги, есть глупо-восторженные брехуны. Есть унижающиеся, вымаливающие подачки, подползающие к любому» кто свистнет им. Извивающиеся, виляющие хвостом, рабски умильные, они бросаются с паническим визгом прочь, если ударить их или даже просто замахнуться. Много я видел преданных собак, собак покорных, капризных, гордецов, стоиков1, подлиз, равнодушных, лукавых и пустых. Арктур не был похож ни на одну из них. Чувство его к своему хозяину было необыкновенным и возвышенным. Он любил его страстно и поэтично, быть может, больше жизни. Но он был целомудрен и редко позволял себе раскрываться до конца. У хозяина бывало минутами плохое настроение, иногда он был равнодушным, часто от него раздражающе пахло одеколоном — запахом, никогда не встречающимся в природе. Но чаще всего он был добр, и тогда Арктур изнывал от любви, шерсть его становилась пушистой, а тело кололо как бы иголками. Ему хотелось вскочить и помчаться, захлёбываясь радостным лаем. Но он сдерживался. Уши его распускались, хвост останавливался, тело обмякало и замирало, только громко и часто колотилось сердце. Когда же хозяин начинал толкать его, щекотать, гладить и смеяться прерывистым, воркующим смехом, что это было за наслаждение! Звуки голоса хозяина были тогда протяжными и короткими, булькающими и шепчущими, они были сразу похожи на звон воды и на шелест деревьев и ни на что не похожи. Каждый звук рождал какие-то искры и смутные запахи, как капля рождает дрожь воды, и Арктуру казалось, что всё это уже было с ним, было так давно, что он никак не мог вспомнить, где же и когда. 3 В скором времени я получил возможность поближе познакомиться с жизнью Арктура и узнал много любопытного. Мне кажется теперь, что он как-то ощущал свою неполноценность. С виду он был совсем взрослой собакой, с крепкими ногами, чёрной спиной и рыжи-'Пи подпалинами на животе и на морде. Он был силён 11 велик для своего возраста, но во всех движениях Стоик — здесь: человек, мужественно, стойко переносящий жизненные испыта- Ю. П. Казаков. «Арктур — гончий пёс». Художники Н. Строганова и М. Алексеев его сквозили неуверенность и напряжённость. И ещё, морде его и всему телу была свойственна сконфуженная вопросительность. Он прекрасно знал, что все живые существа, окружающие его, свободнее и стремительнее, чем он. Они быстро и уверенно бегали, легко и твёрдо ходили, не спотыкаясь и не натыкаясь ни на что. Шаги их по звуку отличались от его шагов. Сам он двигался всегда осторожно, медленно и несколько боком многочисленные предметы преграждали ему путь. Между тем куры, голуби, собаки и воробьи, кошки и люди и многие другие животные смело взбегали по лестницам, перепрыгивали через канавы, сворачивали в переулки, улетали, исчезали в таких местах, о которых он и понятия не имел. Его же уделом были неуверенность и настороженность. Я никогда не видел его идущим или бегущим свободно, спокойно и быстро. Разве только по широкой дороге, по лугу да по террасе нашего дома... Но если животные и люди были ещё понятны ему и он, наверно, как-то отождествлял себя с ними, то автомашины, тракторы, мотоциклы и велосипеды были ему совсем непонятны и страшны. Пароходы и катера возбуждали в нём огромное любопытство на первых порах. И лишь поняв, что ему никогда не разгадать этой тайны, он перестал обращать на них внимание. Точно так же никогда не интересовался он самолётами. Но если не мог он ничего увидеть, зато в чутье не могла с ним сравниться ни одна собака. Постепенно ой изучил все запахи города и прекрасно ориентировался в нём. Не было случая, чтобы он заблудился и не наше дорогу домой. Каждая вещь пахла! Запахов было мне* жество, и все они звучали, как музыка, все они гроМК Ю. П. Казаков. «Арктур — гончий пёс». Художники Н. Строганова и М. Алексеев заявляли о себе. Каждый предмет пах по-своему: одни неприятно, другие безлично, третьи сладостно. Стоило Арктуру поднять голову и понюхать, и он сразу же ощущал свалки и помойки, дома, каменные и деревянные, заборы и сараи, людей, лошадей и птиц так ясно, как будто видел всё это. Был на берегу реки, за складами, большой серый камень, почти вросший в землю, который Арктур особенно любил обнюхивать. В его трещинах и порах задерживались самые удивительные и неожиданные запахи. Они держались иной раз неделями, их мог выдуть только сильный ветер. Каждый раз, пробегая мимо этого камня, Арктур сворачивал к нему и долго занимался обследованием. Он фыркал, приходил в возбуждение, уходил и снова возвращался, чтобы выяснить для себя дополнительную подробность. И ещё он слышал тончайшие звуки, каких мы никогда не услышим. Он просыпался по ночам, раскрывал глаза, поднимал уши и слушал. Он слышал все шорохи за многие вёрсты вокруг. Он слышал пение комаров и зудение в осином гнезде на чердаке. Он слышал, как Щуршит в саду мышь и тихо ходит кот по крыше сарая. И дом для него не был молчаливым и неживым, как Для нас. Дом тоже жил: он скрипел, шуршал, потрескивай, взДРагивал чуть заметно от холода. По водосточной трубе стекала роса и, скапливаясь внизу, падала На плоский камень редкими каплями. Снизу доносился Невнятный плеск воды в реке. Шевелился толстый слой °Ревен в запани1 около лесозавода. Тихо поскрипывали Запань заграждение на реке для собирания сплавляемого леса. !РТив 5 кл., ч. 2 уключины — кто-то переплывал реку в лодке. И совсем далеко, в деревне, слабо кричали петухи по дворам. Это была жизнь, вовсе неведомая и неслышная нам, но знакомая и понятная ему. И ещё была у него одна особенность: он никогда не визжал и не скулил, напрашиваясь на жалость, хотя жизнь была жестока к нему. Однажды я шёл по дороге из города. Вечерело. Было тепло и тихо, как бывает у нас только летними спокойными вечерами. Вдали по дороге поднималась пыль, слышалось мычание, тонкие, протяжные крики, хлопанье кнутов: с лугов гнали стадо. Внезапно я заметил собаку, бежавшую с деловитым видом по дороге навстречу стаду. По особенному, напряжённому и неуверенному бегу я сразу узнал Аркту-ра. Раньше он никогда не выбирался за пределы города. «Куда это он бежит?» — подумал было я и заметил вдруг в приблизившемся уже стаде необычайное волнение. Коровы не любят собак. Страх и ненависть к вол-кам-собакам стали у коров врождёнными. И вот, увидев бегущую навстречу тёмную собаку, первые ряды сразу остановились. Сейчас же вперёд протиснулся приземистый палевый бык с кольцом в носу. Он расставил ноги, пригнул к земле рога и заревел, икая, дёргая кожей, выкатывая кровяные белки. — Гришка! — закричал кто-то сзади. — Вежи ско-рея вперёд, коровы ста-али! Арктур, ничего не подозревая, своей неловкой рысью продвигался по дороге и был уже совсем близко к стаду. Испугавшись, я позвал его. С разбегу он пробежал ещё несколько шагов и круто осел, поворачиваясь ко мне. В ту же секунду бык захрипел, с необычайной быстротой бросился на Арктура и поддел его рогами. Чёрный силуэт собаки мелькнул на фоне зари и шлёпнулся в самую гущу коров. Падение его произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Коровы бросились в стороны, хрипя и со стуком сшибаясь рогами. Задние напирали вперёд, всё смешалось, пыль поднялась столбом. С напряжением и болью ожидал я услышать пред* смертный визг, но его не было. Ю. П. Казаков. «Арктур — гончий пёс». Художники Н. Строганова и М. Алексеев Тем временем подбежали пастухи, захлопали кнутами, закричали на разные голоса, дорога расчистилась, и я увидел Арктура. Он валялся в пыли и сам казался кучей пыли или старой тряпкой, брошенной на дороге. Потом он зашевелился, поднялся и, шатаясь, заковылял к обочине. Старший пастух заметил его. Ах, собака! — злорадно закричал он, выругался и очень сильно и ловко стегнул Арктура кнутом. Арктур не взвизгнул, он только вздрогнул, повернув на мгновение к пастуху слепые глаза, добрался до канавы, оступился и упал. Бык стоял поперёк дороги, взрывал землю и ревел. Пастух стегнул и его так же сильно и ловко, после чего бык сразу успокоился. Успокоились и коровы, и стадо не спеша, поднимая пахнущую молоком пыль и оставляя на дороге лепёхи, тронулось дальше. Я подошёл к Арктуру. Он был грязен и тяжело дышал, вывалив язык, рёбра ходили под кожей. На боках его были какие-то мокрые полосы. Задняя лапа, отдавленная, дрожала. Я положил ему руку на голову, заговорил с ним. Он не отозвался. Всё его существо выражало боль, недоумение и обиду. Он не понимал, за что его топтали и стегали. Обычно собаки сильно скулят в таких случаях. Арктур не скулил. 4 И всё-таки Арктур так и остался бы домашним псом и, может быть, разжирел бы и обленился, если бы не счастливый случай, который придал всей его дальнейшей жизни возвышенный и героический смысл. 9* Случилось это так. Я пошёл утром в лес посмотреть на прощальные вспышки лета, за которыми, я уже узнал, начнётся скорое увядание. За мною увязался Арктур. Несколько раз я прогонял его. Он садился в отдалении, немного пережидал и снова бежал за мной. Скоро мне надоело его непонятное упорство, и я перестал обращать на него внимание. Лес ошеломил Арктура. Там, в городе, всё ему было знакомо. Там были деревянные тротуары, широкие мостовые, доски на берегу реки, гладкие тропинки. Здесь же со всех сторон подступили вдруг к нему незнакомые предметы: высокая, жестковатая уже трава, колючие кусты, гнилые пни, поваленные деревья, упругие молодые ёлочки, шуршащие опавшие листья. Со всех сторон его что-то трогало, кололо, задевало, будто сговорилось прогнать из леса. И потом — запахи, запахи! Сколько их, незнакомых, страшных, слабых и сильных, значения которых он не знал! И Арктур, натыкаясь на все эти пахучие, шелестящие, потрескивающие, колючие предметы, вздрагивал, фукал носом и жался к моим ногам. Он был растерян и напуган. — Ах, Арктур! — тихонько говорил ему я. Бедный ты пёс! Не знаешь ты, что на свете есть яркое солнце, не знаешь, какие зелёные по утрам деревья и кусты и как сильно блестит роса на траве; не знаешь, что вокруг нас полно цветов — белых, жёлтых, голубых и красных — и что среди седых елей и желтеющей листвы так нежно краснеют гроздья рябины и ягоды шиповника. Если бы ты видел по ночам луну и звёзды, ты, может быть, с удовольствием полаял бы на них. Откуда тебе знать, что лошади, и собаки, и кошки — все разных цветов, что заборы бывают коричневыми, и зелёными, и просто серыми, и как сильно блестят стёкла окон при закате, каким огненным морем разливается тогда река! Если бы ты был нормальным, здоровым псом, то хозяином твоим был бы охотник. Ты слушал бы тогда по утрам могучую песнь рога и дикие голоса, какими никогда не кричат обыкновенные люди. Ты гнал бы тогда зверя, захлёбываясь лаем, не помня себя, и этим неистовым бегом по горячему сле^ ду ты служил бы своему владыке — охотнику, и выШ этой службы не было бы ничего для тебя. Ах, Арктур, бедный ты пёс! Так, потихоньку разговаривая с ним, чтобы ему было не так страшно, я всё дальше уходил в лес. Арктур мало-помалу успокаивался и начинал смелее обследовать кусты и пни. Сколько нового и необычного находил он, какой восторг охватывал его! Теперь он, увлечённый своим важным делом, уже не прижимался ко мне. Изредка только он останавливался, взглядывая в мою сторону мёртвыми белыми глазами, прислушивался, желая удостовериться, правильно ли он поступает, иду ли я за ним, потом опять принимался кружить по лесу. Скоро мы вышли на луг и пошли мелочами. Страшное волнение охватило Арктура. Кусая траву, спотыкаясь на кочках, он мелькал среди кустов. Он громко дышал, лез напролом, не обращая больше внимания ни на меня, ни на колючие ветки. Наконец он не выдержал, зажмурился, с треском сунулся в кусты, пропал там’ завозился, зафукал... «Кого-то причуял!» —подумал я и остановился. «Гам! — звонко и неуверенно раздалось в кустах. — Гам, гам!» — Арктур! — в беспокойстве позвал я. Но в этот момент что-то случилось. Арктур завизжал, завыл и с шумом ринулся в глубь кустов. Вой его быстро перешёл в азартный лай, и по вздрагивающим верхушкам кустов мне было видно, как он там продирается. Испугавшись за него, я бросился наперехват, громко окликая его. Но мой крик, видимо, придавал ему только азарта. Спотыкаясь, застревая в густоте, задыхаясь, перебежал я одну поляну, потом другую, спустился в лоЩину, выбежал на чистое место и сразу увидел Аркту-Ра. Он выкатился из кустов и мчался прямо на меня. Он °ыл неузнаваем, бежал смешно, высоко подпрыгивая, Не так, как бегают обыкновенно собаки, но тем не менее гнал уверенно, азартно, лаял беспрестанно, захлёбыва-нсь, срываясь на тонкий щенячий голос. — Арктур! — крикнул я. Он сбился с хода. Я успел подскочить и схватить его а ошейник. Он рвался, рычал, чуть не укусил меня, глаза его налились кровью, и мне великого труда стоило успокоить и отвлечь его. Он был сильно помят и поцарапан, держал левое ухо к земле: видимо, он всё-таки ударился где-то несколько раз, но так велика была его страсть, так был он возбуждён, что и не почувствовал этих ушибов. 5 С этого дня жизнь его пошла другим чередом. С утра он пропадал в лесу, убегал туда один^ и возвращался иногда к вечеру, иногда на следующий день, каждый раз совершенно измученный, избитый, с налившимися кровью глазами. Он сильно вырос за это время, грудь раздалась, голос окреп, лапы стали сухими и мощными, как стальные пружины. Как он гонял там один, как не разбивался, этого я не мог понять. Он, наверно, чувствовал всё-таки, что в его одиноких охотах чего-то не хватает. Может быть, он ждал одобрения, поддержки со стороны человека, что так необходимо каждой гончей собаке. Я ни разу не видел его вернувшимся из лесу сытым. Бег его, бег слепой, неловкой собаки, конечно же, был медлительным и неуверенным. Нет, никогда не догонял он своих врагов и не вонзал в них зубы! Лес был ему молчаливым врагом, лес стегал его по морде, по глазам, лес бросался ему под ноги, лес останавливал его. Только запах, дикий, вечно волнующий, зовущий, нестерпимо прекрасный и враждебный запах, доставал ся ему, только один след среди тысячи других вёл его вперёд и вперёд. u Как находил он дорогу домой, очнувшись от бешеного бега, от великих грёз? Какое чувство пространства и топографии1, какой великий инстинкт нужен был ему, чтобы, очнувшись, совершенно обессиленным, разбитым, задохнувшимся, сорвавшим голос где-нибудь за много вёрст в глухом лесу с шорохом трав и запахом сырых оврагов, добраться до дому! 1 Топография — здесь: поверхность какой-либо местности. Каждой гончей собаке необходимо одобрение со стороны человека. Собака гонит зверя и забывает всё, но даже в момент наивысшей страсти она знает, что где-то там, впереди, охваченный такой же страстью, перебегает по лазам её хозяин-охотник и что, когда придёт пора, его выстрел решит всё. В такие минуты голос хозяина дичает и заражает собаку; он тоже лазит по кустам, бегает, хрипло порскает, помогает собаке распутать след. А когда всё кончено, хозяин бросает собаке пазанки , смотрит на неё хмельными, счастливыми глазами, кричит с восторгом: «Но, ты! Мил-лая!» — и треплет за уши. Арктур был одинок в этом смысле и страдал. Любовь к хозяину боролась в нём с охотничьей страстью. Несколько раз я видел, как ранним утром Арктур вылезал из-под террасы, где любил спать, побегав по саду, садился под окном своего хозяина и принимался ждать его пробуждения. Так делал он всегда раньше, и, если доктор, проснувшись, в хорошем настроении, выглядывал В окно и звал: «Арктур!» — что тогда выделывал этот пес. Торжественно он подходил к самому окну, задирал вверх голову с подёргивающимся горлом и покачивался, переступая с лапы на лапу. Потом он проникал в дом, там начиналась какая-то возня, слышались счастливые звуки, арии доктора и топот по комнатам. Он и теперь ждал пробуждения доктора. Но теперь что-то другое сильно беспокоило его. Он нервно подрагивал, встряхивался, почёсывался, поглядывал вверх, вставал, опять садился и принимался тихонько скулить. Потом начинал бегать возле террасы, делая всё оолыние круги, опять садился под окном, даже коротко взлаивал от нетерпения и, насторожив уши и наклоняя попеременно голову то на одну, то на другую сторону, долго прислушивался. Наконец он вставал, нервно потягивался, зевал, направлялся к забору и решительно вылезал в дыру. Немного спустя я видел его далеко поле, трусящим своей ровной, несколько напряжён-°и и неуверенной рысью. Направлялся он к лесу. Пазанки — заячьи лапки. 6 Как-то раз я шёл с ружьём по высокому берегу узкого озера. Утки в тот год необычайно разжирели, их было много, в низинах часто попадались бекасы, и охота была лёгкой и радостной. Выбрав пень поудобней, я присел отдохнуть, и, когда стих набежавший перед тем легкий ветерок и наступил миг чистейшей задумчивой тишины, я услышал очень далеко странные звуки. Было похоже, будто кто-то равномерно бил в серебряный колокол, и этот тёплый малиновый звон, путаясь в ельниках, усиливаясь в борах, разносился по всему лесу, настраивая всё на торжественный лад. Постепенно звуки стали определяться, и, сосредоточившись, я понял, что где-то лает собака. Лай, доносившийся с противоположного берега озера, из глуши сосновых лесов, был чист, слаб и далёк; иногда он пропадал совсем, но потом упорно возобновлялся, немного ближе и громче. Я сидел на пне, посматривал кругом на жёлтые, засквозившие уже берёзы, на поседевший мох и далеко видные на нём багряные листья осины, слушал серебряный лай, и мне казалось, что вместе со мной его слушают затаившиеся белки, тетерева, и берёзы, и тесные зелёные ёлки, и озеро внизу, и вздрагивает сотканная пауками паутина. Скоро в этом прекрасном музыкальном лае мне почудилось что-то знакомое, и я понял вдруг, что это гонит Ар^тур. Так вот когда пришлось мне услышать его! Слабое серебряное эхо отдавалось от сосен, и от этого казалось, что лают несколько собак. Один раз Арктур, видимо, потерял след и замолчал. Долгие минуты длилось его молчание, лес сразу стал пустым и мёртвым. Я как бы видел, как кружит пёс, помаргивая белыми глазами, доверяясь одному только чутью. А может, он ударился о дерево? Может быть, он лежит сейчас с разбитой грудью, не в силах подняться, окровавленный и тоскующий? Но гон возобновился с новой силой, уже значительно ближе к озеру. Озеро это так расположено, что все тропы, все лазы ведут к нему, ни один не пройдёт мимо-Много интересного видел я возле этого озера. Теперь я тоже приготовился и ждал. Скоро на небольшую, бурую от конского щавеля луговину на другой стороне выскочила лиса. Она была грязно-серой, с мочалистым тонким хвостом. На мгновение она остановилась с поднятой передней лапой, поставив торчком уши, и вслушалась в приближавшийся гон. Потом, неторопливо пробежав луговиной, пошла на опушку, нырнула в овраг и скрылась в мелколесье. Сейчас же на луговину вылетел и Арктур. Он шёл немного стороной от следа, беспрестанно и зло подавал голос и, как всегда, высоко и неловко прыгал на бегу. Следом за лисой он слетел в овраг, сунулся в мелколесье, завизжал и завыл там, замолчал, выбираясь из какого-то трудного места, потом опять залаял низко и равномерно, будто забил в серебряный колокол. Как в странном театре, промелькнули передо мной вечно враждующие собака и зверь, исчезли, и я опять остался один с тишиной и далёким лаем. 7 Слава о необыкновенном гончем псе скоро разнеслась по городу и по всей округе. Его видели на далёкой реке Лосьве, в полях за лесными холмами, на самых глухих лесных дорогах. О нём говорили в деревнях, на пристанях и перевозе, о нём спорили за кружкой пива сплавщики и рабочие лесозавода. К нам в дом стали наведываться охотники. Как правило, они не верили слухам — они по себе знали цену охотничьим рассказам. Они осматривали Арктура, рас суждали о его ушах и лапах, о его вязкости и других охотничьих статях; они выискивали у него недостатки и уговаривали доктора продать им собаку. Им страшно хотелось пощупать мышцы Арктура, посмотреть его лапы и грудь, но Арктур сидел у ног доктора такой хмурый и настороженный, что никто не осмеливался протянуть к нему руку. А доктор, краснея и сердясь, в десятый раз уверял, что собака непродажная, что пора бы всем знать об этом. Охотники уходили огорчённые, и на смену им приходили другие. Однажды Арктур, накануне сильно разбившийся, лежал под террасой, когда в саду появился старик. Левый глаз его вытек и затянулся, татарская бородка сквозила, на голове был мятый треух, на ногах — сбитые охотничьи сапоги. Увидев меня, старик заморгал, стащил шапку с головы, поскрёб голову и посмотрел на небо. Погоды-то ныне, погоды... — неопределённо начал он и, крякнув, умолк. Я догадался и спросил: — Не за собачкой ли пришли? — Да и как же! — оживился он и надел шапКУ* — Ведь это что, к примеру, получается? На что доктору собака? Ни к чему она ему, а мне вот как нужна собачка! Скоро охоты и всё такое... У меня, слышь, у самого есть гончак, да плох: дурак, след не держит и голосу никакого. А ведь это что? Сляпой-то, а? Ведь это уму непостижимо, как выганивает! Царская собака, вот те крест святой! Я посоветовал ему поговорить с хозяином. Он повздыхал, высморкался и ушёл в дом, а через пять минут появился очень красный и растерянный. Остановился рядом со мной, кряхтел, долго закуривал. Потом нахмурился. Что ж, отказали вам? — спросил я, заранее зная ответ. — И не говори! — огорчённо воскликнул он. — Ну что ты скажешь! Я с малолетства охотник — во, вишь, глаз потерял, и сыновья у меня тоже, и всё такое. Нам, слышь, для дела собачка нужна, для де-ела! Нет, не даёт... Пятьсот рублей сулил — цена-то какова, а? — и не подходи, не даёт! Чуть не заревил, а? Это мне ре-вить надо! Охоты подходют — собаки нет! Он растерянно оглядел сад, забор, и вдруг на лице его что-то мелькнуло, что-то такое хитрое и умное. Он сразу стал спокойнее. Она где же помещается у вас? — как бы невзначай поинтересовался он и замигал глазом. Уж не украсть ли собачку хотите? — спросил я. Старик смутился, снял шапку, подкладкой вытер лицо и пытливо глянул на меня. — Прости Господи! — сказал он и засмеялся. — Ведь так с вами и до греха дойдёшь. А ты думал! Ну на что ему собака? Скажи ты вот! Он тронулся было к выходу, но по дороге остановился и радостно посмотрел на меня: ____ А голос-то, го-олос! Понимаешь ты голос. Чистый ключ, я тебе говорю! Потом вернулся, подошёл ко мне и зашептал, подмигивая и косясь на окна дома: _ Погоди, собачка-то моя будет. На что ему собака. Человек он умственный, не охотник... Продаст он мне её. Святой крест, продаст! До Покрова-то далеко, чего-нибудь удумаем. А ты говоришь... Эх! Едва старик ушёл, в сад быстро вышел доктор. _ Что он тут вам говорил? — волновался он. Ах, какой противный старикашка! Какой у него глаз, вы заметили? Прямо разбойничий! И откуда он узнал о собаке? Доктор нервно потирал руки, шея у него покраснела, седая прядка свалилась на лоб. Арктур, услыхав голос своего хозяина, выполз из-под террасы и, прихрамывая, подошёл к нам. _ Арктур! — сказал доктор. — Ты ведь мне никогда не изменишь? Арктур закрыл глаза и ткнулся носом доктору в колени. Он не мог стоять от слабости и сел. Голову его тянуло книзу, он почти спал. Доктор радостно посмотрел на меня, засмеялся и потрепал Арктура за уши. Он не знал, что гончий пёс уже изменил ему, изменил с того самого момента, когда попал со мной в лес. 8 Август подошёл к концу, погода испортилась, и я со брался уезжать, когда пропал Арктур. Утром он ушел в лес и не вернулся ни к вечеру, ни на следующий день, ни ещё через день. Когда друг, который жил с тобой, которого ты видел каждый день и к которому часто даже невнимательно относился, — когда этот друг уходит и не возвращается больше, на долю тебе остаются одни воспоминания- И я вспомнил все дни, проведённые с Арктуром вместе, его неуверенность, смущение, его неловкий, несколько боком, бег, его голос, привычки, милые пустяки, его ^влюбленность в хозяина, даже запах чистой, здоровой собаки... Я вспоминал всё это и жалел, что это был не мой пёс, что не я дал ему имя, что не меня он любил и не к моему дому возвращался в темноте, очнувшись от погони за много вёрст. Доктор осунулся за эти дни. Он сразу заподозрил давешнего старика, и мы долго разыскивали его, пока наконец не нашли. Но старик клялся и божился, что Арктура в глаза не видал. Мало того, вызвался искать его вместе с нами. Весть о пропаже Арктура мгновенно облетела весь город. Оказалось, что многие знают его и любят и что все готовы помочь доктору в поисках. Все были заняты самыми разноречивыми толками и слухами. Кто-то видел собаку, похожую на Арктура, другой слышал в лесу его лай... Ребята, те, которых доктор лечил, и те, которых он совсем не знал, ходили по лесу, кричали, обследовали все лесные сторожки, стреляли и по десять раз в день наведывались к доктору узнать, не пришёл ли, не нашелся ли чудесный гончий пёс. Я не искал Арктура. Мне не верилось, чтобы он мог заблудиться, для этого у него было слишком хорошее чутьё. И он слишком любил своего хозяина, чтобы пристать к какому-нибудь охотнику. Он, конечно, погиб... по как? Где? Этого я не знал. Мало ли где можно найти свою смерть! А через несколько дней понял это и доктор. Он как-то сразу поскучнел, перестал петь и вечерами долго не спал. В доме без Арктура стало пусто и тихо, коты Уже никого не боялись и свободно разгуливали в саду, камень возле реки никто не обнюхивал больше. Бесполезный, он уныло торчал над землёй и чернел от дождей, запахи его никому не были нужны. В день моего отъезда мы долго говорили с доктором разных разностях. Об Арктуре мы старались не вспоминать. Один раз только доктор пожалел, что смолоду не стал охотником. 9 Года через два я опять попал в те места и снова поселился у доктора. Он по-прежнему жил один. Никто не стучал когтями по полу, не фукал носом и не молотил хвостом по плетёной мебели. Дом молчал, и в комнатах так же пахло пылью, аптекой и старыми обоями. Но была весна, и пустой дом не производил тягостного впечатления. В саду лопались почки, орали воробьи, в роще городского сада с гомоном устраивались грачи, доктор тончайшим фальцетом распевал свои арии. По утрам над городом стоял синий пар, река разлилась, куда хватал глаз, на разливах отдыхали лебеди и утром поднимались со своим вечным «клинк-кланк», гнусаво сигналили юркие катера и протяжно гудели упорные буксиры. Было весело! На другой день по приезде я пошёл на тягу . В лесу стоял золотистый туман, кругом капало, звенело, булькало. Земля оголилась, сильно и резко пахла, и сколько было других запахов — осиновой коры, гниющего дерева, сырого листа, — всех их перебил сильный и резкий запах земли. Был прекрасный вечер с огненным морем заката, и вальдшнепы летели густо. Я убил четырёх и еле отыскал их на тёмном слое листвы. Когда же небо позеленело и погасло и высыпали первые звёзды, я тихо пошёл домой по знакомой наезженной дороге, обходя широкие разливы, в которых отражалось небо, и голые берёзы, и звёзды. Обходя один из таких разливов по небольшой гривке, я вдруг заметил впереди что-то светлое и подумал сначала, что это последний клочок снега, но, подойдя ближе, увидел лежавшие вразброс немногие кости собаки. Сердце моё глухо застучало, я стал всматриваться, увидел ошейник с позеленевшей медной пряжкой... Да, это были останки Арктура. Разобравшись внимательно во всём, я уже в полных сумерках догадался, как было дело. ц У нестарой ещё, но сухой елки был отдельный нижний сук. Он, как и всё дерево, высыхал, осыпался Тяга — здесь: весенний полёт самца вальдшнепа. и обламывался, пока наконец не превратился в голую острую палку. На эту палку и наткнулся Арктур, когда мчался по горячему пахучему следу и не помнил уже, и не знал ничего, кроме этого зовущего всё вперёд, всё вперёд следа. ‘ В полной темноте я пошёл дальше, вышел на опушку, а оттуда, чавкая ногами по мокрой земле, и на дорогу, но мыслью всё возвращался туда, на маленькую гривку с сухой, обломанной елью. У охотников есть странная любовь к звучным именам. Каких только имён не встретишь среди охотничьих собак! Есть тут и Дианы, и Антеи, Фебы и Нероны, Венеры и Ромулы... Но, наверное, никакая собака не была так достойна громкого имени, имени немеркнущей голубой звезды! ■ Комментарии. Рассказ «Арктур — гончий пёс» — одно из ранних произведений Казакова. Он вошёл в первый опубликованный сборник рассказов писателя «Арктур — гончий пёс», вышедший в 1957 году. К этому произведению вполне можно отнести строки из другого рассказа Казакова — «Голубое и зелёное»: «Ничто не вечно в этом мире, даже горе. А жизнь не останавливается. Нет, никогда не останавливается жизнь». Арктур одна из самых ярких звёзд Северного полушария неба. Покров — Покров Пресвятой Богородицы, христианский праздник. Отмечается в начале октября. Антей — в греческой мифологии великан, сын Посейдона и Геи. Нерон (37 — 68) — римский император. Ромул — в римской мифологии основатель (вместе с братом-близнецом Ремом) Рима. Вопросы и задания 1. Что говорится в рассказе о детстве Арктура? Чем пёс отличался от своих братьев? 2. Как воспринимал Арктур окружающий его мир? Что в этом мире ему казалось особенно интересным, а что — странным и непонятным? Откуда появилось имя Арктур? Почему в финале рассказчик говорит о том, что «никакая собака не была так достойна громкого имени», как Арктур? 4. Какое открытие совершил Арктур в лесу? Когда впервые проя- вился в нём азарт, повадки гончего пса? 5. Найдите описание гона Арктура. С чем сравнивается в рассказе лай гончего пса? 6. Почему доктор после исчезновения Арктура пожалел о том, что «смолоду не стал охотником»? „ 7 Точка зрения. Случайно ли, что этот грустно заканчивающийся рассказ начинается и завершается описанием^ весны и прилета лебедей? При ответе на этот вопрос используйте текст произведения и комментарии к нему. Индивидуальные задания 1 Публичное выступление. Подготовьте устное сообщение об одном из русских или зарубежных писателеи-анималистов (М. М. Пришвине, К. Г. Паустовском, Е. И. Чарушине, В. В. Биан-ки, Дж. Даррелле, Ф. Зальтене и др.). v 2. Составьте кроссворд «Образы животных в мировой литературе». 3_ Сочинение. Напишите отзыв об одном из самостоятельно прочитанных произведений, посвящённых животным. ш Жанр рассказа в мировой литературе Рассказ основной малый жанр эпической (повествова-тельнои) литературы, который сложился в русской литературе Л1Л века. Зто один из самых распространённых литературных жанров, он уже хорошо вам знаком. Вспомните, например, рассказ л. Н. Толстого «Кавказский пленник». акие основные признаки характерны для рассказа как литературного жанра? Во-первых, меньший, чем в повести, объём и изображение преимущественно одного события или повествование об истории одного героя. Во-вторых, особая роль рассказчика, который может быть не только свидетелем, участником описываемых событий но и одним из главных героев произведения. Для него иногда необычайно важен сам процесс рассказывания. С героем-рас-сказчиком вы уже встречались, читая рассказ Ю. П. Казакова «Арктур — гончий пёс». В зависимости от темы, содержания и авторского отношения к изображаемым событиям рассказы могут быть бытовыми, приключенческими, юмористическими, сатирическими, детективными, научно-фантастическими. Вам уже хорошо знакомы детские рассказы, рассказы о животных. В зарубежной литературе основным малым эпическим жанром является новелла (итальянское слово novella). К этому жанру относится произведение О. Генри «Вождь краснокожих», которое вы прочитали самостоятельно. С новеллой вы Ще познакомитесь на уроках литературы. Артур КОНАН ДОЙЛ (Arthur Conan Doyle, 1859—1930) Артур Конан Дойл — английский писатель. Родился в Эдинбурге (Шотландия), получил медицинское образование и долгое время занимался врачебной практикой, которую в 1891 году оставил, полностью посвятив себя писательской деятельности. В 1887 году была опубликована повесть «Этюд в багровых тонах», представившая читателям замечательного сыщика Шерлока Холмса. ______________ Всемирную известность получили рассказы из книг «Приключения Шерлока Холмса» (1892), «Записки о Шерлоке Холмсе» (1893), «Возвращение Шерлока Холмса» (1905), а также повести «Знак четырёх» (1890), «Собака Баскервилей» (1902) и др. Писатель собирался завершить серию, опубликовал рассказ «Последнее дело Холмса» (1893), позднее издал книгу «Его прощальный поклон» (1917). Однако читатели требовали продолжения. Помимо детективных рассказов, Конан Дойл написал множество других произведений, в том числе и весьма популярный научно-фантастический роман «Затерянный мир» (1912). Камень Мазарини Доктору Уотсону было приятно снова очутиться на Бейкер-стрит, в неприбранной комнате на втором этаже, этой исходной точке стольких замечательных приключений. Он взглянул на таблицы и схемы, развешанные по стенам, на прожжённую кислотой полку с химикалиями, скрипку в футляре, прислонённую к стене в углу, ведро для угля, в котором когда-то лежали трубка и табак, и, наконец, глаза его остановились на свежем улыбающемся лице Билли, юного, но очень толкового и сообразительного слуги, которому как будто удалось перекинуть мостик через пропасть отчуждения и одиночества, окрУ жавшую таинственную фигуру великого сыщика. У вас тут всё по-старому. И вы сами нисколько не изменились. Надеюсь, то же можно сказать и о нём? Билли с некоторым беспокойством посмотрел на закрытую дверь спальни. — Он, кажется, спит, — сказал он. Стояла ясная летняя погода, и было только семь часов вечера, однако предположение Билли не удивило доктора Уотсона: он давно привык к необычному образу жизни своего старого друга. Это означает, если не ошибаюсь, что ему поручено дело, не так ли? — Совершенно верно, сэр. Он сейчас весь поглощён им. Я даже опасаюсь за его здоровье. Он бледнеет и худеет с каждым днём и ничего не ест. Миссис Хадсон его спросила: «Когда вы изволите пообедать, мистер Холмс?» — а он ответил: «В половине восьмого послезавтра». Вы ведь знаете, какой он бывает, когда увлечён делом. — Да, Билли, знаю. - Он кого-то выслеживает. Вчера он изображал рабочего, подыскивающего место. А сегодня нарядился старухой. И так похоже, что я совершенно не узнал его, а уж я бы, кажется, должен знать его приёмы. Усмехнувшись, Билли указал на необыкновенно потрёпанный зонтик, прислонённый к дивану. - Это одна из принадлежностей костюма старухи. — Но какое у него на этот раз дело, Билли? Билли понизил голос, словно речь шла о великой государственной тайне. Вам я, конечно, скажу, сэр. Но, кроме вас, этого никто не должен знать. Это то самое дело о бриллианте короны. — Вы говорите о похищении камня в сто тысяч Фунтов? ' * Да, сэр. Они должны разыскать его во что бы то Ни стало. И премьер-министр и министр внутренних Дел были у нас и сидели вот на этом самом диване. Мистер Холмс был очень любезен с ними. Он совсем не важничал и пообещал сделать всё, что только можно. Я потом ещё лорд Кантлмир... — Вот как? — Да, сэр, вы понимаете, что это значит. Он, если только можно так выразиться, ужасно заносчивый. Я могу иметь дело с премьер-министром и ничего не имею против министра внутренних дел — он производит впечатление воспитанного и любезного человека, — но этого лорда я совершенно не выношу. И мистер Холмс тоже. Дело в том, что он не верит в мистера Холмса и возражал против того, чтобы ему поручили дело. Мне кажется, он был бы даже рад, если бы мистер Холмс с ним не справился. — И мистер Холмс это знает? — Не было ещё такого случая, чтобы мистер Холмс чего-нибудь не знал. — Ну, я очень надеюсь, что он справится и лорд Кантлмир будет посрамлён. Послушайте, Билли, зачем эта занавеска на окне? — Мистер Холмс повесил её три дня тому назад. У нас там есть кое-что любопытное. — Билли подошёл и отдёрнул занавесь, отделявшую комнату от оконной ниши. Доктор Уотсон невольно вскрикнул от удивления. Перед ним в глубоком кресле сидела точная копия его старого друга, и халат и всё остальное были в точности как у Холмса, лицо, на три четверти обращённое к окну, было слегка наклонено вниз, словно над невидимой книгой. Билли снял голову с туловища и подержал её в руках. — Мы придаём ей различные положения, чтобы было больше похоже на живого человека. Если бы штора не была спущена, я бы, конечно, не решился её трогать. Когда штора не задёрнута, её видно с той стороны улицы. — Однажды у нас уже было что-то в этом роде. — Меня тогда ещё здесь не было, — сказал Билли. Он раздвинул шторы и выглянул на улицу. — За нами из того дома ведут наблюдение. Вон в окне человек, хотите посмотреть? Уотсон сделал шаг вперёд, но в это время дверь спальни отворилась, и оттуда появилась худая и длинная фигура Холмса; лицо его осунулось и побледнело, но держался он, как всегда, бодро. Одним прыжком он очутился у окна и поправил штору. А. Конан-Дойл. «Камень Мазарини». Художник С. Пейджет жизИь5?Ва°ЛкЬаНк' разГй’ч^ ЗГне”^ ST Г„СеЛДкГи™Уч7ск^гГ„^. СТаР°Й К*™- Я это чувствую. — Какой опасности, Холмс? * ости. ееГоДН2“И что3™будЬСпроиз0йд“теУДИВЛЮСЬ> — Но что именно? Например, меня убьют. __ может быть, Холмс, вы шутите* Думать лучшую шуткуТСНоТчп1ЮМОРа Я М°Г бы при‘ с гтяму г, г. у у шутку. Но пока что мы можем ня-пГо*ивоп^аГа?ыУЬ СИ*ПРН°? С1ШрТНЫе ™™тки вам не Надеюсь вы ЛнД » Ф И СИГары на пРежнем месте. трубкТ? В эти ™ ® презиРае™ мой жалкий табак и ЫуГ эти дни они должны заменить мне еду. __ £г° почему вы отказываетесь от еды? оти. МоПопогпй ™оЛтсонбвыРГакУГнаТчеННЫе способн°-сИться Х1ФП ЛтутлСОН’ вы’ как врач, должны согла-’ ри пищеварении мозг теряет ровно столько крови, сколько её требуется для работы желудка. Я сейчас один сплошной мозг. Всё остальное — не более чем придаток. Поэтому я прежде всего должен считаться с мозгом. — Но вы говорили о какой-то опасности, Холмс? — Ах да, на всякий случай вам, пожалуй, не мешает обременить свою память адресом и именем уоии-цы. Вы сможете передать эти сведения в Скотленд-Ярд в виде прощального привета от преданного Холмса. Его зовут Сильвиус, граф Негретто Сильвиус. Запишите: Мурсайд-Гарденс, 136, Норд-Вест. Готово? Честное лицо Уотсона нервно подёргивалось. Ему было слишком хорошо известно, что Холмс никогда не останавливался ни перед какой опасностью и скорее склонен был недооценивать её, чем преувеличивать. Уотсон не привык тратить время даром и решительно поднялся. — Можете располагать мной, Холмс, в ближайшие дни я совершенно свободен. — В моральном отношении вы нисколько не изменились к лучшему, Уотсон. Ко всем вашим старым порокам добавился ещё один — вы научились лгать. Весь ваш вид говорит о том, что вы загруженный работой врач, которого осаждают больные. — Среди них ни одного сколько-нибудь серьёзного. Но разве вы не можете арестовать этого человека? — Конечно, могу, Уотсон, поэтому-то он так и беспокоится. — Так в чём же дело? — Дело в том, что я не знаю, где бриллиант. — Ах да, Билли рассказывал — бриллиант короны. — Вот именно, огромный жёлтый камень Мазари-ни. Я расставил сети, и рыбка уже попалась, но я ещё не получил камня. Какой мне толк забирать грабителей? Разумеется, мир станет лучше, если всех их посадить за решётку. Но у меня другая цель — мне нужен камень. — Так, значит, граф Сильвиус — одна из попавшихся рыбок? — Да, и при этом акула, которая кусается. ДрУ' гой — Сэм Мертон, боксёр. Сэм — неплохой парень, но граф использует его для своих целей. Он не акула, а всего только глупый большеголовый пескарь. Но всё равно он тоже бьётся в моих сетях. — А где этот граф Сильвиус? — Я сегодня всё утро провёл у него под самым носом. Вы ведь видели меня в роли старухи. Но так удачно, как в этот раз, у меня ещё никогда не получалось. Граф даже поднял мой зонтик со словами «Позвольте мне, сударыня», он ведь наполовину итальянец и, как истинный южанин, умеет быть чрезвычайно любезным, если только он в духе, но если не в духе, — это сущий дьявол. Как видите, Уотсон, в жизни случаются прелюбопытные вещи. — Но это могло кончиться трагически. Не спорю. Я шёл за ним до мастерской старого Штраунбензе на Майнорис. Ему там изготовили духовое ружьё1 — великолепная штука, и, если не ошибаюсь, сейчас она находится в окне напротив. Вы видели манекен? Ах да, Билли вам показывал. В любой момент в эту прекрасную голову может угодить пуля. В чём дело, Билли? Билли вошёл с карточкой на подносе. Холмс взглянул на карточку; брови его поднялись, и на губах появилась усмешка. — Он решил пожаловать сюда собственной персоной. Этого я не ожидал. Надо хватать быка за рога, Уотсон. Этот человек способен на всё. Вы ведь, наверное, слышали, что граф — знаменитый охотник на крупного зверя. Если ему удастся заполучить в свой ягдташ2 и меня, это будет достойным и блестящим завершением его спортивной карьеры. Он, конечно, чувствует, что я вот-вот его настигну. — Пошлите за полицией. - Вероятно, я так и сделаю, но не сейчас. Поглядите хорошенько, Уотсон, нет ли кого на улице. Уотсон осторожно выглянул из-за шторы. Какой-то верзила стоит около двери. так это Сэм Мертон, преданный, но не слишком далёкий Сэм. Где же этот джентльмен, Билли? Духовое ружьё ружьё, действующее под напором струи сжатого воздуха. Ягдташ — охотничья сумка. — В приёмной, сэр. — Когда я позвоню, впустите его. — Слушаюсь, сэр. Уотсон подождал, когда закроется дверь, и затем с горячностью обратился к своему собеседнику: — Послушайте, Холмс, это просто невозможно. Это же отчаянный человек, он ни перед чем не остановится. Может быть, он пришёл сюда, чтобы убить вас. — Что же, я нисколько не удивлюсь. — В таком случае, я останусь с вами. — Ваше присутствие может очень помешать. — Ему? — Нет, мой дорогой, мне. __ И всё-таки я не могу оставить вас одного. __ Нет, Уотсон, вы можете и должны это сделать, вы ещё никогда не выходили из игры. Я уверен, что и на этот раз вы доведёте её до конца. Этот человек явился сюда ради своих целей, но, возможно, он останется здесь ради моих. — Холмс вытащил записную книжку и написал несколько строк. — Поезжайте в Скотленд-Ярд и передайте эту записку Югелу из отдела уголовного розыска. Возвращайтесь обратно с полицией, и тогда графа можно будет арестовать. — Я охотно помогу вам в этом. __ Надеюсь, до вашего возвращения у меня как раз хватит времени, чтобы выяснить, где камень. Холмс позвонил. 1 — Пожалуй, нам лучше выйти через спальню. Чрезвычайно удобно иметь второй выход. Я предпочитаю поглядеть на свою акулу так, чтобы она меня не видела, и, вы ведь знаете, для таких случаев у меня кое-что придумано. Таким образом, когда через минуту Билли впусти Сильвиуса, в комнате никого не был о.Знаменитый лок, спортсмен и франт1 был крупный смуглый му на, его огромные чёрные усы прикрывали тонкий дач стокий рот, над которым нависал длинный Крючкове тый нос, напоминавший орлиный клюв. Он был хорд шо одет, но его яркий галстук, сверкающая бул 1 Франт — щёголь, человек, любящий наряжаться. jj блестящие кольца слишком резко бросались в глаза. Когда дверь за ним затворилась, он свирепо и вместе с тем испуганно огляделся, словно ожидая на каждом шагу ловушки. Вдруг он резко вздрогнул, заметив у окна безмятежно склонённую голову и воротник халата, видневшийся нз-за спинки кресла. Сначала на его лице выразилось полнейшее изумление. Затем чёрные глаза убийцы радостно сверкнули. Он ещё раз осмотрелся кругом, чтобы убедиться, что его никто не видит, и затем, приподняв свою ^тяжёлую палку, подкрался на цыпочках к молчаливой фигуре. Он уже присел, чтобы сделать последний прыжок и нанести удар, как вдруг из открывшейся двери спальни его остановил спокойный и насмешливый голос Холмса: — Смотрите, не разбейте её, граф! Убийца отступил назад, его перекошенное лицо выражало изумление. Он снова приподнял опущенную было трость, словно желая перенести свою ярость с изображения на оригинал, но в твёрдом взгляде серых глаз и насмешливой улыбке Холмса было что-то, заставившее его руку снова опуститься. — Прелестная вещица! Работа французского мастера Тавернье. Он так же ловко делает восковые фигуры, как ваш приятель Штраубензе — духовые ружья. ’ Духовые ружья? Не понимаю, сэр, что вы хотите этим сказать. ь ~ Положите шляпу и трость на столик. Вот так, олагодарю вас. И, пожалуйста, присядьте. Быть может, вы заодно вытащите и свой пистолет? Впрочем если вы предпочитаете сидеть на нём, я не возражаю.’ 1 пришли очень кстати, мне необходимо с вами поговорить. Граф угрожающе нахмурил свои густые брови, этом ^ тоже хотел сказать вам пару слов, Холмс. По-Cofi ' у я и пришёл. Не стану отрицать — я только что оирался размозжить вам голову. Холмс присел на краешек стола. дО0 ~ я так и понял, что вам взбрело на ум нечто похороны? ПОЧему я заслУжил такое внимание с вашей — А потому, что вы слишком много себе позволяете, мне это начинает действовать на нервы. Потому что вы рассылаете своих приспешников1 следить за мной. — Я никого не посылал, даю вам честное слово. — Не говорите глупостей. Я видел, что за мной следят. Но мы ещё посмотрим, кто кого, Холмс. — Разумеется, это мелочь, граф Сильвиус, но я попросил бы вас обращаться ко мне, соблюдая правила вежливости. Вы понимаете, что по роду своей деятельности мне пришлось бы быть на ты с доброй половиной преступников, и согласитесь, что я не могу делать ни для кого исключения, дабы не вводить в соблазн других. — Ладно, пусть будет мистер Холмс. — Прекрасно! Однако, уверяю вас, вы ошибаетесь, утверждая, будто бы я пользуюсь агентами. Граф Сильвиус презрительно рассмеялся. — Не думайте, что я глупее вас и ничего не замечаю. Вчера это был какой-то спортсмен. Сегодня — старуха. Они ни на минуту не выпускали меня из виду. — Вы мне льстите, сэр. Старый барон Даусон за день до того, как его повесили, сказал, что театр потерял в моём лице ровно столько же, сколько выиграло правосудие. А сегодня вы расхваливаете меня за мои маленькие перевоплощения. — Так это... Так это были вы? Холмс пожал плечами. — Вон в углу стоит зонтик, который вы, ещё ничего не подозревая, так вежливо вручили мне. — Если бы я знал, вы бы никогда... — Я бы никогда не увидел этого скромного жилища, хотите вы сказать? Я это хорошо понимал. Всем нам свойственны промахи, о которых мы потом сожалеем. Но так или иначе вы меня не узнали, и вот я сижу перед вами. Нахмуренные брови графа, из-под которых угрожающе блестели глаза, сдвинулись ещё плотнее. — Что ж, тем хуже. Значит, это не ваши агенты, а вы сами скоморошничаете и суёте нос не в своё дело. Вы сами сознаётесь, что следили за мной. Зачем? 1 Приспешник — соучастник, помощник. — Полноте, граф, вы ведь когда-то охотились на львов в Алжире. — Ну так что? — Позвольте вас спросить: зачем? — Зачем? Ради спорта, ради сильных ощущений, ради риска. — И, кроме того, вы хотели очистить страну от хищников? — Совершенно верно. — Теперь вам понятна моя цель? Граф вскочил, и его рука невольно потянулась к заднему карману. — Сядьте, сядьте, граф. У меня, кроме этого, есть ещё и другая, более конкретная цель. Мне нужен жёлтый бриллиант! Зловеще улыбаясь, граф Сильвиус снова опустился на стул. — Вот как, — произнёс он. — Вы отлично знали, что ради этого я следил за вами, и вы только затем и явились сюда сегодня, чтобы выяснить, много ли мне известно и насколько необходимо меня устранить. Можете мне поверить, что с вашей точки зрения это абсолютно необходимо, так как я знаю всё, за исключением одного факта, но я рассчитываю узнать о нём от вас. — Неужели? Интересно, что же это за факт, которого вы не знаете? — Где находится бриллиант сейчас? Граф хитро взглянул на собеседника. — И только-то? Но, чёрт возьми, как я могу вам это сказать? — Можете, и вы это сделаете. — Вы думаете? — Граф Сильвиус, вам не удастся меня запугать. Глаза Холмса, устремлённые на Сильвиуса, сузились и угрожающе сверкнули, как стальные острия. — Я вижу вас насквозь, как будто вы стеклянный. — В таком случае вы видите, где бриллиант. Холмс радостно хлопнул в ладоши и затем выразительно поднял палец. — Итак, вы знаете, где он, вы это сами признали. — Ничего я не признавал. — Послушайте, граф, если вы будете благоразумны, мы сможем заключить сделку, а иначе вам не поздоровится. Граф Сильвиус вперил взор в потолок. — Кто же кого запугивает — вы меня или я вас? Холмс посмотрел на него в раздумье,^ словно гроссмейстер1, собирающийся сделать решающий ход. Затем он выдвинул ящик стола и достал оттуда толстый блокнот. — Знаете, что у меня в этой книжечке? — Понятия не имею, сэр. — Вы. — Я? „ „ — Да, сэр, вы! Вы тут весь — каждый шаг вашей гнусной и преступной жизни. — Подите вы к чёрту, Холмс! — вскочил граф, сверкнув глазами. — Не выводите меня из терпения. — Тут всё записано, граф. Всё, что касается смерти старой миссис Гаролд, оставившей вам своё владение в Блимере, которое вы так поспешно проиграли. — Что за чушь! — И вся история мисс Мини Уоррендер. — Бросьте! Вы ничего из этого не выжмете. — И много ещё чего, граф. Ограбление в экспрессе по пути на Ривьеру 13 февраля 1892 года. И подделка чека Лионского банка в этом же году. — Ну уж тут вы ошиблись. — Значит, я не ошибся во всём остальном. Послушайте, граф, вы ведь играете в карты. Какой смысл продолжать игру, если вы знаете, что у противника все козыри? — Какое отношение имеет вся эта болтовня к драгоценному камню? — Терпение, граф. Умерьте свою любознательность. Позвольте уж мне изложить дело со свойственной мне дотошностью. Всё это улики против вас. Но, помимо этого, у меня есть ещё неоспоримые улики по делу о бриллианте и против вас и против вашего телохранителя. 1 Гроссмейстер — высшее спортивное звание в шахматах и шашках. — Какие же это улики? Во-первых, показания кэбмена1, с которым вы ехали на Уайтхолл, и кэбмена, который вёз вас обратно. Во-вторых, показания швейцара, видевшего вас около витрины. И, наконец, у меня есть показания Айки Сандерса, который отказался распилить вам камень. Айки донёс на вас, так что игра сыграна. Вены вздулись на лбу у графа. Стараясь подавить волнение, он судорожно сжимал смуглые и волосатые руки. Он попробовал заговорить, но язык не слушался его. — Вот мои карты. Я все их выложил перед вами. Но одной карты не хватает. Не хватает короля бриллиантов. Я не знаю, где камень. — И никогда не узнаете. - Вы так думаете? Ну будьте же благоразумны, граф. Взвесьте все обстоятельства. Вас посадят на двадцать лет. Так же, как и Сэма Мертона. Какой вам прок от камня? Ровно никакого. Но если вы его вернёте, я вам обещаю, что дело не дойдёт до суда. Ни вы, ни Сэм нам не нужны. Нам нужен камень. Отдайте его, и, если вы будете хорошо себя вести, я гарантирую вам свободу. Но если вы опять попадётесь, то это будет уже конец. А пока что мне поручено раздобыть камень, а не вас. — А если я не согласен? — Ну что ж, тогда придётся взять вас, а не камень. Холмс позвонил, и вошёл Билли. Я полагаю, граф, что неплохо было бы пригласить на это совещание и вашего приятеля Сэма. Он как-никак тоже заинтересованная сторона. Билли, на улице, у подъезда, вы увидите огромного безобразного джентльмена. Попросите его подняться сюда. — А если он откажется, сэр? Никакого насилия, Билли. Не обращайтесь с ним грубо. Если вы скажете, что его зовёт граф Сильвиус, он непременно придёт. Что вы собираетесь делать? — спросил граф, как только Билли вышел. Кэбмен — водитель кэба, одноконного экипажа. — Я только что говорил своему другу Уотсону, что в мою сеть попались акула и пескарь. Сейчас я тяну сеть, и обе рыбы показались из воды. Граф поднялся со стула, держа руку за спиной. Холмс опустил руку в карман халата. — Вам не суждено умереть в своей постели, Холмс. — Да, я уже не однажды об этом думал. Но разве это так уж важно? Похоже, что и вы, граф, примете смерть не в горизонтальном, а в вертикальном положении. Впрочем, все эти мрачные прогнозы только портят настроение. Не лучше ли беспечно наслаждаться сегодняшним днём? Тёмные враждебные глаза короля преступного мира внезапно вспыхнули, как у настоящего хищника. Вся фигура Холмса выражала напряжение и готовность в любой момент отразить удар; казалось, что от этого он сделался ещё выше. — Не стоит нащупывать револьвер, мой друг, — спокойно произнёс он. — Вы очень хорошо знаете, что не осмелитесь пустить его в ход, даже если бы я дал вам время его вытащить. С этими револьверами не оберёшься хлопот. От них так много шума, граф. Лучше уж пользоваться духовыми ружьями. А, я, кажется, слышу лёгкую поступь вашего достойного компаньона. Добрый день, мистер Мертон! Скучновато дожидаться на улице, не правда ли? Премированный боксёр, грузный молодой человек с глупым, упрямым и грубо обтёсанным лицом неловко остановился в дверях, растерянно озираясь по сторонам. Любезный тон Холмса озадачил его, и, хотя Сэм смутно почувствовал в нём враждебность, он не знал, как себя вести. Он повернулся к своему более проницательному товарищу. — Что тут происходит, граф? Чего ему надо? В чём дело? — Голос его звучал глухо и хрипло. Граф пожал плечами. Вместо него Сэму ответил Холмс: — Если говорить кратко, мистер Мертон, ваше дело проиграно. Боксёр продолжал обращаться к своему сообщнику: — Шутит он, что ли? Так мне сейчас не до шуток. — Это вполне понятно, — сказал Холмс. — И уверяю вас, что через час-другой вы будете настроены ещё менее шутливо. Вот что, граф Сильвиус. Я человек занятой и не могу попусту тратить время. Сейчас я пройду в спальню. Прошу вас не стесняться в моё отсутствие. Без меня вам будет удобнее объяснить своему другу, как обстоит дело. Тем временем я сыграю на скрипке баркаролу из «Сказок Гофмана». Через пять минут я вернусь за окончательным ответом. Надеюсь, вы достаточно ясно уразумели, что вам приходится выбирать одно из двух: или мы заберём вас, или камень. Холмс удалился, прихватив с собой стоявшую в углу скрипку. Минуту спустя из-за закрытой двери спальни послышались протяжные, жалобные звуки этой самой запоминающейся из мелодий. Так в чём дело? — спросил Мертон, когда его приятель повернулся к нему. — Он что, знает про камень? — Будь он проклят, он знает слишком много, а может быть, и всё. — Чёрт! — Желтоватое лицо боксёра слегка побледнело. — Нас выдал Айки Сандерс. Айки? Ну, погоди, я ему сверну шею, хоть бы меня за это повесили. — Нам от этого легче не станет. Надо решить, что делать. — Обожди, — сказал боксёр, подозрительно глядя на дверь спальни. — С этой хитрой лисой надо держать ухо востро. Он не подслушивает? — Как он может подслушивать, когда он играет? — Это верно. А нет ли кого за занавеской? Слишком уж много тут занавесок. Боксёр стал осматриваться и вдруг в первый раз заметил у окна манекен; в немом изумлении он уставился на него, не в силах произнести ни слова. — Это восковая кукла, и больше ничего, — объяснил граф. — Подделка, да? А здорово, мадам Тюссо, небось, такое и не снилось. Прямо как живой, и халат и всё остальное. Но чёрт бы побрал эти занавески, граф! _____ Шут с ними, с занавесками, мы только зря тратим время, а у нас его не так уж много. Он может арестовать нас из-за этого камня. — Чёрта с два! — Но если мы скажем, где камень, он нас отпустит. _____ Ещё чего! Отказаться от камня в сто тысяч фунтов? — Другого выхода нет. Мертон почесал коротко остриженную голову. — Послушай, он ведь тут один. Пристукнуть его, и всё. Если мы его прикончим, нам нечего будет бояться. Граф покачал головой. — У него есть оружие, и он начеку. Если мы его застрелим, нам вряд ли удастся отсюда выбраться. К тому же он наверняка успел сообщить свои сведения полиции. Постой-ка! Что это? Они услышали слабый звук, который, казалось, доносился со стороны окна. Оба вскочили, но всё было тихо. Если не считать странной фигуры в кресле, в комнате, кроме них, никого не было. _____ Это на улице, — сказал Мертон. — Ну так слушай, шеф, у тебя есть голова на плечах. Надо что-то придумать. Раз нельзя пустить в ход кулаки, тогда твоё дело решать, как быть. — Я ещё и не таких обманывал, — отвечал граф. Камень-то у меня с собой. В потайном кармане. Я бы ни за что не решился оставить его где-нибудь. Сегодня ночью его можно будет переправить в Амстердам, а там до воскресенья его успеют распилить на четыре части. Он ничего не знает о Ван Седдаре. — Я думал, Ван Сед дар поедет на той неделе. — Он должен был ехать на той неделе, но теперь ему придётся отправиться со следующим же пароходом. Кому-нибудь из нас надо проскользнуть с камнем на Лайм-стрит и предупредить его. — Второе дно ещё не готово. __ Ничего не поделаешь. Придётся рискнуть и везти прямо так. Нельзя терять ни минуты. И снова, как охотник, привыкший быть настороже, он замолчал и пристально посмотрел на окно. Да, этот слабый звук, несомненно, донёсся с улицы. А. Конан-Дойл. «Камень Мазарини». Художник С. Пейджет А Холмса ничего не стоит провести. Этот идиот, чтоб ему было не ладно, сказал, что он нас не тронет если получит камень. Ну, так мы пообещаем ему камень. Наведём его на ложный след, а пока он догадается, в чём дело, камень будет уже в Голландии, а мы сами — за границей. ,, ®от это здорово! — довольно ухмыльнулся Сэм Мертон. Ты пойдёшь к голландцу и скажешь, чтобы он поторапливался. А я возьму на себя этого простака и постараюсь заговорить ему зубы. Я скажу ему, что камень в Ливерпуле. Чёрт бы побрал эту музыку, она мне действует на нервы! Пока Холмс выясняет, что в Ливерпуле его нет, камушек будет поделён на четыре части, а мы будем в открытом море. Поди сюда, а то тебя видно через замочную скважину. Вот он, камушек-то. — Как ты не боишься носить его с собой? Это самое надёжное. Если уж мы ухитрились стащить его с Уайтхолл, из моей квартиры его всякий Унесёт. — Дай-ка поглядеть. Граф Сильвиус, не обращая внимания на протянутую грязную руку, бросил не слишком одобрительный взгляд на своего сообщника. Ю — Чертов 5 кл., ч. 2 _____ уж не думаешь ли ты, что я собираюсь тебя охмурить? Так вот, имейте в виду, граф, мне начинают на- ДОе^;а“л1дно, Сэм, не обижайся. Нам нельзя сейчас ссориться. Если хочешь как следует разглядеть эту красоту, подойди сюда, к окну. На, держи поближе к свету. — Благодарю вас. В мгновение ока Холмс спрыгнул с кресла, на ко' -ром раньше сидел манекен, и схватил бриллиант. В одной руке он зажал камень, а в другой держал пистолет И целился в голову графа. В полном замешательстве оба мошенника отступили назад. Прежде чем они успели опомниться, Холмс нажал кнопку звонка. __ Не вздумайте сопротивляться! Джентльмены, умоляю вас, поберегите мебель! Вам должно быть ясно, что ваше положение безнадёжно. Полиция ждет внизу. Граф был так ошеломлён, что злоба и страх отступили в эту минуту на второй план. __ Но, чёрт возьми, каким образом? прохрипел он. _____ Ваше удивление вполне естественно. Вы не знаете что за этой занавеской есть вторая дверь, ведущая в спальню. Если не ошибаюсь, вы должны были слышать, как я снимал манекен с кресла. Но мне повезло и я подслушал ваш милый разговор, который мог бы’ оказаться куда менее откровенным, знай вы о моем присутствии. Граф стоял с видом человека, сложившего ^оружие. — Ваша взяла, Холмс. По-моему, вы сущии дьявол. _ Очень может быть, — ответил Холмс, вежливо У Туго соображающий Сэм Мертон не сразу понял, что произошло. И, только когда на лестнице раздались тяжёлые шаги, к нему наконец вернулся дар речш _ Не иначе как фараон1. Но я вот чего не пойму. ведь эта проклятая скрипка всё ещё пиликает. _ Вы совершенно правы, — ответил Холмс, пуст её играет. Эти современные граммофоны замечательное изобретение. Фараон — здесь: полицейский. В комнату ворвалась полиция, щёлкнули наручники, и преступников препроводили в ожидающий их кэб Уотсон остался, чтобы поздравить Холмса ещё с одним новым листком, украсившим его лавровый венок. Их разговор снова был прерван появлением невозмутимого Ьилли с подносом в руках. у шмого — Лорд Кантлмир, сэр. Проводите его сюда, Билли. Этот знаменитый пэр1 представляющий интересы августейших особ, — сказал Холмс. Человек верноподданный и в своём роде заме-чательныи, но, если так можно выразиться, несколько старорежимный. Заставим его быть повежливее? Позво-“бе небольшую вольность, а? Он, разумеется, ещё ничего не знает о случившемся. л/го ^?ерь откРЬ1лась, и на пороге появилась тонкая пря- баке?бяГп£*т С продолговатым лицом; чёрные, как смоль, бакенбарды в средневикторианском стиле не вязались с покатами плечами и неуверенной, старческой походкой. Холмс с самым любезным видом подошёл к вошедшему и пожал его безответную руку. Д ппо~яД,1РЫЙ Д0НЬ’ Л°РД КантлмиР- Сегодня довольно ДЛЯ летнего времени. Но в комнатах очень тепло. Позвольте, я помогу вам снять пальто. - Благодарю, я не намерен раздеваться. гся^у^°ЗВ°ЛЬТе’ Я помогУ вам! — настойчиво продолжал Холмс, кладя руку на рукав лорда. — Мой друг, доктор Уотсон, подтвердит, что резкие колебания температуры чрезвычайно вредны. ^r°ArBeTJI°CTb РазДРажённо отдёрнул руку. ~ вполне Удобно, и я не собираюсь задержи-аться. Я заглянул сюда только для того, чтобы узнать ксхк продвигается дело, которое вы сами на себя возложили. Трудно... очень трудно. — Я так и знал, что вы это скажете. насмешка*** И Т°Н6 СТарого лоРДа явно чувствовалась Каждый рано или поздно осознаёт, что его возможности ограниченны, мистер Холмс. Но по крайней ^Эр звание представителей высшей английской аристократии. Ю* мере это излечивает нас от самоуверенности - столь свойственного людям порока. лтгтлтт ___ Признаюсь, сэр, я совершенно сбит с толку. — Это вполне естественно. ___ В особенности меня смущает одно обстоятельстве . Не могу ли я рассчитывать на вашу помощь. — Вы слишком поздно обратились ко мне за со -том. Мне казалось, что вы привыкли полагаться[ на свой ум во всех случаях жизни. Тем не менее я готов вам помочь.^ ^ лорд Кантлмир, мы, конечно, можем составить обвинение против истинных похитителей камня. — Когда вы их поймаете. „ — Разумеется. Но какие меры воздействия нам сле-nveT применить по отношению к укрывателю. '" ___ Не преждевременно ли задаваться подобным - просом?^ ^ менее всё дОЛЖно быть продумано заранее. На основании каких улик и кого, по-вашему, следует считать виновным? ___ Того, у кого будет обнаружен камень. — И вы сочли бы это достаточным основанием для ареста? — Разумеется. Холмс редко смеялся, но, по словам Уотсона, в эту минуту он был более чем когда-либо близок к смеху-_ В таком случае, дорогой сэр, как это ни прискорбно я буду вынужден требовать вашего ареста. ’__ Вы слишком много себе позволяете, мистер Холмс, — не на шутку рассердился лорд Кантлмир, и его желтоватые щёки зарделись давно угасшим пламе нем _ за пятьдесят лет моей общественной деятель ности мне не приходилось слышать ничего подобного. Я деловой человек, на меня возложены серьезные обя занности, и мне некогда выслушивать глупые шутки. Скажу вам откровенно, сэр, я никогда не веРил в ва““ таланты и, по-моему, было бы гораздо лучше, если бы дело поручили официальной полиции. Ваше поведен подтверждаетчто я был нрав. Имею честь пожелать вам спокойной ночи. Но Холмс преградил пэру дорогу, встав межш; и дверью. ^ •у’ встав между ним камняМя^ш6’ СЭР' 0гсазаться временным обладателем камня Мазарини — еще куда ни шло. Но если вы вый* дете отсюда с камнем, это может повлечь за собой лее серьезные обвинения. бо' пройти.ЭР’ ЭТ° Становится невыносимым. Дайте Мне палГтоСНаЧаЛа °ПуСТИте рУкУ в правый карман вашего — Что это значит, сэр? — Не спорьте, сэр, а повинуйтесь. В следующую секунду поражённый пэр мигая и бормоча что-то невнятное, стоял перед Холмсом деп жа .в трясущейся руке огромный жёлтый бриллиант по как же... как же так, мистер Холмс? ЖаС/гН°: „У_Жасно’ лорд Кантлмир! — вскричал Холмс. — Мои старый друг доктор Уотсон скажет вам что я обожаю подобные мистификации1. И, кроме того’ я питею слабость к драматическим ситуациям. Я положил камень — разумеется, это была большая вольность СТороны ~ к вам в карман в начале нашего раз- CZaPUv ПЭР перевёл взгляд с камня на улыбающееся лицо Холмса. — Я, право, в замешательстве, сэр. Но это это в самом деле камень Мазарини. Мы чрезвычайно* обязаны вам, мистер Холмс. Быть может, у вас, как это ггт,,. МИ заметили, несколько своеобразная манера шу-ВЫ довольно неудачно выбираете время для шу-п ’ ° я полностью беру назад замечания, которые я С6 е относнтельно ваших поразительных способностей сыщика. Но каким образом? ~^ело зак°нчено ещё только наполовину. Да и подробности не так уж существенны. Я не сомнева- лпЛ’аЛОРД КантлмиР> что удовольствие, которое вам Доставит возможность сообщить о счастливом заверше-j.p Дела в высших кругах, куда вы направляетесь, будет некоторым искуплением моей неуместной шутки. Мистификация — намеренное введение в заблуждение, обман. Билли, проводите его светлость и скажите миссис Хадсон, что я буду рад, если она подаст нам обед на двоих и как можно скорее. ■ Комментарии. Рассказ «Камень Мазарини» («The Advanture of the Mazarin Stone») вошёл в последний сборник рассказов писателя, посвящённых Шерлоку Холмсу, — «Архив Шерлока Холмса» («The Case-Book of Sherlock Holmes», 1927). К тому времени имена Шерлока Холмса и доктора Уотсона были необычайно популярны во всём мире. Читатели писали им письма, считая героев Конан Дойла реальными людьми. Бёйкер-стрит — одна из самых известных улиц в Лондоне, где в доме 221 в 1990 году был открыт музей Шерлока Холмса. На первом этаже музея находится знаменитый кабинет с окнами, выходящими на Бейкер-стрит. Скотленд-Ярд — центральное управление полиции и сыскного отделения в Лондоне. Мазарини Джулио — первый министр Франции, живший в середине XVII века. Уайтхолл — улица в центральной части Лондона и дворец, в котором находится английское правительство. Баркарола — песня итальянских лодочников, а впоследствии всякое музыкальное произведение, связанное с изображением катания на лодке. Характер музыки обычно лирический, мечтательный. «Сказки Гофмана» — опера Жака Оффенбаха по мотивам произведений немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана (премьера оперы состоялась в Париже в 1881 году). Тюссо Мари — известный мастер восковых фигур. Умерла в 1850 году. В 1884 году её внук открыл в Лондоне, недалеко от Бейкер-стрит, музей восковых фигур Мадам Тюссо. Августейшие особы — члены императорской (королевской) семьи. Средневикторианский стиль — период в истории английского искусства (1855—1870), связанный с правлением королевы Виктории. Вопросы и задания 1 2 3 Ш8 1. Знакомы ли вам имена Шерлока Холмса и доктора Уотсона (Ватсона)? Что вам о них уже было известно? Из каких источников? 2. Как создаётся в рассказе образ гениального сыщика? Какие качества характеризуют Шерлока Холмса? 3. Читая начало рассказа, догадывались ли вы о том, какую роль в последующем сыграет восковая статуя — копия Шерлока Холмса? Насколько остроумен и в то же время опасен был замысел сыщика? 4. 5. с К« это связано Холмс „Узь|ку (6ар_ ответа „а этот вопрос “ Т "°~ рассказу. Михаил Михайлович зощенко 1894—1958 из ОЛИН Михаил Михайлович Зощенко — стовСХХЬ1мИЗВ?СТН-ых писателей-юмори- |омористическихВ°ИрассказовЬ1Й«Голубая =;^=е dr- множеств 1945 ГОДЬ' 3ощенко создаёт и поучительнь.жКН^оторь?е°из этиТрад- сказов он объединил в циклы «Умны#» Гми“’п;оРабрЫе И сованы Произведения Зощенко адре-блГзГГ рГо^р:СйКр°еМчУиКРУГУ -писаны языком. галоша 0с°бенно,ГлГбокуполнУаВ Трамвае нетРУДно. будь архаровец1 на задник няГУТ Да СЗади как°й-ни-галоши. задник наступит, - вот вам и нет Галошу потерять прямо пустяки меня галошу сняли явя рпёто л/г ахнуть не успел. ' ““ " ДВа счета- Можно сказать, А в^.тттТтРаМВаЙ вошёл — обе галпШИ оТОЯ1ГИ ня А вышел из трамвая — гляжу '™*а стояли на месте. г— яжу, одна галоша здесь, на Архаровец (прост.) - озорник, буян. ноге, а другой нету. Сапог — здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету. А за трамваем, конечно, не побежишь. Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так. После работы, думаю, пущусь в розыски. Не пропадать же товару! Где-нибудь да раскопаю. После работы пошёл искать. Первое дело — посоветовался с одним знакомым вагоновожатым. Тот прямо вот как меня обнадёжил. — Скажи, — говорит, — спасибо, что в трамвае по-' терял. В другом общественном месте не ручаюсь, а в трамвае потерять — святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело. _ Ну, — говорю, — спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу. На другой день иду в камеру. — Нельзя ли, — говорю, — братцы, галошу заполучить обратно? В трамвае сняли. — Можно, — говорят. — Какая галоша? ______ Галоша, — говорю, — обыкновенная. Размер — двенадцатый номер. — У нас, — говорят, — двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы. ______ Приметы, — говорю, — обыкновенно какие: задник, конечно, обтрёпан, внутри байки нету, сносилась байка. ___ у нас, — говорят, — таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков? — Специальные, — говорю, — признаки имеются. Носок вроде бы начисто оторван, еле держится. И каблука, — говорю, — почти что нету. Сносился каблук. А бока, — говорю, — ещё ничего, пока что удержались. — Посиди, — говорят, — тут. Сейчас посмотрим. Вдруг выносят мою галошу. То есть ужасно обрадовался. Прямо умилился. Вот, думаю, славно аппарат работает. И какие, думаю, идейные люди, сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши. Я им говорю: „ Спасибо, — говорю, — друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей её сюда. Сейчас я надену. Благодарю вас. Нету, говорят, — уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, говорят, — не знаем, может, это не вы потеряли. Да я же, говорю, — потерял. Могу дать честное слово. Они говорят: — Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял. Я говорю: Братцы, — говорю, — святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги. Они отвечают: Дадут, — говорят, — это ихнее дело дать. На что они у вас существуют? Поглядел я ещё раз на галошу и вышел. На другой день пошёл^ к председателю нашего дома, говорю ему: — Давай бумагу. Галоша гибнет. А верно, — говорит, — потерял? Или закручиваешь? Может, хочешь схватить лишний предмет ширпотреба1? Ей-богу, — говорю, — потерял. Он говорит: - Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял, — тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу. Я говорю: Так они же меня к вам посылают. Он говорит: Ну тогда пиши мне заявление. Я говорю: 1 Предмет ширпотреба — предмет широкого потребления. — А что там написать? Он говорит: — Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до выяснения. Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил. Пошёл с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты выдают мою галошу. Только когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в ка-‘ ком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да выкинули бы её — только и делов. А тут неделю не хлопотал, выдают обратно. Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Всё время носил её под мышкой в пакете и не помню, в каком месте её оставил. Главное, что не в трамвае. Ну, где её искать? Но зато другая галоша у меня. Я её на комод поставил. Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится. Вот, думаю, славно канцелярия работает! Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются. ■ комментарии. Рассказ «Галоша» был написан в 1926 году. В это время рассказы писателя пользовались особой популярностью, печатались в журналах и сборниках. Читателей привлекала особая манера повествования, заключающаяся в намеренном саморазоблачении героя-рассказчика. Вопросы и задания 1 2 3 1. Какие фрагменты рассказа «Галоша» показались вам самыми смешными? 2. Как обычная жизненная ситуация становится смешной, приобретает в рассказе комический оттенок? 3. Комический эффект в литературном произведении обычно создаётся за счёт использования приёма несоответствия. Что чему не соответствует в приведённых ниже фрагментах рассказа? «...В трамвае потерять — святое дело». галоша почти что новенькая. Всего 4. 5. «Г лавное, ношу:>. «Давай бумагу. Галоша гибнет» &юНпТоелкТо Фрагменть| свои”и примерами, можно сказать TSm профессии? Почему нам совсем не важн^60 ° 6Г° возРасте. занимается в свободное от хлопот по вГ° 3°ВуТ’ Чем он время? Ц ХЛОПОТ по повоДУ потерянной галоши Почему рассказ назван «Галоша»? Что мы узнлрм nfi мете ширпотреба»? Как обра, ' уз"аем об этом «пРед- образ героя-рассказчика7 ^ "^Дмета помогает нам понять третий сезон Что Рэм Дуглас Брэдбери (Ray Douglas Bradbury, 1920—2012) амРп1?иГЛа“ БрэдбеРи ~ современный амер( санскии писатель-фантаст. Первый его сборник рассказов вышел в 1947 году. Мировую известность Брэдбери по- н^кГ М°05т ВЫХОда «Марсианских хро-(1950), в которых описывается космическая воина, попытка землян за- STiim' и романа <<45г по фаРен-У ( 953), посвященного возможным тяжелым последствиям губительного воздействия на человека технических открытии. Всё лето в один день — Готовы? — Да! — Уже? — Скоро! - смуочтГиы' будет сегодня? запрятано солнце? оглянуть наружу — где там Лил дождь. Он лил не переставая семь лет подряд; тысячи и тысячи дней, с утра до ночи, без передышки дождь лил, шумел, барабанил, звенел хрустальными брызгами, низвергался сплошными потоками, так что кругом ходили волны, заливая островки суши. Ливнями повалило тысячи лесов, и тысячи раз они вырастали вновь и снова падали под тяжестью вод. Так навеки повелось здесь, на Венере, а в классе полно было детей, чьи отцы и матери прилетели застраивать и обживать эту дикую дождливую планету. — Перестаёт! Перестаёт! — Да, да! Марго стояла в стороне от них, от всех этих ребят, которые только и знали, что вечный дождь, дождь, дождь. Им всем было по девять лет, и если и выдался семь лет назад такой день, когда солнце всё-таки выглянуло, показалось на час изумлённому миру, они этого не помнили. Иногда по ночам Марго слушала, как они ворочаются, вспоминая, и знала: во сне они видят и вспоминают золото, яркий жёлтый карандаш, монету такую большую, что можно купить целый мир. Она знала, им чудится, будто они помнят тепло, когда вспыхивает лицо и всё тело — руки, ноги, дрожащие пальцы. А потом они просыпаются — и опять барабанит дождь, без конца сыплются звонкие прозрачные бусы на крышу, на дорожку, на сад и лес, и сны разлетаются как дым. Накануне они весь день читали в классе про солнце. Какое оно жёлтое, совсем как лимон, и какое жаркое. И писали про него маленькие рассказы и стихи. Мне кажется, солнце — это цветок. Цветёт оно только один часок. Такие стихи сочинила Марго и негромко прочитала их перед притихшим классом. А за окнами лил дождь. — Ну, ты это не сама сочинила! — крикнул один мальчик. .. — Нет, сама, — сказала Марго. Сама. __ Уильям! — остановила мальчика учительница. Но то было вчера. А сейчас дождь утихал, и дети теснились к большим окнам с толстыми стёклами. — Где же учительница? — Сейчас придёт. Скорей бы, а то мы всё пропустим! „0ни вертелись на одном месте, точно пёстрая беспокойная карусель. Марго одна стояла поодаль. Она была слабенькая, и казалось, когда-то давно она заблудилась и долго-долго бродила под дождём, и дождь смыл с неё все краски: голубые глаза, розовые губы, рыжие волосы — всё вылиняло. Она была точно старая поблёкшая фотография, которую вынули из ^забытого альбома, и всё молчала,’ а если и случалось ей заговорить, голос её шелестел еле слышно. Сейчас она одиноко стояла в сторонке и смотрела на дождь, на шумный мокрый мир за толстым стеклом. — Ты-то чего смотришь? — сказал Уильям. Марго молчала. Отвечай, когда тебя спрашивают! Уильям толкнул её. Но она не пошевелилась; покачнулась — и только. Все её сторонятся, даже и не смотрят на неё. Вот и сейчас бросили её одну. Потому что она не хочет играть с ними в гулких туннелях этого города-подвала. Если кто-нибудь осалит её и кинется бежать, она только с недоумением поглядит вслед, но догонять не станет. И когда они всем классом поют песни о том, как хорошо жить на свете и как весело играть в разные игры, она еле шевелит губами. Только когда поют про солнце, про лето, она тоже тихонько подпевает, глядя в заплаканные окна. Ну а самое большое её преступление, конечно, в том, что она прилетела сюда с Земли всего лишь пять лет назад, и она помнит солнце, помнит, какое оно, солнце, и какое небо она видела в Огайо, когда ей было четыре года. А они они всю жизнь живут на Венере; когда здесь в последний раз светило солнце, им было только по два года, и они давно уже забыли, какое оно, и какого цвета, и как жарко греет. А Марго помнит. Оно большое, как медяк, — сказала она однажды и зажмурилась. Неправда! — закричали ребята. — Оно — как огонь в очаге, — сказала Марго. — Врёшь, врёшь, ты не помнишь! — кричали ей. Но она помнила и, тихо отойдя в сторону, стала смотреть в окно, по которому сбегали струи дождя. А один раз, месяц назад, когда всех повели в душевую, она ни за что не хотела стать под душ и, прикрывая руками макушку, зажимая уши ладонями, кричала — пускай вода не льётся ей на голову! И после этого у неё появилось странное, смутное чувство: она не такая, как все. И другие дети тоже это чувствовали и сторонились её. Говорили, что на будущий год отец с матерью отвезут её назад на Землю — это обойдётся им во много тысяч долларов, но иначе она, видно, зачахнет. И вот за все эти грехи, большие и малые, в классе её невзлюбили. Противная эта Марго, противно, что она такая бледная немочь, и такая худющая, и вечно молчит и ждёт чего-то, и, наверно, улетит на Землю... — Убирайся! — Уильям опять её толкнул. — Чего ты ещё ждёшь? Тут она впервые обернулась и посмотрела на него. И по глазам было видно, чего она ждёт. Мальчишка взбеленился. — Нечего тебе здесь торчать! — закричал он. — Не дождёшься, ничего не будет! Марго беззвучно пошевелила губами. — Ничего не будет! — кричал Уильям. — Это просто для смеха, мы тебя разыграли. — Он обернулся к остальным. — Ведь сегодня ничего не будет! Все поглядели на него с недоумением, а потом поняли, и засмеялись, и покачали головами: верно, ничего не будет! — Но ведь... — Марго смотрела беспомощно. — Ведь сегодня тот самый день, — прошептала она. Учёные предсказывали, они говорят, они ведь знают... Солнце... — Разыграли, разыграли! — сказал Уильям и вдруг схватил её. — Эй, ребята, давайте запрём её в чулан, пока учительницы нет! — Не надо, — сказала Марго и попятилась. Все кинулись к ней, схватили и поволокли, она отбивалась, потом просила, потом заплакала, но её притащили по туннелю в дальнюю комнату, втолкнули в чулан и заперли дверь на засов. Дверь тряслась: Марго колотила в неё кулаками и кидалась на неё всем телом. Приглушённо доносились крики. Ребята постояли, послушали, а потом улыбнулись и пошли прочь — и как раз вовремя: в конце туннеля показалась учительница. — Готовы, дети? — она поглядела на часы. — Да! — отозвались ребята. — Все здесь? — Да! Дождь стихал. Они столпились у огромной массивной двери. Дождь перестал. Как будто посреди кинофильма про лавины, ураганы, смерчи, извержения вулканов что-то случилось со звуком, аппарат испортился, — шум стал глуше, а потом и вовсе оборвался, смолкли удары, грохот, раскаты грома... А потом кто-то выдернул плёнку и на место её вставил спокойный диапозитив — мирную тропическую картинку. Всё замерло — не вздохнёт, не шелохнётся. Такая настала огромная, неправдоподобная тишина, будто вам заткнули уши или вы совсем оглохли. Дети недоверчиво подносили руки к ушам, Толпа распалась, каждый стоял сам по себе. Дверь отошла в сторону, и на них пахнуло свежестью мира, замершего в ожидании. И солнце явилось. Оно пламенело, яркое, как бронза, и оно было очень большое. А небо вокруг сверкало, точно ярко-голубая черепица. И джунгли так и пылали в солнечных лучах, и дети, очнувшись, с криком выбежали в весну. - Только не убегайте далеко! — крикнула вдогонку учительница. — Помните, у вас всего два часа. Не то вы не успеете укрыться! Но они уже не слышали, они бегали и запрокидывали голову, и солнце гладило их по щекам, точно тёплым утюгом; они скинули куртки, и солнце жгло их голые Руки. — Это получше наших искусственных солнц, верно? — Ясно, лучше! о Они уже не бегали, а стояли посреди джунглей, что сплошь покрывали Венеру и росли, росли бурно, непрестанно, прямо на глазах. Джунгли были точно стая осьминогов, к небу пучками тянулись гигантские щупальца мясистых ветвей, раскачивались, мгновенно покрывались цветами — ведь весна здесь такая короткая. Они были серые, как пепел, как резина, эти заросли, оттого что долгие годы они не видели солнца. Они были цвета камней, и цвета сыра, и цвета чернил, и были здесь растения цвета луны. Ребята со смехом кидались на сплошную поросль, точно на живой упругий матрац, который вздыхал под ними, и скрипел, и пружинил. Они носились меж деревьев, скользили и падали, толкались, играли в прятки и в салки, но, главное, — опять и опять, жмурясь, глядели на солнце, пока не потекут слёзы, и тянули руки к золотому сиянию и к невиданной синеве, и вдыхали эту удивительную свежесть, и слушали, слушали тишину, что обнимала их словно море, блаженно спокойное, беззвучное и недвижное. Они на всё смотрели и всем наслаждались. А потом, будто зверьки, вырвавшиеся из глубоких нор, снова неистово бегали кругом, бегали и кричали. Целый час бегали и никак не могли угомониться. И вдруг... Посреди весёлой беготни одна девочка громко, жалобно закричала. Все остановились. Девочка протянула руку ладонью кверху. — Смотрите, — сказала она и вздрогнула. — Ой, смотрите! Все медленно подошли поближе. На раскрытой ладони, по самой серёдке, лежала большая круглая дождевая капля. Девочка посмотрела на неё и заплакала. Дети молча поглядели на небо. — О-о... Редкие холодные капли упали на нос, на щёки, на губы. Солнце затянула туманная дымка. Подул холодный ветер. Ребята повернулись и пошли к своему дому-подвалу, руки их вяло повисли, они больше не улыбались. KV 3,аГМеЛ ГРяМ’ и дети в испУге, толкая друг дружном К„р Ж8ТЬ’ словно листья> гонимые ном. Ьлеснула молния___яя лрпятт. „ у‘ а1а яя ттстгтр т, , десять миль от них, потом пять, в миле, в полумиле. И небо почернело бчтт™ разом настала непроглядная ночь. ПочеРнело’ бУД™ а поМтГУ^ОНИ СТОяли на пороге глубинного убежища столпи и гттлттЬ ПОлил вовсю- Тогда дверь закрыли, и все — - ',1! СЛУШаЛИ> как с оглушительным шумом рушат — И тяТоо’ П°ГКИ В0ДЫ - 663 пРосвета, без конца И так опять будет целых семь лет? — Да. Семь лет. И вдруг кто-то вскрикнул: — А Марго? — Что? __ МаргоДЬ 6< запеРли’ она так и сидит в чулане. Переглянулись11’ „бУДТ° H°™ У Них пРимёрзли к полу. OKHo-3yL ели ВЗГЛЯДЫ- Посмотрели за ам лил дождь, лил упрямо, неустанно Они ст.Г^ь™ГеТР5елТеЬлДРУГ £РУГУ В — “у всех дывал;?ои рТи.6^'устав^ГпоГЮЬ' КТ° РаЗГЛЯ- — Марго... Наконец одна девочка сказала: Ну что же мы?.. Никто не шелохнулся. —- Пойдём... прошептала девочка. кор^1дотууР'^ГодВг^д^я^р^*^Хр^1вв^ медленно прошли по ре "ур и раскаты грома перешагнули Р и вошли в ТУ дальнюю комнату, яростные синие ланч иИр°3аРЯЛИ ИХ ЛИЦа- Медленно подошли они к чулану и стали у двери. у За дверью было тихо. стили м1рго.’ медленн° они отодвинули засов и выпу- Sum°meMnT ПРГ\ йРаССКа3 <<Всё Л,ето в один Д®»»» («АН „ZT ? 2 У^-был включен в Сборник «Лекарство от меланхолии» («Medicine for Melancholy»), вышедший в 1959 году. Венера — вторая по расстоянию от Солнца и ближайшая к Земле планета Солнечной системы. Осалить —стукнуть по плечу, приглашая сыграть в салки (догнать и вернуть). Огайо — штат на северо-востоке США. Диапозитив — слайд, фотоснимок, выполненный на стекле или плёнке. Вопросы и задания 1. 2. 3. 4. 6. 7. Как описана в начале рассказа природа Венеры? С какой целью автор использует здесь приём гиперболы, т. е. преувеличения? Приведите примеры гиперболы в тексте рассказа. Чем отличалась Марго от остальных детей? Найдите описание её внешности. С какой целью в рассказе приводятся строки сочинённого Марго стихотворения? За что одноклассники решили так жестоко наказать Марго. Кто был инициатором этого наказания? Как описаны в рассказе игры ребят на солнце? Зачем в этом эпизоде упоминается об «искусственных солнцах»? Точка зрения. Помнили ли дети, игравшие на солнце, о запертой в чулане Марго? Помнили ли вы о девочке, читая этот фрагмент рассказа? Какие изменения произошли в ребятах в финале рассказа. Чем вы это можете объяснить? Как вы думаете, о чём писатель хочет предупредить своим рассказом? Как вы объясните смысл названия рассказа? Индивидуальные задания Сочинение. Напишите письменный отзыв об одном из особенно понравившихся вам рассказов (прочитанных на уроках литературы или самостоятельно). w Внеклассное чтение. Рассказы, посвящённые какой тематике, больше всего привлекают ваше внимание? Подготовьте небольшой рекомендательный список рассказов русских и зарубежных писателей на эту тему. „ „ - Опыт творчества. Опишите забавный случай из вашей жизни, используя приём комического несоответствия. Придумайте название для своего рассказа. Практикум ТЕМА И ИДЕЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ 1 ЧТО ТАКОЕ ТЕМА ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ При знакомстве с содержанием художественного произведения мы стремимся понять смысл прочитанного и хотим найти ответы на вопросы: 1. О чём это произведение? 2. Что хотел сказать и что сказал нам автор своим произведением? Первый вопрос связан с темой (или тематикой) произведения, а второй с его идеей (или идейным содержанием). Тема (от греческого слова thema — то, что положено в основу) это круг жизненных явлений, событий, изображённых в литературном произведении. Например, тема стихотворения М. Ю. Лермонтова «Бородино» — воспоминание о Бородинском сражении (или тема Отечественной войны 1812 года), а тема рассказа А. П. Чехова «Мальчики» — детские фантазии и увлечения (или тема детства). Иногда тема произведения может быть вынесена в его заглавие (стихотворение И. С. Никитина «Русь», повесть М. Твена «Приключения Тома Сойера»). Во многих случаях чётко сформулировать тему произведения весьма непросто. Обычно мы говорим: «Это произведение о...» И тогда нередко перечисляем несколько тем. Например: «Рассказ Л. Н. Толстого „Кавказский пленник" — это произведение о силе и слабости, смелости и трусости двух очень разных людей, оказавшихся в плену». Поэтому правильнее говорить не о теме, а о тематике произведения. ■ Попытайтесь сформулировать тему «Предания об основании Киева» (из «Повести временных лет»), стихотворений А. С. Пушкина «Няне», Н. М. Рубцова «Родная деревня». КАК ОХАРАКТЕРИЗОВАТЬ ТЕМАТИКУ ПРОИЗВЕДЕНИЯ Чтобы охарактеризовать тематику литературного произведения, нужно: I I I I ■ определить основное явление, событие, которое было выбрано для изображения (основную тему произведения); — указать на другие темы, которые представлены в про- нэведе ^ повести д с. грина «Алые паруса» основной является тема мечты и жестокой реальности, однако в этом произведении нашли отражение и другие не менее важные ™*ы, например любви, дружбы, верности, семьи, воспитания, природы, творческого труда. ■ Кратко охарактеризуйте тематику одного из самостоятельно прочитанных вами литературных произведении. ЧТО ТАКОЕ ИДЕЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ Идея (от греческого слова idea — то, что видно) — основная мысль литературного произведения позиция его автоРа-Определить идею произведения еще более сложно, чем сформулировать его основную тему. Лишь в очень редких случаях идея может быть выражена непосредственно в тексте, например в форме морали в баснях: «У сильного всегда бессильный виновГт...» в «Волке и Ягнёнке» И. А. Крылова. Последнее четверостишие стихотворения Н. М. Рубцова «Родная деревня» также похоже на прямое выражение основной авторской мысли: Когда ж повзрослеет в столице, ^ Посмотрит на жизнь за границей, Тогда он оценит Николу, Где кончил начальную школу... Но даже в этом случае идейное содержание произведения значительно богаче, чем сформулированный автором вывод. Поэт хотел сказать нам и сказал о своей любви к родной де ревне о трудной жизни деревенских жителей и о том, что только с возрастом приходит настоящее осознание своей свя зи с родными местами. . В лирических стихотворениях многие поэть! рисуют у дожественную картину, стремясь передать особое J^PCf ние, переживание и вовсе не ставя перед собой задачу до нести до читателя определённую идею. Вспомните, например стихотворения А. А. Фета «Чудная картина...» и «Я пришел к тебе с приветом...». В таких случаях обычно говорят не о идейном, а об эмоциональном содержании произведения. KMHa0?fW>?C Rr?°PMy/1MpOBaTb ИД6Ю стихотв°Рения А. С. Пушкина «Няне». Вспомните, как проявляется в стихотвооении пт ношение поэта к няне. «прении от- КАК ОХАРАКТЕРИЗОВАТЬ ИДЕЙНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ m пЧпп°бЬ1 охарактеризовать идейное содержание литературного произведения, нужно: неумно в ~ попытаться найти строки, в которых особенно ярко проявилась позиция автора, его отношение к изображённому^ обратить внимание на использование в тексте слов с оценочным значением; . ~ СД6ЛаТЬ вывод об идейном и эмоциональном содержа- нии произведения на основе наблюдений над тем, чем автоо восхищается, любуется, воспевает, что он осуждает, отвергает высмеивает, по поводу чего грустит, размышляет, переживает! якп? А- С” Грина «Алые паруса» позиция автора про- ляется прежде всего в выборе заглавного образа и главных героев противопоставленнь|х жестокой и серой реальноГжи^ ни, в которой нет места настоящим чувствам, мечте и творчеству Вспомни™ слова Эгля, собирателя сказок, легенд и песен* сГтелУь ВптСирНе РаССКаЗЬГЮТ СКаЗОК' У вас не поют песен»* Писатель отвергает мир без мечты, творчества и любви. ныо оЭТКО охарактеРизУйте идейное и эмоциональное содержа-произведений. СаМ°СТОЯТеЛЬНО прочитанных вами литературных Вопросы и задания 1. 2. 3. 4. Приведите примеры литературных произведений, в заглавии которых нашла отражение их основная тема. Вспомните содержание недавно прочитанных вами литератуоных произведении. Какие из ник посвящены темам природ™ м™ёс“ Sefiner вОИВОВ' лодвига- лк>6ви- преданности,1 неблагодарности, невежества? Какая общая тема объединяет рассказ А. П. Чехова «Мальчики» и повесть М. Твена «Приключения Тома Сойера»? Назовите дру-ие литературные произведения, посвящённые этой теме SO!**"1 Прим?ры лиРических стихотворений, в которых прео- ппп^по Не идеиное’ а эмоциональное содержание, выражены определенные чувства, настроения автора. Кратким словарь литературоведческих терминов Автор (лат. auctor — виновник, основатель, сочинитель) — создатель литературного произведения. Автор может выступать в роли наблюдателя, исследователя, спутника, судьи. Аллегория (греч. allegoria — иносказание) — литературный приём в основе которого лежит иносказание, изображение какой-либо идеи при помощи конкретного, отчётливо представляемого образа. В отличие от символа аллегория однозначна. Пгпбенно часто приём аллегории используется в баснях (на-ппимео «Свинья под Дубом». И. А. Крылов). Амфибрахий (греч. amphibrachys с двух сторон краткий) — трёхсложный стихотворный метр^ (размер) с ударением на втором слоге («Сижу за решёткой в темнице сырой...». А. С. Пц шкин). ... . Анапест (греч. anapaistos — отражённый назад) трехсложный стихотворный метр (размер) с ударением на третьем слоге («Я тебе ничего не скажу...». А. А. Фет). Аннотация (лат. annotacio — примечание, пометка) — краткое изложение содержания книги, статьи, рукописи. Аннотация содержит сведения об авторе, творческой истории произведения, о его жанре, структуре и других особенностях. Басня—жанр поучительной литературы, короткий рассказ в стихах или прозе с прямо сформулированным моральным выводом, придающим рассказу аллегорический смысл. Белый стих (англ, blank verse) — стих без рифмы. Былина — жанр русского фольклора, героическая песня исторического содержания о богатырях, народных героях и исторических событиях Древней Руси. Гипербола (греч. hiperbole — преувеличение) — художественный приём, основанный на преувеличении тех или ины свойств изображаемого предмета или явления («Редкая птица долетит до середины Днепра...». Н. В. Гоголь). Дактиль (греч. daktylos — палец) — трёхсложный стихотворным метр (размер) с ударением на первом слоге («Тучки небесные, вечные странники...». М. Ю. Лермонтов). ' Деталь художественная (франц. detail — подробность, мелочь) — выразительная подробность (быта, пейзажа, интерьера, портрета, жеста, действия, речи и т. п.) в произведении несущая значительную смысловую и эмоциональную нагрузку! Диалог (греч. dialogos — разговор, беседа) — разговор двух или нескольких лиц. к Драма (греч. drama — действие) — один из трёх родов литературы наряду с эпосом и лирикой. Большинство драматических произведений построено на действии. Основные драматические жанры: трагедия, комедия, драма. Древнерусская литература — это средневековая русская литература XI—XVII веков. Жанр литературный (франц. genre — род, вид) — исторически складывающийся вид литературного произведения. Различают эпические (роман, повесть, рассказ и др.), лирические (ода, послание и др.) и драматические (трагедия, комедия драма и др.) жанры. м ’ За&ягка — событие, знаменующее начало развития действия. иоычно ей предшествует экспозиция. Загадка краткое иносказательное поэтическое описание предмета или явления, в «зашифрованном» виде намекающее на отгадку («Разноцветное коромысло над рекою повисло» «Над бабушкиной избушкой висит хлеба краюшка»). Заглавный образ — это художественный образ, вынесенный автором в заглавие произведения. Зачин — начало сказки, обозначение условного, неопределенного места действия («За тридевять земель, в тридесятом царстве...») и такого же неопределённого времени («Ь старые годы...»), а также указание на его участников («Жили-были старик со старухою...»). Звукопись звуковые повторы, часто основанные на звукоподражании (шороху, свисту, треску и т. п.). Инверсия (лат. inversio — переворачивание, перестановка; — нарушение «естественного» порядка слов («И курганов зеленеет / Убегающая цепь...». А. А. Фет). Ирония (греч. eironeia — притворство) — иносказание, выражающее насмешку или лукавство. Комедия (греч. komodia, от komos — весёлая процессия и ос(е — песня) — один из основных драматических жанров, в котором характеры, ситуации и действие представлены в смешных формах. Комментарий (лат. commentarius — заметки, толкование) _ толкование, разъяснение текста литературного произведения. . Композиция (лат. composite — составление, соединение) — построение произведения. Концовка — заключительные слова сказки, завершающие рассказ («Тут и сказке конец, а кто слушал, тот молодец»). Кульминация (от лат. culmen — вершина) — момент наивысшего напряжения действия в произведении. Лексика (от греч. lexikos — относящийся к слову) — совокупность слов языка или словарный состав тех или иных произведений. Летопись — жанр древнерусской литературы, историческое и литературное изложение событий Древней Руси, расположенных в особом порядке по годам (летам), называемое также сводом погодных записей. ^ Лирика (от греч. lyra — музыкальный инструмент, под аккомпанемент которого исполнялись стихи, песни и т. п.) — один из трёх родов литературы наряду с эпосом и драмой. В лирических произведениях в центре внимания — изображение переживания. Основные лирические жанры — песня (в народной поэзии), лирическое стихотворение, ода, послание. Литература (лат. litteratura — написанное, от littera — ьук-Ва) — все произведения письменности, в том числе научная, документальная, художественная литература, один из видов искусства, отличительной особенностью которого является с здание художественных образов при помощи слова («искусство слова»). ^„-и, Литературоведение — наука, изучающая художес.зен ную литературу, её специфику, происхождение, развитие. Метафора (греч. metaphora — перенесение) — один из основных художественных приёмов, перенесение свойств од ного предмета (явления) на другой, по принципу их сходст- М. Ю*ТР27тХ°Шении или по кот^У («ч™* *изни,>. Миф (греч. mythos — предание, сказание) — своеобразное отражение реальной жизни, выраженное в форме предания СКа3ЛН1Я °,деяниях божественных сил и подвигах героев ’ и 1ТЛ°гиЯ А(°Т феч- mythos ~ предание, сказание и logos слово) — это совокупность всех мифов, а также наука, изучающая мифы, их возникновение, содержание, распространение. ’ И Монолог (от греч. monos — один и logos — слово) — развернутое высказывание одного персонажа в литературном произведении. И Мораль основная мысль в басне. Олицетворение — художественный приём, особый вид метафоры, перенесение черт живого существа на неодушевлён- ИфвИ.^Тютчев)^" ЯВЛ0НИЯ (<<Поют Деревья, блещут воды...». Отзыв о литературном произведении — это речевое высказывание, в котором содержится развёрнутая оценка прочитанного произведения, выражено личное отношение к нему. Очерк — разновидность малой формы повествовательной (эпической) литературы, отличающаяся от рассказа большей описательностью. Пейзаж (франц. paysage — пейзаж) — изображение природного окружения человека и образ любого открытого простран-ствэ. Персонаж (от лат. persona — личность, лицо) — образ человека, действующее лицо в литературном произведении. Повесть — жанр повествовательной (эпической) литературы, «средняя» форма эпической прозы, сопоставимая с романом (Ьольшая форма) и рассказом (малая форма). Повтор — художественный приём, основанный на повторении слов, фраз, образов, звуков. В волшебных сказках часто используется троекратный повтор схожих эпизодов. Поговорка — устойчивое образное меткое выражение служащее для обозначения и оценки ситуаций, лиц, черт характера и др. В основе поговорки часто лежит сравнение («надоел хуже горькой редьки», «свалился как снег на голову»). Послание — жанр лирической поэзии, стихотворное письмо («Няне». А. С. Пушкин). Пословица — короткое народное изречение, содержащее житейскую мудрость и поучительный смысл. Это изречение может быть применено к различным жизненным ситуациям и произнесено с разной интонацией: похвалы, осуждения, насмешки, удивления, огорчения («Наш пострел везде поспел», «Век живи — век учись», «Дело мастера боится», «Что с возу упало, то пропало»). Присказка — шутливое вступление или концовка сказки, обычно не связанные прямо с её содержанием, иногда в форме прибаутки или пословицы. Заканчивается присказка часто словами: «Это не сказка, а присказка. Сказка будет впереди». Пьеса (франц. piece — кусок, часть) — всякое произведение драматического рода. Развязка — заключительный момент в развитии действия драматического или эпического произведения. ^ Рассказ — малый жанр повествовательной (эпической) литературы. Рифма (греч. rhythmos — плавность, соразмерность) — созвучие окончаний стихотворных строк. Различают рифмы точные («гор — спор») и неточные («рассказ тоска»), мужские (с ударением на последнем слоге строки), женские (с ударением на предпоследнем слоге строки), дактилические (с ударением на третьем от конца строки слоге). По расположению в строках рифмы делят на парные, или смежные (по схеме аабб), перекрёстные (по схеме абаб), кольцевые, или опоясанные (по схеме абба). Стихи без рифм называют белыми. Род литературный — вид литературных произведений. Традиционно выделяют три основных рода литературы: эпос, лирика, драма. Роман (франц. roman, нем. Roman, англ, novel) — Оольшое по объёму эпическое произведение, наиболее распространённый жанр повествовательной литературы. Сатира (лат. satira) — беспощадное и уничтожающее осмеяние, критика жизни, человека, явления. Символ (греч. symbolon — знак, опознавательная^ примета) _ многозначный художественный образ, несущий некий особый смысл. Сказка один из основных жанров устного народного творчества, прозаическое художественное произведение. В XIX—XX веках широкое распространение получила литературная сказка. Сравнение (лат. comparatio) — изображение одного явления с помощью сопоставления его с другим («Французы двинулись, как тучи...». М. Ю. Лермонтов). Сюжет^ (франц. sujet — предмет) — развитие действия, ход событий в литературных произведениях. Тёма — круг жизненных явлений, изображённых в художественном произведении. Фольклор — народное поэтическое творчество. Характерные его черты: устность, традиционность, непосредственная народность, вариантность, сочетание слова с элементами других видов искусства, непосредственность контакта творца (исполнителя) со слушателем, коллективность создания и распространения. Фольклористика — наука о фольклоре, которая занимается собиранием, публикацией и изучением произведений народного творчества. Хорей (греч. choreios — плясовой) — двусложный стихотворный метр (размер) с ударением на первом слоге («Буря мглою небо кроет...». А. С. Пушкин). Художественный образ — это любая часть той необычной картины жизни, которая создаётся творческой личностью (художником, скульптором, писателем) при помощи художественного вымысла, фантазии, специальных изобразительных средств. Цикл (греч. kyklos — круг) — группа произведений, сознательно объединённых автором («Записки охотника». И. С. Тио-генев). Цитата (лат. citatum — приведённое) — дословная выдержка из какого-либо текста. Эзопов язык (по имени древнегреческого баснописца Эзопа) особый вид иносказания, к которому обращались писатели в условиях цензуры. Экспозиция (лат. expositio — изложение, объяснение) — изображение жизни персонажей в период, непосредственно предшествующий завязке. Эпиграф (греч. epigraphe — надпись) — надпись, короткий текст, помещаемый автором перед текстом сочинения или его части, цитата из авторитетного источника. Эпитет (греч. epitheton — приложенное) — художественное (образное) определение предмета (явления), выраженное преимущественно прилагательным («Румяным, громким восклицаньем...». Ф. И. Тютчев). В фольклоре часто использу- . ются постоянные эпитеты (добрый молодец, красная девица, ясный сокол и т. п.). Эпос (греч. epos — слово, повествование, рассказ) — один из трёх родов художественной литературы наряду с лирикой и драмой, повествовательная литература. Основные эпические жанры: сказка, предание, эпопея, повесть, рассказ, роман. Юмор (англ, humour — юмор, нрав, настроение, склонность) — смех весёлый и доброжелательный, в отличие от сатиры. Ямб (греч. iambos) — двусложный стихотворный метр (размер) с ударением на втором слоге («Мороз и солнце; день чудесный!..». А. С. Пушкин). Содержание Русская литература XIX века (продолжение) Л. Н. Толстой ....... Кавказский пленник......... • • • • Мир в слове. Слово......... Образ родины в русской поэзии............ И. С. Никитин........... Русь.................................. А. К. Толстой........... «Край ты, мой родимый край.'..*»' ." .* .' ’ * ’ И. Северянин........... Запевка............................... Н. М. Рубцов............ Родная деревня........’ ’............. Мир в слове. Родина..... Русская литература XX века....... И. А. Бунин................ «Густой зелёный ельник у д'о'п'огй’^!... .У птицы есть гнездо, у С. А. Есенин............... «Гой ты, Русь, моя родная..*.».* .* .... «Топи да болота...»........’............ «Нивы сжаты, рощи голы...» ............. Мир в слове. Деревня........ П. П. Бажов................ Медной горы Хозяйка...................... . . . 6 ... 36 . . . 37 . . . 38 . . . 41 ----42 ... 43 . . . 44 ... 46 . . . 47 . .’ .’ 49 . . . 50 . . . 52 . . . 54 . . . 55 ... 56 . . 57 . . 58 . . 60 Образы детей в мировой литературе..........74 М. Твен .................................75 Приключения Тома Сойера. (Отрывок) Перевод Н. Дарузес.....................76 А. П. Чехов..............................92 Мальчики...............................94 Мир в слове. Мир.........................ЮЗ Практикум. Отзыв о литературном ■ произведении...............................Ю4 А. С. Грин.................................Ю8 Алые паруса (Отрывок из феерии)..........112 A. П. Платонов.............................133 Неизвестный цветок......................134 Мир в слове. Мечта......................140 Практикум. Поэзия и проза как формы художественной речи.............................141 С. Я. Маршак..............................149 Двенадцать месяцев. (Отрывок из сказки) .... 150 Мир в слове. Природа....................159 Практикум. Монолог и диалог как средства создания художественного образа...........160 Образы детей в поэзии и прозе Великой Отечественной войны 1941—1945 годов .... 163 A. Т. Твардовский........................ — Рассказ танкиста......................164 B. П. Катаев............................166 Сын полка (Отрывок из повести)......... — B. П. Астафьев............................189 Васюткино озеро.........................190 Образы животных в мировой литературе 220 Э. Сетон-Томпсон......................... ... Королевская аналостанка. (Отрывок) Перевод Н. Чуковского.......................221 Ю. П. Казаков.................................233 Арктур — гончий пёс.........................234 Жанр рассказа в мировой литературе . . ... 257 А. Конан Дойл.................................258 Камень Мазарини. Перевод А. Поливановой — М. М. Зощенко.................................279 Галоша................................. ... Р. Д. Брэдбери ...............................283 Всё лето в один день. Перевод Н. Галь........ — Практикум. Тема и идея литературного произведения....................................291 Краткий словарь литературоведческих терминов........................................294 Учебное издание Чертов Виктор Фёдорович, Трубина Людмила Александровна, Ипполитова Наталья Александровна, Мамонова Ирина Вячеславовна ЛИТЕРАТУРА 5 класс Учебник для общеобразовательных организаций В двух частях Часть 2 Центр гуманитарного образования Редакция русского языка и литературы Зав. редакцией С. И. Красовская Ответственный редактор Е. И. Правоторова Редактор Е. И. Правоторова Художник Ю. В. Христин Художественный редактор А. П. Присекина Технический редактор и верстальщик Е. А. Васильева, Н. В. Лукина Корректоры Т. Ю. Дубровина, П. А. Тимачева Налоговая льгота — Общероссийский классификатор продукции ОК 005-93—953000. Изд. лиц. Серия ИД № 05824 от 12.09.01. Подписано в печать 19.05.15. Формат 70x90Vi6-Бумага офсетная. Гарнитура Школьная. Печать офсетная. Уч.-изд. л. 14,54 + 0,51 форз. Тираж 3000 экз. Заказ № 40902 (R-sm). Акционерное общество «Издательство «Просвещение». 127521, Москва, 3-й проезд Марьиной рощи, 41. Отпечатано по заказу ОАО «ПолиграфТрейд» в филиале «Смоленский полиграфический комбинат» ОАО «Издательство «Высшая школа». 214020, г. Смоленск, ул. Смольянинова, 1. Тел.: +7(4812)31-11-96. Факс: +7(4812)31-31-70. E-mail: [email protected] https://www.smolpk.ru 1 Зимний каток. Художник К. А. Сомов Ш) 1 ш 1 1тш айУк? I т В йч , 1 'wW- 'Jk Ч. • 1, hyJ L# й lli 4jL?W V \ »TO'ii Ещё и холоден и сыр Февральский воздух, но над садом Уж смотрит небо ясным взглядом, И молодеет Божий мир. Прозрачно-бледный, как весной, Слезится снег недавней стужи, А с неба на кусты и лужи Ложится отблеск голубой. Не налюбуюсь, как сквозят Деревья в лоне небосклона, И сладко слушать у балкона, Как снегири в кустах звенят. Нет, не пейзаж влечёт меня, Не краски жадный взор подметит, А то, что в этих красках светит: Любовь и радость бытия. И. А. Бунин Учебно-методический комплект по литературе под редакцией В. Ф. Чертова для 5 класса: • Рабочие программы. Литература. Предметная линия учебников под редакцией В.Ф. Чертова. 5-9 классы • В. Ф. Чертов, Л. А. Трубина, Н. А. Ипполитова И. В. Мамонова. Литература. 5 класс. Учебник для общеобразовательных организаций. В 2 частях. Под редакцией В. Ф. Чертова • В. Ф. Чертов, Л. А. Трубина, Н. А. Ипполитова И. В. Мамонова. Уроки литературы. 5 класс. Пособие для общеобразовательных организаций. Под редакцией В. Ф. Чертова Дополнительные материалы к учебнику размещены в электронном каталоге издательства «Просвещение» на интернет-ресурсе www.prosv.ru